восьмой день и начало чего-то масштабного. (1/1)

Артём открыл глаза от яркого солнца, палящего в окно. Вставать парню совсем не хотелось, но и ослепнуть тоже так себе вариант. Окно находилось ближе к Ксюшиной кровати, но Шатохин все же решил попробовать закрыть штору, не вылезая из под одеяла, хотя, уже изначально понимал, что вряд ли это обернётся успехом. Стоит только парню протянуть руку, как с грохотом с тумбочки падают духи, упаковка сока, ещё какая-то лабуда. Ксюша что-то недовольно бурчит в полудреме, и Артём тут же извиняется, и все же встаёт. Закрывает штору, поправляет одеяло Ксюше, и находит где-то в районе кровати свой телефон. На экране высвечивается время - шесть тридцать. Ложиться спать на час бессмысленно, так что Шатохин закутывается по самый нос в одеяло, кое-как надевает кеды, и выходит в коридор. Тишина стоит просто гробовая, и от этого громкость шагов его по скрипучим половицам словно увеличилась раз в десять. Артем проходит по всему длинному коридору. Во всех комнатах его отряда тихо, у второго отряда тоже все спят, Марк и Назар не исключение, и в холле, разумеется, пусто. Забавно наблюдать, как у людей со временем меняются приоритеты: в начале смены некоторые девочки вставали часа за два до подъема, чтоб успеть накраситься, собраться, а сейчас все эти сонные хомячки выползают из комнат минут за двадцать до зарядки. Но это несомненно мило, чувствуется, что все уже начали привыкать друг к другу, и действительно становиться семьёй.Завершив прогулку по коридору, Артём выходит на улицу. Лицо, открытые щиколотки и ладони тут же обдаёт прохладным воздухом. Несмотря на яркое солнце, погода довольно ветреная сегодня. Со ступенек территорию видно намного лучше, и Шатохин неторопливо смотрит по сторонам. В окошках ванной комнаты первого корпуса уже мелькают сонные вожатые шестого отряда. Да уж, Артём в сотый раз благодарит судьбу за то, что у них с Ксюхой взрослые дети. На вечерних собраниях Полина и Денис довольно часто рассказывают какие-нибудь забавные истории, связанные с их малышами, но все же это очень трудно, и ответственность куда больше. В столовой поварихи тоже активизировались, и приступают к приготовлению завтрака. А вот и в окошках мед пункта загорелся свет. Он начинает свою работу за часа полтора до подъема, и заканчивает где-то через час после отбоя, но, разумеется, в случае чего можно обратиться и ночью. Артём сразу вспоминает, как Глеб относительно недавно шлепнулся с турника. Да уж, перепугались они тогда с Ксюшей знатно. – Бу! - на плечи Артёма опускаются чьи-то худощавые руки. От неожиданности брюнет дергается, и едва ли не вскрикивает, но вспоминает, что все ещё спят.– Голубин, ты точно меня к концу смены не оставишь в живых.– Быстро вы, товарищ вожатый, сдались, ибо ещё вчера грозились меня прибить, а сегодня уже сами погибать собрались.– Прекрати разговаривать так, словно ты сошёл со страниц дешевого романа девятнадцатого века, - смеётся Артём. – А что это вы, товарищ вожатый, не спите в столь ранний час?– А вы, товарищ ребёнок из моего отряда? - входит в роль Шатохин. – Я вставал покурить, а сейчас собираюсь ещё часок подремать. Разбудите меня в восемь, товарищ вожатый! - и на этих словах Глеб скрывается за прозрачной дверью корпуса. Артём ухмыляется и тоже возвращается в свою комнату, к все ещё мирно спящей Ксюше.Марк, к своему же удивлению, просыпается от будильника, а не как обычно от Назара. Но Вотяков тоже уже не спит, а залипает в телефоне. У них в комнате довольно темные и плотные шторы, которые они вчера, к счастью, не забыли закрыть, и теперь как-то вообще трудно понять, какой сейчас час.Марк вытягивает руку, Назар видит, что тот тоже уже проснулся, улыбается, и переплетает их пальцы. – Доброе утро.– Доброе, - Марк пытается дотянуться до своего телефона, но понимает, что проще спросить у Назара, - а который час вообще?– Семь ровно.– А почему у тебя голос так хрипит? - слегка обеспокоено интересуется Марк. Назар пожимает плечами, и убирает телефон куда-то под подушку, поворачиваясь тоже на бок, не расцепляя рук. Какой-то время смотрит на Марка, а потом начинает улыбаться.– Ты у меня такой красивый.Тот, как маленький ребёнок, смущается, заливается румянцем и прячет щеки в одеяле. Ну просто прелесть. В итоге Вотяков как обычно раньше встаёт и уходит умываться, а Марк ещё какое-то время валяется в кровати, глядя в потолок. Назар возвращается, и целует того в нос, предварительно, по классике, обрызгав холодной водой с рук. – Ты какой-то горячий, - продолжает беспокоиться Марк, когда случайно касается лба Назара, но уже через секунду понимает, что может последовать за его словами, - если ты сейчас как-нибудь ублюдски пошутишь, я тебя укушу. – Ну, это далеко не худший вариант, - ухмыляется тот. – Ты не хочешь померить температуру? Все же тебя продуло вчера, походу дела.Назар сначала долго отнекивается, но после того, как они обошли все комнаты и разбудили детей, Вотяков и впрямь начинает чувствовать себя хуже.– Полежи лучше, и приходи к завтраку, я зарядку и утреннюю спевку один проведу. Крайне неохотно, но Вотяков соглашается, и обратно залезает под одеяло. Благо, зарядку сегодня проводят вожатые третьего отряда, и Марку остаётся лишь собрать всех своих детей в одну кучу, и чтоб никто не потерялся. Потом все как обычно разбиваются по отрядам, выбирают дежкомов и ребят в столовую, которые уже с радостью туда убегают. – И так, доброе утро, мои любимые дети, - улыбается Марк, периодически поглядывая на зашторенное окно их комнаты.– Доброе утро, самый лучший на свете вожатый, - раздаётся хор детских голосов.– Сегодня у нас восьмой день пребывания тут, а десятый - родительский. Если кто не знает, то это что-то типа дня открытых дверей в школе. Так вот, с сегодняшнего дня начинается активная подготовка к празднику, посвящённому этому дню. После завтрака мы с вами разобьёмся на группы по интересам, и отправимся творить, но про это чуть позже расскажу. Сейчас как обычно, утренняя спевка и идём кушать. Есть у кого-то вопросы?– А где Назар? - спрашивает один из парней.– Он слегка приболел, и вернётся к нам чуточку позже.Дети от этой новости тоже выглядят слегка подавленно, но все понимают, что лучше отлежаться сейчас, чем проболеть всю смену. Ребята с гитарой выходят в центр круга, и отряд поёт парочку песенок для поднятия настроения, и, соединившись с первым и третьим отрядом, все идут на завтрак.К столу вожатых подходит заведующая, с целью напомнить про необходимость серьёзной подготовки к родительскому дню, ну и пожелать доброго утра, разумеется.– Что-то вы не в полном составе сегодня, - подмечает та. – Назара нет, - докладывает Ксюша.– А что с ним?Марк и ей тоже объясняет, что он чувствует себя неважно. – А, ну я к нему зайду тогда сейчас.И та удаляется куда-то в направлении их корпуса. После завтрака у всех есть минут двадцать перерыва, а потом вожатые обозначили детям из своего отряда место, куда им нужно прийти. Марк, подходя к их комнате, видит выходящую оттуда заведующую и врача из медпункта, и начинает беспокоиться. Назар лежит до жути бледный, а рядом с кроватью, на тумбочке, в кружке заваривается Колдрекс. – Ты как? - Марк заходит в комнату, закрывает дверь, и садится к Назару на кровать, беря того за руку.– Жить буду, - улыбается тот, - но заведующая с врачихой решили, что мне лучше денька на два съездить в Питер, отлежаться там, и вернуться, чтоб тебя и детей не заразить.Марк, конечно, сначала хочет надуть губы, и возмутится, но понимает, что от этого, вообще-то, зависит здоровье Назара, и убирает в сторону все свои капризы.– Да, конечно, я понимаю, что тебе это нужно. А какого числа ты вернёшься? - ладно, до конца скрыть слегка дрожащий голос не удалось.– Ну ты чегоооо, - Назар утягивает Марка в объятья, и целует куда-то в висок, - обещаю, что постараюсь вернуться в районе родительского дня. Марк ещё немного так лежит, уткнувшись носом куда-то во впадину на ключицах, и вдыхая терпкий запах духов Назара. Но потом все же находит в себе силы встать и пойти к детям.– Я тебя люблю! - слышит в след Марк, выходя из комнаты, и не может не улыбнуться.Марк объясняет ребятам, что у них есть возможность выбора среди многих направлений. И дизайн, и вокал, и хореография, и театральное искусство. Каждый мог пойти куда душа пожелает, и, логично, готовить либо декорации, либо музыкальный, либо танцевальный, либо театральный номера, или даже побыть в роли сценариста. Когда все организовано шли в сторону зала, где им объявят, в каком месте какое направление, кто-то опять задал Марку тот же вопрос, что и утром.– Ну и зачем у него это по десять раз спрашивать?! - возмущалась Тане Света.Марк сказал, что Назару все ещё не очень хорошо, про отъезд решил пока не говорить. На каждом направлении стоял какой-то вожатый, выполняющий роль куратора. Он объяснял что делать, помогал, просто следил за процессом выполнения. Марку досталось театральное направление, станция которого находилась в актовом зале, к нему пришло довольно много ребят, это направление пользовалось большим успехом, и детей даже разделили на две группы. Но поступили очень продумано, изначально имена кураторов не назывались, чтобы ребята выбрали именно то, к чему душа лежит, а не просто чтоб быть с любимым вожатым. Поэтому, Таня и Света были очень приятно удивлены, когда узнали, что куратор их направления Марк, так ещё они и к нему попали в группу. Задание было дано, и дети старательно отчитывали сценарий, готовясь показать Марку результат своих усилий, чтоб он понял, кто на что способен, и кого в какую постановку можно отправить. На телефон вожатого приходит сообщение от Назара.?я у ворот уже стою, выходи, если хочешь?У Марка внутри что-то сжимается, но он прекрасно понимает, что ни детям, ни Назару чувств своих сейчас показывать не надо. Парень даёт знак кому-то из близстоящих детей, что ненадолго отойдёт, и выходит из актового зала. Назар, разумеется, без чемодана, с каким-то небольшим рюкзаком, подписывает бумаги, которые обязательны при временном отъезде с территории лагеря. Заведующая сказала, что довезет его до Питера, так как у неё какие-то дела в северной столице. Дети заметили, что куда-то исчез Марк, и быстро все активизировались, выйдя всем отрядом провожать Назара. Причём, не только те, кто был в театральном направлении, прибежали и декораторы из второго корпуса, и танцоры с футбольного поля, и певцы из первого корпуса, и режиссеры из административного. Это было крайне мило, и все накинулись на вожатых, крепко их обнимая.– Да ладно вам, как на войну провожаете, я ж вернусь через два дня, - улыбается Назар.– Позвони, как доедешь, - шепчет на ухо Марк, когда Вотяков очень крепко его обнимает, стоя уже практически в воротах.– Я сейчас заплачу, - говорит Таня, и оборачивается на Свету, стоящую в слезах. Девушка тут же сгребает подружку в объятья, и они почему-то дольше всех так стоят, взглядом провожая Назара, уходящего к машине. И в итоге остальные ребята уже вновь ушли в места к своим кураторам, а эти втроем так и остались стоять. Вотяков садится в машину, и машет им рукой, тепло улыбаясь. – Пойдёмте, девчат, - Марк обнимает тех за плечи, и они вновь возвращаются к работе.– Ну вот, теперь наша булочка с корицей будет супер грустной ближайшие пару дней, - тяжело вздыхает Света.Незадолго до обеда начинается вдруг сильнейший ливень, и все слегка перемещаются, чтоб хватило места и танцорам, которые не могут теперь находиться на футбольном поле, и всем остальным. Артём, отвечающий за декорирование, вместе со своей группой переехал к театралам в актовый зал, оккупируя сцену. Дети под зонтиками переносили инвентарь, а Артём держал им дверь. Глеб со своим куратором и группой певцов тоже как можно скорей старался зайти, чтоб не промокнуть, но в итоге как обычно плёлся где-то в конце.– Это что это ты, в певцы заделался? - начинает разговор Артём. – Да, я вообще давно увлекаюсь музыкой, - пафосно отвечает Глеб, останавливаясь, и отставая тем самым от своей группы. – Ну, в российской реп-индустрии гомосексуалов то мало, ты решил пополнить коллекцию своей персоной, - смеётся Шатохин. Подобные вещи Глебу кажутся вообще не смешными, и довольно сильно задевают. Он молча уходит в актовый зал к своей группе. Но уже буквально через минут десять объявляют обед, и все дружно из актового зала поднимаются на этаж выше, в столовую. Глеб как обычно ест медленней всех, не считая Алеси, которая все ещё не теряла надежды с ним познакомиться поближе. Артём, дожидаясь, пока все уйдут, подходит к парню. – Лесь, беги, сразу после обеда продолжаются работы в группах, - тепло улыбается Артём, и девушке все же приходится уйти. Глеб тоже встаёт, но Артём кладёт ему руку на запястье.– Прости меня, я и впрямь перегнул палку сегодня.Блондин пытается освободить руку, и ему это все же удаётся. Парень относит тарелку, и направляется к выходу. Ему больно и как-то неприятно, так что он планирует предупредить своего куратора, что отойдёт на время, и зависнуть в курилке. Глеб смотрит под ноги, на носы своих кед, и распутывает наушники. Но выходя в буквальном смысле врезается в Артёма, вставшего в дверном проеме, и вновь хочет как можно скорей уйти.– Глеб, ну мы ведь так и не поговорили, - голос у Артёма другой, не как обычно.Голубин не успевает ничего понять, как они оказываются в каком-то небольшом помещении. Рядом со входом в столовую находилась ещё одна дверь, но Глеб даже как-то и не интересовался никогда, что за ней находится. Тут полнейшая темнота, так как Артём закрыл дверь, но Глебу кажется, что это какая-то кладовка для хранения всякого инвентаря. Оба они молчат, и Глеб не понимает, что слышит сейчас громче: дыхание Артёма, или собственное сердцебиение, отдающее в висках. Голубин чувствует чужие руки на своей талии, а потом и сухие губы на своих. Внутри ебаная буря, сметающая все. Хочется зарыдать и залиться громким смехом. Ноги становятся ватными, и земля словно уходит из под ног. В эту минуту Глеб, кажется, начинает верить в существование всех этих бабочек в животе.Артём закрывает на щеколду дверь, и спускается по ней, опускаясь на пыльный пол. Глеб как-то по инерции оказывая рядом, и они продолжают целоваться, словно угашенные подростки на первом свидании. Ну, по крайней мере у Глеба это вызывает именно такие ассоциации, точнее, об этом он подумает позже, ибо в такие моменты думать о чём-то вряд ли возможно.В итоге они так и продолжают сидеть в темноте, но включать свет и прерывать эту создавшуюся атмосферу не хочется никому. Глеб ложится на пол, опуская Артёму голову на колени, а тот в свою очередь запускает ему руку в волосы, пропуская белокурые пряди сквозь тонкие пальцы.– Ещё раз меня прости, я правда что-то ебнулся, просто чувствую себя пятнадцатилетним подростком, - в этот момент Глеб тихо хихикает от схожести их мышления, - первый раз по уши влюбившимся.– Погоди, что? Ты сказал ?влюбившимся??– Да, - в темноте этого не видно, но Глеб представляет себе, как широко сейчас улыбается Шатохин.– Охуеть, - Голубину действительно кажется, что это все сон.– Сам в шоке, - а вот тут Артём, кажется, совершенно серьёзен, - ладно, пошли, а то нас потеряют.Остаток дня Артём возится с детьми, и начинает беспокоиться, когда Глеб не появляется на полднике. Голубин же лежит в комнате, и пытается переварить произошедшее. У него даже пару раз поднимается температура, и от этого даже слегка смешно становится, нельзя же все так близко к сердцу воспринимать. Но после ужина Марк просит весь второй корпус собраться в холле, и объявляет, что через час у них дискотека. О ней специально не говорилось, чтоб она была как некий подарок за старания детей. Все, конечно, очень радуются и идут прихорашиваться и выбирать наряды.Марк какое-то время находится в раздумьях: а стоит ли ему туда вообще идти? Объективных причин этого не делать - море, но дети обидятся. Парень заходит в комнату, и садится на кровать, понимая, что у него целый час свободный впереди. Но стоит ему только перевести взгляд на кровать Назара, внутри вновь что-то предательски сжимается. Марк никогда раньше и не думал, что так быстро можно привязаться к человеку. Он пишет Вотякову, и спрашивает, как он себя чувствует, Назар предлагает созвониться по фейс тайму, пока у Марика есть время.Назар, конечно, будет улыбаться в экран, и не скажет, как же ему, блять, одиноко в его однушке на окраине Питера, и как же хочется обратно в то место, куда первоначально искал все способы не ехать. Назар же не дурак, понимает, что Марку и так сейчас не особо легко, так что старается о себе не говорить, лишь убеждает, что лечится, и даже машет перед лицом какими-то таблетками, купленными в аптеке на первом этаже своего дома, в доказательство. Спрашивает у Марка про день, про подготовку к родительскому дню, про детей. И когда младший говорит, что они все очень скучают, Назар буквально слышит, как его сердечко разлетается на тысячу кусков, больно впиваясь осколками куда-то под рёбра. Когда время подходит к концу, Вотяков говорит, что очень любит и скучает, и берет с Марка обещание не грустить эти пару денёчков.На дискотеке как обычно классный плейлист, всем весело, жарко, все танцуют и громко смеются. Но вдруг включается медленная музыка. Мальчики посмелей тут же зовут девочек, многие из них отходят к стеночке, как бы говоря: ?Я свобода, но никогда не подойду к тебе первая?. Глеб выходит на улицу, и садится подышать на ступеньки, вспоминая о своей маленькой подружке, которая на прошлой дискотеке сидела здесь же, а сейчас нелепо и по-детски очаровательно танцует со своим суженым ряженым. – Ты один тут? - Алеся садится рядом.Глебу хочется сорваться и ответить ей что-то грубое, но в ответ он лишь сухо кивает головой.– А о чем таком жизненно важном с тобой хотел поговорить сегодня Артём, что этого нельзя было сделать при мне?Голубин улыбается и встаёт со ступенек, отряхивая светлые джинсы.– А вот это уже, моя хорошая, пусть останется секретом.Блондин удалятся обратно в актовый зал, слыша, как оттуда уже играет какая-то новомодная песня. Глеб не фанат вписок и подобных мероприятий, но изредка на них все же бывает. И лагерные дискотеки здесь ему напоминают именно такие мероприятия, только без алкоголя и чрезмерной пошлости. Включается второй трек для медленного танца, и в этот раз пар уже куда больше. Глеб садится на пол где-то рядом со сценой, опираясь на неё худощавой спиной, и залипает в телефон. Свет софитов загораживает чья-то фигура, и Глеб поднимает взгляд. Конечно, кто же ещё это может быть? Голубин поднимается с пола, и убирает в задний карман мобильник.– Потанцуй со мной, - Артём говорит это на ухо, чтобы Глеб мог услышать, но скорее всего для ещё большего накала страстей.– А как же остальные? Они же нас заметят, - ухмыляется Глеб.– Тебе ли не похуй? - улыбается Артём.Как бы Глебу этого не хотелось признавать, но со спины со своей шевелюрой он и в правду смахивает на девчонку. Да и действительно, кому какое дело до них?Во время чего-то слабо похожего на танец они стоят так близко друг к другу, что Глеб чувствует горячее дыхание Артёма на своей шее, и просто тает. Таня со Светой тоже танцевали друг с другом, отшив предварительно каждая по паре-тройке мальчиков. – Какая прелесть, - умиляется Таня, глядя на Артема с Глебом.Света, не расцепляя их так называемые объятия с Таней, тоже незаметно оборачивается на этих двоих и расплывается в улыбке. Потом девушка переводит взгляд на Марка, болтающего с диджеем на сцене. Но девушка не успевает ничего сказать, Таня словно читает ее мысли.– Я так им горжусь, он ради него и нас держится изо всех сил.– Просто лучший мальчик на свете, - подтверждает Света.Заканчивается день отрядной свечкой. Дети в основном говорят о том, что очень тяжело оказалось весь день быть оторванными от отряда и от вожатых. Делятся своими успехами и проигрышами. Во втором отряде, разумеется, каждый говорит о Назаре, и Марку в голову приходит гениальная идея, он набирает тому по фейс тайму, и дети передают ему привет, пожелания выздороветь скорее, говорят как сильно любят. Тот еле сдерживает себя, чтобы не прослезиться, и просто восхищается своими детьми и своим Марком.Сегодня собрания вожатых нет, так как девятый день будет таким же, как и восьмой - полный подготовки. Поэтому все вожатые укладывают своих деток, и уже через минут тридцать, убедившись что все действительно спят, сами как можно скорей отключаются. Как никак, лишний час сна - действительно праздник.