- 2.2 - (1/1)

Дальше хлынул наплыв посетителей. За какой-то следующий час у нас были заняты практически все столики. Да и на первом этаже яблоку, как говорится, тоже негде было упасть. Я честно пыталась не пялиться, но получалось не всегда. Народ и правда был разношерстный: помоложе – мои ровесники, постарше – лет так тридцати или около того, да и более. Так же присутствовали пары девушек, да и традиционные отношения здесь тоже мелькали. Отчего и почему? Я предпочитала не задаваться такими вопросами. Так как проблем хватало и без этого. То ли оттого, что клиенты иногда перехватывали мои то удивленные, то пораженные взгляды (все-таки первая любовь и робкие прикосновения — это одно, а когда при тебе в засос лижутся два взрослых мужика —это уже совсем другое. Это уже точно не смахивает на слово «мило»), то ли у меня просто на лбу было написано, что я предпочитаю традиции и от всего этого меня все же слегка перетряхивает, они относились ко мне осторожно, некоторые даже враждебно. Пара столиков вообще отказались от моей величайшей особы и прямым текстом попросили, что бы их обслужил Артур. Было обидно, не скрою, но ведь я прекрасно знала, зачем шла, верно?— Как дела?Спросил Артур, когда нам удалось пересечься в нашей комнатке больше чем на полминуты, необходимые для того, чтобы взять из холодильника пиво, открыть вино или отправить заказ на кухню. Он даже выглядел более живым, что ли. Видно, за работой парень отвлекся от своих дурных мыслей и забылся малость. Это и хорошо.— Сносно, — отвечаю я. – Хотя в некоторых случаях уже не так мило, как казалось вначале.— Привыкай, — сказал он, все с той же улыбкой на губах, — если и дальше думаешь тут работать.— Ну, если срастется, то, наверное, останусь.— Знаешь, ты не похожа на большинство девчонок, которые приходили сюда устраиваться, — говорит он вдруг.— Мда? А что, девушки тут и до меня работали?— Да, была на моем веку пара – тройка. Знаешь, такие, как их сейчас называют? … Злостные яойщицы. Для которых любовь между мужчинами, что – то сродни мультикам этим японским… Им все «кавай», или как там у них еще?Я пожимаю плечами. Не знаю. Серьезно. Мультиками японскими никогда не увлекалась, на темы гомосексуализма не задумывалась.— Детский сад, ей богу! – продолжил Артур. – Одна из них, очень старательно даже пыталась «переродить» пару ребят в «правильную веру».

— И как? Получилось? – спрашиваю я, при этом слегка смеясь. Просто перед глазами встала попытка подобного «перерождения». Интересно, о чем думали Максим и Вадим, когда брали их на работу.— Дело не в вере, а в том, что здесь, — Артур положил руку на грудь в области сердца. – Это просто есть, и все.От этого стало даже как-то неудобно. Неловко, что ли. Вспомнились сразу пара знакомых, которые искренне верили в то, что гомосексуализм это болезнь. И сколько им не говори, их не убедишь в том, что это просто есть и все. Те будут стоять на своем до последнего.— Как дела?При звуке этого голоса, Артур вздрогнул, и, казалось, поник. Я повернулась спиной к выходу из комнаты, и обнаружила улыбающегося Вадима. Вот только глаза его почему-то не улыбались. На Артура он смотрел с каким-то осуждением, что ли. Господи, ну вот что за тиран, а?— Мы тут всего-то пару минут, в зале было все в порядке, — начинаю я оправдываться. Ведь если кому и влетит за «простой в работе», так это Артуру, я-то тут на «птичьих правах», так сказать. – А что, были жалобы?

Блин. С него ведь станется пройти по посетителям и поинтересоваться, как они проводят время? Или нет? Кто его знает? Он ведь обещал до первой жалобы, а ведь клиент вряд ли пойдет жаловаться администратору, на то, что официантка стоит и пялится на них с открытым ртом? Или пойдет? Или уже кто-нибудь сходил, и поэтому он тут?— Нет, — ответил Вадим, и перевел взгляд на меня. – А что, уже следует готовиться к потоку записей в жалобную книгу?Что за язвительный тон? Что за убивающий взгляд? Вот то, что существуют натуралы гомофобы – это факт, а вот геи натуралофобы? Или все-таки это от того, что я девушка, а он их в принципе не переносит? И с чего я решила, что он обязательно гей? Блин, у меня такое ощущение, что даже после одного вечера работы тут я в любом мужике буду искать повадки гея. Чур меня чур… И нечего меня растерзывать взглядом! Натуралофоб!— Нет, — отвечаю я.— Хватит отдыхать, если тут нет работы, спустись вниз, парни там зашиваются!Сказано это было мне…Черт, у меня от его тона даже мурашки по коже. Вот что за человек? Он нормально вообще может говорить или как? Или у него этот… Как его там? Спермотоксикоз?Не знаю, что на меня находит, но я выдавливаю из себя улыбку и, исполняя что – то вроде реверанса, иду исполнять распоряжение высшего начальства. Крутящееся в голове «Как прикажете», я все же решаюсь оставить при себе.На первом этаже душно, музыка орет громче. Скорее всего, эта разница ощущается потому, что кондиционеры стоят в потолке, то есть практически над нами (говоря «нами» я имею в виду второй этаж), а большие массивные колонки закреплены каким-то хитроумным приспособлением где-то между этажами, динамиками вниз. От обилия происходящего я теряюсь и в очередной раз впадаю в ступор. Да, теперь я ощущаю разницу не только в воздухе и в музыке, но и, как выразился один из моих начальников, «в контингенте». Люди, в принципе, те же самые, но поведение… Более свободное, что ли? На них так музыка действует, или на втором этаже всегда все более пристойно, потому что туда идут поговорить и расслабиться в духовном плане, а тут расслабляются в физическом?Подхожу к стойке бара, и жду, когда освободится Матвей. Ну не могу же я подойти к парням, даже не зная, как их зовут, и навязать свою помощь, правильно? А Матвей это как-нибудь организует (просто очень хочется в это верить). Он замечает меня, когда тянется за очередной бутылкой пива для клиента к холодильнику.— Ты чего тут? – спрашивает он, наклоняясь ко мне и перекрикивая музыку.— Меня Вадим послал. На помощь, так сказать.— Вадим? Он поднимался наверх?— Все еще там, — я улыбаюсь, и в подтверждение своих слов киваю головой.Матвей вскинул голову и посмотрел на второй этаж, словно ожидая, что там сейчас разверзнется гроза, и на нас обрушится ливень. По шевелению губ я предположила, что он, скорее всего, выругался, чем прочитал молитву.Что–то тут не так… Что–то мне не нравится…Матвей отдал бутылку клиенту, выслушал следующего и, взяв у него деньги тоже достал ему банку пива. Потом словно замер на пару секунд, не обращая внимание на молодого человека озвучивающего ему свой заказ, поискал в зале кого то, и, показав пальцем на стойку, улыбнулся в ответ. Выхватил откуда-то снизу пачку сигарет и вышел из–за стойки ко мне.— Куришь?Бросила. Но черт его все задери, как же хотелось…— «Winston», — отвечаю я, заглушая внутри себя тревожное «Ты же продержалась семь недель». – Тонкий, super lights.Матвей возвращается за стойку явно в поисках моей дозы никотина. Возмущенные клиенты пытаются обратить на себя его внимание, однако ему явно не до них. Мимо меня проскакивает один из официантов и принимается выполнять обязанности Матвея. Теперь понятно, с кем он «переговаривался» через зал, и, главное, о чем.— Тонкого нет. Есть простой. Пошли.

Он направляется мимо меня в знакомый коридор к двери с надписью «Выход».