Глава 10. (1/1)

Они встречали рассвет, нежась в постели, чувствуя друг друга в себе; Мэтт наслаждался каждым моментом, проведённым вместе с Лисс, с каждой секундой, всматриваясь в её прекрасное личико, запоминая всё до мельчайших деталей; палец скользил по щеке, спускался к подбородку, касался губ, нежно оглаживая – Каллаган до сих пор не верил, что она, вся настолько красивая и идеальная, была с ним, любила его, сжимала бёдрами так, что перед глазами плясали звёзды; с ней телепат ощущал себя по-настоящему живым. Девушка проводила ногтем по его груди, осматривая каждый шрам, оставленный в далёком прошлом; Мэттью с ней не чувствовал себя уродом, но всё ещё не мог смириться с тем, что с ним когда-то сотворила секретная организация, Айвана Баул и… родная сестра в том числе.- …Этот она оставила, когда испытывала на мне тогда ещё новый синтетический наркотик, - рассказывал Мэтт о своём прошлом, когда Лисс рассматривала на груди круглый шрам, внутри которого краснели точки – похоже на пчелиные соты или насадку мясорубки – последняя ассоциация была более предпочтительна. – Вогнала в меня целый шприц с этим химикатом, пока я… я… Неважно.- Не думай об этом, - шептала рыжая, целуя его грудь, - я здесь, с тобой. Я не позволю, чтобы кто-то сделал тебе больно.- Я просто до сих пор не могу привыкнуть к таким переменам, - признался телепат, прижимая девушку ближе, - и я хочу, чтобы так оставалось навсегда. И я сделаю всё ради этого.- Я… Я не понимаю, - в её рубиновых глазах он видел целый мир, утопая, наблюдая их общее будущее. Там, где у них большой дом, там, где нет чёртовой корпорации зла, там, где… всё то, о чём он давно мечтал.

- Я очень тебя люблю, - Каллаган прижался теснее, зарываясь носом в её огненно-рыжие локоны, пахнущими сладко, как яблоки в карамели. – Не нужно понимать, кроме одного: ты мне очень нужна, и я ради тебя сделаю всё, что угодно. Главное – хоти это, и я сделаю.

- Я не хочу, чтобы ты грустил. Я хочу, чтобы ты был счастлив, – пробурчала девушка себе под нос, и Мэтт, аккуратно взяв её за подбородок, притянул к себе для поцелуя, углублённого, танцуя языком на её языке.

Он больше не грустил. Он счастлив. Счастлив, что сбросил с себя оковы прошлого, что больше его не держали мерзкие воспоминания о былом: когда над ним издевалась Айвана, когда постаралась его сестра… Счастлив, что рядом с ним человек, который его спас. Мэттью знал, что за всю жизнь не сможет отблагодарить её – она сделала для него слишком многое, чем просто дала веру в себя.Если Улисса захочет, чтобы весь мир лежал у её ног – он примется за это; захочет быть самой богатой – это не проблема; развязать войну – даже на такой риск он пойдёт ради любимой девушки. Лишь бы она была счастлива, и Мэтт мог ежесекундно видеть её улыбку. Телепат отстранился, выдыхая:- С тобой я очень счастлив. Каллаган спускался губами всё ниже, целуя шею, ключицы, плечи… Кусал за кожу, оставляя красные следы, заживающие на теле девушки моментально. Улисса боднула его головой, обняла крепче, целуя в губы; Мэтт не мог оторваться от неё и даже представить, что сможет надолго оставить её одну. Когда девушка отстранилась, укусив его за подбородок, она кокетливо отвела взгляд:- Я люблю тебя больше всех, - Мэтт чувствовал себе сильнее, когда она говорила ему такие ?целебные? заклинания-комплименты, - но, - запал потух быстро, но тут же вернулся, когда хитрая Лисси перевернула его на спину, прижимая к кровати, оказываясь сверху, - не больше своего дедушки. Потому что дедушка – это дедушка!- Я это запомню, - успел выдохнуть Мэттью, и Улисса наклонилась к нему за поцелуем. Его самая сладкая и ненасытная.Принадлежала только ему.Он гладил его по спине, массировал плечи, а сам не мог насладиться вкусом её губ; она кусала его до крови - хотела выпить всего, и Мэттью плавился под ней. Ему казалось, что они оба находились не в душной спальне, а в жерле вулкана: настолько невыносимо жарко, что хотелось обнажиться до самых костей. Каллаган утопал в пучине собственных эмоций, утопал чувствами к Улиссе и… ему не хотелось выплывать из этого омута. Хотелось целовать её губы, кусать кожу, чувствовать её на себе, в себе… Безумие? Нет, нечто хуже. Мэтт не избавился от наркотиков, а пристрастился к чему-то другому, к другой – той, которая царапала его грудь, оставляя новые воспоминания, более приятные и тёплые, зубами прихватывала мочку уха, щекотала языком раковину до приятных мурашек… Мэтт блаженно зажмурился, хватая,сжимая её бёдра – на ней, с её регенерацией, даже синяков не мог оставить, а так хотелось сделать какую-нибудь отметку о том, что она – его.

Навсегда только его.Мэттью хотелось видеть её постоянно, держать рядом с собой, быть с ней, чтобы целовать каждый день, срывать с губ громкие стоны, чтобы даже соседи знали, насколько сильно они связаны друг с другом невидимыми нитями. Каллаган мысленно признался себе, что он болен, и она – хуже даже самой страшной наркотической ломки, ведь он боялся, что больше не сможет без неё; боялся, что сможет её потерять. Нет! Нет! Мэтт даже не хотел об этом задумываться: сейчас всё хорошо, идеально, и он желал, чтобы вот так продлилось до старости. До смерти.И даже она не сможет разлучить их.Улисса близко; настолько, что он чувствовал её горячее дыхание, но даже этого Мэттью недостаточно: он чувствовал себя эгоистом, но ему всё равно было этого мало. Они – почти одно целое, и нечто большее. Каллаган резко сел, обнимая девушку, чувствуя, как её ладони скользили от его шеи к спине, как ногти впивались в кожу – так правильно, так нужно. Телепат задыхался каждый раз, когда прикасался губами к её телу: для них ничего нет, ничего – мир растворился пастельными красками. Их связь – не просто любовь: Мэттью она казалась нездоровой, извращённой… но такой искренне верной: ему хотелось защищать её до последней пролитой крови и одновременно раздвигать её ноги шире, погружаясь глубже, теснее, ближе.Ещё ближе.Лисс припухшими губами спускалась к его груди, языком обводила ареолу соска, кусала за него, и Мэтт шипел сердитым котом, откидывая голову; невыносимо хорошо, нереально, настолько, что ему на минуту показалось, что он ослеп на второй глаз. Его пальцы мяли упругий зад девушки, он двигал бёдрами медленно, непривычно для самого себя – держался, хотя хотелось вколачиваться в неё со сверхзвуковой скоростью, будто он не телепат, а какой-нибудь спидстер. Улисса мурчала, стонала от удовольствия, пальцами проходилась по груди, целовала и царапала, кубики пересчитывала, языком по ним проводила – ни один не могла пропустить. Им обоим не хватало друг друга: больше, всего больше! Они даже не соображали: отдавались друг другу всецело, полностью, им казалось, что всё это – нереально. Но Мэттью, массируя её груди, задевая твёрдые чувствительные соски, знал, что всё это действительно происходило с ними.И в доказательство укусил Лисси за сосок.Её громкие стоны приятно ласкали слух.Оба, покрытые испариной, наслаждались друг другом, но им было мало, чертовски медленно: Мэтт ускорялся, сильнее прижимая к себе Улиссу, пока её пальцы путались в его волосах. Она ногами его бёдра обхватывала крепко, целовала рьяно, страстно, забирала его под свой контроль, а Мэттью был не против: он её, весь её, пусть забирает, пусть выпивает без остатка. Каллаган набирал темп, а затем, крепко обняв, опустил вместе с собой на кровать, перевернулся, нависнув над ней, кусая за ухо: Лисс стонала, хватала ртом воздух. Именно этого не хватало – воздуха.И её громких стонов.Мэттью вколачивался быстрее; влажные шлепки эхом отдавались по всей комнате, заглушаемые лишь стонами девушки. Ещё, ещё! Больше! Каллаган сорвался; чувствовал себя изголодавшимся животным, а Лисс – его личной необходимостью. Телепат двигался ещё быстрее, отдавал ей всего себя; ему больше никто не нужен, никто. Сегодня существовали только он и она. И Каллаган старался запомнить всё в мельчайших подробностях: чтобы не только в голове хранились воспоминания, но и тело не забыло приятной до онемения дрожи. Оргазм накатывал волной: до изнеможения, до хищного блеска в глазах. Достаточно почувствовать лишь то, как она вжимала его в себе.Мэттью резко вышел, кончая: на этот раз подготовился, на этот раз с презервативом. И откинулся на подушки, смотря в потолок, пока Улисса, переводя дыхание, уткнулась в его ключицы; так жарко от всего: от температуры в комнате, от простыней, от её тела… Но ему всё равно мало. Каллагану нужна она. Без неё он не представлял своей жизни – она поддерживала в нём жизнь.Телепат мягко притянул её к себе, гладил по волосам, целуя то в лоб, то в нос, то в подбородок; хотелось пролежать на кровати вот так целые сутки, но у них ещё очень много дел, им нужно столько всего успеть. Но планы предательски менялись, ведь Мэтт чувствовал, как его накатывало с новой силой: это не любовь – нечто большее: привязанность, покорность, верность… Истина. Каллаган никогда не сможет её отпустить. Он поцеловал её, приподнимаясь на локтях, улыбаясь; на душе было легко, светло – так, как никогда раньше.- Ты ведь помнишь, что мы ещё сегодня в кино собирались?

Сейчас ему не хотелось ни о чём больше задумываться: Айвана и другие твари из ?DV8? подождут, а ему нужно побыть наедине со своей драгоценной Лисс. А если что-то случится, то Джоселин обязательно бы прислала весточку, но пока было тихо, и это только радовало. Рыжая довольно потянулась, обнимая Каллагана за шею, улыбаясь ему:-Может, останемся дома? Нам и тут есть чем заняться.- Ты права, - согласно кивнул Мэтт, целуя её в губы. – Но после мы с тобой обязательно пойдём в кино.И спустился вниз, игриво кусая её за сосок. У них много времени, они успеют сделать всё, многое, чтобы наполнить свою жизнь яркими красками, чтобы воссоздать то, чего их лишили: детства, счастья, настоящей любви… Мэттью, хитро сверкнув глазом, начал спускаться поцелуями вниз, пока Улисса, довольно покусывая губы, нежилась под его объятиями; телепат накрыл с головой их простынёй, а сам припал языком к её половым губам, поглядывая на свою богиню в темноте.У них есть всё время мира, чтобы всё успеть.***Почему-то все считали Рейчел Голдман тупой, но это далеко не так: девушка просто закрывала глаза на многие факторы, и на предательство своих людей – в том числе. Она, открывая дверь в комнату Джоселин, даже не сомневалась, что её тут нет – Дэвис вновь телепортировалась из продуктового склада к своим друзьям, стараясь не попадаться на глаза окружающим, но однажды просчиталась, и сама попалась в руки Саблайм. Конечно, той пришлось делать вид, что всё в порядке, и она ни о чём не догадалась, но Рейчел прекрасно была осведомлена о чувствах девушки к сбежавшему Леону Карверу за предателем Мэттью Каллаганом. Да и Фристайл совершенно не умела врать, даже когда в обсуждениях в комнате отдыха поливала друзей грязью. Голдман давно следовало бы сдать Джойс Айване с потрохами, но почему-то до последнего тянула кота за хвост. Будто сама хотела во всём разобраться, и в собственных чувствах – в том числе.Она должна считать Каллагана трусом, глупцом, предателем, но ей почему-то… по-человечески жалко его.Голдман долгое время хотела смести Мэттью с пьедестала лидера команды, делала всё,чтобы утереть ему нос, выслуживалась перед Баул, но всегда оставалась в тени. Но упорство и личные мотивы сделали своё дело: теперь она руководитель оставшихся из группы ?DV8?, но ведь… рядом не было Мэттью. Девушка сжала кулаки, толкая плечом дверь в спальню; чёртов телепат запудрил ей мозги ещё тогда, когда она впервые оказалась в организации. Весь такой правильный, серьёзный – блондин сразу же привлёк её внимание, и Рейчел хотела… нет, возможно, что даже желала быть рядом с ним, бок о бок, но споткнулась о собственные желания, заметив, как хищно поглядывала на неё Айвана и как пошло каждый раз прикасалась к нему.Бросала вызов и предупреждала, что он находился лично в её руках.Каллаган принадлежал всецело ей: не как человек, а как послушная собачонка. И поэтому она перестала тешить себя надеждами на невозможное будущее, но одно из желаний всё-таки сбылось – теперь Голдман занимала место когда-то самого сурового, злостного и жестокого человека в организации. Но ей было почему-то радостно, ведь Мэттью сумел побороть себя и сбежать от Айваны, но… сердце больно кольнуло в груди: телепат где-то там, за стенами комплекса, совсем один… Глупости! Рейчел покачала головой: Джойс точно докладывалась ему обо всём, что творилось в ?DV8?, а не просто пересылала любовные послания Фростбайту. Входя внутрь, Саблайм даже не удивилась беспорядку, оставленному Дэвис: незаправленная кровать, одежда вся сморщенная висела на спинке стула, на полу – открытые книги с… Блондинка, подняв одну из них,полистала: и когда Фристайл решилась податься в химики? Впрочем, когда её волновали интересы подчинённых? Фыркнув, девушка кинула книгу за спину, чтобы заняться кое-чем другим – мобильный телефон, разрывающийся писком от входящих смс, привлёк её внимание. Саблайм, присев на край кровати, взяла смартфон в руки, разрываясь между двух огней: читать ли переписку или оставить всё как есть? Она бы придержалась второго варианта, будь ей плевать на судьбы этих людей, но… так хотелось знать, что с ними всё в порядке.Особенно с Мэттью.И она открыла историю сообщений. Сначала переписка не вызвала у неё какого-либо интереса: Джоселин рассказывала Карверу обо всём, что творилось в организации ?DV8?, очень много извинялась по поводу того, что могла наговорить лишнего в их адрес, и Леон прощал её; рассказывала о каждом участнике программы, о бывших товарищах по команде, в том числе и о Саблайм, и, что стало удивительным для девушки, Дэвис ни разу не упрекнула её в чём-либо или оскорбила – она вообще как можно мягче объясняла друзьям, что творили те люди, с которыми они когда-то бок о бок сражались. Только вот о Николь Джойс почему-то молчала – наверно, не хотела рассказывать, какая она потаскуха, и что за время их отсутствия уже успела лишить девственности некоторых новобранцев и подопытных крыс. Мэттью он… всегда отзывался о сестре нелестно, даже при Саблайм, но почему-то продолжал терпеть её выходки. Девушка неопределённо повела плечами, будто отвечая на немой вопрос, продолжая читать переписку дальше.

Оказалось, что Мэттью перебрался в Нью-Йорк, нев самый центр, конечно, но и не в совсем нищий район; что Леон активно помогал ему со средствами, списывая его со старого банковского счёта, что они активно следили за Риосом, чтобы покончить с ним, но… это были не они. Рейчел закусила губу, активно листая дальше: в дело вмешалась некая девушка, которая, как утверждал Карвер, хорошо знала одного из директоров ?DV8?. Странно, но Рейчел не могла припомнить никого, кто мог, помимо самой Джоселин, спокойно разгуливать по городу без разрешения на то Айваны.

Но когда она дошла до самого главного, Саблайм, округлив глаза, чуть не кинула телефон в стену.Такого просто не могло быть! Не могло! Нет!Она снова внимательно перечитала сообщения: девушку, которую они упоминали, они держали в плену в квартире Мэттью. Но то, что называл Леон ?пленом?, было просто сказкой для какой-то там проходимки; Рейчел листала странички всё быстрее, натыкаясь на совместные фотографии бывших товарищей и незнакомки; она убила Риоса, она виновна в том, что теперь все в ?DV8? сидели взаперти, как на иголках, и она… Боже, нет… Саблайм забыла, как дышать. Она вытянула смартфон, не веря своим глазам: снимки, множество их со счастливыми лицами, с этой Улиссой и… Мэттью. Она впервые видела его улыбку. Видела не таким, каким привыкла. Таким… таким… Рейчел ударила кулаком по изголовью кровати: ненависть и ревность прожигали её до костей. Это она должна быть там, вместо рыжей бляди, она, она! Чтобы Каллаган обнимал её, целовал, а не это чучело. Слёзы защипали глаза: Саблайм никогда не скрывала влюблённости в бывшего лидера их команды, очень переживала за него и надеялась, что у него всё сложилось хорошо; она радовалась, что он сбежал от Айваны, и верила, что рано или поздно он заберёт и её с собой, но… именно поэтому этого не происходило. Из-за грёбанной какой-то там Улиссы!- Мразь! Ненавижу! Ненавижу! – листая дальше переписку, вслух проговорила Рейчел.Зря она только верила в его невиновность.

Каждое слово, напечатанное в чате, жгло хуже чугунного клейма; эти фальшивые строчки будто были пропитаны сладкой ложью, и Рейчел давилась от правды, словно смакуя её как мёд, который в действительности терпеть не могла. Мэттью, её Мэттью… Её одноглазый принц, спасающий принцессу Саблайм в своих снах, мечтах, оказался тем ещё мерзким троллем: она грезила о воссоединении с ним, что они сбегут вместе, и Рейчел будет просыпаться в его объятиях, целовать его в щёку, а потом готовить свежемолотый кофе и вафли по утрам. И сколько бы она не старалась, сколько бы не показывала виду, но Каллаган никак не реагировал на неё, а иногда просто издевался, гоняятренировками так, что она могла не чувствовать к концу дня собственного тела. Голдман верила, надеялась… Неужели вот так должны разрушиться её мечты? Эта рыжая мерзость смотрела на неё с экрана и счастливо улыбалась, а рядом с ней на всех фотографиях был Мэттью, будто того облили суперклеем: чёрт, и что он нашёл в этом чудовище? Подумаешь, у неё рыжие волосы – Рейчел могла перекраситься в ненавистный цвет хоть прямо сейчас; фигура отменная – всё решается пластической хирургией; характер у неё, видно, неплохой – но и Саблайм же не адская сатана! Как мог Мэтт – всегда такой колючий и холодный – выбрать эту?! Рейчел не находила себе места, её мелко потряхивало; всё должно было закончиться не так, не так! Правда очень сильно разрывала сердце; тот, о ком она всегда мечтала, предал её и отвернулся, позабыв, через что она прошла, чтобы её приняли в команду.Чтобы быть рядом с ним.Она узнала много нового и неприятного о человеке, к которому когда-то (сейчас тоже?)испытывала нечто среднее между влюблённостью и преданностью, но тот всё растоптал, даже не удосужившись понять: Леон рассказывал Джоселин в своих сообщениях о жизни в съёмной квартире, что у Каллагана с появлением Улиссы перестали появляться психологические атаки, связанные из-за пагубного прошлого, что он, наконец-то, бросил курить, да и вообще посвежел – приложенные фотографии к посту были тому доказательством. Дэвис утверждала в своей писанине, что Мэттью выкарабкался благодаря девушке и возникшими между ними чувствам, но Голдман знала правду: Трешхолд – холодная бесчувственная мразь, не умеющая ценить то, что ему давали. А ему дали многое: билет в престижную организацию, силы, место возле директорского кресла, да даже Айвана, не смотря на её сучий характер, была той ещё сексуальной штучкой… И Рейчел могла это признать, но только не Мэтт.Девушка сжала телефон в руке настолько сильно, что его пластиковые бока пошли трещинами; смартфон пролетел сквозь её руку, рухнув на пол – она воспользовалась своими силами, даже не поняв этого: смотрела в одну точку, переосмысливая увиденное, прочитанное. Было больно. Чертовски больно и обидно, ведь Рейчел не заслужила к себе подобного отношения.А Мэтт – не заслуживал такого счастья!Саблайм улыбнулась, нахмурив брови: в голове возникла одна маленькая хитрость; вполне возможно, что в будущем она могла об этом пожалеть, но иного Мэттью не заслужил: сначала бросил её, потом родную сестру, а потом Айвану и всю организацию! Нет, такое не прощалось. А эта Улисса… Леон часто называл её предательницей и спорил с Джойс по поводу того, что та могла в любой момент сдать его ?DV8?. Она не предательница и не сдаст, а вот Голдман… Рейчел улыбалась так широко, что её скулы начали болеть; Мэттью следовало проучить. И она об этом позаботится. Достанется не только предателям Леону и Джоселин, но и его новой рыжей сучьей пассии, которая украла его и превратила в… настоящего слюнтяя. Рейчел мысленно похвалила себя за сообразительность, смахнула собственные слёзы, схватила телефон и побежала прочь из спальни, надеясь на пути не наткнуться на Дэвис, иначе та обо всём догадается. Хотя эта тупоголовая сама виновата в том, что оставила улику на самом видном месте и совершенно не умела шифроваться.

Саблайм бежала быстро, дышала тяжело, но уже не могла остановиться; пусть она последняя мразь, пусть её будут потом судить все, кому не лень, но она знала, что делала всё правильно. Либо она вернёт Мэттью домой, либо…Она лично отомстит ему за разбитое сердце, забрав у него самое дорогое.

***Рейчел переминалась с ноги на ногу уже больше часа; она держала руки за спиной и нервно кусала губы, словно провинившаяся ученица, ожидавшая наказание от строгого директора. Девушка осматривалась, вместе с настенными часами отсчитывая долгие секунды и минуты: просторный, технологичный кабинет, с огромной оконной рамой, выходящей прямиком на полигон – Баул любила роскошь, но ещё больше – преданных людей. Женщина, покуривая сигарету, листала переписку с чужого телефона и, в отличие от той же Голдман, знавшей сюжет всей истории, выглядела спокойно, только иногда делала затяжку – Саблайм казалось, что всегда на той строчке, где мелькал Мэттью. Когда Айвана оторвалась от экрана телефона и посмотрела на Голдман, то та почувствовала, как по её спине пробежался холодок – у механической ведьмы даже взгляд такой же.Рейчел уже не могла дождаться приговора; настенные часы будто отмеряли последние секунды до самого страшного решения в жизни человека, который их двоих ослепил своей внешностью – высокий, стройный, накаченный, голубоглазый блондин – почти ариец, если бы не несколько недостатков, которые создала сама Баул. Айвана, хмыкнув, затушила сигарету о хрустальную пепельницу и резко положила телефон экраном вниз, на стол, а затем сцепила руки и положила на них подбородок, посматривая на одного из своих агентов с прищурим, с хитрым блеском в глазах. Настоящая змеюка.Находиться с ней в одном помещении было слишком душно.- Молодец, Рейчел, - женщина выпрямилась, откидываясь на спинку кресла, обитого красным бархатом, - я люблю преданных мне людей.- И что мы будем с ними делать? – осторожно поинтересовалась девушка, но в глубине души она знала ответ на свой вопрос.Айвана улыбнулась; что будем делать? Вопрос интересный, но неправильно сформулированный: они ничего не будут делать – это сейчас лишнее. Женщина и подумать не могла, что её трусливая блохастая собачонка не просто сбежала, а ещё и построила столько планов, пойдя против своего создателя. Оказалось, что Каллаган такой мягкотелый и слабый… Повёлся на чувства какой-то рыжей соплячки, влюбился как мальчишка и готов был кричать об этом всему миру. Дурак он, дурак, ведь Айвана давала ему всё: безграничную силу, власть, себя и своё тело, в конце концов! Но оказалось, что у одноглазого урода вставало на доску. И совершенно не прибавилось мозгов с момента его побега – переписываться через сообщения обо всём в организации – глупец, идиот… Но Айване нравилось, что всё поворачивалось именно так: теперь нужно дождаться определённого момента и напасть.И сделать ему так больно, как никогда раньше.Чтобы наркотики показались ему ещё самым лёгким наказанием за грехи.Баул улыбнулась Рейчел:- Я сообщу тебе, когда что-то решу, что мне делать с этой информацией, - женщина протянула девушке мобильный телефон, – верни смартфон Джойс. Ей ведь не понравится, если её игрушка окажется не на своём месте, согласна?- С-с-согласна, - быстро закивала Голдман.- Отлично. Можешь идти.

Не того ожидала Рейчел от предстоящей встречи; она забрала у босса телефон и спрятала его в карман, а затем, развернувшись, молча зашагала к выходу из кабинета, открывая дверь; Айвана внимательно следила за каждым её движением и, когда закрылись двери, мысленно пожелала Голдман удачи. Она ведь знала с самого начала, почему Саблайм к ней пришла и что её замотивировало – такие косые взгляды на бывшего раба ни с чем не спутать. Женщина усмехнулась, а затем развернула кресло к окну, наблюдая как там, внизу, тренировали юных солдат к будущим войнам. Но в мыслях у киборга стояла одна картина: улыбающийся Мэттью Каллаган, прижимающей к себе счастливую рыжеволосую Улиссу, смотрящие далеко вперёд, в светлое и яркое будущее.Которое Айвана намерена отнять.Она не могла даже подумать, что один из её лучших экспериментов вообще способен что-то чувствовать и нормально жить после того, как она держала его на ядовитой игле; Каллаган оказался хитрее, но… не настолько, что смог бы обдурить саму Баул. Женщина посмотрела в угол комнаты, где находился… для Голдман в виду созданной иллюзии – пустота, а для Айваны – человек, который был одной из ключевых фигур в её маленьком крестовом походе. Человек, которого так отчаянно всю жизнь искала её тряпка, и за чью смерть хотел отомстить, но… правда в том, что и тут его все вели за нос.Мэттью Каллаган даже не подозревал, насколько сильно заблуждался в собственном прошлом: тех, кого он считал героями, были на самом деле его собственными линчевателями.Айване очень нравилась эта мысль.- Твой сын, оказывается, жив, - обратилась она к мужчине: такой же, как Мэтт, только старше, сильнее, выразительнее и… с двумя глазами. – Нашёл себе какую-то рыжую потаскуху, с которой сейчас проживает в Нью-Йорке, - она достала из ящика стола пачку с сигаретами, и, вытащив одну оттуда, тут же пригубила, а затем подожгла зажигалкой, делая затяжку, - никогда не думала, что он может до такого опуститься. Ты плохо его воспитывал, Стивен.

Старший Каллаган лишь ухмыльнулся, также наблюдая за тем, как в военном комплексе рождалось их с Айваной будущее.- Он сообразительный мальчик, - с сарказмом он вспомнил сына, которого лично отдал в руки ?DV8?, инсценировав свою смерть. Герой для Мэттью, но настоящая мразь в реальности. Хорошо, что Мэтт об этом не знал, - но слишком доверчивый. И это может сыграть нам на руку.- Ты не рад за будущую невестку? – Айвана выпустила колечко дыма. – Посмотри, какую шалаву с улицы притащил! Знала, что у Мэттью нет вкуса, но не настолько. Хотя, если вспомнить твою Рейчел… Наверно, это наследственное, верно?- Какая разница? – Стивен реагировал спокойно. – Если оба они – часть эксперимента. И ты знаешь, каково моё отношение к Рейчел.

- Ну да, заделать ей детей, а потом отдать военной организации на опыты. Всегда любила в тебе эту черту.

- Не забывайся, Айвана. Мне нужен только Мэттью. И… я знаю, как нам его заполучить, - он повернулся к киборгу, и его глаза сверкнули ярко-голубым. – И его новая подружка нам в этом очень поможет…- Жду не дождусь этой роковой встречи, - Баул выдохнула дым от сигарет в сторону Каллагана.- Я тоже, дорогая, я тоже…