14. Роуд-стори (Джед/Октавиус преслэш) (1/1)

—?…но трепаться будешь так, чтобы я не заснул,?— усмехается Джед. —?Ты вообще умеешь так трепаться-то?Боже правый, он впервые в жизни сажает в свой любимый форд-мустанг?— почти антикварный, семидесятых годов прошлого века! —?такого пассажира: лощёного клерка-макаронника в костюмчике и с портфелем. Потому что клерк, оказывается, заехал куда-то не в ту американскую степь и заблудился, телефон у него разряжен, в его римской фирме сидят идиоты; а сам Джед катастрофически клюёт носом?— даже кофе на заправке не помог, а до Нью-Йорка еще преизрядно пути, и спать на обочине уже нет времени.Но так было смешно, правда, когда хлыщ-макаронник в кафе при заправке начал у всех спрашивать дорогу на таком английском, на котором говорят разве что в театральных постановках про шекспировские времена!—?Не будете ли вы столь любезны…Джед аж проснулся: ктой-то тут такими словами разговаривает? А потом, слово за слово, начал понимать: да у нас тут важная птица, прям орёл с римского знамени! Только такой… общипанный. Трескает сэндвич так, словно сутки не ел. А может, и правда сутки?И нервничает ещё! Торопится! Срочно ему в Нью-Йорк надо! А то в Италии всё оливковое масло продадут без него! И, значит, на своём этом шекспировском диалекте пытается выяснить, как ему проследовать в Нью-Йорк. Проследовать!Наконец Джед смилостивился:—?Ты хочешь выяснить, ходит ли тут что-то до города?И дождавшись рассеянного кивка, заявил:—?Вознеси благодарственную молитву деве Марии. Я хожу.—?Но,?— забормотал макаронник,?— мне пешком долго. Мне бы побыстрее.Блин! Вот прикольный какой.—?Ну, ещё я бегаю!..Джед откровенно ржал: ему даже чем-то понравился этот растерянный римский тип с портфельчиком.—?Машина у меня, дурень,?— гоготнул он миролюбиво. —?И мне как раз именно сегодня живенько надо в город, и я могу тебя подкинуть: если ты, конечно, не героин везёшь!На фразе про героин макаронника так заколдобило, что Джед махнул рукой и потащил нежданного попутчика в свой форд. В свой, чёрт подери все на свете, драгоценный форд-мустанг, в который он не всякую девицу сажал! А тут?— нате вам, пожалуйста. Едут вот теперь, болтают, можно сказать.Итальянец в самом деле всё не затыкается: фразу ?трепаться, чтобы я не заснул? он худо-бедно понял. А может, автостопом ездил по своим дорогам, пока в костюмчик не влез? Чёрт ёго знает. Джед ведёт машину и слушает нескончаемый рассказ про итальянскую пищевую промышленность, про сорта оливкового масла, про фирму, которая…—?Стоп,?— обрывает его Джед, когда чувствует, что сейчас упадёт в руль носом и захрапит. —?Давай лучше я тебе анекдот расскажу. Про твою Италию. Прикинь, в кафешке на вечеринке итальянский парень спрашивает эту… как там у вас? О, молодую синьорину: ?Вас уже пригласили на танец?? Она такая, вся радостная: ?Нет! Пока никто не пригласил!? А он ей такой: ?Вот и хорошо, тогда я потанцую, а вы присмотрите за моими спагетти!? Что, не смешно?—?Смешно,?— улыбается попутчик. —?Но ты действительно считаешь, что итальянские мужчины предпочитают спагетти женщинам?Джед сперва молчит, делая вид, что следит за дорогой. Потом произносит, медленно и чётко, чтобы макаронник не переспрашивал:—?Не знаю, как итальянские, а я вот точно предпочитаю. Я это… не очень по женщинам.—?Мамма мия! —?слышится в ответ с пассажирского сиденья. Джед поворачивается к макароннику, чтобы понять?— тот что, вправду так шокирован его признанием? Но макаронник вцепляется в руль и орёт почему-то на родном языке:—?Ла машина! Версо ла машина!..Джед смотрит в лобовое стекло?— и с ужасом видит, что действительно, напротив едет машина: какой-то замызганный фургон прёт по встречной, и до столкновения остаётся буквально пара дюймов.—?Санта Мария! —?вскрикивают оба хором, и Джед едва успевает вывернуть на обочину, за которой оказывается кювет; форд мустанг делает пару оборотов через крышу, и вокруг становится темно.***—?…эй,?— негромко говорит Джед,?— эй, как дела?Вокруг такая белизна, что в глазах режет: давненько не доводилось бывать в таких чистеньких местах! Джед в своих джинсах и вытертой рубашке смотрится в этой больничке как сорняк на грядке. Но ему, как обычно, всё равно. Накинул сверху халат?— и уже можно проходить. А как же он не пройдёт? Он ведь человека чуть не угробил. Самому-то повезло, отделался ушибами да трещиной в кости, а вот макаронника крепче переломало. Но хоть до Нью-Йорка доехал, пусть и на Скорой!Месяц, сказали, ему лежать, а потом можно пилить обратно в свою Италию. Но до тех пор навещать его некому. Вот Джед и навещает, а что? Неделю уже навещает. За это время и познакомиться, можно сказать, успел: макаронника, вот умора, зовут Октавиус. В честь какого-то ихнего римского-то ли императора, то ли полководца.—?Ты… давно здесь? —?улыбается Октавиус с койки.—?Вторую неделю хожу, как на работу,?— Джед честен, как никогда. —?И только сейчас ты соизволил глаза продрать! Как чувствуешь себя, а?Октавиус опять улыбается.—?Спасибо… что пришёл. Долго мне тут лежать?—?Недели две минимум,?— признаётся Джед. —?Но ты не бойся, я к тебе каждый день ходить буду. Ты вообще давай, выздоравливай быстрее, а то там в твоей Италии без тебя всё масло продадут.Октавиус бормочет что-то похожее на ?дьявол с ним, с маслом?, и Джед боится поверить услышанному. Он просто наклоняется и говорит негромко:—?Кстати, хочешь, анекдот про масло расскажу? Только он пошлый!И неожиданно заливается краской, потому что Октавиус радостно кивает и притягивает его ближе за рукав.