Часть 6 (1/1)

— Отпусти меня. Немедленно.L снова успешно притворился глухим. Он продолжал крепко удерживать Лайта на месте, одновременно задрав кофту и коснувшись прохладными кончиками пальцев разгоряченной кожи, отчего тот вздрогнул.— Лайт-кун, ты все так же обманываешь самого себя, – уже знакомый жаркий шепот прозвучал возле самого уха, и от этого Лайта бросило в дрожь. – Не ты ли вчера... – на миг замолчав, L нежно прикусил край его ушной раковины. – …стонал подо мной, несмотря на кляп?Лайт сильнее сжал кулаки и прикусил губу, чувствуя, как позорно пылают его щеки: он не мог даже возразить в ответ на наглые слова, потому что L говорил чистую правду. Но это вовсе не означало, что он готов сдаться, даже не попытавшись воспротивиться происходящему.Неожиданно теплый влажный язык коснулся его уха, зализав место недавнего укуса. Кончики пальцев слегка пощекотали живот, а горячее тело, плотно прижавшееся к спине Лайта, заставило вспыхнуть от возбуждения.— Тебе нравятся мои прикосновения. Не отрицай это.Лайт и не отрицал – но только про себя. Он не издавал ни звука, хотя до боли прикусил себе губу, пытаясь сдержать стоны, однако в данный момент его волновало вовсе не это.L перестал облизывать его ухо, плавно перешел к шее, и Лайт вздрогнул, почувствовав, как на его коже сомкнулись зубы – гораздо сильнее, чем до этого. Наверняка потом останется след.Тем временем одна из ладоней L сдвинулась с талии Лайта, мягко проскользнула под штаны и нижнее белье – и кончики пальцев легко коснулись члена. Штаны почти мгновенно показались теснее, чем были на самом деле, но Лайт упрямо продолжал хранить молчание, и только сбившееся дыхание выдавало его.Когда L вытащил руку из его штанов и расстегнул молнию, Лайт почувствовал нешуточное облегчение, но внешне изо всех сил старался остаться невозмутимым. Ему казалось, что только так он сможет сохранить остатки своей гордости. Да, Лайт испытывал удовольствие от действий L, но позволить себе открыто наслаждаться происходящим было выше его сил.— Ты слишком упрямый, Лайт-кун."Не будь я так упрям, ты бы давно утратил ко мне интерес, верно? И не только плотский..." Но эта мысль испарилась из головы Лайта, когда холодные пальцы сжали его член, а острые зубы снова прихватили кожу на шее – и больно. Усилием воли он проглотил готовый вырваться вскрик: не стоило снова так позорится перед самим собой.Рука на члене Лайта двигалась медленно, но уверенно и до того приятно, что ему стоило больших трудов сдерживать не самые приличные звуки, которые против воли рвались с губ. Это было не просто приятно, а чертовки хорошо: никогда Лайт не получал такого острого удовольствия от, казалось бы, простой мастурбации: чужая ладонь ощущалась совсем иначе, нежели собственная.У L был холодные, сильные и чуть шершавые руки совсем не такие мягкие, как у Мисы или парочки других девушек, с которыми он был до всей этой истории.Тем временем другая ладонь L, до этого неподвижно лежавшая на талии Лайта, скользнула под его брюки сзади и плотно прижалась к ягодицам, которые инстинктивно поджались.— Тебе нечего боятся того, что приносит тебе, – горячее дыхание опаляло шею, заставляя сладко ежиться, – удовольствие, Лайт-кун.Джинсы будто сами сползли с бедер до щиколоток, но Лайт умудрился не заметить этого, потому что тягучая, горячая тяжесть внизу живота все нарастала, грозя выплеснуться наружу.— Не стоит торопиться, – мягко выдохнул L.И прежде чем Лайт успел задуматься над тем, что могли означать эти слова, рука исчезла с его члена. А он был уже так близок...— А-ах!Лайт не смог сдержать стон, почувствовав, как нечто прохладное сжалось вокруг основания его члена, но бросить взгляд на незнакомый предмет не решился.Вдобавок ко всему до него донесся насыщенный запах лимона, похожий на тот, что сегодня утром исходил от его чашки чая. Но в руках L определенно был не чай – Лайт убедился в этом, почувствовав прохладную струйку между своих ягодиц.— Тебе лучше сейчас расслабиться, – негромко произнес L, засунув палец в него на две фаланги. – я не собираюсь останавливаться.Легко ему говорить!.. Лайт был напряжен как никогда, и не столько потому, что L сейчас готовил его к неизбежному, сколько из-за странного легкого жжения, которого он точно не испытывал вчера. Наверняка это было как-то связано с насыщенным запахом лимона, но Лайт уже потерял способность думать.Возможно, именно это L и имел в виду, прося его расслабиться. Палец довольно легко проскользнул внутрь и почти сразу же нашел простату – и Лайт, млея от нежных поглаживаний изнутри, понял, что больше не сможет вести себя тихо. Вчера эта ласка с легкостью превратила его в нечто, дрожащее и всхлипывающее от возбуждения, всем своим существом желающее только одного. Сегодня все повторилось.— Приятно видеть, что Лайт-кун настолько чувствителен… здесь, – довольно отметил L.Находись Лайт сейчас в здравом в уме и имей возможность видеть себя со стороны - гарантированно бы сгорел на месте от стыда. Но его теперешнее состояние можно было назвать каким угодно, только не нормальным, что лишь подтвердил его слабый стон, когда количество пальцев внутри него увеличилось до двух.Они двигались дьявольски медленно, сводя с ума, в то же время другая рука L не обделяла вниманием член, хоть и ограничилась теперь лишь легкими касаниями, которые сейчас казались Лайту самой изощренной пыткой из всех, когда-либо придуманных человечеством.Неожиданно пальцы исчезли, и Лайт почувствовал знакомую неприятную пустоту, но не успел даже мысленно возмутится этому факту, когда L решительно загнал в него член – резко, во всю длину.Изо рта Лайта вырвался вскрик, который L успел заглушить ладонью, до этого ласкающей его, таким образом пачкая ему рот его же смазкой.На сей раз L не стал ждать долго – наверное, он сгорал от нетерпения не меньше, чем Лайт, – и начал двигаться, пока неспешно, все также зажимая рот Лайта.Но почему же так медленно? Почему именно сейчас, когда Лайта был готов уже умолять о том, чтобы ему дали кончить?— Я хочу услышать тебя… Лайт-кун.Тут L убрал руку с его рта, зарылся пальцами в чуть влажные от пота пряди волос на затылке и особенно резко качнулся вперед, так, что Лайт слегка пошатнулся на месте и был вынужден схватиться ослабевшими руками за поручни.Судя по всему, L принял это за своеобразный сигнал, потому что окончательно перестал сдерживаться, проникновения стали более быстрыми и глубокими. Его рука на бедре Лайта сильно сжалась, впиваясь ногтями в мягкую кожу, оставляя следы, другая сильнее вцепилась в волосы: а движения стали по-настоящему безудержными.Они оба сейчас были изрядно вспотевшими, с красными лицами, искаженными каким-то первобытным наслаждением: Лайт горел и желал быть сожженным дотла в этом пламени удовольствия, и когда странный предмет, сжимавший основание его члена, исчез, он не выдержал и застонал – одновременно с L, – а сознание утонуло в белом тумане блаженства.