Глава 5. (1/2)

Они выбрались из дома, когда закатное солнце окрасило аллею Мальфаса насыщенной рыжиной. И, не успев пройти и пары шагов, услышали громкий оклик со стороны купален. Тараэль увидел женщину средних лет, просто одетую, в косынке, удерживавшей седеющие волосы, и влажном фартуке. Прачка. Она помахала рукой Рэйке и бросилась к ней через мост, придерживая серые юбки.

- Хранитель, - запыхавшись, поприветствовала она ее, а потом поклонилась и Тараэлю. – Мессир.

Тараэль, который не был мессиром даже в своих детских мечтах, пораженно уставился на нее, а потом, спохватившись, принял скучающий вид. Никто не знал, кто он и откуда родом. Одет он был прилично, прогуливался по Кварталу Знати в компании Прорицательницы Ордена. За беспутного беспризорника его никто принять не мог.Наверное.- Жозель, - мягко улыбнулась Рэйка, - здравствуй! Утром я не видела ни тебя, ни Бетту. Опять племянница захворала?- Ох, благослови вас Мальфас, мадам, - вновь поклонилась прачка, - вы правы. Болезненней ребенка не встречала! Сама мучается, бедняжка, и нам жизни не дает!..- Сходите к Оре, чародейке с рыночной площади. Она – хорошая женщина и неплохо разбирается в травничестве. Уверена, она осмотрит девочку и придумает, как облегчить ее страдания. Но если сомневаетесь, я могу замолвить за вас словечко перед местными апотекариями.Щеки Жозель залило слабым румянцем. Преодолевая робость, она вцепилась обеими руками в свой фартук и опустила глаза. Тараэль был… впечатлен. Несмотря на статус хранителя, Рэйка не воротила нос от простого люда. Многих из них она знала по имени, запоминала то, что они рассказывали о себе, и помогала им, если возникала необходимость. Но Тараэль не понимал, зачем ей это нужно.

- Боги наградили вас добрым сердцем, мадам, - прошептала прачка и сморгнула слезы. - У нас нет лишних денег, а мне совесть не позволит просить Ору помогать нам за просто так. Но мы выкрутимся, да позволит нам это Мальфас!.. Я ведь не за жалостью к вам подошла! – спохватилась женщина. – Девочки рассказали мне, о чем вы спрашивали их с утра. Они не смогли сказать вам ничего путного, но думаю, я смогу вам помочь!Или же все-таки понимал? Тараэль в задумчивости перевел взгляд с прачки на просветлевшую лицом Рэйку. Возможно, дело в выгоде? Солнечные дети по природе своей были наивны: на доброту они отвечали добротой. В особенности - простой люд. Для них было непривычно, когда аристократы с пути безупречных или зажиточные эрудиты относились к ним как к равным. Рэйка отличалась от них: не смотрела свысока, не отгоняла от себя царственными жестами. Пусть она и была чужестранкой, но постепенно жители Арка мирились с этим.- Моя Бетта время от времени подрабатывает прачкой у мессира Даль’Мерсера, забирает его грязное белье каждый день в семь утра, - таинственным шепотом сказала Жозель. – Старик – тот еще затворник: прислуги у него нет, стражник – всего один. Бетте было жаль его, и она не раз говорила ему нанять себе хотя бы кухарку и горничную, но он отказывался. Так что все уже привыкли, что в доме он постоянно один. А тут… Бетта, как обычно, пришла к нему с утра, постучалась. Старик открыл дверь, чтобы передать ей корзину с бельем, и тут Бетта увидела в коридоре аэтерна! По описанию, точь-в-точь такую, какую вы разыскиваете, хранитель! Бетта тогда обрадовалась, что Даль’Мерсер внял ее словам и взял помощницу… но ровно через несколько дней он пропал.Рэйка в задумчивости оттянула нижнюю губу.

- А что же охранник Даль’Мерсера? Ты знаешь, где мне его найти?- Фергюс-то? – прачка расстроенно покачала головой. – Не получится вам так просто поговорить с ним, мадам! Как только Даль’Мерсер пропал, Фергюс подождал его немного, а потом плюнул и нашел себе другую работу. Он теперь живет на Фермерском побережье. Прислуживает какому-то богатенькому земледельцу, но точно не Бореку.Движение сбоку заставило Тараэля отвлечься. Неподалеку от них стоял небольшой, деревянный прилавок. Должно быть, когда-то там продавали хлеб или молоко, но теперь он стал лишь незадачливой декорацией для Квартала Знати. Тараэль видел, что местные дети часто используют его в играх.

Сегодня за прилавком расположилась уже знакомая ему девочка. Кажется, ее звали Мили. Посадив на прилавок своего хвостатого калеку, она кормила его маленькими кусочками мяса прямо из рук. Котенок боязливо жался к деревянной столешнице, но исправно принимал еду. Любой страх отходит на второй план, если тобой управляет голод.Но вовсе не эти двое привлекли внимание Тараэля, а группка мальчишек в нескольких метрах от них. Они усиленно делали вид, что заняты играми друг с другом, однако один из них, темноволосый, курчавый пацан, не скрываясь, в упор смотрел на Мили. То, что он – главарь, Тараэль понял сразу же: он был выше и старше других мальчишек, и те то и дело боязливо поглядывали на него, словно ожидая или тумаков, или приказов. Хотелось бы Тараэлю знать, что это будут за приказы. Ему не понравилось, как пацан смотрит на Мили. Глаза у него были холодными, как у подколодной гадюки. Таких глаз не бывает у хороших людей. Такие глаза бывают у грабителей родом из Подгорода, которые выпотрошат тебя за горсть монет и даже не поморщатся.Тараэль оглядел аллею Мальфаса. Одного из стражников он заметил у купален, другого – у лавки с магическими товарами. Оба они были в непосредственной близости от мальчишек: если те затеют что-то дурное, их успеют остановить. В конце концов, о безопасности солнечных деток стража Арка должна заботиться лучше, чем о безопасности заморышей из Подгорода. Тараэль… надеялся на это.- Надеюсь, мессир Даль’Мерсер ничем не провинился перед Орденом? – с тревогой спросила, тем временем, Жозель. – Или эта аэтерна оказалась какой преступницей?

Рэйка успокаивающе потрепала прачку по плечу.- Орден всего лишь хочет знать, не случилось ли с ним чего, - соврала магичка и потянулась к кошелю, спрятанному за широким поясом доспеха.

- Это хорошо! Этот старик – тихий и мирный человек, ни на что плохое он не способен – по глазам видно!.. – закивала женщина, но осеклась на полуслове, когда Сафран протянула ей мешочек с нежно звякнувшими внутри монетами.- Ты мне очень помогла, Жозель, - пояснила Рэйка и вложила мешочек в ослабевшие от неожиданности руки прачки. Зажала ей пальцы вокруг мягкой ткани. – Спасибо.- Но ведь я… Ведь я вовсе не за этим… Любой следующий пути…

- Вовсе не любой, - Рэйка ласково улыбнулась ей, и рот прачки удивленно округлился. – Возьми, я настаиваю! Этого хватит, чтобы Ора осмотрела твою племянницу. Потом обязательно расскажешь, как все прошло.И магичка коснулась локтя Тараэля, маня его за собой. Он медленно тронулся с места, но напоследок оглянулся на Жозель. Поджав дрожащие губы, женщина развязала врученный ей мешочек и робко пересчитала монеты. Там было куда больше, чем нужно чародейке с рыночной площади. И куда больше, чем скромная прачка могла заработать за несколько месяцев ежедневного труда. Этого ей хватит и на лекарство, и на мясо с овощами для целительного бульона, и на новое одеяло для больной.Прачка одной рукой прижала мешочек к груди, а другой закрыла лицо, скрывая от всего мира свои слезы.- Ты швыряешься деньгами, как песком, - заметил Тараэль, зашагав рядом с Рэйкой.- Это не так. А Жозель вполне заслужила награду.- Ты выделила ее среди других прачек. Не думаю, что они проникнутся к ней любовью, когда узнают об этом.Однажды, еще будучи ребенком, Тараэль увидел, как попрошайки на рынке Подгорода озлобились на своего более удачливого товарища, отловили его в темном переулке и разбили голову о выступающую балку одного из бараков. Его гроши они разделили поровну, а его остывающее тело бросили в том же переулке на съедение вездесущим крысам.

- Жозель не дура, она не будет хвастать деньгами, - нахмурилась Рэйка.Она вела его в дальний закуток Квартала Знати, к огромной беломраморной статуе, изображавшей нежную девушку с корзиной цветов.- Ты действительно веришь, что никто не удивится, когда узнает, что у бедной прачки появились деньги на лечение ребенка?- Если возникнут вопросы, она выкрутится. Скажет, что откладывала понемногу и, наконец, накопила нужную сумму. Не драматизируй, Нарис! Люди, подобные Жозель, знают, как выжить, мирно и тихо.Тараэль с трудом промолчал. Он мог бы сказать, что не драматизирует, а понимает, каково это – выживать в нищете. Знает, чем может обернуться доброта мягкосердечных аристократов, не задумывающихся о последствиях своих широких жестов. Но Рэйка была упряма: читать ей нотации так же бесполезно, как пытаться проломить каменную стену лбом.Всю оставшуюся дорогу Сафран шла впереди него. Погруженная в свои раздумья, она не обращала внимания на происходящее вокруг. Наконец, они остановились у самого дальнего дома на аллее Мальфаса, и Тараэль критично осмотрел его. При всем своем великолепии жилища аркской знати казались ему до отвратительного одинаковыми. В них не было индивидуальности, которую можно было найти даже в бараках Подгорода. Все, как один -идеальные, камешек к камешку, кое-где тронутые плющом, с узкими витражными окнами.Парадные двери дома были удачно скрыты статуей той самой девушки. Стража редко патрулировала этот закуток, что моментально делало жилище Даль’Мерсера мечтой любого вора. Тараэль был уверен, что от грабежа старика спасало лишь то, что лихачи из Подгорода редко совались к аристократам, предпочитая живиться в Южном квартале или в домах у рыночной площади. Скупщики не любили, когда им приносили слишком дорогие цацки – их было сложнее сбыть.

Рэйка в нерешительности склонилась над дверным замком, но Тараэль, закатив глаза, отодвинул ее в сторону. Пока они работали вместе, он успел заметить, что магичка ужасно управляется с отмычками. До сносного взломщика ей было так же далеко, как фермеру – до места под крышей Храма Солнца.

- Не из легких, - вынес вердикт Тараэль, придирчиво изучив механизм. – Если постоишь на стреме, я постараюсь управиться как можно быстрее.Уговаривать Рэйку не пришлось. Облегченно вздохнув, она сделала приглашающий жест рукой.- Развлекайся!Возможно, она тоже помнила свое фиаско в Убежище, когда она билась над сундуком Ша’Гун добрых несколько минут, а Тараэль, которому надоело ее копошение у самого носа, справился с замком за считанные секунды. Но все было предельно честно – так считал Тараэль. Он умел управляться с отмычками, луком и мечом. Рэйка была плоха во всем вышеперечисленном, но от ее магии дрожали стены. Как говаривал Первый Провидец: человек не может быть хорош во всем.- Нужно было дождаться глубокой ночи, - проворчал Тараэль, выуживая отмычку из потайного нагрудного кармана. – Что ты будешь делать, если стража заметит, как Прорицательница Ордена беспардонно ломится в запертый дом? Ты говорила, что мы провернем это дело незаметно.- Именно так мы и делаем. Ты видишь рядом хоть одного стражника?.. Быть Прорицательницей Ордена очень выгодно, дорогуша, - откликнулась Сафран. Она, уперев руки в бока, следила за каждым движением Тараэля. И нервировала этим. – Если стража все же заметит нас, я просто улыбнусь, извинюсь и скажу, что нахожусь здесь по заданию грандмастера. А ты – очаровательный наемник, любезно согласившийся мне помочь.

- С каких пор хранителям разрешено взламывать замки ради Ордена?- Ради Ордена хранители могут даже выбивать дверь с ноги, - фыркнула Рэйка. – Ведь с ними благословение Мальфаса!?И правда, - подумал Тараэль, вслушиваясь в скрежет замка под отмычкой, - Орден – та же Ралата, только доспехи у них подороже?.- Ты скоро? – нетерпеливо задергалась Сафран.- Помолчи.

Спустя мгновения, растянувшиеся во времени подобно маленькой вечности, он наконец-то нащупал язычок замка, и механизм, открываясь, мелодично щелкнул. Тараэль с облегченным вздохом распахнул дверь и тут же поморщился - в нос ударил запах застоявшейся пыли, килийских специй и чего-то тухлого. Перед ним предстал узкий, темный коридор. Солнечные лучи, проникавшие с улицы, высвечивали ряды книжных и алхимических шкафов, тянувшиеся у его стен.- Лучше сразу наколдуй своего светлячка, - посоветовал Тараэль, почувствовав, как Рэйка выглядывает у него из-за плеча. – Закроем дверь – и не увидим ни зги.В коридоре для двоих оказалось тесно, и он прошел вперед, внимательно оглядывая полки и подмечая каждую деталь. В груди разлилось теплое чувство предвкушения. Проклятье, как он, оказывается, по этому скучал! В Ралате он делил обзяанности вести расследования с еще двумя Голосами, а Первый Провидец зачастую отправлял его на задания наповерхности - Отец не мог прожить и месяца, не поручив своим агнцам найти для него что-то древнее и опасное. Тараэлю все это было в радость: он забывал обо всем на свете, погружаясь в выполнение поставленной задачи. Но чем ближе было Вознесение, тем меньше заданий генерировал Отец, сосредоточившись на раскопках проклятого храма Черных Весов. Единственным развлечением Тараэля остался подбор наемников для пополнения рядов пушечного мяса.

- Что мы ищем? – спросил он, заглядывая в левый проход из коридора.То была гостиная. Мягкие, килийские подушки были разбросаны прямо на полу, ноги тонули в ворсистых коврах прямиком из Киры. Округлые окна были плотно занавешены тяжелыми, темными шторами. И, куда ни посмотри, везде громоздились стопки книг.- Если бы я знала! - с досадой цокнула языком Рэйка, выглядывая из кухни. – Нам нужно что-то, что укажет, куда мог пропасть Даль’Мерсер.

- Вряд ли он оставил нам карту и обвел на ней нужное место углем.- Ого, да он был настоящим алхимиком!

Сафран его, конечно же, не слушала. Тараэль прошел вслед за ней на кухню и увидел, как она с любопытством вертит в руках диковинного вида ступку.

– Такие редкие ингредиенты… - отметила магичка и покачала головой. - Но должна признаться, кухня – не лучшее место для алхимических экспериментов. Возможно, он чем-то болел и добавлял какие-то лечебные смеси в еду? Хм…Краем уха слушая ее бубнеж, Тараэль прошелся мимо кухонных полок. Наклонился к очагу и увидел, что в нем не было ни дров, ни пепла. Интересно.- Интересно, - вторила Рэйка его мыслям. Она изучала листки, взятые ей с алхимического столика. – Тут десятки рецептов лекарственных зелий и смесей от всяческих старческих заболеваний, но один отличается…Подозрительно прищурившись, Тараэль присел на корточки и сунул руку в узкое пространство между кухонным столом и буфетом. Магический огонек Рэйки беспрестанно летал от хозяйки к ее спутнику, и в момент, когда он завис над ним, Тараэль увидел припрятанные в углу клочки бумаги. Их оказалось три штуки. И были то незаконченные письма. Он по очереди раскрыл их.На первом из них аккуратным почерком было выведено: ?Дорогая Эсме! Надеюсь, ты прочтешь это письмо, а не выкинешь сразу же, как поймешь, от кого оно…?, - и зачеркнуто несколько раз. В некоторых местах острие пера прорвало тонкую писчую бумагу, брызнуло чернилами. Злость, отчаяние, стыд. Раздражение. Вот, что чувствовала Тара - кто еще мог писать из дома Даль’Мерсера этой громкой девице? – когда писала это письмо.Тараэль взялся за второе. ?Эсме! Надеюсь, твоя труппа до сих пор в Киле, и это письмо сможет дойти до тебя. Я знаю, прошло немало времени, и мы расстались не самым лучшим образом, но все же надеюсь, что ты не выкинешь письмо сразу же, как поймешь, от кого оно. Мне необходимо поделиться с тобой всем тем, что происходит со мной, потому что, несмотря ни на что, я продолжаю любить тебя и…?. И вновь – зачеркнуто. Так же зло и отчаянно, как и в прошлом письме – крест-накрест. Тараэль вспомнил, как Эсме переживала, что помешает счастью и довольству Тары, и усмехнулся. Эта девочка была какой угодно, но не счастливой. Даже если уверяла в обратном – в той версии письма, которая все-таки попала в руки Эсме.Третье письмо можно было назвать почти завершенным, но большая его часть была залита чернилами – по досадной неосторожности или в порыве слепого бешенства. Тараэль смог разобрать лишь последние строки: ?…чувствую, что, наконец, на своем месте. Все обрело смысл, даже мой недуг почти не мучает меня. Но знаешь, Эсме, по-настоящему счастливой я бы стала, будь ты рядом со мной. Я все чаще задумываюсь: смогла бы ты простить меня – опять? Смогла бы ты дать мне еще один шанс? Но я не могу просить тебя бросить труппу и пересечь океаны, лишь бы потешить мои глупые надежды. Я люблю тебя, и поэтому…?. В некоторых местах чернила плыли вслед за водяными разводами. Тара плакала, пока писала это письмо.-…я точно знаю зелье, которое делается по этому рецепту. – В задумчивости Рэйка привалилась бедром к алхимическому столику и потянула за рыжий локон свободной от листов рукой. – Это… странно.?Как и эти письма, - подумал Тараэль. – Почему Тара не сожгла их, не выбросила с остальным мусором? Спрятала так, как будто поспешно избавлялась от улик. Ей нельзя было связываться с кем-либо? Даль’Мерсер едва не застукал ее, она все поспешно спрятала, а потом у нее не было времени, чтобы окончательно избавиться от писем??- Это зелье давали жителям Остиана после того, как они взбунтовались против режима Храма Творца. Они проливали кровь наравне с людьми Наратзула Арантэаля и участниками сопротивления, но до этого большинство из них даже не знало, каково это, отнимать чью-то жизнь, – Рэйка тяжело вздохнула. Ее взгляд, внезапно тяжелый, чужой, уперся в никуда, и Тараэль вдруг понял, что она говорит о том, что видела своими глазами. – Было столько трупов… Столько смертей, боли и горя… Когда адреналин покинул людей, многие из них сломались. Кто-то погрузился в тяжелую меланхолию, кто-то не мог спать из-за кошмаров и бесконечного чувства тревоги. Маги Наратзула были озабочены их состоянием и выдали всем, кто был хоть как-то знаком с алхимией или травничеством, рецепт этого зелья. Его нужно было давать больным по два раза в день, чтобы стабилизировать их эмоциональное состояние… Действительно интересно.- Что именно? – устало спросил Тараэль. Он чувствовал, что ему недостает знаний.- Эсме думала, что Тара подвержена какому-то проклятью: она была то абсолютно нормальной девчонкой, то тухла на глазах. Но Даль’Мерсер поил ее этим зельем, и оно… помогало ей. Я вижу, что необходимых для зелья ингредиентов осталось совсем чуть-чуть.- Знаешь, мне было бы легче понять, о чем ты толкуешь, если бы ты рассказала мне все, что знаешь об этом деле, - резко оборвал ее Тараэль.Рэйка уставилась на него рассеянным взглядом. А потом как будто очнулась и встряхнулась.

- Девчонка Эсме, Тара, с самого рождения была… особенной, - заговорила она, тщательно подбирая слова. - Все считали, что она проклята, но ни один маг, ни один апотекарий не мог помочь ей. Ее жизнь напоминала ад: очень часто она проваливалась в своего рода темную апатию. Ей ничего не хотелось, еда не имела вкуса, сон не приносил отдыха, люди становились ей отвратительны. Но Эсме любила ее и всеми силами старалась помочь продлить нормальное состояние и отодвинуть неизбежный приход меланхолии. Иногда ей это удавалось, иногда нет. Так продолжалось восемь лет – столько помнит Эсме.

А потом в один прекрасный день Тара вернулась домой окрыленная. Она сказала, что на рынке к ней подошла женщина и сказала, что знает о ее состоянии, и что пугаться его не стоит. Сказала, что Тара не одинока в своей особенности, и что если она хочет быть среди подобных себе, то должна отправляться на Эндерал. Что ее состояние – это лишь результат того, что она находится не в том месте, не с теми людьми и слишком далеко от своего истинного предназначения.