Глава 20. Краски дикости. (1/1)

Глава 20. Краски дикости.Слова из этой песенки начинали становиться правдой. У Сюаня возникло желание ударить себя по лицу за то, что он напевал её недавно! (P.S. Не очень поняла, что за песня. Видимо это осталось за кадром).Когда выглянуло солнце и растаял снег, Гэ вместе с несколькими мужчинами преградил детям путь. Они (дети) уже собрались нестись к речному берегу держа весь свой рыбацкий скарб в руках.Увидев знакомую улыбку Гэ и мужчин пришедших с ним, дети наконец поняли, что он задумал. Каждый год, когда заканчивалась зима в преддверии празднеств, их тащили к ручью, чтобы искупать.Пришло это ужасное время!Перед проведением ритуалов каждому члену племени нужно было привести себя в порядок, в том числе и сиротам. И дети поняв что от них хотят шли на помывку добровольно. А как иначе?Ведь тех, кто не желал делать это самостоятельно, ловили и силком тащили к воде сами воины, а затем мыли и растирали пучками травы ещё более усерднее. Так что искоса поглядывая на мужчин дети шли мыться более-менее добровольно.К счастью Сюань и сам не прочь был сейчас принять ванну и помыться. За всю зиму ему ни разу не довелось даже умыться, а его волосы давно превратились в липкое месиво (P.S. Чувак, а снега в горшке растопить для умывания не догадался, да?). Если бы Гэ не сказал об этом, он никогда бы не задумался о том, как сейчас выглядит.Сюань склонился над водной гладью и начал рассматривать своё отражение. Оно то и дело искажалось рябью, но все же он мог приблизительно оценить свой внешний вид. И он не вселял в него оптимизма. Грязный до черноты всклоченный ребёнок предстал перед ним.Воины могли очистить своё тело (вымыться) просто ныряя прямо в ледяной ручей, но для детей такой способ был опасен. Гэ велел вскипятить воду до их прихода, чтобы воины имели возможность смешивать горячую воду с холодной, набранной тут же, в черпаках. Ею обливались дети, сидящие на плоском камне, затем их кожу скоблили травяными мочалами. Мальчишки были до ужаса грязными, с каждым обливанием с них стекали потоки мутной воды.Отмытые до скрипоты дети закидывались в стоящий по близости стог сена, после чего один из воинов оборачивал ребёнка в чистую шкуру и относил обратно в пещеру. Женщины уже забрали оттуда всю одежду из меха и шкуры, которые дети использовали в качестве одеял. Их вернут им обратно чуть позже, когда очистят и проветрят.У Сюаня нервно дрогнуло веко. Со стороны всё это действо напоминало ему конвейер по переработке мяса.Заметив приближающегося к нему Гэ, юноша поспешил чётко сказать:– Дайте мне черпак! Я сам всё сделаю. – Поскольку Сюань изъявил желание самостоятельно привести себя в порядок, бывший охотник выдал ему требуемое и занялся остальными детьми. Ни одному из них не удастся избежать помывки.После того как всех детей, уже чистых, отнесли в пещеру, им сообщили что Фестиваль Снега начнётся послезавтра. Так решил шаман. Было вполне очевидным что распоряжение шамана не обсуждалось и тем более не осуждалось. Это всё больше показывало власть старого мошенника над умами соплеменников. Даже допусти он в своих решениях большую (ударение на О) вольность никто бы не пошёл против него.Три дня спустя после выхода Лун и окончания зимы толстый слой снега у входа в пещеру полностью растаял. Лёд закрывавший вентиляционные отдушины тоже таял и из-за этого постоянно вываливался. Но благодаря тому, что температура окружающей среды стремительно поднималась, они, закутываясь в звериные шкуры, не чувствовали холода. Природа оживала и наливалась прежними красками.Самой большой неожиданностью для Сюаня за эти два дня стало то, что люди, которые прежде не обращали внимания на свою внешность и в целом были довольно неряшливы, одежда которых всегда выглядели как у последних оборванцев... Внезапно привели себя в порядок и оделись в добротные чистые одежды. Даже их волосы, длинные они были или короткие, были тщательно причесаны.В день праздника все дети днём отсыпались в пещере. Ритуал должен был начаться ближе к ночи, к тому же в этот день им запретили ловить рыбу на реке. Поэтому они предпочли отдохнуть до того, как кто-то из племени придёт за ними.Наконец соломенный занавес был откинут в сторону и зашедший под своды Гэ зычно крикнул:– Просыпайтесь! Вставайте и готовьтесь! Нам нужно подняться на гору!Когда Сюань впервые увидел Гэ сегодня, он с трудом признал его. На его голове было повязка с рогами свирепых животных, а шею опоясывали ожерелья из их костей. Одетая на нём сегодня одежда тоже не была обычной. На ней чётко выделялись узоры, а мех топорщился словно стальные иглы. Даже на вид он не был мягким и вероятно так же принадлежал свирепому зверю.Кроме изменений в одежде, на лице Гэ растительной краской были нарисованы узоры. На обеих его щеках был нарисован символ их племенного тотема. Через его лоб, нос и челюсть шла прямая линия, разделяя лицо пополам. Это была ритуальная раскраска лиц воинов перед новым охотничьим походом. Хотя их тела и так расцвечивались тотемными линиями, подобный раскрас являлся частью церемонии, сложившейся традицией. Тоже самое относилось и к нынешнему обряду.По правде сказать, для нынешнего Сюаня это был первый подобный ритуал, когда он впервые проснулся в этом мире Фестиваль Снега уже прошёл и никаких воспоминаний об этом у него не осталось. Это был новый и непривычный для него опыт.Все дети в пещере были сильно взволнованы предстоящим ритуалом, это было одно из тех событий, когда требовалось присутствие каждого члена племени независимо от их статуса и положения.Все жители – от горной вершины до самого её подножия, от сильного воина до грудного младенца, жалобно требующего нового приёма пищи – поднимались на самый верх для проведения церемонии.Церемония открывала начало нового года и являлась самым радостным для всех собравшихся событием. Место проведения располагалось поблизости от жилища шамана. Сюань поднимался наверх вместе со всеми оставив Цезаря внутри пещеры.На улице быстро темнело, ночь скоро должна была вступить в свои права. Обычно ведущие активный ночной образ жизни Ночные Ласточки куда-то пропали, Сюань так и не заметил ни одну из них.Не только они, но и другие люди поднимались к вершине группами. Все они нарядились в свои лучшие одежды, а головы украсили украшениями из рогов и перьев. Шеи оплетали многочисленные ожерелья из костей и клыков свирепых животных. Стоило только взглянуть на них! Те ?украшения? что носили дети в пещере никогда не смогли бы сравниться с ожерельями остальных членов племени.Все тотемные воины (и мужчины, и женщины) раскрасили свои лица так же как это сделал Гэ.

Сюань видел женщину-воина, украсившую свои волосы разноцветными перьями. На шее у неё висело несколько костяных ожерелий, а на талии затянут пояс, выделанный из змеиной кожи покрытой великолепными узорами. К кожаной юбке воительницы были подвешены мелкие косточки, которые сталкиваясь издавали приятный перестук при каждом её шаге.Гэ сказал им, что эта женщина была одной из сильнейших воинов племени и имела высокий статус и репутацию. Другие женщины выказывали ей своё восхищение и уважение, рассматривая украшения, надетые на ней.По сравнению с ними Сюань и его спутники выглядели словно группа тощих цыплят рядом с гориллами, которые нацепили на себя человеческие личины. (P.S. Скорее всего имелось в виду то, что Сюань считает хвастовство ?украшениями? за обезьянье кривляние. И поведение детей из пещеры теперь кажется ему скромным, поэтому они ?цыплята? по сравнению с остальными).Сюань видел и других детей проживающих по всему склону горы и возле её подножия. Их одежда была похожа на одежды их родителей, правда по мнению юноши она была менее впечатляющей. Но самым очевидным для него было то, что чем выше они жили, тем ?ценнее? были украшения, надетые на них.Например паренёк что шёл рядом с той женщиной-воином. Он ?распустил хвост? словно павлин и с брезгливым выражением на лице рассматривал украшения других детей.Веко Сюаня в который раз нервно дёрнулось, и он перевёл взгляд в другую сторону. Только для того чтобы обнаружить как все его подопечные ревностно поедали взглядами тех детей, которые имели более навороченные украшения на своих шеях.Окружение дышало агрессией и свирепостью расцвечиваясь в дикие и таинственные краски дикой природы.Лицо Сюаня выдавало его напряжённость. Впервые он чувствовал необузданную первобытность этого места.