Глава 5 (1/1)
Когда они вернулись, я сразу почувствовал облегчение — слава светлому небу, оба нашлись. Но оно довольно быстро сменилось раздражением и, честно говоря, я не понял почему. Ну не потому же, что Пруссия теперь в мою сторону не смотрит вообще, и ходит за Германией хвостиком! А тот с каменным лицом ему покровительствует. Пару раз я застал Людвига на попытке улыбнуться. Как говорится, это было бы смешно, если бы не было так грустно. И мило. Вот Гилберт улыбается только торжествующе, самодовольно. Америка улыбается профессионально, как герой. Улыбка Китая напоминает мне тихое утро в саду. Улыбка Франции призвана влюблять и соблазнять. Италия улыбается мило и открыто, как ребёнок. Спокойная улыбка Японии похожа на улыбку Китая, но в ней есть что-то другое. Я могу улыбаться как угодно. Но когда я улыбаюсь по-настоящему, я хочу, чтобы мои близкие почувствовали тепло и заботу, которые я хочу им дать. Почувствовали уверенность в завтрашнем дне. Знали, что могут на меня опереться. И что бы ни случилось, что бы ни обрушилось на их головы, я окажусь рядом и скажу ?Всё будет хорошо?. Вот для чего я улыбаюсь.
Сегодня готовил Людвиг. Пруссия сосредоточенно ему помогал, принося и унося ложку, полотенце. Когда ему приходилось идти мимо меня, он делал нарочито гордый вид — что было, на мой взгляд, довольно смешно.Вот и сейчас, надменно подняв нос, совсем рядом прошагал Гилберт. В неведомом мне самому порыве, я вскочил с кровати и обнял его за талию со спины – просто чтобы посмотреть, как он отреагирует. Но я не успел даже сомкнуть руки в замок, как делал это обычно. Мне резко, со всей силы, дали локтем в живот, заставив согнуться пополам и судорожно хватать воздух ртом. С трудом подняв глаза и сосредоточив взгляд, я увидел что Гилберт, как ни в чём не бывало, с поднятой головой идёт дальше.
— Идиот, — хрипя и задыхаясь, выдавил я. А что ещё тут можно было сказать?! Из-за стола за мной с сочувственной улыбкой наблюдал Англия. Немного отойдя от подлого удара, я криво улыбнулся британцу и вернулся на свою кровать. Чтоб я ещё хоть раз подошёл к этому самодовольному немцу!..Впрочем, последнее своё решение я быстро изменил. Глядя на то, как Гилберт осторожно несёт поднос из кухни на стол, я понял – это война. И я одержу в ней победу.Есть не хотелось. Я забрался на кровать с ногами, подтянул к себе за гриф гитару и нежно провёл кончиками пальцев по струнам. Потом ещё раз, уже настойчивей:
Все, что я пел — упражнения в любвиТого, у кого за спинойВсегда был дом.Но сегодня я одинЗа праздничным столом;Я желаю счастья
Каждой двери,Захлопнутой за мной.Америка с Англией обернулись. Последний, хмыкнув, повернулся обратно – он всё ещё считал подобные песни бредом. Ну что ж… Германия посмотрел в мою сторону, сделав очередную попытку улыбнуться, и продолжил солдатское поедание овсянки. Напряжённая спина Пруссии выражала, без сомнения, абсолютное равнодушие. Хе-хе…Я никогда не хотел хотеть тебяТак,Но сейчас мне светло,Как будто я знал, куда иду.И сегодня днем моя комната — клетка,В которой нет тебя...Ты знаешь, что я имею в виду.Гилберт вздрогнул. Хотел было обернуться, но одёрнул себя и вернулся мыслями к тарелке с кашей.Все, что я хочу;Все, что я хочу,
Это ты.Я пел о том, что знал.Я что-то знал;Но, Господи, я не помню, каким я был тогда.Я говорил люблю, пока мне не скажут нет;И когда мне говорили нет,Я не верил и ждал, что скажут да!И проснувшись сегодня, мне было так странно знать,Что мы лежим, разделенные, как друзья.Гилберт поднял голову. Обернулся. Я поймал его взгляд.Но я не терплю слова друзья,Я не терплю слова любовь,Я не терплю слова всегда,Я не терплю слов.Держу контакт, не отпускаю. Раздражение и непонимание в глазах Пруссии сменилось чем-то пока мне не очень ясным. Я улыбнулся и, не опуская глаз, тихо пропел последние две строчки:Мне не нужно слов, чтобы сказать тебе, что ты -Это все, что я хочу...*Один-один. Альбинос подавился кашей и поспешно уткнулся обратно в свою тарелку.* * *— С Добрым утром, Гилберт! – Жизнерадостно возвестил я, наклоняясь над лицом Пруссии для большего эффекта неожиданности. Тот резко открыл глаза, увидел меня прямо перед своим носом и подскочил на кровати. В следующее мгновение прямо мне в лицо летел крепко сжатый — до побелевших костяшек — кулак. Чего-то подобного я ожидал, а потому быстро присел и позволил удару сотрясти воздух над моей головой.
— Какого дьявола ты творишь, чёртов русский?!Я улыбнулся и сообщил:— Сегодня мы уезжаем отсюда.— Уезжаем?
— Да. Я собрал твои вещи. – Некоторое время любуюсь офигевшим лицом Пруссии. Три-два в мою пользу.
Вчера я успел обнять его ещё раз – правда, я помнил свою ошибку, и со спины заходить не стал – а он, что было силы, долбанул мне своим сапогом в коленную чашечку. Валялся я долго. Спасибо хоть Англии, эластичный бинт нашёл…Ничего, пробьёмся.*Аквариум — Всё, что я хочу