Глава 8 (1/1)
Редактируем, господа!)Утро нового дня и новой жизни для Мисаки выдалось действительно тяжёлым. Будто это неТакуми, а она страдает от похмелья.Но в общем-то доля правды в этом есть, ведь она страдает. И всё равно, это не сломило её. Уже сегодня она проснулась другой. Этой ночью она всё отпустила. Время для слабости теперь закончено. Проблемы не ушли, но сила вернулась. И Миса готова жить и идти дальше, решая теперь всё сама.Она справится. С того оптимистического лозунга и следует начинать новую жизнь.
Погода в противовес её настроению выдалась прекрасной. Что и следовало ожидать от начала осени. Лето ещё не полностью покинуло город, и полдень радовал приятной теплотой и ясным небом. А закат дарил множество оттенков, раскрашивая не только чистый холст неба, но и простор души.Приятно смотреть на закат вдвоём.Мисаки ещё не полностью проснулась, и несмотря на игривые лучики солнца, пытающиеся пробиться сквозь плотные занавески,заглянуть ей в лицо и вызвать улыбку. Но она не спешила вставать с кровати, чувствуя смертельную усталость после стольких переживаний. Семья Мисаки, не была бы семьёй Мисаки, если бы не начала и это утро в сумасшедшем темпе. Толькоона собралась подняться с постели, как дверь буквальновыбили и с громкими криками Хидеки вбежал вспальню и залез под кровать.Миса недоумевала: чего-чего, а такого ещё не вытворяли с утра пораньше. Но буквально через мгновение ей самой захотелось присоединиться к сыну. В комнату вошёл Кюо. Фееричное появление, такому позавидуют многие эпатажные звёзды. Милый малыш в забавной пижаме с пингвинчиками, с красивыми золотистыми волосами, будто ангелочек, изумрудными глазами и такой же изумрудной кожей.
-С-с-сыночек, ты ли это? – Миса всё ещё надеялась, что это страшный сон и его прервёт доселе ненавистный звон будильника. Но никаких посторонних звуков слышно не было. И ребёнок смотрел на неё заспанными глазами и явно не понимал, что здесь происходит. Мисаки на негнущихся ногах поднялась-таки с постели и подошла к сыну. Потрепав сына по щеке, она убедилась в своих самых худших опасениях. Это не какая-нибудь легко смывающаяся краска, а зелёнка.
-Хидеки, а ну живо из-под кровати и по стойке смирно! – Если сказать, что Мисаки была в гневе, значит, ничего не сказать.Хидеки, напуганный до ужаса яростным голосом мамы, вылез из своего временного и, как оказалось, ненадёжного убежища, скромненько так сел на самый краешек кровати и потупил взор. Маленький поганец надеялся, что ему всё сойдёт с рук и мама купитсяна его невинный вид. Как бы ни так, напакостил – отвечай. Иначе Мисаки не Мисаки.-Мам, что случилось? – Кюоуже отошёл от происходящего и сейчас отчаянно пытался понять, почему брат и мама ведут себя так странно.-А это, сынок, нам объяснит твой братец с отменным чувством юмора. – Эти слова были сказаны в такой уничтожающем тоне, что провинившемуся захотелось обратно под кровать.-Я нечаянно. – Такому жалостливому голоску поверил бы даже Станиславский, но не Миса.-За нечаянно бьют отчаянно. Объясняйся, или твоё наказание будет хуже, чем ты можешь себе представить даже в самом жутком кошмаре. – И её карие глаза угрожающее сверкнули, как это часто случалось во времена старшей школы.- Но мама…-Никаких мама! – Голос Мисаки срывался на крик, от которого могла проснуться малышка. Диво, что она до сих пор мирно спит под звуки всей этой утренней суеты. – Объясняйся.На глазах Хидеки выступили слёзы, и он, подскочив с кровати, подбежал к Кюо, до этого стоявшего возле мамы, схватил за воротничок пижамы и начал трясти.
-Это всё ты, ты виноват! Ты сказал, что папа больше нас не любит и бросит! Это неправда! Он, он всегда будет с нами! Он только наш! – Каждое слово, произнесённое мальчиком, оставляло рубец на треснувшем сердце Мисаки. Как она могла! Эгоистка! Она совершенно не думала о детях, о её любимых мальчиках, а толькоо своих чувствах. Даже если она не простит и не забудет, даже если ей будет невыносимо больно, она сможет. Миса сделает всё, ради счастья своих детей. Такуми должен быть рядом с ними для этого. Из глаз Кюо текли слёзы. Мальчик плакал от горечи, от чувства вины перед братом. Кюо не понимал, почему тот так на него обиделся, но всё равно чувствовал себя виноватым.
Чьи-то тёплые ладони легли Мисаки на плече. Она вздрогнула, и всё самообладание рухнуло к чертям, и вместо немого шока к ней пришла истерика. Слёзы лились и руки дрожали. Такуми отстранился от Мисаки, и она будто замёрзла, всё тепло осталось в его руках. Отец разнял детей и, критически осмотрев зелёное лицо сына, отправил заплаканного Кюо в ванну, а Мисаки пошла с ним, размазывая слёзы по лицу. А на Хидеки он смотрел долго, но ничего ему не говорил. Тот же упёрто сжал кулаки и с вызовом принимал взгляд папы. После такого напряжённого длительного контакта, Такуми присел возле сына на корточки и обнял. Хидеки, не любивший какие-либо нежности и всегда считавший себя уже взрослым для этого, прижался к отцу всем телом.
- Я всегда буду с вами. – После этих слов Такуми встал и попросил присмотреть Хидеки за ещё не проснувшейся девочкой, а сам пошёл в ванну.Зайдя в комнату для личной гигиены, он наблюдал чудесную картину. Мисаки с такой яростью тёрла Кюо мочалкой, что казалось вот-вот и в Кюо появится новое отверстие.
-Мисаки, ты собираешься смыть зелёнку мылом? – Такуми посмотрел на Мису с насмешкой.От этого Мисаки пришла в негодование. Она тут зелёного сына в слезах моет, их брак рушится, а он тут смеётся.-Может тебе принести перекиси? – Опять этот насмешливый тон. Ну, всё Такуми, ты точно труп. Кюо сидел, понурив голову, и не обращал внимания на родителей, считая себя в чём-то сильно провинившимся.-Сама принесу. – Буркнула в ответ Мисаки. Слёзы уже немного поутихли, и она могла разговаривать нормальным, не срывающимся голосом.-Лучше это сделаю я, а не то в нашем сыне скоро появится ещё одна дырка.- Но вместо того, чтобы выйти из ванной он сел рядом с Мисаки. Та на него удивлённо посмотрела, не понимая, что он собрался делать.
-Кюо, сбегай, пожалуйста, за перекисью. Она в аптечке, на верхней полке командора в нашей с мамой комнате.– Обращался-то он к Кюо, но пристального взгляда изумрудных глаз не сводил с Мисаки. Ребёнок вылетел из ванны, как ошпаренный.
-Миса…- И он наконец-то отвёл взгляд.-Не говори ничего. – Мисаки шептала, боясь нарушить момент. Момент, когда Такуми ещё рядом. – Просто молчи.Такуми не нарушал тишину, решая, послушать жену или нет. И снова посмотрел на неё. На эти небрежно заплетённые волосы после сна. Его всегда умиляло, когда она забывала расплестись на ночь. Обычно он ей помогал. Обычно… И он решил.-Нет, я не могу. Я ведь люблю тебя, о таких вещах не молчат. – И он осторожно коснулся её волос, нежно провёл по них ладонью и стянул резинку.Её волосы рассыпались чёрным водопадом по плечами заструились по спине.Мисаки придвинулись кнемучуть, но руку стряхнула.
-Где же были твои чувства, когда ты зачал ребёнка другой женщине? – В её взгляде было столько надежды, Мисаки так хотела слышать оправданья и поверить, что он не виновен.Да, она стала ранимой. Он сделай её такой.-Любимая, послушай меня! Как я мог тебе изменить? Я скорее умру, чем предам тебя! Я всегда с вами: с тобой и детьми! Вы – моя жизнь. Никогда не оставлю вас. Поверь мне. – И он прижал Мисаки к себе. Она уткнулась ему носом в грудь и улыбнулась.-Я верю. Это наша клятва. В горе и радости. Люблю тебя, прости за недоверие. Я эгоистка. Я не подумала ни о тебе, ни о детях. Я должна была это понять с самого начала.-Нет, ты не эгоистка.Ты просто самая лучшая, моя Мисаки. – И он поцеловал её. Он так скучал, не имея права целовать её целую ночь.Но тогда чей же это ребёнок?