Пролог (1/1)

Стояло утро в белом больничном коридоре. Народ неторопливо подтягивался и занимал места на приём к врачу. Город совсем небольшой, так что очередей практически никогда не бывало. Что ж, вполне обыденная картина. Да и само место пропитано неторопливой будничной повседневностью.—?Заходите.Едва не зевнув, проголосил за креслом доктор, мужчина средних лет с заботливым и ответственным лицом, на котором уже пробивалась колючая щетина. Справа, рядом с правой рукой, стояла крупная красная чашка, из которой по всему помещению разносился крепкий запах кофе с сахаром и с молоком. Вот он сделал пару глотков оттуда для бодрости. Дверь легонько, почти бесшумно приоткрывается, и оттуда появилась женщина с тёмно-синими волосами, заплетёнными в одну длинную косу. Казалось, что на свету (а кабинет располагался на солнечной стороне больницы) они приобретали светло-фиолетовый оттенок. Ухоженная причёска, блестящие ярко-зелёные глаза, за которыми стоит проницательность с житейской мудростью, и приятное моложавое лицо?— и не подумаешь, что ей уже давно не восемнадцать. Но это всё детали; так или иначе?— вошла женщина, и, похоже, у неё была проблема. Вряд ли кто-нибудь стал наведываться в больницу попить чая с кем-нибудь.—?Добрый день! —?с улыбнулась она и чуть опустила голову в поклоне. Когда не встретитесь с ней, неважно, где именно: будь то в гипермаркете вечером в мясном отделе или дома за плитой, то увидите жизнерадостную мать самой счастливой дочери на свете, души которой она не чаяла. Даже в её взгляде не то, что не заметите капли беспокойства, но и хоть единого намёка на душевные переживания. Её лицо светилось своей неподдельной ясностью. Через пару шагов она села на стул сбоку от письменного стола.—?Что-то случилось? Какие будут жалобы? —?с неподдельным переживанием произнёс мужчина в халате, вытащив листок бумаги с ручкой и приготовившись писать.—?Дело в том… —?начала было женщина, но тут же на полуслове запнулась, будто затруднялась объяснить сложившуюся ситуацию. Не станем затягивать с объяснением?— так оно и было. Ибо наша история, что написана, между прочим, не по замышлению Боянову или кого там ещё, как раз о такой необычной ситуации, что непросто рассказывать там о них или просто объяснять кому-нибудь другому.Врач поправил лёгким движением руки очки, сосредоточив своё внимание на гостье, с которой вроде всё в порядке. ?И зачем она пришла в больницу???— пронёсся в уме этот вполне логичный вопрос.Но ответ на него он получит уже совсем скоро. Всё-таки не каждый день люди обращаются за высококвалифицированной помощью дипломированного психотерапевта в этом городе. Ещё пару лет назад жителям приходилось ездить в соседний город покрупнее, чтобы записаться на приём к психотерапевту, но как только открылся новый многофункциональный медицинский центр поблизости, эта проблема благополучно разрешилась.—?Моя дочь этим утром стала… как это сказать, вести себя по-странному, не как человек,?— закончила в общих чертах объяснение женщина. Бледноватое и слегка морщинистое лицо специалиста чуть было не вздрогнуло, тем не менее продолжало сохранять хладнокровие, присущее служителям Эскулапа.Тут же с грохотом и треском распахнулась дверь. Шум! Гам! Бац! Бряц! И вся эта кутерьма сопровождалась недовольным и?— кошачьим шипением. В воздухе повисла дикая животная агрессия. Чьи-то недоумённые взоры и возгласы направились в сторону этой сумятицы. Перед специалистом-психотерапевтом и матери, которая, как ни странно, держалась спокойно и понимающе, развернулась следующая сцена: изнеможённый психически и помрачневший юноша с каштановыми короткими волосами лет шестнадцати-семнадцати в тёмно-зелёной и уже помятой курткой. Рядом с ним, чуть позади, стояла рука об руку со старшеклассником девочка, его ровесница с длинными тёмно-синими, как у матери, растрёпанными волосами и вымазанным в молоке личиком. В кабинете врача девочка мгновенно успокоилась и уставилась на всех почти детским невинным взглядом, как будто того погрома вовсе не было.—?Мяу! —?тут же чрезвычайно мило выпалила она и продолжила глядеть на всех не то пустыми, не то кошачьими, не то прелестными глазами. Это была ученица третьего класса старшей школы, Минасэ Наюки. Подле неё стоял выжатый как лимон Айдзава Юичи и жадно глотал воздух. А у письменного стола врача сидела Минасэ Акико, мать Наюки, ласково смотрела на подростков, удивляясь произошедшему, и одновременно извинялась перед переполошённым психотерапевтом.