Запись первая. Кровавый цветок. (1/2)
Что-то болело. Недзи не мог понять, что именно.
Может, сердце?Хината…
Мысль-ассоциация-незавершенное-воспоминание; Недзи открыл глаза – и увидел над собой незнакомый потолок.
— Проснулся? – прозвучал рядом женский голос. – Как себя чувствуешь?Недзи повернул голову на источник звука и наткнулся взглядом на спортивного вида девушку. Она не была ни красивой, ни уродливой; обычная-симпатичная, если бы не… красный цвет глаз.
Кажется, она спрашивала что-то о его самочувствии?..Недзи потянулся рукой к затылку, ожидая нащупать бинты, а под ними – свежие швы, но не обнаружил ничего необычного.
Что же, все – сон? И человек, способный отшвырнуть троекратного чемпиона мира по боевым искусствам, как котенка – тоже?
И Хината… Хината.
— Вернусь я, пожалуй, к госпоже Хинате, — сказала незнакомая девушка, и Недзи увидел, как ее радужки из алых становятся темно-карими. Будто черный шоколад. А волосы – немного светлее и зачем-то убраны в два круглых пучка. Видимо, из практичных соображений. – Я и так нарушила прямой приказ господина Итачи – не отходить от нее ни на шаг…
Недзи не стал провожать незнакомку взглядом. Она, похоже, не была любопытна и предпочитала заменять диалог собственным монологом; Недзи ничего не имел против. Сам был таким. Правда, его монолог обычно был мысленным. Все диалоги – видимость, пища для выводов внутреннего комментатора; исключение – Хината.
?Хината. Ночной клуб ?Коноха?. Учиха Итачи. Я проиграл.
Умер? Нет?
Это сон? Где я? Кто эта девушка? Почему она назвала Хинату госпожой??— Ну, что? Живой? – не прошло и минуты, как дверь комнаты, закрывшаяся за красноглазой незнакомкой, распахнулась вновь. Девушку сменил парень – высокий, мускулистый, взъерошенный.
Его Недзи помнил.
— Эй-эй, вот этого не надо! – парень уклонился от удара с подозрительной легкостью. – Сейчас не время проверять свои новые способности. Дай организму время к ним привыкнуть, иначе все нам здесь порушишь…Недзи посмотрел на стену. Вернее, на дыру в стене, которую только что проделал его кулак.
— Что все это значит? – спросил Недзи. Сам не узнал свой голос, хриплый, будто сорванный.— Ну ты же хотел защитить госпожу Хинату, — парень недоуменно пожал плечами. – Вот, теперь будешь служить ей на законных основаниях… Она хорошая хозяйка. Ты ведь ее раньше знал?— Да, — Недзи ничего не мог понять. Алые радужки Учихи Итачи; красные глаза недавней девушки; вертикальные зрачки этого парня с татуировками на щеках… Стена, насквозь пробитая единственным ударом. Запомнившаяся боль от укуса, и Хината кричит – не надо… не убивайте.
Все это никак не могло сложиться в привычную мозаику. Что-то было не так. Ошибка. Неверная кодировка. Неправильно набранный номер. Неподдерживаемый формат.
Error. Как на калькуляторе, если вздумаешь делить на ноль.— Не знал бы – все равно она за тебя заступилась бы, — сообщил татуированный парень. Татуировки на его щеках, кстати, тоже были красными. Два симметричных стилизованных клыка. – Госпожа Хината такая… добрая. Она даже пищу никогда не убивает… Тебя-то как зовут?Недзи хотел переспросить про пищу, но почему-то не стал. Вместо этого ответил, почти машинально:
— Хьюга Недзи.
— Хьюга?! – глаза у парня стали по блюдечку. Недзи привык к такой реакции на собственную фамилию. ?Тот самый Хьюга? Чемпион мира?!? Сейчас воспоследует недоверчивое восхищение и просьба об автографе…
?Какой, к чертям собачьим, автограф! Что тут происходит? И где Хината??Недзи уж совсем было собрался задать этот вопрос, но тут его собеседник выдал:
— Так ты… родственник госпожи Хинаты?
— Я ее брат, — ответил Недзи немного скованно. Он ничего не понимал и оттого чувствовал себя не в своей тарелке.
?Что, если все это мне снится??— Теперь понятно, почему господин Итачи запретил госпоже Хинате приближаться к тебе, — парень с татуировками вздохнул. Протянул Недзи руку: – Я – Киба. Твой экскурсовод, наставник и создатель. Буду с тобой нянчиться, пока всему нужному не научишься…
?Если это мой сон, то действовать я стану соответственно?.
— Я должен увидеться с Хинатой, — перебил Недзи. – Немедленно.
— Не получится, — Киба покачал головой. Убрал руку. – Пока ты не обучен как следует, тебе к ней вообще приближаться нельзя. И мне с тобой за компанию. Да, не вовремя ты к нам пришел – у нас как раз служащих некомплект, господин Итачи месяц назад почти всех освободил… Только Тен-Тен и остается. Ну, мы пределы замка в ближайшее время покидать не планируем, а с охраной госпожи Хинаты в его стенах и Тен-Тен справится. Не совсем же дура. Хоть и не люблю я ее…
Болтовня Кибы оказала на Недзи нужное воздействие – он совершенно запутался и уже не помнил, с чего начал.
Хината. Все в его жизни начиналось с Хинаты – и к ней же вело. Будто в пословице ?Tutte le strande partono da Roma? – ?Все дороги ведут в Рим?, ?Все дороги начинаются в Риме?… Как ни переведи – смысл один.
— Госпожа Хината – твоя сестра? – зачем-то уточнил Киба. Пока Недзи думал, его собеседник успел вольготно развалиться в ближайшем кресле, которых в комнате было аж три штуки.
— Сестра… — не совсем уверенно подтвердил Недзи. Он чувствовал себя Алисой в Стране Чудес. Точно сон; без вариантов. Или кома. Лежит он сейчас где-нибудь в подворотне, с проломленной башкой, и видит всякую чушь… в которой даже Хинаты толком нет.— Странно все-таки, что господин Итачи не приказал ей обратить тебя, — Киба нахмурился. – Ты бы идеально вписался в новый клан… Брат госпожи Хинаты, да еще и троекратный чемпион мира… ты ведь тот самый Хьюга Недзи, я не ошибся? – особого восторга в голосе Кибы не слышалось. Может, потому Недзи просто кивнул. – Твои способности и среди господ пригодились бы, а так… будешь просто хорошим слугой.
— Я не понимаю, — признался Недзи. Он хотел увидеть Хинату. Тогда можно будет решить, просыпаться или нет.
— Как – не понимаешь? – в голосе Кибы слышалось несказанное удивление. – Я, конечно, понимаю, шок и все такое, нужно время для адаптации… Но неужели Тен-Тен тебе ничего не объяснила? Нет? Странно. Я думал, госпожа Хината для того ее к тебе и приставила…
— Почему ты все время называешь ее госпожой? – этот факт задевал Недзи. Особенно если учесть то, что Учиху Итачи Киба называл ?господином?.
— Потому что я – низший, — терпеливо объяснил Киба. – Как и ты, кстати. Мы – слуги. Или, как пища говорит, оборотни. А госпожа Хината – высшая.
— Высшая? – слово ?оборотни? Недзи пропустил мимо ушей. Оно не вписывалось в сложившуюся картину его мира. Глупая сказка, которой не место в суровой действительности. – Что ты имеешь в виду?
Киба обреченно вздохнул. С видом учителя, замученного нерадивыми учениками, произнес:— Госпожа Хината – вампир.
***Кровного родства между Недзи и Хинатой не было, но они всегда считали друг друга братом и сестрой. Жили под одной крышей с раннего детства, ходили в один класс (Хината пошла в школу на год раньше, чтобы учиться вместе с братом), сидели за одной партой. До двенадцати лет Хината часто болела – Недзи приходил в школу один и целый день чувствовал себя так, будто потерял нечто важное и никак не может найти. Записывал объяснения учителей – не для себя, сам улавливал суть с первого раза и запоминал; для Хинаты. Потому что не умел хорошо объяснять.
Помогал Хинате с уроками, раздражался, когда она не понимала, уходил, чтобы не срываться на нее.
— Гений, — говорила Хината потом, цулыбалась – и Недзи верил ей. Ее признание значило больше, чем похвалы родственников и тренеров, чем все награды. Ее улыбка...А потом – слезы. Как она плакала – в тот день, когда они лишились семьи; Недзи стоял рядом и держал ее за руку. Сам он не плакал. Не мог.
Он должен был позаботиться о Хинате.
Бумажная волокита; по закону несовершеннолетняя Хината не могла оставаться с Недзи; к черту законы. ?Гений я, в конце концов, или кто?? А гении всегда стоят выше человеческих законов. Старые связи; деньги.Все это время Хината просидела, закрывшись в своей комнате. Наверное, иногда она выходила – но делала это так редко, что Недзи, пропадавший у знакомых и в официальных учреждениях, за неделю ни разу не видел ее. За последние пять лет они вообще виделись значительно реже, чем раньше – Недзи ездил на соревнования, сначала по стране, потом – по всему миру, и почти не появлялся дома. Про школу и говорить нечего. Впрочем, с учебой у Недзи проблем никогда не возникало; вдобавок к своим достижениям в спорте – ни единого поражения – он стал лучшим выпускником за историю школы.
Это было потом – через полгода после того, как Недзи и Хината потеряли родных. Остались в одиночестве...Нет. Вдвоем.
Только Хината поняла это не сразу. Потому и не выходила из комнаты – в то время как Недзи говорил с бесчисленным множеством людей, выслушивал ненужные, официальные слова сочувствия и добивался того, что было нужно. Будто собирал камни, разбросанные тем взрывом на совете директоров; тяжелые. Неподъемные. Руки – в кровь; боевые искусства, говорите? Хорошо, когда все красиво и спланировано заранее; запах пота на чистом теле, воля к победе, даже травмы – несерьезны, и незримая, но вполне ощутимая поддержка окружает надежной стеной.В жизни – иначе. Тоже сражение. Грязное. Без правил. До седьмого пота, до крови из-под ногтей; на что ты готов пойти ради достижения цели??На все. Ради Хинаты. Пусть буду ее недостоин, пусть...Она примет меня любым. Я уверен в этом?.
Когда Недзи разобрался с необходимым официозом и добился нужных результатов – Хината оставалась жить с братом, тела родных были опознаны и кремированы, и назначен день похорон, и выяснено с завещанием, и договорено о следующих соревнованиях – он, наконец, понял, что с сестрой неладно.
Хината всегда была довольно замкнутой. Домашняя девочка, оранжерейный цветок; не ходила даже на дискотеки. Школа, танцы, иностранные языки – все. Подруг – нет; друзья слишком сомнительны, по мнению Недзи, чтобы их можно было назвать друзьями. Суровые родители, мрачноватый старший брат – все.
?Хочешь мороженого, Хината? Давай сходим куда-нибудь?.
?Нет, спасибо, Недзи. Я сейчас приготовлю вкусненького – только повторю неправильные глаголы и разучу несколько новых движений...?
?Хочешь в кино, Хината? Ты же давно нигде не была...??Нет, спасибо, Недзи. Я тут скачала новый фильм – давай посмотрим его вместе?.
?Хочешь пойти на литературный вечер, Хината? Ты ведь этим интересуешься, а я недавно видел объявление...??Нет, спасибо, Недзи. Я уже договорилась на сегодня с ребятами – выйдем во двор, погуляем... Извини?.
Хочешь, я отдам тебе все, Хината?
Нет, спасибо, Недзи; мне ничего от тебя не нужно. Я предпочитаю не брать, а отдавать. Извини.
Не такая, как окружающий мир. Не принадлежащая этому миру; своя. Сестра. Больше, чем сестра – часть себя самого.
Попробуешь разделить – потечет кровь.
А теперь – закрытая дверь. Потому что Хината воспринимала как часть себя всех вокруг; потому что Недзи, желая оградить ее от лишней боли, не позволил ей отдавать. Эгоистично взвалил все на собственные плечи; считая, будто поддерживает Хинату, лишил ее поддержки.Недзи остановился у двери, которой Хината отгородилась от внешнего мира. Замер – на долгие, почти бесконечные мгновения. Прислушался – и услышал тихий всхлип.
Сел на пол у двери. Ждал. Слушал, как плачет Хината.
Что-то болело. Недзи не мог понять, что именно.
Может, сердце?Он закрыл глаза. Представил Хинату – летнюю, счастливую, в легкомысленной соломенной шляпке. Такой видел ее год назад, когда они выбрались за город. Хината смеялась, собирала яблоки, излучала счастье в чистом виде – и все вокруг невольно тоже начинали улыбаться. Даже Недзи; даже строгий отец и всегда серьезная мать.День принес много солнца, отраженного в аппетитных боках вымытых яблок; ночь – блаженный покой. Недзи в очередной раз понял, что все его победы не напрасны; есть куда возвращаться и ради чего жить.
На рассвете он почему-то проснулся. Оделся, вышел на веранду. Нашел взглядом калитку. Влекомый незримой, непреодолимой силой, подошел к ней.
Калитка закрылась за спиной Недзи; впереди, совсем недалеко, была трасса. А за ней – лес. И меньше километра до озера.
К озеру Недзи подошел, стараясь ступать как можно тише. Будто боялся спугнуть кого-то.
Когда до озера оставалось не больше двадцати шагов, Недзи остановился. Застыл, как вкопанный, не в силах отвести взгляд от открывшейся картины.
На берегу озера была Хината. Похоже, она только что искупалась – влажные волосы, босые ноги.
Ранним утром, возле лесного озера, облаченная лишь в легкое темное платье, Хината танцевала. В одиночестве воспроизводила заученные движения; только сейчас они совсем не казались заученными. Они выглядели... естественными. А сама Хината была похожа на лесную фею; неземная. Не предназначенная для того, чтобы жить в этом мире.Недзи подумал так – и невольно испугался. Ему показалось, будто сейчас Хината истает. Превратится в утренний туман и исчезнет. Уйдет. Оставит его в одиночестве. Это будет не обычное, уже привычное одиночество лучшего среди лучших – чем выше поднимешься, тем меньше людей останется рядом, – нет.
Это будет одиночество космическое. Будто у человека, который потерял часть собственного сердца – и перестал существовать как личность. Тело осталось, оно все еще живет и безукоризненно исполняет приказы здравого рассудка, воплощает в жизнь очередные схемы; но тебя больше нет. Потому что потерян смысл.
Осторожно, стараясь не выдать себя ни единым движением, Недзи попятился. Танец Хинаты зачаровывал, от нее было невозможно отвести взгляд; но Недзи удалось пересилить себя.
Позже он встретил ее у калитки. Спросил, где была – небрежно, чтобы не догадалась о том, как провожал ее от озера и опередил буквально на минуту, пройдя более короткой дорогой.
Хината покраснела. Принялась говорить что-то о том, что сегодня была волшебная ночь – в такие ночи цветет папоротник... И тот, кто сорвет такой цветок, сможет отыскать необыкновенный клад. Правда, клад этот не принесет особого счастья...?В следующий раз, когда вздумаешь искать клад в лесу – не забудь позвать меня, — холодно посоветовал Недзи и скрестил руки на груди. – Ты не подумала, что ходить одной в такое глухое место – опасно? Да еще и ночью?.Хината улыбнулась. Сказала – обязательно. Сказала – но мы не будем рвать цветок папоротника, когда найдем его, хорошо? Мы просто будем счастливы. Без всякого клада.— Мы будем счастливы, — сказал Недзи, сидя у двери Хинаты.
И услышал скрип несмазанных петель.
Дверь открылась. В дверном проеме стояла Хината. Она смотрела на Недзи большими, заплаканными глазами. Эти глаза – все, что осталось на исхудавшем, потемневшем лице.
Недзи встал. Обнял Хинату. Прижал к себе.— Теперь – плачь.
Хината не стала плакать. Хината замерла, неуверенно обхватив брата руками в ответ; а он гладил ее по голове и думал, что вместе они справятся с чем угодно. Все было на своих местах, и жизнь вновь обрела смысл; et si tu n'existais pas, dis-moi pourquoi j'existerais?— Пойдем, — сказал Недзи; Хината подняла на него взгляд. – Сегодня моя очередь готовить ужин.Хината была семьей Недзи. Его сестрой.
Когда он понял, что испытывает к Хинате отнюдь не братские чувства, было уже поздно.
***Замок был большим. Неправдоподобно. Нереально. Несколько подземных этажей плюс бесчисленное количество потайных ходов; а снаружи – обычный загородный домик, стилизованный под автономную крепость.— Мы живем тут только месяц, — сказал Киба. – С тех пор, как к нам присоединилась госпожа Хината. Хотя стройка завершилась еще год назад – у господина Итачи все всегда спланировано заранее...Недзи никак не прокомментировал такое заявление. Протянул руку.
Киба вздохнул:
— Все еще не веришь? Ладно, держи.
Нагнулся, закатывая штанину; отстегнул ножны от щиколотки. Вложил деревянную рукоять в ладонь Недзи; как и в прошлый раз, сам брался за нож будто с опаской. Недзи уже знал, почему.
— Это – оружие против таких, как мы, — зачем-то повторил Киба, взглядом указывая на нож. Широкое лезвие блеснуло в лучах заходящего солнца; серебро, подумал Недзи. И деревянная рукоятка. Глупее сочетания не придумаешь. – На всякий случай... А то до господина Итачи в последнее время странные слухи доходят. Будто бы его брат выжил и...
Недзи не слушал Кибу. Странная рубашка, пижонские запонки; Недзи никогда не любил такую одежду. Одевал ее только на всякие званые вечера и прочие презентации, на вопросы журналистов неизменно отвечал: ?Я предпочитаю свободный стиль. Во всем – одежде, отношениях... жизни?.
Сам давно знал: такая ?свобода? – тоже клетка.
Расстегнутый рукав, поднятая рука, обнажившееся предплечье.
Полоснуть – с размаху. Без жалости.
Когда это Хьюга Недзи жалел себя?
Крика не было. Просто согнулся пополам; выронил нож. Невероятная боль скрутила в комок на вымощенной булыжниками тропинке; не подняться.
Только рассудок – не верит. И сердце болит сильнее.
— Ну, ну... вставай! – Киба протянул руку. Недзи отстраненно отметил, какие у него длинные, острые ногти. И прочные. Такие попробуй сломай.
Поднялся без посторонней помощи. Задумчиво посмотрел на рану, пересекавшую предплечье. Не особенно глубокая, только почему-то – с оплавленными, дымящимися краями. Рана невероятно быстро заживала, но эти следы – будто от раскаленного лезвия – оставались неизменными. И продолжали дымиться, покрывая копотью белоснежный рукав щегольской рубашки.Второй рукав был уже закопчен. Недзи одинаково уверенно держал нож обеими руками и до десяти лет не мог определиться, правша он или левша.
?А ты сегодня пиши одной рукой, а завтра – другой?, — наивно посоветовала девятилетняя Хината. Недзи последовал ее совету – и с тех пор больше никогда не сомневался. Если решал что-то – все. Точка.
Даже если это решение потом оказывалось ошибочным – не мог повернуть назад. Не имел права.
— Убедился? – поинтересовался Киба.
Недзи покачал головой: нет. Не верю. Не может такого быть.
— Видишь вон там птицу на дереве? – указал рукой Киба. Недзи посмотрел в указанном направлении. Кивнул: конечно, вижу. Это же совсем близко.
— А разве там есть дерево? – задал провокационный вопрос Киба.
Недзи недоуменно моргнул. Огляделся.
Сад возле замка. А там, куда показывал Киба – стена. Сплошная. Высокая. Замковая. Отгородить бы такой Хинату – от всего, что может ранить... причинить боль.
Но ведь Недзи явственно видел дерево и птицу на ней!
— Это бьякуган, — непонятно объяснил Киба. – Я сразу понял, что тебе досталась эта способность.
Недзи пожал плечами: не понимаю.
— Чтобы защищать хозяев, слуги должны уметь что-то особенное, — пустился в разъяснения Киба. – Невероятное обоняние, ночное зрение, скорость, сила, способность полностью обращаться в полнолуние и спокойно ходить под солнцем – это так, цветочки. Слуги, у которых нет других способностей – слабые. Как Тен-Тен. Господин Итачи оставил ее в живых только потому, что госпожа Хината очень просила...
Сильные слуги обладают еще какими-то способностями. Например, могут принимать несколько форм, кроме обычной и звериной. Так называемую ?переходную?, боевую... и прочие. Некоторые слуги умеют договариваться с животными. Древнейшие из нас при необходимости превращаются в настоящих демонических тварей... не дожидаясь полнолуния. Телохранитель господина Итачи именно такой, ты с ним еще познакомишься.А иногда слуги приобретают способность видеть сквозь предметы. Это довольно редкая способность, бьякуганом называется... Тебе с ней очень повезло, если хочешь знать. И с родителем – тоже, — Киба белозубо усмехнулся. Недзи машинально отметил сильно выдающиеся клыки. – У меня тоже есть бьякуган. Правда, он не так сильно выражен, как у тебя – птицу на дереве я, положим, заметил, а что там дальше, не вижу... Зато я животными управлять могу. Волками, например. Я вообще – существо общественное, без стаи не проживу... А вот ты – одиночка. Сразу видно.— Бред, — подумав, определил Недзи. – Как ты выявил во мне эту ?способность??
— Глаза, — коротко объяснил Киба. – У всех слуг – разные. У Тен-Тен и слабаков вроде нее – такие же, какими были до обращения. Иногда только краснеют. У тех, кто умеет говорить с животными – вертикальные зрачки. Как у меня. У древнейших глаза вообще будто у пищи, не отличишь. Только вот когда древнейшие превращаются... – Киба замолчал. – А ну его! Невеселая это тема. В общем, у тебя глаза такие... серебристо-лиловые. И без зрачков. Верный признак бьякугана.
Недзи хмыкнул.
— Опять не веришь, — обреченно заключил Киба. – Пойдем, недоверчивый ты наш...Недзи хмыкнул снова, но за Кибой пошел – вглубь сада, к небольшому темному пруду.При взгляде на пруд стало нехорошо. Вспомнилось: лесное озеро, берег, танец, Хината. Рассвет.
А сейчас – закат. И собственное отражение в водной глади – как чужое. Незнакомое.
— Я бы тебя к зеркалу привел, — сказал Киба где-то за спиной, — а ты бы сказал – подделка. Голография или еще чего... Пища в последние столетия много интересного придумала. Даже мне нравится. Наруто вон вообще в восторге, в свободное время из Интернета не вылазит...
— Как у Хинаты, — сказал Недзи, недоверчиво трогая собственные веки. – Как у нее.
— А, да, — встрепенулся Киба. – У госпожи Хинаты тоже бьякуган. Это очень необычно – она ведь не слуга... Ее господин Итачи лично обратил! Первую за пятьсот лет... Видно, потому мутация какая-то произошла. Например, госпожа Хината солнца не боится... Даже без темных очков на солнцепеке гулять может. Мы с ней как-то в город ездили, ей хотелось на тропические растения в Ботаническом саду посмотреть...— Этого не может быть, — перебил Недзи.
И сам почувствовал неуверенность в собственных словах.Киба покачал головой. Помолчал, будто принимая важное решение. Потом сказал:— Ладно. Если ты так не веришь, придется зайти с другой стороны. Пошли.
— Куда? – осведомился Недзи, уже привычно следуя за Кибой. Происходящее с ним все меньше походило на сон.
— Во внутренний двор замка. Солнце как раз зашло. Сейчас господин Итачи приступит к тренировке госпожи Хинаты... Посмотришь, как они движутся. Если уж и это тебя не убедит – придется просить Наруто о помощи.
***Сначала Недзи думал, что ему достаточно просто видеть Хинату. Просто знать – с ней все в порядке. Она счастлива.
Потом понял: недостаточно. Идти рядом с Хинатой по дороге в школу или из школы; уезжать на долгие дни, чтобы победить в очередном соревновании – и, вернувшись, обнимать Хинату в аэропорту; уходить на весь день – чтобы поздним вечером прийти домой, получить приветственный поцелуй в щеку и есть ужин на двоих; пойти с Хинатой покупать выпускное платье – и онеметь, увидев ее в новом наряде, подчеркнувшем невероятную, очень нежную красоту; все – недостаточно.
Стал избегать ее. Старался предотвратить даже малейший намек на физический контакт; злился. Тщился не показывать своих чувств; самоконтроль прирожденного бойца...Не помогало. Хината все равно чувствовала его постоянное раздражение; расстраивалась. Опускала уголки губ. Винила во всем себя.
— Ты – гений, — сказала как-то. – Не тяжело... с такой, как я?
Недзи ничего не ответил. Просто посмотрел на Хинату; она покраснела. Опустила ресницы – и улыбнулась так, что глухое раздражение Недзи исчезло, сменившись тихой нежностью.
Хината была его семьей. Что бы это ни значило.
Наверное, все могло бы быть иначе. В конце концов, Хината была единственной, кто всегда понимал и принимал Недзи без условий. Она бы поняла. Пошла бы навстречу...
Но Недзи сорвался раньше, чем это произошло. Испортил все сам.
На школьном выпускном Хината танцевала. Один из ее ненадежных друзей-одноклассников пригласил на медленный танец; Хината покраснела, поискала глазами Недзи, не нашла – он как раз отошел за шампанским для сестры – и вышла на танцпол.
Ничем не примечательное ночное заведение, из тех, что кичатся названием и ?приличностью?, а на деле оказываются обыкновеннейшей дешевкой – маслины на зубочистках, спиртное, загодя принесенное с собой – ничего удивительного. Обычная школа, и класс самый обычный – родители настояли. Родители говорили – никаких гимназий и приватных учебных заведений. Хотите быть кем-то в этой жизни – значит, знайте жизнь.
Ничем не примечательное событие. Подумаешь, выпускной. Недзи не пошел бы – приближалось новое соревнование, и победа обещала немыслимые высоты, – если бы не Хината. Не мог он оставить ее одну среди этих ?друзей?, их родителей и учителей, которые давно опьянели и сквозь пальцы смотрели на то, что происходило в маленькой подсобке слева.
Все – ничем не примечательное; незначительный эпизод в жизни.
Но этот танец...
Вместо попсы – неожиданная, неуместная здесь классическая музыка; Хината услышала. Почувствовала всем телом. Вспомнила: утро, озеро, танец и неуловимое ощущение чьего-то присутствия; страха нет – он нестрашный, этот ?кто-то?. Он не помешает ее танцу. Наоборот – защитит...
Танцевать – как жить; как лететь.
Танцевать – потому что этого требует то, чему нет названия, невесомо-воздушное, живущее где-то в потайных уголках души. То, что дает силу жить дальше.
Танцевать – для того, кто смотрит, не приближаясь.
Хината преобразилась. Обычное в общем-то выпускное платье превратилось в праздничные одеяния лесной феи; Хината начала свой танец. Она вела, и случайный партнер следовал за ней, покоренный; Хината не замечала его. Ее танец предназначался тому, далекому, к которому никак не решилась приблизиться; боялась сделать что-то не так. Боялась… ранить.
В арендованном на ночь заведении воцарилось молчание; взгляды выпускников, их родственников и учителей были прикованы к единственной танцующей паре. ?Неужели это Хьюга Хината? Та скромная, вечно краснеющая, неприметная девушка?? – промелькнула у кого-то случайная мысль.
Здесь и сейчас – все увидели настоящую Хинату.
Здесь и сейчас – Недзи увидел свою любимую сестру, которая танцевала как тогда, у озера; только теперь – с кем-то.
Не с ним.В классическую музыку ворвался звон разбитого стекла; Недзи сам не знал, уронил он бокал с шампанским или бросил.
Ясно было одно – все. Раскрылся. Проявил слабость.
Дальше будет хуже.Ни слова не говоря, Недзи покинул сомнительное заведение. Оказавшись снаружи, остановился; полной грудью вдохнул терпкую горечь ночного воздуха.
Минутой позже к нему присоединилась неспокойная Хината. Спросила:— Недзи?
Вывеска отбрасывала дикие блики на ее бледное лицо.
— Тебе... плохо?Сжатые кулачки, напряженное ожидание в больших светлых глазах; только боль, Хината. Мы с тобой – только боль. И ее не разделить на двоих; у каждого – своя.
— Нет, — сказал Недзи. – Извини.Он выиграл следующий бой – только потому, что в конце прошел напролом, наплевав на собственную и чужую боль. Он вернулся в квартиру, где жил с Хинатой, только для того, чтобы собрать вещи. Он сказал:
— Я заключил контракт. Я уезжаю.
— Надолго? – спросила Хината. Она что-то вязала; быстрое мелькание спиц.
?Навсегда?.
— На два года.
— Подожди... – Хината сделала последнее движение спицами; обрезала нитку лежащим на столе ножом. – Вот... Может, там, куда ты едешь, будет ветер.
Избегая смотреть на Недзи, протянула ему довязанный шарф; покрасневшие щеки, дрожь в вытянутых руках. Боится.
Недзи взял шарф. Бросил мимолетный взгляд на молчавшую Хинату; а потом ушел, не прощаясь.Шарф он выбросил по пути в аэропорт; теперь ни к чему беречь себя от ветра.***
— Что это за знак? – спросил Недзи, пока они шли к замку.
— Знак? – Киба недоуменно приподнял брови.— Здесь, — Недзи показал на свой лоб. Мельком вспомнил собственное отражение в пруду; белесо-лиловые глаза, а над ними – темно-зеленый знак, чем-то похожий на свастику.— А, это, — понял Киба. – Татуировка. Если попробуешь от нее избавиться – умрешь. Лучше не рискуй...
— Ясно, что татуировка, — перебил Недзи. – Я имел в виду – зачем она? У тебя ведь тоже. На лице. Закономерность?— В некотором роде, — согласился Киба. – Татуировки появляются только у тех из нас, кто обладает особыми способностями. Обычно такая татуировка – отличительный знак клана, которому служит создатель. У меня вон – клыки на щеках, знак клана Сарутоби. У Наруто – стилизованные усы, знак клана Сендзю... Это были величайшие кланы господ. Сейчас все они уничтожены. Кланом Учиха...
— Эта татуировка, — Недзи коснулся лба, — знак клана Учиха?В общем бреду начинали проглядывать намеки на смысл; на редкость логичный сон, нужно признать.
— Нет, — Киба покачал головой. – Это – знак клана Хьюга.
Недзи опустил руку.
— Великие кланы вымерли. И клан Учиха обречен, — сказал Киба. – Госпожа Хината не Учиха, хотя обращена господином Итачи. Она – что-то... новое. Господин Итачи считает, что госпожа Хината должна основать собственный клан. Я служу ей, а не ему. Вот и ты – тоже... Мой долг – обучить тебя как можно быстрее. А то Тен-Тен – не защита все-таки, видимость одна. Придется Наруто и господина Итачи, и госпожу Хинату охранять...— Что это за Наруто, о котором ты все время говоришь? – не выдержал Недзи. В словах собеседника он понимал хорошо, если половину. Это было странно. Обычно в собственных снах все кажется кристально ясным...
Киба задумался:
— Наруто... – Вдруг встрепенулся, глядя куда-то в сторону: – О, а вот и он! Легок на помине...
Недзи подавил в себе не слишком взрослое желание покрутить пальцем возле виска. Там, куда смотрел Киба, секунду назад никого не было. И сейчас быть тоже не могло; никакого более-менее подходящего укрытия поблизости не наблюдалось. Замок в счет не шел – до него еще метров сто. За секунду такое расстояние никому не преодолеть...Размышления Недзи прервала хлопнувшая дверь замка.
Недзи глянул на дверь. Рядом с ней никого не было.
Недзи посмотрел туда, куда уставился Киба, и увидел еще одно знакомое лицо. Парень с полосками на щеках, действительно похожими на усы; тогда, в ночном клубе ?Коноха?, он был вместе с Хинатой и Учихой Итачи... как и Киба.
— Наруто, ты что здесь делаешь? – осведомился Киба. – Опять игнорируешь свои прямые обязанности?— Итачи велел оставить их с Хинатой наедине, — пожал плечами парень, которого Киба назвал Наруто. – Да я и сам не хотел им мешать...
— Ты не называешь Учиху господином? – зачем-то уточнил Недзи. Слово ?наедине? резануло, как серебряным ножом; будто и не сон.
Наруто пожал плечами и улыбнулся; острые клыки, а глаза – обычные, голубые. Вполне человеческие.
Недзи понял, что толку с этого Наруто чуть.
— Ты очень вовремя, — похоже, Киба так не считал. Вон, как вздохнул облегченно. – Он мне не верит. И это несмотря на узы между нами – как между сотворенным и создателем...
— Вижу, — сказал Наруто. – Вы шли смотреть на тренировку Итачи и Хинаты? Неплохая мысль. Это любого убедит. Думаю, Итачи тоже возражать не станет.
Сказав это, подошел к Недзи.
— Узумаки Наруто, — как и Киба, протянул руку. Недзи пожал ее. – А ты – брат Хинаты?
— Откуда...? – Недзи не был удивлен. Наверняка уже все знают...— Вы похожи, — сказал Наруто. Серьезный тон удивительным образом сочетался со следующей его улыбкой: – Как Инь и Ян.