Я умер счастливым (1/1)

?Он умрет, только если сам этого захочет?,?— сказал Каин однажды.Наверное, он был прав. Эш был тем, кто кулаками и пистолетами пробивал себе путь. Он был тем, кто боролся за жизнь, но иногда думал, что проще было бы умереть.Да, он не хотел смерти, но и не страшился её.Смерть казалась ему успокоением. Даром, который освободил бы его от всех тягостей и боли. Последняя преследовала Эша всю его сознательную жизнь. Она была его вечным спутником, и юноша с этим смирился, приняв это как должное.Адаптировался.Привык жить, сжав зубы.Привык жить, зная, что счастья ему не обрести.—?я тебя напугал?—?вовсе нет.—?Он меня не боится?— думает Эш. И от этого осознания сердце отчего-то стучит набатом, и становится легко-легко, словно кто-то вдруг взял и забрал всю боль и отчаяние, которые наполняли душу Линкса. Внутри разливается тепло.Эйджи его не боится, а сердце так и заходится в диком ритме. Тук-тук. Хочется улыбаться, улыбаться улыбаться…У Эша в руках заряженный пистолет.У Эйджи в руках фотоаппарат. Он тихо смеется, когда у Линкса над губой остаются ?усы? от только что выпитого кефира, и этот смех самое прекрасное, самое приятное, что Эш слышал в своей жизни. Он готов выпить хоть ведро этого несчастного напитка, лишь бы японец мягко улыбался и совсем-совсем не обидно посмеивался над ним.У брюнета в глазах цвета крепкого чая всегда лишь забота и нежность. Чувствовать это в свою сторону Эшу непривычно. Тяжело. Он смотрит японцу в глаза и утопает в ласке. Оттого и становится больно, а сердце вновь стучит так, словно хочет выпрыгнуть из грудной клетки. Ему хорошо-больно. Он знает, что это не продлится долго, ведь рано или поздно Эйджи увидит ту сторону Линкса, которая оттолкнет его, напугает.Но это его не отталкивает. Эйджи мягко улыбается ему, словно ребенку, и обвивает его своими худыми, теплыми руками. В его объятьях никогда нет сексуального подтекста, лишь желание защитить, успокоить. Именно это осознание так сильно бьет под дых.Эйджи хочет помочь. Хочет помочь, ему, сломанному, грязному подростку, чье тело насквозь пропиталось чужими мерзкими прикосновениями, чужим дыханием, чужим семенем. Эшу кажется, что он сам себе уже не принадлежит.Когда Эйджи его обнимает, кусочки его разбитой души на краткое мгновение словно соединяются воедино.—?Я же грязный,?— Эш дёргает плечом, когда кареглазый японец обнимает его. Кладет тёмную, чуть кудрявую голову на его плечо, чуть касаясь щекой.—?Я знаю,?— просто говорит он, нежно целуя удобно подставленное плечо. Сердце Эша наполняется щемящей нежностью, он смаргивает непрошеные слёзы. —?Я знаю, тебе очень больно. Тебе было больно почти всю жизнь, ты живешь с этой болью,?— он крепче сжимает Эша, его голос слегка дрожит,?— если бы я мог, я забрал бы её. Мне бы так хотелось избавить тебя от всех страданий,?— Эйджи сокрушенно трясёт головой, продолжая гладить хрупкие узкие запястья Линкса,?— но я не могу.Юноша вытирает дорожки слёз на щеках Эша.—?Просто знай,?— он медленно, едва ощутимо вырисовывает на руках блондина узоры, понятные ему самому. —?Что я всегда буду на твоей стороне. Чтобы ни случилось. До последнего вздоха.—?До последнего вздоха,?— еле слышно шепчет в ответ Линкс, находясь в коконе тёплых рук Эйджи.Японец яростно кивает.—??У нас разный цвет кожи и глаз. Мы родились в разных странах. Но мы друзья. Разве это не главное?Друж-ба.Д р у ж б а.Эш не назвал бы отношения, связывающие его с Эйджи дружбой. У них была особая связь. Они были предназначены друг другу, им было суждено встретиться и суждено расстаться. Эш думает об этом расставании, сидя в библиотеке.В руке он сжимает письмо, написанное витиеватым почерком японца. А в груди легко и хорошо, ведь Эйджи, о, его милый маленький японец сейчас в порядке, он в б е з о п а с н о с т и. Там, где он и должен быть. Не с Эшем.Эшу почти не больно отпустить его сейчас. Он знает, что с таким грузом на душе, как у него, люди долго не живут. Линкс почти смирился с этим. Да, это несправедливо, ужасно и абсолютно точнонечестно.Штука в том, что мы не всегда получает то, что заслуживаем. Да, судьба та еще сука, и Эш никогда не был её любимчиком.Эш слишком сломан, чтобы жить нормальной жизнью. Его душа разломана на миллиарды осколков, и, к сожалению, не подлежит собиранию воедино.Это больно, нечестно и несправедливо, но, к гигантскому сожалению, нормально. Эш сломан. Его душа разрушена, его тело и сознание покалечено, его нельзя починить.Ему нельзя помочь. Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным.Прости меня, Эйджи.Я устал сражаться.