29. Шок (1/1)

Когда все прекратилось, Минато стоял, прижавшись спиной к Джирайе и неуклюже отмахивался кунаем от окруживших их призраков. Лампочки дневного света зажглись на потолке, и безлюдный приемный покой вновь приобрел прежний безопасный вид. От пирамидоголового и целой толпы бакэмоно не осталось и следа. За дверью сестринской послышалось тихое щебетание медсестер.Нехорошее предчувствие сжало грудную клетку. Похоже, все это время они все-таки были в Дзигоку, а теперь вернулись назад. Они первые, кто смог это сделать, и тому могла быть только одна причина. Переведя дыхание, Минато подошел к двери сестринской и распахнул ее.Медсестры повернулись к нему, вопросительно вздернув брови.—?Здрасти,?— сказала одна из них. —?Вы что-то хотели?Слова застряли в горле. Минато невольно представил произошедшие наверху события и не сумел собраться во время. Раскрыл рот, тряхнул головой и беспомощно взглянул на учителя.Будто прочитав его мысли, Джирайя сказал:—?Нам нужен дежурный врач.—?И работники морга,?— севшим голосом выдавил из себя Минато. —?В кабинет манипуляций с чакрой… и на крышу.Медсестры побледнели, побросали чашки с чаем и бегом, словно солдаты на передовой, разбрелись по постам.—?Рин! —?крикнула одна из них, выбегая к стойке регистратуры.— У нас ЧП, ты где?—?Она на крыше,?— сказал Минато,?— поднимайте тревогу сами.Девушка побледнела и тихо повторила:—?На крыше? Но она дежурит сегодня и педиатр.—?Педиатр?— то, что нужно.Минато вспомнил, каким крохотным был его ученик, когда он видел его в последний раз. Да, точно, до взрослого доктора он еще не дорос. Да и для того, чтобы констатировать смерть, хватит и фельдшера.Обито не мог сказать, сколько времени просидел на крыше. Пространство вокруг будто исказилось, и время потекло в обратную сторону. Он сидел, глядя в пустоту перед собой, и перебирал в уме последние события.Он увидел двух рослых мужчин, выносящих с крыши накрытое простыней тело. Затем увидел, как они кладут на носилки Какаши.Обито не понял, почему они это делают. Глаза Какаши были открыты, он смотрел в небо и, кажется, дышал.Обито увидел, как они подняли его с бетонного пола крыши. Капельки темной, почти черной крови, капали с порванной футболки на пол. Лужа становилась все больше и больше.Он услышал слова, донесшиеся издалека, будто из другого пространства:—?Удар чакры пришелся в печень. Ее, похоже, в клочки разорвало и не только ее. Он недолго мучился, секунд тридцать,?— врач посмотрела на часы и сказала громче. —?Смерть наступила в промежутке между четырьмя и шестью часами утра, предположительно в результате шока из-за тяжелой травмы органов брюшной полости и последующей остановки сердца.Где-то еще дальше, в другом пространстве и временной прослойке плакала Рин. Обито тряхнул головой, силясь вытеснить эти душераздирающие звуки из своей головы, но ничего не вышло.Следующим появился Минато, он присел рядом на корточки и сказал:—?Не кори себя, ты все сделал правильно,?— положил руку ему на плечо, но та прошла насквозь и ударилась о холодный бетон металла.?Что я сделал???— пронеслось в голове. Скользкая мысль не задержалась, почти сразу исчезла.Картинка снова сменилась. Минато-сенсей рывком распахнул двери на крышу и застыл, глядя на своих учеников.Потом он увидел Рин. Ее глаза наполнились слезами, она раскрыла рот и тихо прошептала:—?Нет… что ты наделал…Она зарыдала в голос, отползла дальше и закрыла лицо руками.—?Что я наделал? —?одними губами повторил Обито.Еще кадр назад. Рука почувствовала холод металла?— кунай. Какаши стоял, прижавшись к нему спиной. Тепло его тела проникало сквозь тонкую ткань футболки, принося с собой едва заметную дрожь.—?Обито… —?хрипло проговорил он,?— я…Колени подогнулись, и он осел на пол. Надрывный вздох свел грудную клетку и смешался со стоном. Из уголка глаза стекла крохотная прозрачная слезинка.Капли утренней росы просыпались на землю и отрезвили рассудок.—?Нет… —?Обито взглянул на окровавленные руки, перевел взгляд на застывшую на полу темную лужу крови и вскочил на ноги. —?Что я наделал?Слезы хлынули из глаз.На крыше никого не осталось, кроме него и Минато. Сенсей ждал у выхода с крыши.—?Очнулся, наконец-то,?— сказал он, подойдя ближе. Взял Обито за плечи, наклонился, заглянул в глаза и проговорил, четко разделяя слова:—?Ты все сделал правильно.Сердце сжалось, Обито беспомощно всхлипнул и замотал головой.—?Да как вы можете так говорить? Как вообще такое может быть правильным?Минато отвел его в процедурный кабинет, усадил на кушетку рядом с Рин и накинул на плечи одеяло. Повернулся к ученице и мягко потрепал ее по плечу.—?Посидите здесь, хорошо? Я пока все улажу.Обито не отреагировал. Будто что-то еще можно было уладить! От его слов на душе стало еще гаже, и он едва сумел сдержать упавшую на язык грубость.Близость Рин заставляла сердце сжиматься. Она не смотрела на него, но он все равно чувствовал ее мысленные обвинения. Всхлипнув, он прикрыл глаза рукой, но сдержать слезы не сумел.До сих пор сидевшая за столом медсестра подскочила с каплями в руках.—?Открой рот, это поможет тебе успокоиться.Холодная ложка коснулась языка. Горечь лекарства обожгла горло.В тот же миг Рин слегка отстранилась, закинула ноги на кушетку и прижала колени к груди. Затуманенный успокоительным взгляд сверлил стену напротив. Она тихо всхлипнула, дыхание сорвалось.Обито повернулся к ней, протянул руку и раскрыл рот, надеясь выпросить прощение или поддержку, но не успел. Она первая нарушила тишину:—?Не надо, я не могу говорить с тобой сейчас.Ее голос прозвучал низко, срываясь на шепот. По щекам покатились крупные слезы, но она больше не всхлипывала. Продолжала сверлить взглядом стену, забывая моргать, будто надеясь, что так слезы высохнут быстрее.Не высохнут. Они теперь никогда не высохнут. И не только у нее.И без того израненное сердце до боли сжалось в груди. Обито почувствовал нестерпимое желание сбежать. Как можно дальше. Куда-нибудь в параллельную реальность. Туда, где совсем ничего нет, а потому ничего ужасного никогда не происходит. Но единственным местом, где он еще мог хотя бы на секунду скрыться от реальности, была бабулина палата. Он знал, что под ее присмотром он сможет расслабиться и хоть на секунду убедить себя в том, что он не виноват. Что он, действительно, поступил правильно. Что он еще слишком мал, чтобы выполнять такие миссии и принимать такие решения. И что это было неизбежно с самого начала. Какаши был обречен еще до своего рождения, всему виною наследственность, с которой Обито ничего не мог сделать.Он внушит себе все это и пусть всего на минуту, но искренне поверит. И ему станет легче на целых шестьдесят секунд.Обито вытер углом одеяла свою собственную слезу, встал с кушетки и подошел к медсестре.—?Вы знаете, в какой палате лежит Учиха Мана?Медсестра закивала и вывела его в коридор.—?Юкико,?— позвала она коллегу,?— проводи его в травматологию к Учихе Мане.Девочка лишь немногим старше его бодро кивнула и махнула рукой. Они зашли в лифт западного крыла и поехали на второй этаж.?Нет, лучше вниз. В морг,?— пронеслось в голове Обито,?— я должен его увидеть. Должен остаться с ним навсегда?.Учиха Мана напряженно вглядывалась в окно, пару часов ранее она отчетливо видела дым и чуяла запах гари, но теперь запах исчез, небо посветлело, но тяжелое чувство беспокойства никуда не делось. Только бы узнать, где сейчас внук. Он ввязался в слишком опасную историю, чтобы выйти сухим из воды.Пару раз она порывалась встать, но голова закружилась и вынудила ее снова устроиться на подушке. Однако уснуть этой ночью она так и не смогла.На утреннем обходе она спросила дежурного врача, все ли в порядке в деревне. Та коротко кивнула и посоветовала отдыхать и ни о чем не беспокоиться, однако выглядела она встревоженной. Растрепанная и невыспавшаяся, и не та врач, что делала обход утром. Видно, ее выдернули из дома с утра пораньше. И это неспроста. В Конохе вообще просто так ничего не делается. Это деревня шиноби, здесь смерть гуляет по улицам каждый день.От завтрака она отказалась, а когда дверь открылась снова всего спустя полчаса после обхода, она вцепилась в одеяло до ломоты в суставах.На пороге показался внук.—?Обито,?— радостно выдохнула она.Но как только он поднял взгляд, внутри все перевернулось. На алой радужке четко вырисовывался трехгранный сюрикен, словно три косы смерти, закрученные водоворотом. Тот самый символ, что она видела на щеке Хатаке Какаши. Мангеке шаринган.Сдавленно охнув, она протянула руки и подозвала его к себе. Обито рухнул на колени перед ее кроватью, уткнулся носом в ее ноги и зарыдал так горько, как плакал только в очень раннем детстве.Слухи разлетелись по больнице с ужасающей скоростью и быстро добрались до полиции, заполонившей коридоры. Учиха Еичи, получивший перелом руки и три шва на щеке в битве с Ренджи, сразу понял, что случилось, как только увидел на столе морга бездыханное тело Какаши. Что в больнице творится что-то неладное, он чувствовал всю ночь, но силы его глаз не хватило, чтобы разглядеть призраков в полной мере. Он бродил по коридорам, побеседовал с медбратом, попавшимся на встречу, и увидел на лестнице упавшую девчонку, но она сразу исчезла. Еще ему показалось, что он слышал голос Обито, но подняться на крышу не смог. Невиданный ужас сковал тело, он вернулся в свою палату, забрался в кровать и стал ждать.Чего он ждал, вопрос сложный. Но как только по больнице пронесся слух о массовом убийстве, одной из жертв которой стал сын Белого Клыка, все сразу встало на свои места.Какаши?— непростой ребенок. Был непростым. Теперь же это просто пустое тело со взбитыми в коктейль органами. А его убийца, Учиха Обито, из неуклюжего пацана, не подававшего вообще никаких надежд, превратился в самого талантливого шиноби клана.Теперь у него есть мангеке шаринган. В этом Еичи не сомневался. И не представлял, что теперь с ним будет, но страшно обрадовался, найдя его у Маны.Обито сидел на полу, уткнувшись носом в бабушкину руку. Она гладила его по голове, тихо бормоча слова утешения.Еичи прошел в палату и присел на край кровати, поздоровался. Мана кивнула. Нижняя губа ее подрагивала, а в глазах стояли слезы, но она их сдержала.—?Если я могу чем-то… —?начал Еичи, но тут же поправился,?— я буду рад присмотреть за ним, пока вы поправляетесь. Ваш дом разрушен, да и не стоит ему сейчас оставаться одному.Обито поднял на него глаза, закрученный рисунок мангеке четко вырисовывался на красной радужке.—?Конечно, если ты захочешь,?— поспешно добавил Еичи. Не стоило ему говорить об этом с Маной. Несмотря на совсем юный возраст, Обито уже взрослый.—?Это было бы замечательно,?— кивнула Мана,?— но, поправьте, если я ошибаюсь, вы тоже лежите в больнице.—?Сегодня выпишусь,?— уверенно ответил он. —?Перелом и пара царапин?— недостаточная причина занимать больничную койку надолго.Обито отрицательно покачал головой. Слезы снова навернулись на глаза, и он уткнулся носом в простынь.—?Не упрямься,?— тихо прошептала Мана и снова погладила его по волосам. —?Либо у Еичи, либо у главы клана. Ты знаешь, тебя все равно не оставят без присмотра. Поддержка старого друга твоего отца будет куда лучше строгих наставлений старшего.У Еичи нашлась лишняя комната и не одна. Дом у него был типовым двухэтажным, а жениться и завести детей он так и не удосужился. Но Обито это даже обрадовало. Меньше всего на свете сейчас он хотел соседствовать с большой и шумной семьей.—?Где я буду жить? —?спросил он, не сумев вложить в интонацию ни капли любопытства.—?На втором этаже,?— ответил Еичи, ведя его к лестнице. —?Там просторная комната с телевизором. Я подумал, тебе пригодятся развлечения на первое время. Ты ведь не жаждешь общения, так?Обито кивнул и прошел вперед. Поднялся наверх. Предложенная Еичи комната один в один повторяла его собственную, только мебель стояла другая. Кровать была поменьше, а в углу стояла видео двойка.—?Твои вещи пропали под обломками. Я схожу спрошу у соседей, надо бы набрать тебе сменной одежды. Что на ужин приготовить? Ты же присоединишься ко мне?Обито чувствовал его неловкость, да и аппетита совсем не было.—?Я не голоден, может завтра.—?Ты сегодня ел?Обито перевел на него измученный взгляд, подошел к кровати и рухнул на нее лицом вниз.—?Я сегодня не спал.—?Хорошо, тогда отдыхай. На завтрак яичница пойдет?—?Ага.Поправив поддерживающую повязку на гипсе, Еичи покинул комнату и прикрыл за собой дверь.Обито, не раздеваясь, залез под одеяло, накрылся с головой и в очередной раз дал волю слезам. Минато-сенсей не разрешил ему спуститься в морг и попрощаться с Какаши. Он сказал, что время еще будет на похоронах. И от этих слов внутри все перевернулось.Похороны Какаши. До сих пор не верилось, что его больше нет. Внутри все скрутилось и сжалось в тугой комок. Нет, спать он сегодня не сможет и есть. А потом в голову пришла мысль, что и жить дальше ему тоже не стоит пытаться. Из сердца словно вырвали кусок, и теперь оно будет биться не до конца, на половину. Все краски померкнут и потеряют смысл. Дышать полной грудью он тоже не будет. А мыслить, как прежде, и подавно. Даже старые детские мечты больше не взрывали душу надеждой. Он не станет Хокаге. Он теперь вообще никем не станет. Сегодня в промежутке между четырьмя и шестью часами утра он умер от шока вследствие нанесенной им тяжелой травмы внутренних органов брюшной полости самому дорогому человеку в мире и последующего разрыва сердца.Слезы хлынули из глаз с новой силой. Давящая боль в груди не стихала, становилась все резче и невыносимее. Перед мысленным взором снова и снова всплывал Какаши. Картинки из их общего прошлого, далекие и недавние. Совсем свежие, сегодняшние. Он видел его застывший взгляд и темную лужу крови, в которую вот-вот должен был провалиться.От размышлений о беспросветности будущего его отвлек тихий шипящий звук. Он возник внезапно и шел из дальнего угла комнаты, где стоял телевизор.Утерев нос рукавом, Обито выглянул из-под одеяла. На экране появился колодец.