25. Какаши (1/1)

Дом Какаши затянуло густой тенью. Ночь наступила всюду, но в его дворе было особенно темно и холодно. Даже Обито чувствовал себя некомфортно, вертел головой по сторонам и все крепче прижимал к себе Какаши. Тот не сопротивлялся, низко опустил голову и покорно плелся за товарищем, с каждым шагом все больше бледнея и дрожа.Минато тоже почувствовал мерзкий холодок, паутиной опутавший кожу. Он готов был на все что угодно, лишь бы не возвращаться снова в этот проклятый дом, но дом Обито пал в бою с Учихой Ренджи, к себе Какаши он вести не рискнул?— жена вряд ли одобрит, а Девятихвостый и подавно. Отдавать его на растерзание полиции неразумно. Какаши действовал неосознанно и не может отвечать за себя в полной мере. Тюрьма не вариант. Проклятье расползется по всем заключенным, посеет панику, и кто-нибудь обязательно попытается от него избавиться. А Бакэмоно от смерти становится сильнее, тогда никакой Учиха с ним не справится. К тому же Какаши не простой оборотень, он?— Бакум, что бы это ни значило. Ясно только одно: нужен шиноби с рисунком чакры, соответствующим печати на щеке Какаши. И пока они будут такого искать, контакты с людьми лучше ограничить.Джирайя остановился перед калиткой, навел на себя фотоаппарат и щелкнул. Из прорези вылез маленький фотоснимок. Он достал его и несколько раз встряхнул, чтобы снимок проявился быстрее.—?Твою мать…—?Что? —?Минато забрал снимок у учителя. Горло, словно рукой стиснуло. Он с трудом сглотнул и перевел взгляд на покрытый тенью дом. На снимке он полыхал огнем, а в каждом окне виделся силуэт.—?Ну, хотя бы Садако сняла с меня проклятье,?— вздохнул Джирайя,?— теперь надо снять его с вас.Минато вопросительно вздернул брови. Джирайя снова поднял фотоаппарат и по очереди сфотографировал каждого присутствующего. Снимок Минато обуглился так, что ничего, кроме залитого светом фонарей улицы, нельзя было разглядеть. Обито выглядел совершенно нормально, а за спиной Какаши роились тени призраков. Увидев их, Какаши метнулся к Обито и с опаской огляделся по сторонам.—?Сенсей, вам не обязательно туда идти,?— сказал Минато, оглядев снимки,?— на вас проклятья нет. Пусть так и останется.Но Джирайя отрицательно покачал головой.—?Я тебя в беде не оставлю. С одним проклятьем я уже справился, справлюсь и с этим. —?Он махнул головой в сторону Какаши, и тот виновато отвел взгляд, уткнувшись носом в плечо Обито.—?Хватит говорить о нем, как о вещи. Он тут, вообще-то, и все прекрасно слышит,?— разозлился Обито, схватил Какаши за руку и потащил в дом. —?Если не хотите наткнуться на оборотней, держитесь поближе ко мне.Минато и Джирайя переглянулись.—?И давно он стал таким смелым? —?спросил Джирайя, удивленно вздернув брови.—?Когда понял, что он единственный, кто способен справиться с этой проблемой,?— ответил Минато и тяжело вздохнул.Меньше всего на свете он хотел взваливать эту миссию на плечи своего юного ученика, но сам он ничего не мог сделать. Вообще ничего.Экран телевизора зашуршал и пошел рябью, оповестив об окончании записи. Какаши не двинулся, гипнотизировал взглядом экран, не моргая и не вытирая слез. Прощальные слова отца эхом звенели в ушах, и он никак не мог поверить, что слышит их впервые.Со дня его смерти прошло три года, а он так и не нашел в себе сил перебрать его вещи. Если бы он только раньше во всем разобрался! Но теперь слишком поздно. Столько жертв и ни шанса остановиться.Какаши тоже чувствовал пульсирующий в груди круговорот чакры. Он вызывал чувство гнетущей пустоты и страшный ни чем неутолимый голод. И как далеко ни беги, от себя не убежать. Он проклял всех, кто ему дорог, и теперь должен умереть. Другого выхода нет.Если бы он только не струсил и остался с Обито в битве против Ренджи, непременно нарвался бы на смерть абсолютную и окончательную. И это выход. Не самый худший вариант.Легкое прикосновение Обито заставило вздрогнуть, но сил обернуться не нашлось.—?Эй, не переживай, я уверен, мы что-нибудь придумаем. —?Голос Обито дрожал. Чушь! Ни в чем он не уверен!Какаши сбросил его руку с плеча и, вскочив на ноги, бросился в ванную. Обито перехватил его в коридоре.—?Даже не думай, я с тебя глаз не спущу! —?Обито больно ткнул пальцем в грудь. Инстинктивно испугавшись, Какаши вжался спиной в стену.—?Не бойся меня,?— расстроился Обито,?— я же ничего тебе не сделаю. Наоборот, я защищаю.—?Не надо меня защищать,?— прошептал Какаши, и предательские слезы снова заструились по щекам. —?Лучше оставь меня. Я сам разберусь.—?Знаю я, как ты со всем собираешься разобраться,?— Обито нахмурился и скрестил руки на груди. —?Поверь, это не поможет. Ренджи единственный, кто может тебя убить, но другие не подпустят его к тебе. И я не подпущу.—?Еще ты можешь…Обито врезал Какаши подзатыльник, не сильно, только чтобы вразумить. Затем выждал секунду и врезал еще один.—?Выбрось из головы. Есть план получше. У Минато-сенсея папка твоего отца со всеми формулами. И если твой чакра-близнец не я, я костьми лягу, чтобы его разыскать. А потом заставлю о тебе позаботиться, и поверь, если он откажет, то очень об этом пожалеет. Уж я тебе клянусь жизнями своей души и тела, что никогда и никому не позволю тебя обидеть.Опутанное черной чакрой сердце дрогнуло и сжалось в комочек. Какаши всхлипнул и ткнулся носом в плечо Обито, чувствуя, как забирается в волосы теплая ладонь.Минато слышал каждое слово, но беспокойства только прибавилось. Если рассудить логически и здраво, отбросив все личные привязанности и переживания, смерть Какаши?— самый надежный и верный способ. И не просто смерть, а полное уничтожение. Из Дзигоку бакэмоно рано или поздно выбираются. Даже мать Какаши, передав силу Бакума, все еще живет в своем затхлом колодце на той стороне мира, очевидно за счет наследия клана Хираи. Так и Какаши, лишившись тела, непременно будет снова и снова выползать через брешь, образовавшуюся в каждом уголочке своего проклятого дома.—?Обито, отведи Какаши наверх и уложи спать. Вам обоим не помешает отдых. Дальше мы разберемся сами.Обито не ответил, но паркет заскрипел под его ногами, затем скрипнула лестница и наступила тишина.На кухонном столе все еще стояли три остывшие кружки чая. С момента, когда Рин налила его, прошла целая вечность. Минато устал, голова почти не соображала, и взгляд застыл на маленьком пузатом чайнике. Рука крепче сжала папку с формулами Сакумо.Джирайя взял со стола одну чашку и отхлебнул, но сразу выплюнул чай обратно.—?Тьфу, на вкус кровь, а выглядит нормально.—?И что делать?—?Ну, насколько я понял из исследований Микайо, каждый оборотень чего-то хочет. Дай ему это, и он успокоится. В Бакуме сосредоточилась боль сотен тысяч жертв несправедливости и откровенного пренебрежения со стороны других людей. Он не успокоится, пока не отомстит. Это неутолимый голод, его не остановить без достаточно сильного Учихи.—?Предлагаешь вернуть Ренджи обратно из Дзигоку? —?Минато фыркнул. —?Это только Обито может. Ты слышал, он ни за что не согласится, да я, честно говоря… —?Минато с шумом выдохнул и растер ладонями лицо. —?Он мой ученик, ты понимаешь. Он напуган и растерян и не понимает, что творит. Уверен, если бы он мог, непременно бы остановился.—?Конечно, понимаю, потому я здесь с тобой, а не дома перед телевизором. Хотя, если уж на чистоту, думаю, я еще не скоро отважусь снова его посмотреть.Минато благодарно улыбнулся и покачал головой.—?Значит, проведем анализ чакры всем, кто есть в деревне из подходящих кланов.—?На это уйдет уйма времени, и если его чакра-близнец, скажем, Кушина, пиши пропало. Девятихвостый не обрадуется такому соседу.—?Но вряд ли осмелится вякнуть. К тому же, есть шанс, что это Обито. Только он может перемещаться в Дзигоку. Это не просто связь. Рядом с Какаши он растет в силе ежеминутно. Даже особая техника мангеке Ренджи не блокирует его силу.—?Жабью силу он тоже не заблокировал,?— заметил Джирайя.—?Может, Ренджи еще недостаточно ее развил. Но выбраться из Дзигоку он пока не может. Это уже показатель. Хоть о нем не надо беспокоиться.—?В любом случае,?— Джирайя забрал папку с формулами и раскрыл на странице с печатью. —?У Какаши уже есть этот символ на щеке. Надо восстановить печать и влить чакру Учих. Как мы уже выяснили, этот способ недолговечен, но даст нам время.—?Сакумо знал, как проводится обряд, он потратил немало времени на исследования, а нам не помешает помощь специалистов. Хокаге уже дал нам отряд Хъюга для чакра-анализа, но на обряд нужно разрешение.Джирайя кивнул.—?Я за ними присмотрю, иди.Бабушке Обито понадобилась срочная операция, но ни одного свободного хирурга в больнице не нашлось. Рин и подумать не могла, что уже готова сама творить такие вещи. Вооружившись медицинским учебником и парой стажерок, она сделала невозможное. Уверенности в том, что все прошло успешно у нее не было, но Мане стало лучше. Она открыла глаза и вежливо поблагодарила ее за помощь, а после сразу спросила, где ее внук.—?Он с Минато-сенсеем, и у него все хорошо.—?Не ранен?Рин вспомнила, как он прихрамывал, удаляясь на встречу с Какаши, но решила не беспокоить старую женщину зазря.—?Потрепало немного, но он сильный. Будь что серьезное, я бы его не оставила.—?О, там все очень серьезно,?— протянула она, прикрыв глаза. —?Вам всем следует быть осторожнее.—?Мы осторожны,?— заверила Рин и вышла из палаты.Поток раненых постепенно сходил на нет. Новенькие прибывали редко и с легкими травмами. Листу удалось отразить внезапное нападение, и теперь ирьенинов мобилизовали для контратаки. Цунаде собиралась на фронт и наскоро проводила в коридоре инструктаж. Рин встала рядом с санитарками и внимательно вслушалась в наставления.—?Я не знаю, как долго буду отсутствовать. Но пока меня не будет, не расслабляйтесь. У нас полсотни тяжелых. Обход делать каждые полчаса. Забудьте про чай и сон. Все посменно и не долго.О долгом сне Рин давно перестала мечтать. Война?— дело такое. Но оставаться в больнице, когда ее мальчики попали в такую беду, а Обито, возможно, еще и ранили, выше ее сил. Надо хотя бы позвонить.Осторожно прошмыгнув мимо собрания, она забежала за стойку регистратуры, сняла трубку и набрала номер Минато-сенсея. Кушина на том конце провода сказала, что муж домой не приходил, а потом долго расспрашивала, все ли в порядке.—?Я не знаю, но лучше сидите дома,?— как можно строже посоветовала Рин, нажала на сброс и снова набрала номер. Дом Обито запищал короткими гудками. Наверняка от телефона и провода не осталось. Тогда она позвонила Какаши.Из трубки раздался треск и далекие гудки, а спустя минуту она снова услышала свой голос:—?Какаши… Какаши, не надо…Бросила трубку на рычаг. До чего же приставучая дрянь! И что же теперь делать.За телефонным аппаратом лежал красный круглый леденец. Мимико добралась до нее еще днем. Осталось чуть больше двух суток до смерти, а единственный, кто может ее спасти, неизвестно где. Страх не на шутку сжал сердце. Она должна работать, спасать жизни. Некогда думать о себе. Но мысли о худшем продолжали навязчиво забираться в мозг.Повертев в руках конфету, она закинула ее в рот. Вишневая, сладкая, словно настоящая.—?Шизуне, Рин, начните обход с реанимации,?— приказала Цунаде. —?И если что, сразу зовите. Я пока еще здесь.Хокаге не спал, но пробраться к нему оказалось непросто. Начавшаяся война захватила внимание всего руководства. Собрался совет, доступа на который у Минато не было. Секретарь велел ждать. Прошел час, потом еще. Время тянулось невыносимо медленно, а столько еще предстояло сделать. Усталость все больше брала верх. Дом Какаши, словно живой, тянул чакру с невероятной скоростью. Даже папки и отчеты тяжело было держать в руках. Глаза слипались, но время продолжало поджимать. Не время для отдыха. Он должен еще отчитаться за расследование Джирайи и Орочимару и сообщить о смерти последнего.В полицию они, конечно, сообщили, но дожидаться не стали. Тогда пришлось бы рассказать, что за мха укусила Ренджи. Рассказ долгий, даже слишком. Вконец устав, Минато обошел секретаря и толкнул дверь кабинета заседаний.—?Добрая ночь, у меня срочное сообщение,?— вежливо поклонившись, сказал Минато,?— я бы ни в коем случае не стал бы вас отвлекать, если бы дело не касалось безопасности деревни. Нам удалось выяснить причины всех происходящих в Конохе событий, решить проблему с Ренджи и проклятой кассетой. Но есть и другая проблема. И чтобы ее решить, мне нужно ваше разрешение на проведение обряда запечатывания.Одна из старейшин схватилась за сердце и ахнула.—?Неужели Девятихвостый?—?Хуже,?— покачав головой, ответил Минато,?— Бакум.Остаться в комнате отца Какаши не рискнул, улегся на свою старую кровать впервые за последний год и прислушался к скрипу потолка. Именно из-за этого ужасающего звука в последнее время он предпочитал спать на кухонном диване. Там не так близко и окно больше, можно успеть выпрыгнуть. Только, как оказалось, бежать некуда.Обито почти сразу отключился. Положил голову на подушку, а уже через минуту свалил на Какаши руку и ногу. Какаши не сопротивлялся, так спокойнее. Близость товарища давала, хоть и слабое, но все же чувство защищенности. Последний раз он себя так чувствовал рядом с отцом. Но папа не разрешал ему ложиться спать рядом и повесил защитный знак на двери своей комнаты. Нежели боялся? Как оказалось, не зря.Минато-сенсей тоже боится, и Джирайя-сама боится. И Орочимару-сама боялся. И это тоже не зря. Только Обито храбрится и внушает себе, что может что-то сделать. Но голод продолжал грызть даже когда он был рядом. Страшный голод. А жертва сидела на кухне, напитанная сочной чакрой, и сердце колотилось будто при забеге на скорость.Надо его прогнать.Осторожно убрав рук Обито, Какаши выскользнул из кровати, сбежал по лестнице вниз и заглянул на кухню. Джирайя спал на диване, свесив руку на пол, а над ним, склонившись, стояла черноволосая женщина в белой окровавленной ночнушке. На столе, обняв руками колени, сидел маленький мальчик, а вокруг него вальяжно расхаживал большой черный кот.Сердце подскочило в груди. Женщина выпрямилась и обернулась. Ее черные глаза блестели в тусклом свете личных фонарей, едва пробивавшемся сквозь раскрытые жалюзи. Кот пронзительно зашипел.—?А? Что?Вспыхнул верхний свет. Джирайя вскочил с дивана и сонно огляделся. Какаши поспешно спрятался за углом коридора, и как можно бесшумнее пробрался обратно наверх.Дверца комнаты тихо скрипнула отъезжая в сторону. Какаши прикрыл ее за собой и обернулся к постели. Обито был не один. В темноте он едва сумел резглядеть того, кто спал рядом с ним под одеялом.Серебристые волосы, съехавший в сторону шарф с эмблемой Учих и белая повязка на щеке, прикрывшая оставленный монстром порез. Это был он?— Какаши.В соседней комнате заскрипели половицы. Дверь за спиной снова отъехала в сторону, и с детства знакомый девичий голос произнес:—?Идем, ты можешь спрятаться на чердаке.