Прими себя (1/1)

Олег.Это имя будто звоном гонга отозвалось в голове. Сергей, кажется, воочию увидел Дамоклов меч, нависший над головой Волкова. Вот сейчас сработает ошейник?— и…Сухой треск, от которого у самого Разумовского чуть не остановилось сердце, возвестил о поломке. Да… Он же сам вывел его из строя… Сумел отстоять у Птицы право на лучшего друга. Если Волков вообще захочет на него потом смотреть.Вздох облегчения застрял в горле, вместо него?— чужие, полные презрения и недовольства слова. Что значит?— сделать самому? Почему… почему в его руке пистолет, направленный на Олега?!Нет… Нет!В душе внезапно поднялась волна ярости, она обожгла грудь, возвращая Разумовскому контроль над телом. Вовремя?— он дёрнул рукой, и все пять пуль чиркнули по стене.Он никогда не был так зол на Птицу. Тот мог убивать, рвать на части, но… Но поднять руку на Волкова! На того, кто их спас! Кто всегда был на его стороне!Мир качнулся, померк, и Сергей снова оказался в мире своего тёмного я. Он не знал, точно ли это бушующее огненно-кровавое море находится в его голове или где-то ещё, да сейчас и не задумывался об этом?— замер под взглядом Птицы. Тот тоже был взбешён?— не думал, что Тряпка когда-нибудь так будет ему перечить и тем более прямо из рук вырвет желанную добычу.Но сам Разумовский в этот раз точно не даст себя подмять. Не когда Птица задумал такое.—?Что ты творишь?! Мы почти победили Грома! Почти всех убили!Он бесновался в своём вихре чёрных перьев, смотрел на Разумовского с искренней ненавистью?— а Сергей уже смыкал пальцы на шее того, кто совсем недавно самого его пытался убить.—?Заткнись! Хватит мной управлять! Ненавижу тебя! Ненавижу! —?в этот момент у него проснулись какие-то нечеловеческие силы. Разумовский даже приподнял Птицу, всё так же душа его, и швырнул в волны. —?Ненавижу!Ворон приподнялся из воды, теперь мокрый, не злой, скорее… отчаявшийся? По крайней мере во взгляде своего Я Сергей не увидел прежнего безумного огня.—?А ведь я?— это ты. Всего лишь твоя часть? Значит, ты себя так ненавидишь? —?он даже не попытался отряхнуть с перьев капли, стоял тяжёлой и одновременно зыбкой тенью.—?Да плевать! —?в руках сам собой возник пистолет?— тот самый, из которого он смог не выстрелить по Олегу.—?Ты ведь правда на него злишься…Сергей не сразу понял, о ком Птица говорит. Потом мотнул головой.—?На Олега? Чушь. Он ко мне сразу же прилетел…—?А до этого бросил,?— губы Птицы снова тронула привычная кривая ухмылка, хоть и не такая уверенная теперь. —?Ушёл в армию. Ты злишься на него до сих пор. Признай это.—?Нет!Пистолет выпал из рук, с тихим плеском исчез в кровавой воде.—?Я?— это часть тебя, в которой скопилась злость на всех. Какой смысл прятать свой гнев…Разумовский отвернулся. Стиснул виски пальцами.Это правда. Он злился на Олега. Долго. Ему было так тоскливо одному, что выть хотелось. Но он же не Волк…—?Какой смысл отрицать себя? —?послышался снова шелестящий голос, и Сергею снова пришлось повернуться. К самому себе.Да, ненавидел. Но не хотел… Олега-то уж точно ненавидеть он не хотел никогда. Поэтому и загнал эти чувства так далеко, что из них появилась Птица?—?Ты всегда один, какой смысл кого-то держать рядом? —?его Я развело руками-крыльями. —?Давай просто уйдём, когда это всё закончится. Пусть они все умрут!Сергей снова шагнул к нему, не отводя глаз. Он видел теперь, какие потрёпанные крылья у Птицы. Как тот сутулится. Одновременно злой?— и грустный. Та забитая, обиженная, злая на весь мир часть его, возникшая ещё с детства. Мир несправедлив ведь, да?Должен ли сам Разумовский ненавидеть себя? Нет ведь?Ещё несколько шагов?— и он обхватил Птицу руками, теперь не пытаясь убить или отшвырнуть со своего пути, но обнимая.Ведь себя надо любить и принимать, верно?Ему казалось, что он разговаривал с Птицей долго, но когда открыл глаза, пистолет всё-таки смотрел в стену, а все остальные?— на самого Разумовского.Взгляд Олега резанул по сердцу, заставил выронить пистолет, встать?— и замереть. Он ведь почти выстрелил, и теперь недостоин прощения?—?Олег… Я не хотел…—?Ты всё-таки ненавидишь меня за то, что я сбежал тогда?Разумовский усмехнулся?— а Волк всё-таки поражает порой проницательностью.—?Ненавидел,?— Сергей шагнул к клетке, на ходу открыл и её, и ту, в которой сидели друзья Грома. —?Только сам этого не знал.Волков молча кивнул оставшимся наёмникам, жестом показал ?Убирайтесь?, и снова обернулся к другу. Негромко произнёс:—?Я правда хотел найти своё место. Хотел добиться чего-то, чтобы вровень с тобой идти. Я бы вернулся, обязательно. Только ты сам стал меня избегать, помнишь?Сергей помнил. Тогда он боялся снова сблизиться и решил, что надо жить самому. Да и желание переделать мир захватывало его всё больше.—?Я виноват в этом, прости,?— Разумовский повесил голову, но его тут же тряхнули за плечо.—?Да оба натворили дел. Как насчёт того, чтобы исправить их? Думаю, твой дворец отлично для этого подходит.Волков подмигнул ему. Да, придётся повозиться с набором новой команды после этого, но справится как-нибудь.—?Пожалуй,?— Разумовский усмехнулся, снова становясь собой. Снова смотря с огоньком в глазах. И рявкая уверенно на замешкавшихся пленников во главе с Громом. —?Убирайтесь! Передумаю?— всех на фарш пущу.Это подействовало. Компанию как ветром сдуло, а сам Сергей одним движением разбил экран с шахматной доской.Наигрался уже. Хватит.