Патрон 18. Оковы бывают желанными. Часть 2 (1/1)

Он сведет меня с ума.Кровавый поцелуй, пронзивший кожу зубами. Я прогибаюсь под развратным телом, выпуская наружу несдержанный стон. Мне кажется, что это конец всему...Упирается ладонью в мою грудь и приподнимается на вытянутую руку, запрокинув назад голову. Он не стонет. Он не кричит. Из его горла вырываются гортанные рыки, больше похожие на звериные, белые зубы в алых разводах - кровь. Моя. И она бежит с уголков губ к подбородку, пока белки упираются невидящим взглядом в потолок. Светлые кудри потеряли порядок, рассыпавшись на отдельные прядки, некоторые из них приклеились к лицу из-за мелких капелек пота...Я без сил. Выдохся. Каким только чудом я все еще двигаюсь навстречу этому чертовски узкому телу? Ведомый только удовольствием, которое заставляет мышцы оставаться крепкими и сокращаться снова и снова. Готов под страхом смерти поклясться, что я первый... Слишком тесно. А он даже не подумал о смазке. Оседлал и катается на сухую, из-за чего, редко, но в голове проскальзывает мысль о том, что ему должно быть больно. Вот только по безумной широкой улыбке этого не скажешь. Голод заглушил боль? Нет... его болевой порог всегда был очень высок. Или он просто законченный садо-мазохист. Но голова отключалась и шла помехами, как в сломанном телевизоре. Я чувствовал запах крови, но не мог понять, потонув в ощущениях, что эта кровь была не только моей. Порвал ли я его или просто повредил, но внутри вдруг стало влажно и горячо, а мы, как животные, дикие низменные твари, не замечали ничего. Было жизненно необходимо просто двигаться, вбиваться в него, такого страстного, бессовестного... Общаясь с ним в обычной жизни и натыкаясь вновь и вновь на безэмоциональное лицо в серых буднях, я никогда не думал, что Матсумото такой распутник.- А-ки-ра...Он тянет мое имя грудным вибрирующим звуком, низким, вперемешку с хрипотцой и шумным выдохом, отчего мышцы сводит предоргазменной судорогой. Белки лихорадочно дергаются, и я, сквозь мутную пелену на глазах, замечаю, как голубая линза сползает вниз, потеряв свое место. Таканори смахивает ее с глаза перепачканными моей кровью пальцами, из-за чего слизистая оболочка окрашивается алым, а линза падает на пол... Когда он очнется, я смогу увидеть его настоящий цвет. Я не видел его глаза с восемнадцати лет... Слеза из-за раздражения скатывается с нижнего века грязно-розовой дорожкой. - Ха-а... - толчок, скрежет колесиков по металлическому полу - он ударяет ладонью по каталке возле моего лица. И еще раз, и еще... падает на мою грудь, задыхаясь, шелестя пошлые фразы на ухо. В глазах темнеет.Он просит меня быть грубее, называет породистым кобелем и смеется, неестественно, будто психически болен. Каждый мой толчок сопровождается этим тихим смехом, но он звучит так сексуально, что сомнений нет - он наслаждается всем процессом. Ему до одури это нравится. Он утонул в своих темных желаниях и страстях, захлебнулся своей похотью. Дрожа в головокружительной эйфории, он ловит зубами серьгу в моей мочке. Я срываюсь на громкий рык - Матсумото вырывает кольцо из уха, дернув головой в сторону, порвав его, и снова отклоняется, продевая в металлический круг кончик языка. На застежке остается крошечный кусочек плоти, и его вкус заставляет тело моего насильника крупно задергаться, как в припадке. Я будто во сне вижу, как он смыкает губы и... выплевывает колечко мне на грудь. Блестящее и чистое. И понимаю, что он просто проглотил частичку моей плоти, кровожадно облизнувшись.- Вкусно...Только почему-то это не вызывает ничего, кроме сокрушительной волны возбуждения. Кажется, я свихнулся вместе с ним. И чувство, что не я, а он трахает меня, - нет, он открыто насилует мое тело, - не оставляет ни на миг. Он меня сделал... Все мои предположения и все мои грязные фантазии опровергнуты, растоптаны, сожжены им в прах. Полгода я засыпал с мыслями о том, как буду иметь наглого врача, зажимая его в коридорах, кабинетах, его чертовой лаборатории - везде, где придется, видеть румянец на его лице и жалобно сдвинутые брови в моменты, когда ему будет особенно хорошо, но даже не предполагал, что жертвой окажусь я сам. Что это я буду с мольбой на лице принимать его напор. Что это я попадусь в его ловушку... Он перевернул все мои представления о себе. Он...- Да. Хочу. Останься во мне... - срывающимся голосом шепчет он в мои губы, когда чувствует, что меня окончательно выключает, и я вот-вот кончу в податливое тело, рефлекторно увеличивая темп глубоких грубых толчков. - Не упущу ни капли из того, что выделяет твое тело...Извращенец. Он превозносит такие вещи... Пот, слезы, кровь, даже моя сперма - ему нужно все, что вырабатывает мой организм. Эти ароматы для него сродни наркотикам. Ему действительно нравится вдыхать в себя запах выступившей на моей груди влаги, нравится вкус моей крови. Он одержим этими процессами.Частое шумное дыхание, две нервно дергающиеся грудные клетки, рыки, хрипы, лязг металла, влажные звуки внизу и оглушающие шлепки разгоряченных тел. Его пальцы, сомкнувшиеся на его члене, зубы, впившиеся в мои губы до остервенения сильно, черные ногти, вонзенные в бедро. Я никогда не думал, что буду желать этого снова и снова. Запястья стерты о жгуты, кожа покрылась ссадинами, а я бьюсь под ним, как прокаженный, изливаясь в тесное нутро, заполняя до отказа так, что сперма смешивается с кровью и выталкивается наружу, пачкая обоих. - Акира! - на мое лицо капают слезы удовлетворения, ударяясь о щеки, и блондин вновь падает на мою грудь, забывшись в оргазме сразу же после меня. Он намеренно ударяется лбом о каталку возле моего лица - с размаха, рассекая белую кожу, и я вздрагиваю от этого звука, закрывая тяжелые веки. Такими темпами он убьет нас обоих...- Аки... - хриплый шепот, не прошло и минуты, привлекает мое внимание, и я вновь встречаюсь взглядом с белками, усыпанными венозными сосудами. Он крупно дрожит и не выходит из транса. И я чувствую что-то неладное, когда его голова начинает мелко покачиваться из стороны в сторону.- Нори?- Ударь меня.- Что? - Таканори дотягивается до петли жгута на моем запястье, силясь распустить его. - Подожди!- Быстрее... или я убью тебя.Жгут выскакивает из застежки, и медик тут же хватается за стоящий рядом столик. Я вижу, как его пальцы находят скальпель на разносе, и в другой момент он замахивается на меня, направляя острие ножа прямо в мое горло...Я ловлю его освобожденной рукой за запястье в пяти сантиметрах от своей шеи. Предохранитель сорван разрядкой. Я понимаю это сразу же по хищной улыбке. Это последняя стадия приступа - ему нужен труп. Труп того, кого он так долго мучил. И силы в этой руке столько, что я не могу отвести ее от себя! А ведь Таканори всегда был таким хрупким по сравнению со мной!- Ударь меня! До меня доходит смысл фразы. Боль. Ему нужна боль, чтобы вернуться в реальность. Но не та, что мы дарили друг другу всего несколько минут назад, а несвязанная с играми агрессия. И сам факт того, что он просит его остановить, говорит о многом. Он не хочет моей смерти, по крайней мере, не сейчас, но справиться со своей тьмой сам не в состоянии. А если Матсумото Таканори не хочет твоей смерти - значит, ты избранный. И будешь полным дураком, если не поймешь этого. Ведь еще никто и никогда не выходил из этого склепа живым. Это придает сил, и я отвожу его руку в сторону, перехватывая скальпель за лезвие и вырывая его из побелевшего кулака, конечно же, разрезав им свою ладонь. Нож падает на пол, и Матсумото снова тянется к инструментам.- Бей, Акира!Я отталкиваю от нас столик, заставив его со скрипом откатиться подальше от каталки, и обхватываю рукой дрожащие плечи хирурга, уронив его на свою грудь и ткнув лицом в шею.- Нет! Я не буду этого делать. Никогда!Я удерживаю одной рукой вырывающегося мужчину возле себя, обхватив тело и руки хирурга у локтей, чтобы он не мог ими двигать, и закрываю глаза. Я могу ударить Юу. Я могу выстрелить в Ютаку. Могу избить до полусмерти кого угодно в этом доме, но никогда не подниму руку на Матсумото. Резкий укус в плечо заставляет зажмуриться, но я терплю, шумно выдохнув сквозь сжатые зубы.Я не знаю, почему я всегда защищал Руки. Какой бы язвой он ни был, я всегда вступался за него. Понятия не имею, что мной двигало. Но точно знаю, что если однажды увижу, как он вспарывает мой живот и вынимает мне на обозрение мои кишки, даже тогда я не смогу направить на него пистолет. Я выстрелю только в одном случае: если Широяма скажет, что Таканори предал нас, если он докажет это и предоставит факты, приказав убрать хирурга. Никто из нас не простит предательства, для всех четверых это тяжкий грех. Из-за этого мы и стали киллерами - нас предали и бросили в эту грязь. Научили не любить, не сожалеть, не колебаться, не чувствовать. И тут не важно - друзья или любовники. Убью, не задумываясь. В остальных ситуациях мы найдем другой выход. - Успокойся, - тихо выдыхаю я, ткнувшись лицом в спутанные волосы. - Я не отпущу тебя, пока ты не придешь в себя. Не знаю, сколько прошло времени. Десять, двадцать минут? Полчаса? Но, в конце концов, Матсумото устало замирает в моих руках, медленно выдыхая в прокушенное плечо. Я приподнимаюсь с каталки, насколько это было возможно со связанными ногами и левой рукой, склоняюсь над мужчиной и убираю с его лица важные волосы. Черные веки подрагивают, приоткрываясь, и я задерживаю дыхание, натолкнувшись на радужки все еще мутных глаз.Голубую и кофейную. Искусственную и настоящую. И это стоило того, чтобы остаться с ним наедине.Я не могу разогнуться, неотрывно изучая узор карего озерца. Вижу, как подрагивает зрачок в едва заметных расширении и сужении, что скрывали линзы, вижу, как причудливо меняется этот живой рисунок. И Матсумото улыбается мне, по-особенному, как никогда еще не улыбался. Он дарил теплые улыбки всем, кроме меня. Мы постоянно грызлись друг с другом, проверяя предел нашего терпения, поэтому сейчас даже сердце кольнуло от неожиданного проявления таких эмоций.- Я испортил линзу, - очень тихо и устало шепчет блондин, но не отводит от меня взгляда.- Я достану тебе новые.Четырнадцать лет. Четырнадцать лет я смотрел только в фальшивую голубую оболочку. Но никогда не задумывался над этим до сегодняшнего дня. И понял, что соскучился. По его взгляду без чертовых цветных пластин.- Ты смотришь на меня так, будто видишь в первый раз.- Прости.Он тихо смеется, протягивая ко мне руку и касаясь кончиками пальцев щеки.- Как хорошо, - мурлычет врач, прижимаясь к моим губам своими. - С тобой хорошо, Акира.- Породистые кобели не могут по-другому.Теперь он смеется в голос, комкая в пальцах мои волосы. - То, что нужно для похотливой сучки.- Освободите меня, доктор, - усмехаюсь я, и Матсумото лениво поднимает взгляд выше - на все еще схваченную жгутом кисть. - Я буду хорошим мальчиком, обещаю.- Ммм...Но вместо того, чтобы потянуться к петле, Таканори хмурится, опустив ладонь на мою грудь и протолкнув ее между нашими телами, все еще крепко прижатыми друг к другу. А после с удивлением вытягивает кисть обратно. Я замечаю в его пальцах колечко, которое он вырвал из моей мочки. Оно отпечаталось на нашей коже бледно-розовыми кругами. На губах Таканори вновь заиграла улыбка, взгляд поймал коробочку на полу, упавшую со столика, который я оттолкнул в борьбе за свою жизнь, и врач перегибается через меня, дотягиваясь до нее пальцами, так и не встав с моего тела.- Нори, что ты делаешь?Блондин возвращается в исходное положение и переворачивается. Опускается на мою грудь спиной, уложив голову рядом с моей, отчего я чувствую, как наши щеки соприкасаются. И лишь тогда я замечаю в его пальцах запечатанную в стерильную упаковку широкую иглу, полую внутри. Матсумото молча раскрывает ее, вынимая острый предмет, и подносит к своим глазам, усмехнувшись.- Мне не нравится, как ты улыбаешься. Нори?Мужчина ловит мои губы своими, и в это же время приставляет острие к своей груди... Я задыхаюсь в поцелуе, замечая, как игла уверенно протыкает затвердевший сосок медика, проходя насквозь и заменяясь моим кольцом. - Твою мать, - восхищенно выдыхаю я, разглядывая блестящую в свете ламп сережку, теперь украсившую темный ореол моего любовника. И мысль о том, что она моя, заставляет сердце забиться чаще. Теперь не только я ношу в хряще его пирсинг, но и он носит мой - в своем соске. Это будоражит воображение.- Нравится?Игла падает на пол с тихим звоном, а я накрываю пальцами кольцо, смахнув каплю крови, просочившуюся из прокола.- Прекрати, у меня снова встанет, - я с тихим стоном падаю обратно на каталку. Вот черт. Это извращенное создание убьет меня раньше, чем я думаю, и не тем способом. - Не волнуйся об этом. По вопросам стояка я мастер, - смеется блондин, заводя руку за голову и все же освобождая мою вторую руку из плена. - Здесь очень много запахов... и они еще долго не выветрятся. Пойдем к тебе? Они сводят меня с ума...- Тебе нравится, когда грязно, да? - я улыбаюсь и обнимаю мужчину обеими руками, прижимаясь губами к его виску. - И чем грязнее, тем лучше.Я не сомневался.- Двадцать... а я люблю точные цифры.Таканори лениво бороздит губами по моей спине, пока обхватившие меня за талию руки невесомо поглаживают ладонями пресс, вызывая восторг нервных окончаний.Мы стоим напротив зеркала в ванной комнате, и в его отражении я вижу, как разноцветные глаза хирурга блестят живыми эмоциями, прячась за моим плечом. Мы только что из душа.Ухо мне ?починили? и сейчас на мочке красовался пластырь, под которым была пара стежков шва. А остальное меня и не волновало. - О чем ты думаешь?- Что было бы здорово не вылезать из постели весь день. Чертов аоевский сосунок - из-за тренировок я не могу остаться с тобой здесь.- Сыворотка правды больше не действует.- Вколи мне ее снова и повтори вопрос.Губы, которые я тоже давно не видел без помады, растягиваются в довольную и счастливую улыбку.- Верю.- Останешься или со мной?- С тобой. Дай мне одеться, - он мягко целует меня в плечо и отпускает, лениво отправившись в спальню. Мы вышли из комнаты лишь спустя пятнадцать минут: Таканори накладывал макияж, перед тем со вздохом поводив уцелевшей линзой в глазу. Я посоветовал скрыть один глаз челкой - настаивать на избавлении от второй цветной пластины не стал. Я не хотел, чтобы кто-то еще увидел его без голубой оболочки. Мой. Не дам. Пошли на хер. Сменную одежду для хирурга мы взяли еще ночью, когда покидали лабораторию, в которой царил хаос. Но Матсумото не пускал к себе никого из прислуги и предпочитал убираться сам. Он просто не мог позволить постороннему осквернить его владения своим присутствием. Так что я пообещал помочь с уборкой, как только закончу пинать по полю одного паразита...- Сегодня я позволю тебе вести, - по дороге к кабинету кумите оповестил меня врач. - Можешь делать, что хочешь, как хочешь и где хочешь. Никаких медицинских препаратов и инструментов. - Правда? - я повернул голову к идущему рядом любовнику. - Это мне нравится!Прошлые фантазии тут же вернулись из небытия, хотя я думал, что их уже можно похоронить и забыть. И сразу все мои нереализованные идеи стали наперегонки ломиться вперед, толкаясь меж собой, воюя за право первенства и создавая настоящий хаос в черепной коробке. Каждая из них хотела быть первой, стать реальной и вволю насладиться моментом, так что я даже почувствовал легкое головокружение, абсолютно потерявшись в своих мечтах. ?Я, я, я!? - орали изобилующие развратом сцены, ставя меня перед выбором. Это действительно серьезный вопрос!- Это поощрение, - объясняет тем временем хирург, опуская ладонь на мою задницу. - За реализацию моих ?прихотей?. Будем чередовать ночи. Как тебе?- Ни за что не откажусь!Медик улыбается, взявшись за ручку двери чужого кабинета, и распахивает ее, впуская обоих в просторную комнату. Широяма сидит на диване, потягивая чай вместе с торговцем, развалившимся на второй мягкой конструкции. А рядом с главой стоит Такашима, всем своим видом показывающий, каким дерьмом он считает всех нас, таких плохих дяденек, ни за что ни про что издевающихся над невинным существом. Я хмыкаю на недовольное выражение лица и жестом сгоняю Кая с дивана к Аою.- Дай нам сесть.- Иди в жо... оу, - Стервятник оглядывается на нас и замечает на моем теле несколько укусов, которые не получилось скрыть одной борцовкой. - Я что-то пропустил? - Как прошло? - тянет Юу, усмехнувшись, и я все же опускаюсь на диван, когда Ютака неохотно пересаживается к брюнету.- Охренительно.Матсумото садится рядом, и я тяну его к себе поближе, приказав служанке, незаметно стоящей в углу, налить нам чая. Хирург с блаженной улыбкой кладет голову на мое плечо. - Меня сейчас стошнит. Что с твоим лицом, Руки? - морщится Кай, кивнув Широяме в нашу сторону. - Мы теряем его, сделай что-нибудь!- Оставь их. У них сейчас "конфетно-букетный" в заднице играет, смысл надрываться?- А еще пару-тройку дней назад кто-то втирал мне, что у киллера нет друзей и семьи, - подает голос Кою, дернув губой в издевательской усмешке. Я лишь поднимаю бровь на язвительное заявление. Вот как? Очнулся и решил зубки показать? Мелкая дрянь.- У киллера нет друзей и семьи, - тянет Таканори, прикрывая глаза. - Но только в том случае...- Если окружение киллера - ни на что не способные слабаки, - заканчиваю я, демонстрируя юнцу средний палец. - А все твои дружки-подружки - всего лишь горстка сопливых дамочек, которые мочат штаны при виде бензопилы в чужих руках. Под стать тебе, красавица. Мой партнер в случае нападения может завалить добрую половину Южного клана перед смертью, вероятность которой так же мала, как и твой IQ. И даже если его грохнут - он унесет с собой в могилу столько народа, что, вместо нытья у его плиты, я буду с гордостью смотреть на чертову горстку земли, запомнив его настоящим мужчиной. И все, что останется сделать - принести ему голову его убийцы в подарок. Без сожалений и сетований на жизнь. А что ты скажешь о себе?Мальчишка затыкается, плотно сжав губы и отведя взгляд.- Правильно, дрянь. Прежде чем язвить мне, попробуй хотя бы раз устоять на тренировочном поле против моего головореза. Тогда я и выслушаю все твои ?обидки? на свою дерьмовую судьбу, которую ты до сих пор не хочешь принимать, наивно полагая, что все разрешится само собой. Хочешь и дальше жалеть себя - дело твое, только вот мы тебе сопли подтирать не собираемся. И на будущее запомни: выбирай себе сильных сторонников и выбирай себе сильных врагов. Первые прикроют твою задницу, вторые закалят характер. А теперь подорвался и метнулся на поле, пока я не вогнал тебе пулю в лоб - мозги тебе все равно за ненадобностью, смысл их таскать? Без них твоему жалкому туловищу будет куда проще.Юнец сжимает кулаки, стиснув вместе белые зубы, и молча срывается с места, проносясь мимо нас к дверям. - Стрельба первая по плану. Твоя смена, Кай.- Да-да, - хмыкает торговец, поднимаясь с дивана. - Но знаешь, я даже как-то проникся твоей пламенной речью. Есть о чем подумать. Матсумото забавно улыбается, прищурив глаза, и еще крепче обнимает мое плечо, на котором лежал, обеими руками.- Самец, - мурчит сам себе хирург, и я тихо прыскаю, забирая со стола свой чай и передавая его любовнику. Широяма только с легкой улыбкой опускает взгляд в свою чашку.