1 часть (1/1)

День выдался воистину жарким и тихим. Последние лучи солнца уходят за горизонт, оставляя землю в лёгкой тени. Земля наконец отдыхает и уходит в тень.*** Двое человек легко поднимаются на бугор, аккуратно поддерживая друг друга и о чем — то тихо разговаривая. — Как вы думаете, Павел Иванович, завтра такая же погода будет? — лениво спрашивает человек средних лет с голубыми мягкими глазами. — Ох, вот если честно, даже не знаю, не хотелось бы, уж слишком тепло. Пусть уж будет холодно, — задумчиво отвечает сосед, примерно такого же возраста с бледноватой кожей. Манилов удивленно поднимает на него глаза. — Давайте уже куда-нибудь сядем, я уже не мальчик, чтобы совершать такие прогулки. — Чичиков закусывает губу и внимательно смотрит на собеседника. Тот кивает и указывает рукой на место под небольшим раскидистым деревом. Светская беседа явно не для них. Слишком трудно общаться на ?вы? после всего, что было между ними. *** Птицы тихо напевали что-то на своем. Ветер сегодня был крайне легким и непринужденным. — Сегодня тут красиво, а людей нет. Это крайне здорово, не находишь? — Манилов снимает жаркий сюртук, присаживаясь на плед. Павел улыбается, кивает и садится рядом, облокачиваясь на ствол деревца. Манилов несколько секунд смотрит на небо, где совсем скоро начнут мерцать звезды, а пока только тёмное пространство. — Как ты думаешь, там есть что-нибудь помимо звезд? — тихо, будто себя спрашивает мужчина и закрывает глаза.Чичиков вздрагивает, неспешно выдыхает и усмехается. Он даже сейчас чувствует, как Манилов напряжен, хотя рядом никого нет. — Почему ты смеешься? Разве это смешно? Манилов резко распахивает глаза и смотрит на любовника. — Ну что ты, дорогой, это очень даже интересно и крайне увлекательно. Честно, не знаю, но мне кажется, что, возможно, что-нибудь там находится. Не думаю, что такие же люди, но что-нибудь живое... Может быть, — отвечает Чичиков, закидывая руки на плечи и притягивая к себе собеседника. Мужчина не сопротивляется и удобно устраивается на чужом плече. Тепло. — О чем думаешь? — тихо, на самое ухо, шепчет мужчина.О чем думал Манилов? О том, что скоро Павел уедет и всё встанет на свои места: дом, жена, дети, редкие вылазки из своего имения, рабочие мужики, поле, его деревни. О том, что за несколько месяцев Чичиков стал ему как родной и очень сильно полюбился. Но говорить об этом не хотелось, не сейчас. Атмосфера не та и время тоже не то. — Я... Я думаю о том, что сейчас было бы неплохо поесть клубники или другой ягоды. — уверенно выдает мужчина и резко отводит глаза в другую сторону. Чичиков непонимающе смотрит на собеседника и вдруг порывается целовать чужую шею, аккуратно проводя языком по ней, чувствуя, как там бьётся артерия. Манилов резко вздрагивает, но не отстраняется, закрывает глаза и что — то шепчет. Павлу смешно, ведь Манилов такая душка, когда ему хорошо. Он пытается сохранить спокойное выражение лица, что получается очень плохо. Вот и сейчас рука мнет край пледа. Манилов тихо просит остановиться и пытается перевернуться лицом к мужчине. Чичиков отстраняется, он прекрасно знает момент, когда надо остановиться, чтобы все эти шалости не переросли в нечто большее. Мужчина вновь откидывается на плечо. — Так где моя клубника, душечка? — смеется Манилов и целует Чичикова куда-то в висок. В ответ он слышит шорох чего-то и замечает небольшой белый туесок с чем-то внутри. — Там клубника?Чичиков кивает, пододвигая лакомство.Мужчина на несколько секунд теряется, а потом резко подхватывает туесок и кладет себе на колени, опуская руки в него и вытаскивая, как ему кажется в такой темноте, самую большую ягоду. Он, недолго думая, засовывает её в рот и жмурится. ***В детстве ему мало давали подобных лакомств и чаще всего просто прогоняли с кухни. Манилов тогда тихо шипел, а иногда и плакал, тихо, правда, но плакал. Папенька не позволял плакать, он говорил, что это вовсе не мужское дело, что мальчик должен быть сильным и никогда не позволять себе эти глупые замашки кисейных баб. Маленькому непоседливому Манилову часто попадало. ***А потом уже стало не до этого. Он вообще теперь редко ел ягоды. И вот теперь ел, в такой тишине, прерываемой лишь звуком жевания и тихого сопения. Однако, как бы прекрасно все это ни было, по правилам этикета он должен был поделиться с собеседником, о чём благополучно забыл. Как хорошо, что в темноте не было видно чужих зардевшихся щек и шею, которая пошла пятнами. Мужчина кашлянул и, вынув ягоду, протянул соседу. — Не хочешь? А то я как-то не подумал.Павел резко посмотрел вниз и отрицательно помотал головой, поцеловав мужчину куда-то в макушку. Манилов слышно вздохнул и откусил ягоду. — Сколько их еще осталось? — тихо спрашивает Чичиков и обнимает любовника чуть крепче. Тот в свою очередь смотрит в самые глаза. — Нет, чуть-чуть совсем, а что, милый, тебе скучно со мной сидеть? — тревожно спрашивает его Манилов и так мило хмурит светлые брови, невинно хлопая глазами. — Ох, конечно нет, я тебя обожаю, ты же знаешь, не торопись. — А если я скажу, что не знаю, насколько сильно ты меня любишь, что тогда? Ммм? — нахально отвечает собеседник, откладывая в сторону пустой туесок и вытягиваясь. Чичиков вопросительно поднимает бровь и ему резко хочется взять это тонкое тело и вжать в траву, обсыпая поцелуями и пошлостями, которые и не снились мужчине, но он не может... Пока не может этого сделать. Он напугает любовника, а этого не хочется. Чичиков достаточно мягко целует мужчину в район губ, терпеливо дожидаясь ответа. Манилов почти сразу целует. Всё получается так скомкано, глупо, и в тоже время — красиво и невинно. Чичиков блуждает руками по чужому телу, будто пытаясь найти что-то. Воздуха крайне не хватает и лёгкие начинают слегка болеть. Приходится отстраниться и начать хоть немного дышать. — Это вовсе не показатель. Ты мог это сделать просто из-за физического желания своего тела. Не стыдно тебе? — зажмурившись, говорит Манилов, кладя голову на чужие колени. — Честно? Совершенно не стыдно, мне очень даже весело, когда ты смущаешься — ты такой забавный. — Мужчина сплетает его руки со своими в своеобразный замок. Уголки губ Манилова медленно ползут вверх, его глаза смеются. — Это неправда и полная клевета. Если кому-нибудь расскажешь, я просто не знаю, что с тобой сделаю, понял? — твёрже говорит мужчина и высовывает кончик языка.Конечно, Чичиков бы не рассказал о таком. Это слишком личное, что-то интимное и сокровенное. Но Павел понимает, что его любовник человек осторожный, волнуется. — Не переживай, не расскажу. Этого никто не узнает. Этого и знать никому не надо, — томно, на самое ухо шепчет Чичиков, легко поглаживая кончиком пальцев по гладким волосам. Манилов кивает в знак благодарности. — Спасибо, я очень надеюсь, что могу тебе доверять. — Конечно, не переживай, всё будет хорошо, я рядом, — уверенно отвечает мужчина. — Надолго ли? — тихо шепчет Манилов и закрывает глаза. — Ох, милый, неужели ты подумал, что я оставлю тебя одного? Ведь я прекрасно понимаю, что сделаю тебе очень больно! Ты обо мне ужасного мнения. Я не оставлю тебя, — уверено твердит Павел, целуя любовника куда-то в шею.Манилов вдруг засмеялся. — С твоим миллионом душ?Чичиков хмурится и тоже начинает смеяться. Иногда в такие моменты он чувствует себя счастливым. *** — Паш, я спать хочу! Пойдем! — слегка капризно, надувая свои прекрасные (по мнению) Чичикова губы, говорит Манилов, шаря руками по пледу в поисках сюртука. Чичиков кивает, аккуратно поднимая чужую голову со своих колен и потягивается. Тело закоченело из-за долго сидения в одном положении. Манилов всё-таки находит свой сюртук и быстро одевается, смотря куда-то вдаль. Они снова идут, но уже с бугра, также поддерживая друг друга. — А, что Петр Иванович, вы больше любите, — закат или рассвет? — хитро улыбается Манилов, стараясь поддержать товарища.Чичикову очень хочется сказать, что больше всякого заката и рассвета он непременно любит Манилова, но лишь тихо отвечает: — Наверное, закат, земля отдыхает и все спят.