1 часть (1/1)

Холодный свет проникал в грот с большим трудом, словно растворяясь в воде, но всё-таки освещая некоторую часть этого тайного места. Здесь тихо и спокойно, потому что нет скоплений рыб и других морских существ. Сюда не забираются любопытные креветки, здесь не ночуют маленькие осьминоги, не проводят свои жалкие минуты морские коньки. Здесь бывают только трое.Да, это поистине завораживающая картина?— огромное подводное помещение, можно сказать пещера, хранящая в себе целую историю. Многочисленные выступы её стен торжественно представляют огромную коллекцию хозяйки этого места. Чего здесь только нет? Казалось бы, в этом месте хранится всё, что только было когда-либо использовано людьми… Однако, если бы так действительно было, весь шарм поиска подобных вещей просто растворился бы в солёной воде. Так, как растворялась вера в счастливое будущее юной русалочки.Ариэль проводила свободные часы и минуты своей жизни здесь, в тайном гроте, среди вещей, когда-то приносивших ей счастье. В тот день она в очередной раз лежала на каменном выступе, который находился в самом центре грота и позволял наслаждаться созерцанием всего этого великолепия. Вода в секретном месте Ариэль была застоявшаяся, но молодая русалочка ритмично и меланхолично поднимала и опускала конец своего хвоста, вздымая тем самым песок на дне и заставляя воду приходить в движение, отчего рыжие волосы не могли спокойно лечь на спину. Вместо этого они беспорядочно ?парили? в воде, словно заколдованные. Руки Ариэль были безвольно опущены вниз, как и её взгляд. Она бездумно собирала песок со дна, сжимала в ладонях, но он просачивался сквозь пальцы и возвращался на прежнее место.В таком состоянии русалочка пребывала уже ни час, и ни день, а несколько месяцев. Безысходность убивала. Солёная вода ужасно наскучила. Человеческие вещички почти перестали приносить эмоции.—?Ариэль, твоё печальное лицо разрывает моё старое сердце,?— краб придвинулся поближе к камню, быстро перебирая конечностями и пытаясь заглянуть в глаза младшей дочери правителя подводного мира,?— Ну, что же ты… Тебе вот уже шестнадцать даже исполнилось. Ты стала взрослее, мудрее… Ну почему ты выглядишь так, как будто кого-то из твоих близких в сети поймали?Девушка подняла свой взгляд, направленный в никуда, и одарила Себастьяна хмурым выражением лица.—?Ты каждый день спрашиваешь у меня одно и тоже, Себастьян. И каждый раз получаешь один и тот же ответ. Не делай вид, что ты действительно не понимаешь, что мне нужно,?— Ариэль перевернулась на спину и стала смотреть вверх, туда, откуда исходил свет,?— Мне просто скучно. Ты знаешь.Краб вздохнул, опуская теперь свой взгляд вниз, на песок, скопившийся на дне грота. День за днём он пытался придумать что-то для юной принцессы, но его взгляды на мир, счастье и эмоции в корне отличались от мыслей Ариэль.—?Ну, дорогая моя, ты же можешь что-то придумать, чтобы развеселить себя. Нельзя опускать плавники, если твоё… Эм… Хобби,?— он быстро окинул взглядом коллекцию,?— Перестало приносить тебе яркие эмоции. Хотя… А почему бы тебе просто не поискать ещё что-то интересненькое?Себастьян не мог поверить в то, что он предлагал ей искать человеческие вещи, ведь это чревато гневом Тритона, но песня ?В мире морском? уже точно не помогла бы.—?Я уже притащила сюда всё людское, что только есть в нашем королевстве: как в разрешённых для посещения его местах, так и в запретных. Максимум, что я нахожу?— это какие-то мелкие детали, которых у меня уже полно, как воды в море,?— Ариэль взяла в руки часть своих волос и стала расчёсывать гребешком с полки,?— Мне не нужны просто какие-то вещи, значения которых я не знаю… Я уже устала бездумно собирать их по дну. Мне нужно что-то особенное. Мне нужен полный переворот в жизни. Что-то такое… Какой-то ?БУМ?, способный изменить всё,?— русалочка с энтузиазмом сделала рывок вверх, показывая руками, как должен действовать ?бум?. Её воображение иногда прорывалось сквозь тоску, но через пару мгновений снова оседало на дне души. Так же, как и Ариэль снова легла на выступ, выпустив из рук гребешок.—?Я не знаю, что делать, Себастьян, я чувствую, как загниваю изнутри. Нужно что-то, что могло бы меня сильно встряхнуть. Какой-то смысл. Какое-то значение,?— тихим и слегка хрипловатым голосом продолжила русалка, закрыв глаза,?— В последнее время мне совсем не хочется петь…***Пип. Пип. Пип. Красная лампочка монотонно и ритмично вспыхивает и угасает, привлекая внимание пилота, и издает характерный звук. Негромкий, и это хорошо. Она не должна вводить в заблуждение или вызывать панику у девушки на борту вертолёта. Пусть она думает, что всё в порядке. Пусть она будет спокойна как можно дольше.Человекообразный автоматон управляет металлической птицей с лопастями вот уже больше суток. Он не вставал с кресла рядом с панелью управления, почти не разговаривал со своими пассажирами, он лишь смотрит перед собой, пытаясь найти хоть какое-то решение в своей базе данных.Это не входит в его обязанности. Зачем они посадили его сюда? Почему не оставили в родном поезде? Неужели они пользуются его глубокой преданностью своему создателю?Оскар устал. Устал от приключений и вечных проблем, встречающихся на пути. Он создан не для этого. Он машинист, призванный вести поезд, проверять билеты и вежливо общаться с пассажирами.Но Оскар не робот. Не бессознательная машина для выполнения какого-то определенного алгоритма. Он мыслит и чувствует. И именно эти чувства вынуждают его последовать за смелой и целеустремлённой девушкой, оставить поезд, для которого он был создан, и продолжить путешествие вместе с ней и мечтательным изобретателем.Кейт Уокер сейчас где-то за спиной. Её голос слышится сквозь глухие удары пульса, выработанного механическим сердцем и заполнившего металлическую голову. Она говорит с Гансом, пожилым человеком, верно идущим к своей мечте. Как же это странно?— чувствовать такую преданность к человеку, с которым ты знаком чуть больше суток. Но Ганс может считаться отцом, не так ли? А исполнить самую сокровенную мечту своего ?родителя??— выше всех приоритетов.Чёртова красная лампочка. Чёртов вертолет. Чёртова Сибирия. И чёртово осознание своей непростительной ошибки.Он не виноват. Это не его обязанности. Он не должен нести ответственность за катастрофу, которая вот-вот произойдет.Металлические руки с силой сжимают пульт управления. Сердце не на шутку увеличило частоту ударов. Оскар смотрит вперёд. Перед ним только небо, а внизу?— океан. Бесконечный. С ледяной водой. Как жаль, что именно здесь закончится путешествие, так же, как и закончится топливо. И да, Оскар единственный, кому это известно.Первой мыслью после того, как автоматон осознал своё положение, было срочно рассказать Кейт. Свалить всю ответственность на неё, как обычно он это делал. Это же просто не входит в его обязанности. И пусть она ищет способ выбраться. Он не обязан контролировать всё. Как же жалко это звучит.Это его вина. Он не осознал, что количество топлива рассчитано на полет до Нью-Йорка или до специальной точки дозаправки. Он не рассчитал, что машина не доберётся до неизвестного острова. Он даже не может посадить вертолёт, потому что внизу только океан. Это его вина.—?Кейт Уо-кер, пожалуйста, подойдите сю-да,?— механический голос перекрыл монотонный шум вертолёта и пищание лампочки. Стало понятно, что разговор американки и Ганса прервался. За спиной пилота раздались шаги, Кейт остановилась рядом, но Оскар всё ещё не смотрел на неё. Кажется, легче будет ему не видеть это уверенное лицо,?— Я должен сказать вам кое-что важное. К сожале-нию, вынужден сообщить вам, что…Мы скоро умрёмОн замолчал, недоговорив. Казалось бы, насколько сложно может быть нечеловеческому существу произнести заранее подготовленные слова. Динамик в норме. База слов и фраз работает исправно. Так какого же Форальберга автоматон не может произнести это?—?Я внимательно случшаю тебя, Оскар.Почему голос Кейт всё время звучит с разной интонацией? Кажется, автоматону этого никогда не понять. Он знает, в какой примерно позе стоит Кейт: скрестив руки на груди, слегка наклоняясь вперёд, держа на лице выражение усталости. Она всегда выглядела так, когда выслушивала жалобы Оскара на проблемы.?Кейт Уо-кер, нужно завести поезд??Кейт Уо-кер, разберитесь с документами??Кейт Уо-кер, верните мне руки?Теперь Оскар понимает, что слишком часто перекладывал на неё проблемы. Да, если бы она не была бы рядом, то поезд Форальберга и с первой станции не отправился бы.Но Кейт ждёт. За спиной послышался раздражённый вздох. Не стоит так глубоко уходить в свои механические мысли, когда от тебя чего-то ждут. Оскар чувствует, как динамик будто бы высыхает.—?Оскар.—?Мне всё рав-но нужно бу-дет вернуть-ся на поезд в итоге, Кейт Уо-кер.Идиот. Трусливая железка. Это всё, что он смог сказать. А лампочка всё мигает. И кажется, что она работает с каждой секундой ярче, громче и интенсивнее. Даже бесполезное стекло может предупредить об опасности. А Оскар, обученный вести поезд, управлять огромным механизмом, держать под контролем все его свойства, не может просто сказать девушке о близком конце.—?Я знаю, как ты скучаешь по нему, Оскар,?— тон Кейт стал намного мягче и снисходительнее,?— Уверена, ты вернёшься к своим обязанностям, когда мы достигнем цели. Это всё?Нет, топливо кончается, вертолёт в любую минуту упадёт, мы утонем в ледяной воде, морская соль забьётся в мои механизмы и ваши лёгкие. —?Да.Откуда-то сзади раздался слабый голос старика Форальберга. Кажется, ему нужна помощь. Уокер уходит, оставляя внутри металлического человека отвратительное ощущение.Мамонты. Чёртовы мамонты. Согласно фактам, они давно вымерли, но почему-то всё ещё приносят смерть. Смерть гениальному изобретателю. Смерть отважной американской девушке. Смерть Оскару, который только начал жить.Это началось. Это стало понятно только ему. Только тому, кто всё знал, кто понимал, что судьба неизбежна. Оскар не сдвинулся с места, больше не смотря на панель управления. Он ничего не может сделать. Он знает: лопасти вращаются всё медленнее и медленнее, уже не могут держать тяжёлую машину. Шум в голове перекрывает всё. Все её слова.—?Оскар, что происходит?Мы падаем.—?Оскар, скажи мне, что всё под контролем!Нет. Этого не избежать.—?Оскар, сделай что-нибудь!Я не могу. Я виноват. Голос Кейт срывается на крик. Она снова пытается найти выход. Она бегает от Ганса до Оскара и обратно, пытаясь успокоить одного и допытаться до другого, а ?птица? тем временем неумолимо несётся вниз, как будто мечтает окунуться в холодную воду. Уокер трясёт автоматона за плечи, а он почти не реагирует. Ему страшно. По-настоящему страшно, потому что он виноват.—?Мне о-чень жаль, Кейт Уо-кер,?— он хотел сказать это как можно тише, но не сумел отрегулировать громкость голоса.—?Сделай что-нибудь!—?Мне о-чень жаль, Кейт Уо-кер…—?Господи, Оскар!—?Мне о-чень жаль…Скорее бы это закончилосьОн встаёт с кресла, уже почти не чувствуя конечностей, но ощущая, как вертолёт ударился о воду. Автоматон знает, что последнее в своей жизни он хочет сделать. Просто чтобы быстрее это закончить.Стекло разбивается. Ледяная вода врывается внутрь, заставляя Кейт замолчать. Её ужасный крик прерывает жидкость. Жидкость, заполнившая изнутри вертолёт. Жидкость, разрезающая своим холодом кожу девушки и старого Ганса. Жидкость, погубившая жизни трёх разумных существ.***Последняя коробка с вещами загружена в багажный отдел автомобиля. Солнце перестало греть так сильно, теперь на улице можно находиться не боясь, что получишь солнечный удар. Люси собрала волосы в высокий хвост, чтобы немного охладить шею. Этим летом солнце палит, словно в последний раз. В голове туман и муть. Из-за духоты ли? Люси стянула с шеи лёгкий платок и закинула его куда-то в машину. Как-то тяжело повернуться и снова посмотреть на дом, который уже не твой. Огромный, из тёмного дерева, с величественными дверями и жёлтой травой вокруг, сначала он вызывал напряжение, но чуть позже стал почти родным. Люси помнит, как совсем недавно поливала цветы в клумбе, смеялась над странной собачонкой и тем, как Грю пытался её выгуливать. Осознание того, что этого больше никогда не будет, сдавливало грудную клетку изнутри. Как же больно уходить без особой на то причины, которую буквально высосали из пальца.—?Это всё? —?Грю как всегда серьёзен, на лице нет и тени улыбки. Хотя сейчас она и не нужна. Если бы он улыбался, было бы ещё больнее. Как он может в такую жаркую погоду ходить в свитере? Он хочет казаться более брутальным, надевая серое и чёрное? Какая теперь разница?—?Да, я всё собрала. Эм… Ладно, что теперь? Наверное, мне пора отправляться к себе,?— Уайлд улыбнулась, надеясь найти хоть какую-то мотивацию. Она была не уверена. Очень не уверена. Но Грю настоял.—?Да, пожалуй,?— коротко ответил мужчина, держа руки за спиной. Было ощущение, что ему совершенно всё равно на то, что было между ним и Люси так недавно. Он держался серьёзным, направив взгляд куда-то в пустоту, чтобы никто не мог заглянуть в его глаза, увидеть в них лишнее.—?Угу. Эм… Ну, тогда, пока? —?Люси коротко кивнула и натянула улыбку, стараясь придать своим глазам жизнерадостный блеск, потому что всегда все люди видели её именно в таком состоянии, но узел в животе не давал ей этого сделать. Они стояли перед домом, рядом с машиной, в которую были загружены все вещи агента Уайлд. Два жёлтых существа сначала помогали таскать многочисленные коробки, а теперь стояли рядом со своим начальником и старались не зарыдать. Люси тоже привыкла к этим чудикам, разговаривающим на смешанном языке, постоянно поднимающим настроение своими неуклюжими движениями, высоким голосом и смешной мимикой. Сейчас Уайлд смотрит на них с грустной улыбкой, мысленно прощаясь.—?До свидания, Люси. Будь счастлива.—?Спасибо, тебе того же! —?слишком громко, слишком наигранно и слишком сильно улыбаясь сказала агент, садясь за руль своей машины. Дверь хлопнула. Уайлд тронулась с места, видя в зеркале заднего вида, как бывший муж уходит в дом, так недавно ставший их ?семейным гнёздышком?.Они развелись в конце мая, очень жаркого мая, именно в тот период, когда три приёмные дочки Грю отдыхали в детском лагере. Чтобы было не так больно с ними прощаться. Чтобы не пришлось сразу им всё объяснять. Чтобы как можно скорее это пережить.Люси смотрит на дорогу, но ведёт машину на автомате. Голова забита надоедливыми и угнетающими мыслями о разрушенной семье. И главное, никакой весомой причины ломать брак не было. Они просто устали друг от друга. Сильно разнящиеся характеры, взгляды на жизнь, цели и ценности сделали своё дело. Они больше не вместе.В машине включена лёгкая музыка, обычно приносящая хотя бы иллюзию покоя в душу Люси. Теперь не помогает. Тяжёлое ощущение в животе становится всё сильнее и всё больше тяготит.—?Спокойно, агент Уайлд,?— тихо сказала сама себе Люси, остановившись на светофоре, и посмотрела вокруг. Летом город живёт так беззаботно, так спокойно и жизнерадостно. Да, при других обстоятельствах Люси наслаждалась бы каждым лучиком солнца, каждой мелочью, каждой прожитой минутой. Она была бы рада делать так и сейчас, но, чёрт, не выходит из-за этого разрыва,?— Спокойно… Тебе нужно просто это пережить, Люси,?— в зеркальце отразилось знакомое лицо с большими зелёными глазами и острым носиком,?— Просто пережить этот период… И всё станет на свои места.Автомобиль трогается снова, когда зелёный свет загорается на светофоре. Люси давит ногой в босоножке на педаль, заворачивает за угол и паркуется рядом с небольшим двухэтажным домиком, который она купила для себя перед переездом. Благо, зарплата агента АЗЛ позволяла быстро скопить на новое место жительства.Миловидное строение в корне отличалось от дома Грю. Домик был словно игрушечный, в пастельных цветах, газон коротко выстрижен, небольшие цветочные клумбы и качели. Зачем они тут вообще нужны?Покидая машину, Люси снова споткнулась. А она ведь даже не взяла в руки ни одной коробки. Разве так должен выглядеть настоящий тайный агент? Где ловкость? Где точность движений? Где ясность мыслей? Всё сгорело до тла в тот момент, когда Грю ей это предложил.А зачем согласилась?Сама ведь не знает. Просто поддалась его настойчивой харизме. Или слишком влюблена? Как тогда, когда готова была поверить и кровью подписаться под каждым его словом. А что теперь? Одинокий пустой дом. Скрипящие качели. Фотография в рамочке где-то на дне коробки.Перетаскав новый дом все вещи, Люси была готова залечь где-нибудь на полу, рядом с камином, и уснуть на несколько часов. Голова уже молила о пощаде, спать последние несколько дней было тяжело.—?Уайлд, подъем,?— настраивает сама себя Люси, заметив, что сидит на бежевом диване, привезённым вместе с другой мебелью несколькими часами ранее,?— Надо хотя бы немного разобрать вещи, а потом идти отдыхать. Ты толком ничего ещё не сделала.Чёртово солнце.Небесное светило действительно убивало эти дни. Сейчас оно уже не пекло головы, но глаза резало, словно хлеб для сэндвича. В комнате было слегка душно, пыль от коробок и вещей парила в воздухе. Но больше всего напрягала тишина.После того, как Люси переехала к Грю, о тишине она почти забыла. Дети, миньоны, собака?— всё это добавляло её жизни приятной шумихи, движения, какого-то актива. Что будет теперь? Тихий дом. Пустые комнаты. Бой часов.Люси встаёт и с ватными мыслями идёт в сторону ближайшей коробки. Отчего голова кружится? Отчего внутри сидит что-то плохое? Отвратное ощущение. Отчего оно просто не может улетучиться?Одиночество в этой комнате словно бьёт в спину, словно ломает тело. Люси тяжело стоять. Глаза ужасно раздражены, краснеют и наливаются слезами. Она оперлась предплечьями на коробку, сжимая руки.—?Надо это пережить, Люси, надо… Ты же сильная, ну же… —?порыва сил хватает только на то, чтобы провести канцелярским ножом по картону и открыть коробку.Чёрт. Как же так?На самом верху лежала бережно запакованная в пупырчатую плёнку рамка с фотографией. Неужели это именно та? Срывая упаковку, Люси видит своё отражение в небольшой площади стекла. А ещё свою свадьбу. Это одна из тех фотографий, которые нравились ей с Грю больше всех. Зачем она взяла её в новый дом? Это же воспоминания, они не должны забыться. Как будто она сможет забыть эту часть жизни. Этот период, принёсший ей столько ощущений.Люси будто зависла, всматриваясь в счастливые лица на фото. Белое платье, летний воздух, лёгкая музыка… Всё это не скоро забудется, очень не скоро.—?Всё. Хватит. Устала,?— слишком резко и неожиданно даже для себя сказала Люси, роняя рамку снова в коробку,?— Всё позже. Позже…Нет сил оставаться здесь. В этом подобии дома. Дома уже нет. Дом остался в прошлом, вместе с семьёй, детьми и жизнью. Люси уходит. Хотя бы на время уходит из этого залитого мраком места. На свежий воздух, он сейчас необходим.Ну и где в этом смысл? Босоножки упираются в стриженую ярко-зелёную траву, взгляд делает примерно то же самое. Куда идти, чтобы успокоить внутренний пожар? Не такой, как раньше. Да, это уже другое пламя. Раньше оно грело изнутри, придавало мотивации, а теперь будто сжигает органы, причиняя сильную боль.Люси идёт пятнадцать минут, полчаса, больше… Не знает, куда идёт. А усталость уже начинает ломать тело. Но агент не вернётся домой, пока не отвлечётся от этого чувства в груди. Кажется, так изнывают от боли бабочки в животе. Они умирают по одной, перегнивая и разлагаясь.Чайки? Похоже, она набрела на набережную. Это к лучшему. Птицы же должны символизировать свободу, не так ли? Только нужна ли Уайлд теперь эта свобода?Набережная. И пляж. Днём здесь собираются люди, чтобы погреться под солнцем, полежать на горячем песке, искупаться в холодной воде, а вечером сюда приходят любители алых закатов и птичьих голосов. Люси тоже входит в их число. Она смотрит в небо, на его прекрасный градиент, и забывает. Всё, что так сильно тревожит изнутри, словно становится прозрачным, не уходит совсем, но притупляется. Чайки кричат. Почему птичьи голоса звучат сейчас так болезненно? Будто в их жизнях случилось что-то ужасное. Этот крик словно раздирает их. Что-то похожее чувствует и Люси, только она не может позволить себе кричать. Нельзя допустить, чтобы лишние люди увидели её странные чувства. Эту симфонию из боли и загнивающей тоски.Однообразная картина быстро наскучила, как часто бывает, ведь обычно Люси нужно движение. Что-то, что вызовет эмоции. Или же хоть какой-то интерес. Поэтому она открывает сумку, копается в ней пару секунд и вытаскивает очки, с виду напоминающие солнцезащитные. Зачем они Уайлд, если солнце перестало слепить глаза? Наблюдать. Искать что-то интересное среди волн, чаек и неба. Что-то особенное, что сможет отвлечь. Линзы оснащены функцией приближения, очень сильного приближения. Стоит лишь нажать на маленькую кнопочку на левой дужке. Они лучше бинокля помогут увидеть что-то на большом расстоянии. Очень большом. Очень.Что ты хочешь увидеть?Не знает. Бессмысленно смотрит уже полчаса, надеясь на удачу.Хоть что-то. Пожалуйста. Хотя бы один корабль…Получилось. Внимание привлекло что-то очень тёмное. Нужно приблизить ещё. Пальцем Люси жмёт на сенсорную кнопку. Ближе. Ещё ближе. Уже удается рассмотреть летающий объект. Это вертолёт. Вертолёт, лопасти которого работают всё медленнее, который сбавляет скорость. Он останавливается, тянется носом к морю, принимает вертикальное положение и падает. Падает в воду, Падает, переворачиваясь. Падает, набирая внутрь себя ледяную жидкость. Падает, убивая тех, кто внутри.