Глава 5. Excelsior! (1/1)

Stan Lee lives forever! Странное дело: пока ты мчишь навстречу неизвестности, в голову приходят абсолютно нелепые, дурные и не относящиеся к ситуации мысли. Рика, например, думала о том, почему Гамбиту не жарко в его плаще. Оно конечно: и март, и солнце скрыто за тучами, но всё равно?— Африка, и температура явно выше двадцати пяти по Цельсию. А он хоть и нараспашку, а всё равно?— ткань довольно плотная… Или, например, почему от Хэнка, угромоздившегося на заднее сиденье, в салоне стало пахнуть не обезьяной, а псиной. Хотя в воду он не попадал и особо тоже не потел, да и шерсть на ощупь у него была совсем не собачья. Или о том, что с какого-то момента все трое начали говорить по-английски, а не по-французски, потому что Реми утверждал, что ему надо перестраиваться заранее, до прибытия на туманный Альбион. А надо было думать о том, как получилось, что она так легко согласилась лететь на другой конец света, где холодно и дожди, с двумя практически незнакомыми мужчинами, у одного из которых глаза чернеют и краснеют одновременно, а второй?— вообще синий. Но, подходя к машине, Реми снова задал ей вопрос, не желает ли она учиться в школе для одарённых подростков профессора Ксавье, и Рика, к своему удивлению, уверенно тряхнула головой: желаю. И всё. Этого было достаточно. Никаких документов, никакой визы, никаких договорённостей и телефонных звонков. Просто Рика связалась по рации с комиссаром Науде и, перекрикивая догоняющий их ураган, сказала, что летит в школу. В Англию. А потом говорил Лебо, всё так же щёгольски удерживая руль одной рукой, несмотря на то, что машину ощутимо потряхивало. А потом говорил Хэнк, и при звуках его глубокого утробного голоса Рика поняла, что ?внутренний носорог? дяди Мбеки наткнулся на нечто, не уступающее ему в уверенности и непоколебимости. Вопрос был решён. Мбеки ещё успел передать Рике, что сам разберётся и с похоронами, и с домом, и с прочими формальностями… А потом отказала связь даже по рации. Передний край бури настиг их. Пыль, пыль, пыль, пыль… Не от шагающих сапог, но от вертящихся колёс?— и чудовищных порывов ветра. Рика уже начала бояться, что скоро их поднимет, закрутит и унесёт, как домик Дороти Гейл, но Зверь добродушно заверил её, что смерча при таком фронте можно не ждать, а Реми поддал газу так, что девочке оставалось только вцепиться в сиденье и отплёвываться от лезущей на язык пыли. Она просачивалась в салон, несмотря на закрытые окна, забивалась в волосы, глаза, уши, нос, клубилась в воздухе вокруг машины, мешая обзору… Мешая настолько, что Рика далеко не сразу заметила рослую широкоплечую фигуру, вставшую у них на пути. Но Зверь глухо рявкнул сзади: —?Саблезубый! —?и Рика ахнуть не успела, как Реми, страшно скалясь, втопил в пол вовсе не педаль тормоза и понёсся вперёд, выжимая из движка последние лошадиные силы. Девочка сжалась, ожидая удара, но фигура мощным, невозможным для человека прыжком взвилась вверх прямо перед их бампером?— и крыша машины ощутимо прогнулась под пришедшим на неё весом. Зверь грузно заворочался, но Реми азартно вскрикнул: —?Я сам! Рика, хватай поводья! —?и, не дожидаясь её реакции, моментально выкрутил ручку на дверце и высунулся в окно, а девочка с воплем схватилась за руль, перегнувшись с пассажирского сиденья. Она едва успела заметить, как перед её лицом мелькнули гамбитовы ботинки, но паниковать не было времени. Ремень?— прочь, прыжком на место водителя, ноги на педали, руки на руле… Снаружи полыхнуло лиловым. Рика кашляла, отплёвываясь от ворвавшейся в салон пыли. Вместе с ней кашлял и ругался Зверь?— кажется, на латыни. Ветер глотал все звуки, пытавшиеся доноситься снаружи, так что никаких криков она не слышала, но в какой-то момент с просевшей крыши исчез тот нешуточный вес, а взлохмаченный Реми, свесившись вниз головой уже с другой стороны, постучал в стекло пассажирского места. Увидев его, Рика выматерилась так, как никогда ей не разрешали родители,?— но Зверь избавил её от необходимости проявлять чудеса эквилибристики. Он просунул свою гибкую обезьянью лапу между сиденьем и дверцей?— и вскоре Гамбит уже снова лез через окно, только на этот раз?— ногами вперёд и внутрь, а не наружу. Хэнк закрыл окно пассажира, Реми, перегнувшись через Рику так, чтобы не заслонять ей обзор,?— окно водителя… В зеркале заднего вида клубилась пыль. —?Что ты с ним сделал? —?просипела Рика, чувствуя во рту весь спектр вкуса африканских дорог. Реми сверкнул белозубой улыбкой, ещё более отчётливо видной на жёлто-сером от пыли лице, и раскрыл перед собой веером карты, чуть подсвеченные лиловым. Алое пламя, бушевавшее в его глазах, медленно сходилось к зрачкам, а чернота расползалась к углам белков. Салон залила ослепительная мертвенно-голубая вспышка молнии, а через несколько ударов сердца вслед за ней раздался совершенно чудовищный раскат грома. И Рика расхотела спрашивать что-то ещё. Она уже совсем не понимала, где они и куда едут, и, видимо, паника и растерянность настолько явно отражались у неё на лице, что в следующую минуту её аккуратно приподняли с сиденья за подмышки, потом она оказалась на коленях у пересевшего за руль Гамбита, а потом?— кубарем перекатилась на пассажирское место, торопливо пристёгивая ремень. Зверь оглушительно чихал сзади, порой попадая в такт громовым раскатам?— и перекрывая их. Реми орал ?Марсельезу?, и это было даже не фальшиво. А Рика судорожно соображала, стоит ли читать в таком положении ?Отче наш?, или всё-таки заклинательные песнопения старого бушменского шамана подойдут больше. А потом перед ними возникли хищные очертания самолёта, похожего на истребитель, возникли как-то вдруг, словно с него сдёрнули какую-то плёнку, и машина наконец-то остановилась. И Рике пришлось куда-то бежать, хватаясь за кепку и прикрывая лицо ладонью, и за левый локоть её поддерживала крепкая мужская рука, а за правый?— мощная звериная лапа. Под ногами на какой-то момент зазвенел металл трапа, потом ошеломлённую девочку куда-то усадили, зачем-то завернули в одеяло, сунули в руки бутылку с водой и пристегнули. Рика выхлебала разом треть, смачивая пересохшее, запёкшееся горло, а потом закрыла глаза и запрокинула голову, ощущая затылком мягкую кожу сиденья. Она вспомнила, что ещё ни разу не летала на самолёте… В такие моменты полагалось бояться, и девочка честно испугалась. Потом у неё начало закладывать уши, и она поняла, что, судя по всему, пропустила процесс взлёта и самолёт уже набрал порядочную высоту. Кто-то потряс Рику за плечо, и она открыла глаза. Грязный как чёрт Гамбит с широченной сияющей улыбкой совал ей в руки горсть леденцов. Рика вспомнила, что их надо сосать, когда закладывает уши, и решила, что главное?— не подавиться. Самолёт стонал. Трясло так, что Рика забеспокоилась, не выльется ли из бутылки вода, и тотчас же её ополовинила, а потом сунула в рот конфету. В кабине пилота ревел Зверь, костеря какие-то приборы, и его запылённая шерсть стояла дыбом. —?Excelsior! —?завопил Реми, вскидывая вверх сжатый кулак. Салон залило сполохом очередной молнии, и Рика на пару секунд ослепла. Закрыв глаза и пережидая, пока под закрытыми веками перестанут плясать красные и зелёные искры, девочка пыталась понять, что имеет в виду её новый знакомый, но мозга хватало только на осознание того, что это?— латынь, а весь лексикон разлетелся куда-то в уголки памяти. —?Excelsior! Конфета холодила язык, шибая в нос бешеной мятой. Казалось, что самолёт надсадно рычит вместе со своим обезьяноподобным пилотом, на носу которого?— вот умора! —?плотно сидели аккуратные очки, спасающие от дальнозоркости. —?Excelsior! ?Всё выше,?— вспомнила Рика строчку из пожелтевшего от времени учебника, пахнувшего бобами какао и мышами. —?Всё выше?. А потом всё внезапно кончилось. Тряска прекратилась, самолёт выровнялся, Зверь замолчал, а в лицо Рике ударил солнечный свет. Она, щурясь, открыла глаза и увидела в иллюминаторе голубое небо и сплошную пелену чёрных туч где-то внизу, под ними, где посверкивали голубые, белые и лиловые вспышки и ворочался неслышный отсюда гром. Они вырвались. —?Если бурю нельзя обогнать, её можно перехитрить, верно? —?подмигнул девочке Реми с соседнего кресла. —?Кофе, чай, печенье, мясная нарезка? Красной икры в наличии не имеем, но наши авиалинии заботятся об удобстве пассажиров, так что в следующий раз мы учтём все ваши пожелания, мадемуазель. А я ещё раз напомню, что конечная цель нашего рейса?— Великобритания… Проследуем без остановок! Рика проглотила остатки леденца и засмеялась.