Часть 1. Икс. Глава 1. Рика (1/1)

Рика Клейтон зевнула и открыла глаза. Солнце, пробивавшееся сквозь белые занавеси, стояло уже высоко: она бессовестно разоспалась. Родители наверняка поднялись с рассветом и уже работали в поте лица. Причём в буквальном смысле, ведь даже в комнате с кондиционером Рика чувствовала, что солнце жарит немилосердно. Пусть и проходя сквозь белый тюль. Рика улыбнулась. Отец всё время недоумевал, зачем маме понадобились эти несчастные занавески: и так ведь все окна затянуты москитной сеткой. Но та твёрдо стояла на своём. Пусть дома они бывают чёрт-те когда, раз в неделю по обещанию, но в нём должно быть уютно. Тем более — в комнате их дочери.

Рика потянулась и сладко зевнула ещё раз. Иногда на маму находит… Хочет, чтобы дочка была девочкой-девочкой, а не дикаркой из саванны. И носила платьица, а не удобные походные штаны — разумеется, только когда они возвращались в город. На всё это папа фыркал, морщил нос и назидательно сообщал маме, что, во-первых, Рике уже шестнадцать и период ?одевать-как-куколку? давно прошёл, а во-вторых — зачем требовать невозможного от дочери двух зоологов, специализирующихся на хищных зверях? Но платье у неё в шкафу всё-таки висело. Одно. Невозможно зелёного цвета, который никогда не встретишь в саванне, даже весной. Лихой солнечный зайчик врезался в зеркало на трюмо и отразился прямо в лицо девочке — будто пяткой в глаз заехал! Рика сморщилась и смешно чихнула. Осторожно потрогала нос, удовлетворённо кивнула — всё-таки не облупился на этот раз! — и, рывком откинув лёгкое одеяло, вскочила с постели. Первым делом — душ! Потом — всё остальное. Одна из главных заповедей любого жителя Африки, и не только тех, кто проводит большую часть времени под открытым небом. Если есть возможность окунуться в воду и смыть с себя пот — воспользуйся ей. А Рика большую часть своей жизни проводила под открытым небом. С такими-то родителями. Вообще-то Генри и Джоан Клейтон были родом откуда-то из Европы. Жили в самом настоящем большом городе, закончили самый настоящий университет и даже, вроде как, какую-то степень по зоологии получили. Познакомились на конференции, посвящённой семейству кошачьих, начали встречаться, а потом взяли — и уехали в Африку. В ЮАР. В маленький городок в приличном отдалении от Кейптауна. Зарабатывать на фото-сафари, чтобы спокойно львов изучать. И доизучались до того, что у них родилась дочь.

Джоан сначала мечтательно вздыхала: вот, мол, как вырастет та да как станет актрисой! А что? Шарлиз Терон-то стала, а ведь тоже из Южной Африки, да и колером они схожи: обе блондинки, и глаза похожего цвета, серо-зелёные. Личиком дочка пусть и не совсем мечта визажиста, так ведь с лица (тем более прилично-симпатичного с тонкими чертами) в Голливуде воду не пьют, а фигура — это вообще дело наживное… Но не срослось. Младшая Клейтон выказала твёрдый интерес к делу родителей и, как только научилась связно говорить, стала требовать, чтобы её брали с собой в саванну. Генри, во всяком случае, утверждал, что так и было. Джоан долго терпела, но ей так надоело сидеть дома в декрете, пока везунчик-муж наблюдает за прайдом, что она махнула рукой. Мечты об актёрской карьере для дочери развеялись, как дым из трубки старого шамана, но зато было кому передать все наработки и умения. А назвали девочку Федерикой. Саванна была её домом. Саванна, а вовсе не этот городок, название которого она, естественно, знала, но предпочитала называть просто Городом, противопоставляя природе, среди которой она жила и в дождь, и в сушь, и под звёздным небом, и под палящим солнцем. Родители учили девочку тому, что умели сами: зоологии и выживанию, упирая на практику, но не пренебрегая и теорией. Рика знала повадки всех видов млекопитающих, птиц и рептилий, обитающих в их части Африки, и помнила, как эти виды называются на латыни. Умела разводить костёр и читать следы, питаться сухим пайком и жареными змеями, не гнушаясь кузнечиков и личинок, находить воду и водить папину машину. Клейтонов охотно принимали у костров деревни бушменов, находившейся неподалёку, и Рике там нравилось больше, чем в Городе. Она носилась взапуски со своими ровесниками, играла в ножички и стреляла из лука с мальчишками, собирала ягоды и плела браслеты из трав с девчонками — и зачарованно слушала сказки и легенды старика-знахаря. Это она считала достаточной ?степенью социализации?. Мама недовольно ворчала, конечно, но отец уверял её, что найти друзей среди белых ещё успеется. Тем более что Рика никак не походила на Маугли. Она спокойно общалась и с местными в Городе, и с туристами, приезжавшими на сафари, не чуралась техники, была на ?ты? с Интернетом, редко, но метко смотрела современные фильмы, читала книги и слушала музыку. Помимо родного английского, девочка бегло говорила на французском, африкаанс и чуть хуже — на парочке из языков банту, коренных в этой области. И самое главное — Рика знала правила поведения в саванне. Особенно — когда рядом хищники. Её родители были из тех безбашенных натуралистов, которые отваживались на попытки внедриться в прайд. И у них это получалось. Рика обещала себе, что до конца жизни запомнит тот момент, когда впервые коснётся жёсткой львиной шерсти и по-настоящему вдохнёт пряный запах хищного зверя, кажущийся дикой вонью изнеженным американцам и европейцам. Но пока так близко к прайду её не подпускали. Маленькая ещё. Впрочем, и маме не так везло, как папе: всё-таки женщина. И раз в месяц ей в любом случае приходилось отсиживаться в машине. А Генри смеялся: он и от одной течной самки с тоскливыми взглядами не знал, куда деваться, а уж теперь, когда их стало две… В общем, это и было одной из причин, почему Рика сейчас скучала в городе, пока чета Клейтонов наблюдала за миграцией прайда. Но только одной. И поэтому, плескаясь в тёплой воде, девочка с унынием подытожила, что последний день страданий прошёл, и будь всё, как раньше, она бы уже вечером попросила местного комиссара полиции отвезти её на стоянку родителей. Но увы… Ещё к последнему дню рожденья Рики мать вбила себе в голову, что наследница семьи Клейтон должна учиться в приличном университете, а до этого — в колледже, и желательно — не африканском. Отец её поддержал, и вот уже три месяца девочке приходилось заниматься ?человеческой? учёбой гораздо активнее, чем до этого. Нет, школа здесь была. Джоан не желала, чтобы её дочь получала исключительно домашнее образование. Но какой может быть школа в маленьком африканском городке в приличном отдалении от Кейптауна?.. Сплюнув в раковину зубную пасту, Рика вздохнула и завязала мокрые волосы в высокий хвост, чтобы не холодили плечи и лопатки. Сегодня у неё по графику были мировая история, в которой она более-менее разбиралась, и химия, в которой она плавала… ну, не как топор, но что-то вроде. В основном, от чёткого нежелания понимать, зачем ей этот предмет на факультете зоологии в таких количествах. Ведь если идти учиться, то только на зоолога. Куда ещё-то? И вообще, она ещё не согласилась уезжать из Африки! Вот ничуточки! Просто родителей надо время от времени радовать. Да и письменный французский подтянуть не помешает. Девочка ловко влезла в майку и походные штаны, сунула ноги в разношенные кроссовки и вприпрыжку поскакала на кухню готовить завтрак. Походя щёлкнула пультом от телевизора, висевшего на кронштейне у стены, создавая фон. Вскоре на сковородке зашипели яйца и бекон, весело забулькал кофейник, а тостер призывно динькнул, сообщая, что хлеб в его недрах поджарился в достаточной степени. Один из немногих нормально показывающих в этой глуши каналов вещал на всю кухню, что происходит в мире этим славным мартовским утром две тысячи пятнадцатого года. Нарезая помидорки, Рика мельком поглядывала на экран. Новостная лента сегодня ничем особо интересным не отличалась. Ну, подумаешь, в Женеве продолжает работу какой-то там автосалон. Какого-то наркобарона как вчера задержали в Мексике, так до сих пор не отпустили. Космический аппарат вышел на орбиту Цереры…

И тут сводки, как нынче модно было говорить у туристов, прервал флэшбек: начали показывать сюжет, посвящённый годовщине катастрофы, случившейся пять лет назад. Всё правильно: космическая тема. Программа освоения Луны, которую как раз после того происшествия на время заморозили. Тогда вышло что-то непонятное: корабль с международной командой из пяти астронавтов слетал, куда надо, успешно завершил миссию и уже практически вернулся, как вдруг…

— Ай! Заглядевшись на экран, Рика неудачно попала себе ножом по пальцу. Хлынула кровь, и девочка поспешно сунула палец в рот, а потом и под струю холодной воды, не отрывая глаз от телевизора. А там, в телевизоре, красивая дикторша напоминала, как звездолёт, уже зашедший на посадку, внезапно начал дымить, искрить — и рухнул. Причины неполадок так и не нашли — или нашли, но засекретили. Там вообще всё засекретили: и что с экипажем стало, и куда обломки дели, и вообще фанаты теорий заговоров опять подняли тему Зоны 51. Странно, что сейчас вообще эту катастрофу вспомнили так подробно. С другой стороны, пять лет… да и свернули сюжет быстро, снова перейдя к актуальным новостям. Сообразив, что палец уже скоро начнёт морщиниться от воды, Рика перевела взгляд на раковину… и замерла, не веря своим глазам. Пореза на пальце не было. То есть, вообще никак. Чистенький, гладенький, загорелый пальчик со спиленным ногтем и обкусанным заусенцем. Рика поднесла его к носу, потом отставила вытянутую руку, приблизила к лицу снова… Целёхонек, как ничего и не случилось. Но ведь случилось! Пусть вода в раковине уже не розовая, всё смыло, но было же больно, вон и доска разделочная кровью заляпана — алые пятна среди красных помидорок. Надо было проверить. Рика решительно взяла нож и ткнула острым кончиком в подушечку пальца. На коже тут же выступила алая капля, девочка машинально её слизнула, и… след от укола затянулся буквально на глазах. Постояв немного в состоянии полной ошарашенности, Рика нажала многострадальным пальцем на кончик носа и глупо хихикнула. Ничего себе… Это что ж такое получается?

Нет, что такое мутанты — она знала. И что их способности обычно проявляются в период полового созревания — тоже. Но ведь… но ведь это было где-то там, далеко, в Америке, в Китае, в Англии, где обосновалась знаменитая на весь мир школа для одарённых подростков профессора Чарльза Ксавье, репортажи о которой Рика порой видела по телевизору… Но никак не здесь. Не в её привычном родном мире пыльной травы и мутной воды. Здесь она бы скорее поверила в оборотней и духов, о которых частенько рассказывал, посасывая истёртую трубочку, знахарь-бушмен. Внезапно сообразив кое-что, Рика хихикнула снова, но уже каверзно. А вот интересно: по телеку говорили, что мутация передаётся по материнской линии… И что скажет на это мама? Пожалуй, миссис Джоан Клейтон придётся ответить на кое-какие вопросы, и желательно — в скором времени! А это значит что? А это значит — прощай, химия! Воодушевлённая девочка мигом смела уже успевший подостыть завтрак, вихрем прибралась на кухне и выключила телевизор. Накинув курточку и бейсболку и распихав по карманам разные нужные полезности вроде денег, телефона и ключей, она выскочила за дверь и помчалась в полицейский участок.