Глава 20. Эрик (1/1)

?Маркус Фокс. 93 балла. Зачислен со стипендией?.Рика улыбнулась и закрыла вкладку браузера. Тот самый парнишка, который кидался в неё ломом под монорельсом, всё-таки пришёл — и прошёл. Она его даже видела мельком, когда он явился сдавать экзамены: лица всё так же не разглядела под нахлобученной кепкой, но запах выдал его с головой.Их вообще много стало таких в стенах школы — тех, кто пришёл. Мутантов и людей, мета и магов. По части дара — слабых и талантливых, сильных и посредственных. По части разума и сердца — только тех, кто смог сдать экзамены и пройти собеседование в школу ?Нова?. В чьей лояльности могла быть уверена команда ?Нова?.Коридоры бывшего поместья Уэйнов начали полниться смехом, разговорами, топотом ног — прямо как в школе Ксавье. Вот только контингент был несколько другой. Да, здесь были отдельные занятия только для людей и только для всех остальных. Но в целом…Интеграция. Симбиоз. Социализация. И за всем этим пристально следили — с самых первых минут. И Оливер, раз за разом титанически повергающий дракона бюрократии и умасливающий цербера прессы. И Лина, без устали беседующая с детьми и родителями, отсекающая любые проявления зависти и опаски, переводящая негатив в позитивное русло, как грехи в добродетели в старой книжке про Уленшпигеля. И Барбара, и Стрэндж, и Курт, и Альберт, и другие…И оказалось, что группе начинающих супергероев инкогнито так легко затеряться в компании сверстников.Через неделю мисс Уэйн должны были представить общественности. Но после того, что ей случилось пережить в период смены власти в Нижнем, Рика больше этого не боялась. Правда, её предупреждали, что на заявленной заранее пресс-конференции обязательно будет Лукас Карр из Нэйшнал-Сити — самый въедливый и дотошный журналист старой закалки, не зря заслуживший прозвище ?Рвач?. Но с ним должна была приехать и мисс Кара Дэнверс из ?КэтКо?, а кто из читавших Бэт-вики не знает, кто такая Кара Дэнверс, кто такой её кузен Кларк Кент и почему их цвета — красный и синий, тот наверняка обладает памятью золотой рыбки, а то и прогуливал занятия у Мистик, и тому явно не поздоровится…Рика ностальгически заулыбалась, вспомнив Мистик, — и ничуть не удивилась, когда именно в эту минуту её мыслей мягко коснулось сознание профессора Ксавье.?Рика. Ты сейчас свободна???Да, отец. Что-то случилось??Рика закрыла глаза, сосредоточилась — и увидела его: в обычном костюме, при галстуке, с лёгким серебристым шлемом Церебро на голове. Морщинистые старческие губы тронула тёплая улыбка — как всегда, когда девочка называла его отцом, — а потом Ксавье посерьёзнел.?Прости, что врываюсь без предупреждения, но это достаточно срочно. Настолько, что я бы предпочёл, чтобы ты обратилась к Курту, а не тратила время на перелёт. Ты очень нужна мне сейчас, и не только мне?.Эмоциональный импульс, сотканный из удивления, опасения и готовности прибыть как можно скорее, не понадобилось даже облекать в слова. Ксавье вздохнул и прикрыл веки.?Мы нашли его, Рика. Мы нашли Эрика. И он хочет тебя видеть?.Уничтоженный зоологический лагерь. Кровь, капающая с львиных клыков. Высокий человек в металлическом шлеме.Эрик… Эрик Лэншерр. Магнето.В ушах у девочки зашумело, она покачнулась и бессознательно ухватилась рукой за стену, чтобы не упасть. Но мощная волна поддержки и понимания, хлынувшая со стороны Ксавье, привела её в чувство.?Я… Да, конечно. Он сейчас у тебя? В школе???Нет. Он в Польше. Рядом с городком под названием Освенцим. Мистик тоже там, она тебя встретит. Но после — я бы хотел, чтобы ты заглянула ко мне. Думаю, тебе это будет не лишним… и мне, честно говоря, тоже?.Рика сглотнула и задышала, глубоко и равномерно, как учил… как кто только её не учил.?Он… знает, кто я???Да. Я сказал ему. Когда Мистик уговорила его снять шлем и связаться со мной. Именно поэтому он просит с тобой встречи. Ты готова??Раз, два, три, четыре, пять…?Да… Да?. ***Хлоп.Чистое осеннее небо, озарённое лучами клонящегося к закату солнца. Клочья позёмного тумана, ещё еле видного, но уже цепляющегося к обуви. Неожиданно морозный воздух для этого времени года — холоднее, чем в Готэме.Отпуская руку Курта, Рика глотнула этот воздух, и он кипятком растёкся по её жилам. Регенерация спасала от холода, но при виде окружающего пейзажа в животе девочки, казалось, навеки поселилась стылая ледышка.Они стояли на границе той территории, что ранее была лагерем смертников, потом — музеем, а потом — символом ярости и горя одного из тех, кто был когда-то здесь заключён. Того, кому хватило сил изуродовать и искорёжить весь металл, кроме вывески над воротами, и она до сих пор издевательски красовалась над сломанным шлагбаумом, уверяя всех, кто мог сюда забрести, что труд освобождает.А забредал сюда мало кто. Лагерь, где погибли сотни тысяч, и музей, куда стекались миллионы, был разрушен ещё в восьмидесятых. И после этого никто не осмелился не то что восстанавливать его, но даже убрать обломки. Так и валялись повсюду груды кирпичей, полуистлевшие рамы с выбитыми стёклами и прочие свидетели гнева одного из самых могущественных мутантов в мире. А в центре этой свалки возвышалась уродливая угловатая конструкция, сплавленная из всех металлических деталей, которые можно было извлечь из местных зданий, — тот памятник жертвам Холокоста, который оставил после себя Эрик Лэншерр по прозвищу Магнето.Плеча Рики осторожно коснулась трёхпалая рука.— Иди. Йа буду шдат’ тебья здес. Так’.Девочка кивнула и осторожно двинулась вперёд, ещё успев заметить, как Курт перекрестился и склонил голову, опускаясь на колени. За её спиной зазвучал мерный речитатив латинской молитвы.На какой-то момент, пробираясь между грудами строительного мусора, Рика почувствовала знакомый запах — но так и не отсекла, когда именно от одной из таких куч отделилась стройная фигура женщины с синей кожей и красными волосами. Поравнялась с девочкой почти беззвучно, не задев ни обломка, ни осколка, и пошла рядом, подстраиваясь к её шагу.Рика молчала. Мистик тоже не издавала ни звука. Закатное солнце будто бы обливало кровью искорежённый металл, но девочке даже в голову не пришло презрительно фыркнуть от банальности клише — настолько это было жутко, и тоскливо, и смертельно холодно. Это на страницах книг подобное описание может заставить искушённого читателя сморщить нос. Когда видишь подобное зрелище вживую — понимаешь, насколько это по-настоящему.Шли медленно. Ещё и потому, что Рике совершенно не хотелось тревожить эту стылую могилу былых человеческих преступлений хрустом и треском мусора под ногами, поэтому она тщательно выбирала, куда поставить ногу. Мистик не торопила её. А когда они наконец-то дошли до металлической конструкции в центре — первой ловко нырнула внутрь, в какую-то незаметную щель.Внутри стало ясно, что без такого проводника даже Химера с её чутьём заблудилась бы в момент. Разве что смогла бы вернуться обратно по собственным следам, но найти кого-то в этом хитросплетении покалеченного металла безо всякой планировки, не зная, куда идти и что искать…На каких-то особо извилистых участках и заковыристых поворотах Рике приходилось сдерживать позывы к тошноте, и она старалась не думать об эшеровом пространстве. А уж когда пришлось спускаться куда-то под землю, у неё и вовсе мурашки по спине побежали, а на загривке начала медленно подниматься воображаемая шерсть.Но в конечном итоге Рика и её провожатая оказались в помещении, до странности целом. Этакая вырванная из структуры здания коробка с дверью, когда-то представлявшая, по всей видимости, чей-то кабинет. По крайней мере, помимо изломанной мебели, там стоял уцелевший письменный стол. А рядом с ним — высокий седовласый человек с исхудавшим болезненным лицом. Тёмно-красный плащ висел на нём, как на вешалке, а рядом на столе валялся, подобно брошенной игрушке, гладкий металлический шлем.Мистик, всё так же молча, легонько коснулась плеча девочки и вышла, прикрыв за собой дверь. И в этом невесомом касании содержалось всё сочувствие, на какое она только была способна.Рика замерла у входа. Перед ней стоял человек, по приказу которого погибли её родители. Пусть в тот момент он был одержим чёрной тварью, но повеление произнесли именно его губы. И кто знает, сколько в этом повелении было от него самого, а сколько — продиктовано чужой волей.В конце концов, они были всего лишь людьми… А все прекрасно знают, сколько значит для Магнето именно человеческая жизнь.Но Рика, не в силах сдвинуться с места, с каким-то маниакальным вниманием разглядывала его лицо, подмечая и впитывая любые детали. И воспалённые глаза с набрякшими мешками, и сеточка сосудов на висках, и впалые щёки с желтоватой натянутой кожей, кое-где покрытой пигментными пятнами старости, и отвисшие складки под подбородком, и заметно поредевшие волосы, бывшие когда-то великолепной седой гривой, и общая измождённая худоба — всё говорило об одном: совсем недавно этот человек был на пороге смерти. Но вернулся с него — и начал восстанавливать свои силы. Даже сейчас Рика кожей чувствовала напряжение магнитных полей в комнате — не потому, что Лэншерр хотел напасть или как-то противостоять её нападению, нет. Просто для него это было естественно — точно так же, как для неё чуять запахи.Преодолев оцепенение, Рика заставила себя сделать шаг вперёд. Будто по сигналу, Магнето повернул к ней голову.— Ты хочешь убить меня? — спокойно спросил он.Рика посмотрела на него — на откровенного расиста, безжалостного убийцу и международного преступника, когда-то вставшего на путь праведный, но всё же с него сошедшего, на того, кто всегда утверждал, что презирает и ненавидит людей. Посмотрела в эти усталые и полные безнадёжности голубые глаза, на эти вечно опущенные уголки губ, разучившихся улыбаться чисто и радостно, на плотную тёмную рубашку, поверх которой грудь не прикрывали никакие доспехи и куда так легко можно было бы ударить.И ответила:— Нет.Тот горько усмехнулся.— Сразу видно влияние Чарльза… Тот тоже не хочет. Никогда не хотел. Даже после всего…Он оборвал сам себя и сделал еле заметный жест рукой, приглашая девочку подойти ближе.Рика подошла — и, за неимением целых стульев, присела на краешек стола. Магнето снова усмехнулся и спросил:— Как тебя зовут?— Федерика Клейтон. Химера.— Химера — сильное имя, — кивнул Лэншерр. — Тебе придётся хорошенько постараться, чтобы заслужить его в полной мере. А фамилия твоих родителей, значит, была… Клейтон?И эта еле заметная заминка наполнила сердце Рики неизбывной печалью.— Генри и Джоан, — уточнила она, глядя прямо в глаза собеседнику. — Вы их убили.Тот пожевал губами и отвёл взгляд, уставившись в стену.— Если ты ждёшь от меня оправданий и извинений — я не буду оправдываться. Да, мне жаль, что такая многообещающая девочка-мутант лишилась родителей в столь юном возрасте. Нет, я не буду сейчас читать тебе пафосные речи о том, что страдание закаляет характер, и что вам бы всё равно пришлось расстаться, и что тебе повезло, что ты случайно не убила их сама, хотя могла бы… О, поверь, я бы смог сказать так, что ты бы прониклась. Я умею убеждать собратьев-мутантов. Но не хочу сейчас.Он уже вообще почти ничего не хочет…Теперь Рика видела, чего ему стоило держать спину прямо — по въевшейся в плоть привычке, не то аристократической, не то военной. И виной тому было не физическое состояние — а тот груз эмоций, что рухнул ему на плечи.— Ты вправе меня ненавидеть, Федерика Клейтон, дочь убитых родителей. Ты можешь требовать у меня объяснений, Химера, как у собрата-носителя гена Икс. Но я не собираюсь прикрываться тем, что вошло в моё тело, силу и разум. Если ты хочешь спросить, случилось бы всё именно так, не будь со мной этого паразита, я отвечу честно: не знаю.— Так трудно разделить ?своё? и ?не своё?? — тихо спросила Рика, и губы Лэншерра вновь исказила горькая, безнадёжная усмешка. — Почему эта тварь ушла от вас?Магнето потёр глаза пальцами и вздохнул.— Вот сейчас и это прозвучит так, будто я оправдываюсь. Ненавижу оправдываться… Скажем так, мы не до конца сошлись во мнениях. Тварь хочет жрать, она вечно голодна до всего — материи, эмоций, знаний. Дай ей волю, и она пожрёт весь мир и двинется дальше. А при всём своём негативном отношении к людям в массе — и я не отрицаю этого до сих пор — я, знаешь ли, никогда не стремился к тотальному их геноциду. Они просто должны были понять своё место в этом изменившемся мире и признать превосходство мутантов. Довольно забавно звучат подобные слова именно в этом месте, правда?— Почему мы здесь? — спросила Рика, уже отчасти угадывая ответ. Но он оказался совсем не таким, какой она ожидала услышать.— Здесь убили мою мать, — просто ответил Лэншерр. — Здесь, в этом кабинете. Чтобы развить мои пробудившиеся способности. И ты по моей вине осталась без матери — в тот самый день, когда получила свои способности. Я подумал, что это будет… — ещё одна саркастичная усмешка, — справедливо. Вспомнить, как я чувствовал себя тогда. И символично. Осознать, что могла чувствовать ты.— Вы провели здесь все эти полгода? — спросила Рика, чувствуя, как её голос невольно падает до шёпота.— Нет, что ты, — устало фыркнул Магнето. — Здесь, как говорил классик, некуда сесть и нечего съесть. Нет, я отлёживался в одном из тайных убежищ Братства Мутантов. Настолько тайных, что даже Мистик нашла меня не сразу. Да ещё и добирался я туда не один день. Проклятая тварь совершенно меня измочалила. Берегись её, идеальная жертва. Берегись.Рика вспомнила рассказ Гамбита и поёжилась.— Остальные впали в кому, когда… Ну, кроме Саблезубого.На лицо Лэншерра на миг легла гримаса презрительного превосходства.— Его спасла регенерация. Меня — воля и внутренняя сила. Я ещё успел как следует побороться, когда понял, к чему всё идёт. И можешь мне поверить, эта тварь выползала из меня отнюдь не однозначным победителем. Я изрядно её потрепал.Но всё же его победили… А до того — обманули, сыграв на честолюбии. И его до сих пор терзает стыд за проявленную слабость.— Тварь — женского пола? — уточнила Рика на всякий случай.— Не уверен, что этот паразит в принципе применяет к себе концепцию пола, — пожал плечами Лэншерр. — Когда мы разошлись зализывать раны после боевой ничьей, я был… не в лучшей форме. Но мой дар остался при мне, и у меня получилось добраться до убежища. Хорош бы я был повелитель металла, если бы не мог заставить любую машину двигаться на приемлемой для людей высоте и имитировать работу двигателя безо всякого бензина! А уж призывать из автоматов мелочь, банки с напитками и консервы — это вообще пара пустяков. Правда, не буду скрывать, это отняло у меня последние силы, и на койку под капельницы я взбирался уже полумёртвым. Но, как видишь, выжил.Гордый. Сильный. Жестокий. Ну почему… почему всё сложилось именно так?!Пальцы Лэншерра машинально легли на шлем, погладили окрашенный в тёмно-красный металл.— Я не Чарльз, но не нужно быть телепатом, чтобы предугадать твой следующий вопрос: что дальше? Я прав?Рика молча кивнула. Магнето глубоко вздохнул, собираясь с силами, будто перед прыжком в воду с высокого обрыва.— А дальше… Ты должна будешь уговорить Чарльза стереть мне память.— О чёрной твари? — недоумённо нахмурилась девочка.Магнето резко дёрнул щекой, и усталая безнадёжность в его глазах на миг сменилась гневом — и на космического паразита, и на судьбу, что так распорядилась, и на себя — в том числе, и за это… решение?!— Нет. Обо всём. И не только память. Он ведь сможет найти способ заставить меня забыть о моих силах? Запечатать их в моём подсознании, не дать прорваться наружу.— Я не уверена насчёт профессора, но доктор Стрэндж, возможно, сумеет вас заколдовать… — оторопело протянула Рика, чувствуя, как у неё отвисает челюсть. — Вы… вы хотите сказать…— О, избавь меня от этой жалости, я вижу, как ей наполняются твои глаза! — презрительно фыркнул Магнето, будто черпая из этого презрения новые силы, и повелительно вскинул голову. — Нужно сделать так, чтобы Магнето больше не было. Будет Эрик Лэншерр, не помнящий, не знающий, не способный на деяния, подобные моим. Не мутант.И эти последние слова, казалось, рухнули из его уст с таким чудовищным весом, что Рике пришлось прикрыть глаза: ей показалось, что затрещали стены.— Но… почему?— А ты ещё не поняла? — Внезапный прилив сил прошёл, и великий лидер Братства Мутантов, заставлявший трепетать от страха сотни и тысячи, вновь превратился в чуть обмякшего усталого старика. — Я не хочу, чтобы эта тварь снова завладела мной. Кто знает, какая мысль взбредёт в её инопланетный разум. Вдруг она решит, что вторая попытка — не пытка… а я, если честно, не уверен, что смогу повторить свой поединок с тем же успехом, как и в первый раз.От того, с какой силой он произнёс эти слова, вынуждая себя вновь признаваться в своей слабости, у Рики зачесалась кожа головы.— Как боец я вам бесполезен, даже когда восстановлюсь: тварь знает мои силы, она впитала их и переработала, она знает, как мне противостоять. Да и потом… — Лэншерр невесело усмехнулся и взглянул на свои руки. — Я уже не молод. Мягко говоря. И очень устал. За эти полгода я успел продумать массу вариантов своих дальнейших действий. И, если честно…Он отвернулся, промаргиваясь от старческой слезливости, и вздохнул, и голос его зазвучал глухо и совсем надтреснуто.— Я бы хотел открыть мастерскую. Чинить машины и прочую технику. Не оглядываться через плечо, ожидая, когда людские спецслужбы вновь попытаются захватить меня. Не томить душу страхом, что кто-то другой снова завладеет мной и станет ещё большим чудовищем, чем я есть сейчас. Это очень наивная и глупая мечта. Но однажды… однажды она почти сбылась. И у меня была семья и работа — пусть не в мастерской, а в литейном цехе, но всё же. Тогда я всё это потерял — и по своей вине тоже, но по большей части — по вине людей, их трусости, неблагодарности и жадности. Теперь мне уже поздно заводить жену и становиться отцом, но хотя бы часть былой свободы я смогу себе вернуть.И он снова повернулся и посмотрел на дверь, за которой скрылась Мистик, с неожиданной, хоть и язвительной, но всё же нежностью.— Моя милая Рэйвен обещала в любом случае присмотреть за стариком. Она проследит, чтобы я нормально устроился на новом месте. И я даже не знаю, останется ли она со мной — с другим лицом, другим голосом, другими манерами… или уйдёт, чтобы избежать искушения напомнить мне о прошлом. Я взял с неё обещание не говорить мне о своём выборе. И она не сказала.— Но почему вы говорите это именно мне? Почему я должна уговаривать профессора?— Потому что он питает к тебе слабость, как я уже успел удостовериться, — скупо улыбнулся Магнето. — А чувство вины моего старого друга порой делает такие причудливые финты — что без этого он может погубить меня по незнанию, посчитав, что так лучше, нежели потерять то, от чего я твёрдо решил отказаться. Ну так что, мы с тобой договорились?В ответ Рика спрыгнула со стола, подошла к нему и протянула руку. Магнето с ироничным удивлением поднял брови, а потом скривился — от такого букета эмоций, что девочка даже попыталась в них разобраться. Но всё же пожал её крепкую ладошку своей, узловатой и морщинистой. А отпустив — махнул рукой.— А теперь иди, Химера. Мистик проводит тебя и обеспечит мне транспорт. Я не хочу сейчас пользоваться услугами Вагнера. Боюсь, пока я не восстановился окончательно, это будет чересчур……сильной нагрузкой на его изношенный организм. Да. Так.— Единственное что… — Рика обернулась уже у самого выхода. — Вы уже определились, в каком городе вы хотели бы жить?Пока-ещё-Магнето качнул седой головой.— Нет. Мне, честно признаться, всё равно.— Тогда… может быть, Готэм?Он смерил её взглядом, в котором на миг зажглась искорка интереса, — а затем его глаза вновь потухли.— Может, и Готэм. Пускай будет так.Рика кивнула и вышла за дверь. И только прикрыв за собой старую рассохшуюся створку, сообразила: за весь разговор они ни разу не упомянули о черноволосом парне, который натравил львов на её родителей.Ни словом.