Ссылка (1/1)

Семинары на запутанных эскалаторах,Встречи с молчаливыми переводчиками,Мысленное возвращение в антиутопию,Вновь и вновь проходящий через сон тревожный знак. Утончённая, непоколебимая конструкция,Теперь мы знаем, откуда берётся тяга к разрушению.- Сестра Ньёрддоттир, - Старшая Сестра одарила практикантку своей вечной полуулыбкой. - Разберитесь пока с ними. А я поговорю с отделением Электрошоковой Терапии. Я изо всех сил постарался не выскочить из койки и не повторить попытку Бьёрна выломать решётки. Но Сигюн просто раздала всем по термометру. - Сестра Ньёрддоттир, - тихо спросил я, стараясь не выдать голосом своё волнение. - Зачем она идёт в то отделение? Настал наш Судный День?- Даже мы не можем знать всего, что задумывает Мисс Гундесдоттир, - стараясь ответить побыстрее ответила Сигюн. И очень тихо, стараясь звучать как можно увереннее и максимально успокаивающе, добавила. - Не переживайте, никто вас не обидит. Вы же ничего не сделали. И перешла к Локи, который, в ожидании Мальвины, от безделья уже улёгся с книгой, закинув ноги на стену, раскинув руки и свесив голову с кровати, рискуя подмести своими локонами пол. Как только синевласка добралась до него, опустилась на одно колено, и теперь их разговор при должной осторожности не мог бы засечь ни один оптический или звуковой датчик. - Заметила новенькую - ой, что я говорю... - осёкся и прислонил к губам ладонь тыльной стороной Локи. - Новенького. Конечно. Как я мог так оговориться? Видела новенького?- Ну да. Одна хорошая новость - больше в палате нет мест, чтобы затащить ещё несчастных. - Если только Старшая Сестра не ушла в отдел ЭШ за ещё одним койка-местом. Медсестра сдавленно захихикала и помотала головой. - Так вот, новенький не всегда был новеньким. - Что ты хочешь этим сказать?Локи медлил. Он знал, чем разжечь любопытство медсестры. Видимо, только когда в её лице читалось достаточно нетерпения, принц слегка рассмеялся и продолжил:- Всего две с лишним недели назад это была... virgo intacta, на вашем наречии. И, отложив книгу в сторону, попытался как-то изогнуть пальцы, чтобы изобразить, видимо, зеркало Венеры. Алистер, словно шестым чувством уловивший, что эти двое шепчутся о нём и его предыдущем воплощении, натянул одеяло по самые уши и стал бы невидимкой, если бы мог. Мало того, что Зринг до сих пор на него косился такими глазами, словно жизнь его обманула с предельной жестокостью. - Ай-я-яй... и что же его привело сюда - посттравматическое расстройство?- У меня спрашиваешь? - Неподдельное, вроде, удивление. - Я думал, ты тут у нас врач...- Пока только бесправный ординатор. Мне всего несколько месяцев остаётся торчать в этом аду, - и, после паузы, Мальвина многозначительно улыбнулась. - В отличие от вас. Всё настроение Локи куда-то мигом исчезло. - Touché, - ответил принц и забрался под одеяло. ***- Господин Альтрудсон, Вы не хотели бы выступить сегодня?Старшая Сестра, ощущая фрустрацию от того, что не удалось дать током Генри по мозгам, не хотела, видимо, отпускать его так просто и хваталась, как за соломинку, за любую возможность найти повод затащить его на ЭШ повторно. Уж теперь-то они проследят за оборудованием. И, словно в подтверждение моих слов:- Господин Альтрудсон, у Вас совсем недавно был кризис, ради Вашего же благополучия, я бы очень рекомендовала Вам излить душу. Я обернулся и поискал взглядом Лафейсона - тот поймал мой взгляд, но ничего ровным счётом не сделал. Даже он не может всё время противостоять ей. Впрочем, сегодня Генри помощь не так уж и нужна была. С некоторых пор он стал чуть более уверен в себе. - Знаете, сегодня я предпочту пропустить свою очередь. Никаких изменений у неё на лице, но нутром чую, она кипит от злобы. Её манипуляции дают сбои, пациенты отказываются выступать ради становления посмешищем, так ещё настолько обленились, что практически перестали писать новые жалобы в книгу - а пожаловаться было на что. Улыбки, периодический смех, упаси Боже, кто-нибудь из пациентов додумается сдружиться. Они смеют говорить так тихо, что ни камеры, ни персонал не может проанализировать их мысли - а значит, состояние. Вдруг кому-то из них понадобится срочное лечение? Вдруг кому-то смертельно и срочно необходим разряд тока в голове?- Тогда посмотрим, кто хочет облегчить тяжесть на своих плечах, - и начала рыться в медкартах, словно учительница, выбирающая жертву на сегодня. Эта ассоциация, видимо, чуть не привела Альрика в истерику. - Ладно! - Крикнул он так, что все мы вздрогнули. Все, без исключения. Хорошо, что Альрик сидел в другой стороне от меня, и врачи посмотрели на источник столь отчаянного крика. - Ладно, уговорили! Только давайте без этой "рулетки"! Я всё расскажу, только... только не знаю, готов ли...А вот и он - вечный перфекционизм Альрика. Я и сам могу уже стать неплохим психиатром. Да и не нужно им быть, чтобы понимать - обучаясь, нельзя быть столь педантичным. Коэффициент полезного действия не бывает равен ста. Не примешь это - сойдёшь с ума. - Начните с чего Вашей душе угодно, - все также приторно улыбалась Сестра Гундесдоттир. - Вы вольны делать всё, что угодно, и не бойтесь чего-то упустить, - "но лучше, конечно, не упускайте НИЧЕГО, тварь." - У нас с Вами здесь всё время мира, - она больше даже не скрывает!Я обнаружил, что "Хорёк" стоит за стеклом окна в коридор и внимательно наблюдает и слушает. Я не хочу думать, на что он хочет пойти ради идеальной репутации в глазах Старшей Сестры... да и не могу, в общем-то. - Мой отец был очень жёсток со мной, - начал было допрашиваемый. Мне хотелось как-то обратить внимание Локи на то, что в допросе участвует третий сильный мира сего. Только как я это мог сделать?Пока Альрик продолжал свою печальную тираду, я резко вдохнул, благо немым чихать никто не запрещал, и сидящие рядом мигом переключили на меня внимание. Мне пришлось быстро-быстро потереть переносицу, чтобы остановить рефлекс, но я очень внимательно смотрел на Лофта в этот момент - ему много не нужно, чтобы догадаться. Когда остальные отвлеклись от меня и вновь устремили внимание к рассказу Йонсона, я медленно перевёл взгляд на окно палаты. Лафейсон тоже увидел внимательного изучающего нас Хорька. Изучает методы её работы, упырь. Локи перевёл взгляд обратно на меня и закрыл глаза на несколько секунд в знак благодарности. - Мне казалось, если я буду много работать, это повысит меня в его глазах и он перестанет меня избивать почём зря, - продолжал Йонсен. - Но я и тут просчитался - не всегда удавалось достичь желаемых высот, и в добавок к своему отцу я ещё начал бояться неудач в школе. Если до этого я сбегал из дому и отсиживался в учебном корпусе по ночам, но теперь я всё больше и больше паниковал, когда надо было идти на занятия. Меня по несколько раз в день били панические атаки, которые я никак не мог остановить. Тогда казалось, что остановить их можно только гибелью мозга. Хорёк продолжал наблюдать во все глаза. Локи ничего не делал, а я сам начинал паниковать. Мне не нравился подобный энтузиазм со стороны практиканта. А Лафейсон, в отличие от прошлых разов, не пытался перебить выступающего или взбесить невозмутимую Старшую Сестру. Что же он задумал? Может, решил тоже понаблюдать?..- Мой разум начал меня обманывать: я всё ещё видел себя отстающим, даже в то время, когда стал одним из лучших учеников своего города. Мне прощали истерические припадки и побеги с занятий, потому что рассчитывали, что я попаду в Асгардскую Академию, чего давно не было в нашем маленьком городке. И попал. Хотя после экзаменов терял сознание от перенапряжения, предпочитал вместо дома, где поджидал отец, уйти с коллегами по учебе в запой вплоть до следующего экзамена. А уже в Академии я почти перестал спать из-за панического страха вылететь. Этот страх заставлял меня сидеть над учебниками до самого утра, потому что только в полном физическом истощении я мог уснуть, просто провалиться в беспамятство. Но даже во сне из ночи в ночь одно и то же - учебные залы, какое-то недоразумение, на меня орут учителя, на меня орет непонятно откуда взявшийся отец, от меня отворачиваются другие ученики, и на том моё обучение заканчивается. Долго я так проспать не мог. И вот во время одной из письменных работ я вдруг понял, что перед глазами вместо пергамента у меня растекается что-то путно-зелёное, а рядом, как я почувствовал, кто-то стоит. Я обернулся и увидел.. человека, наверное. Без лица, полностью серого и с кровавым пятном там, где обычно у людей располагается сердце. А дальше помню только как я очнулся здесь, в приёмной, перед санобработкой, а первая мысль - сейчас и сюда тест провалю. Кто-то продолжал слушать Йонсона, уставившись в пол, или, совсем внаглую - на рассказчика, кто-то считал ворон, метафорических, конечно, как вдруг Локи встал с места. Я чуть не вздрогнул, потому что уже ничего от него не ожидал на этом собрании. - Вы что задумали, Мистер Лафейсон? - Мисс Гундесдоттир даже не потребовалось поворачивать голову. - Простите, просто возник вопрос, и я хотел его записать прежде, чем забуду. - О, - встрепенулся доктор, уколотый невидимой указкой со стороны медсестры. - Я сейчас принесу листок и ручку...И быстро сбегал к посту, нервно теребя в руках очки. Нельзя же давать пациентам-психам свободу перемещения. Особенно во время собрания. Получив и то, и другое, пациент что-то быстро начертил и продолжил слушать. - Самое худшее - я сейчас понимаю, что всё, что я так старался сделать, того не стоило. Науки в Академии были полезны, но все слились в одну. - Думаю, нам пора закругляться, - сказала Старшая Сестра, сверившись для виду со своими часами. - Господин Лафейсон, вы хотели что-то спросить. Лофт поднял на неё свои идеально круглые, как два зелёных диска, глаза и удивлённо ими похлопал. - Разве?- Да, вы нагло прервали собрание, чтобы записать свой вопрос, - её это явно раздражало. - Но я же не сказал, что это вопрос к Вам. Локи явно не был намерен показывать, что он записал. И трюки Старшей Сестры почему-то не действовали. Наверняка потому, что Локи - первый из всех пациентов, у которого напрочь отсутствует любая совесть. Но мисс Гундесдоттир догадывалась, что её коронное "Ясно" его и не доведёт, в отличие от каждого из нас и других членов персонала. - Господин Лафейсон, - она готова была ждать вечно. - Вы знаете правила. Иначе не выйдет. Персонал должен всё знать. Иначе любая помощь вам будет бесполезна. Видимо, какая-то доля совести всё же жила в Локи. Спустя некоторое время напряжённого ожидания со стороны всех остальных ётун устало поднял на сестру глаза, подумал ещё пару секунд, и показал ей листок, на котором было нарисовано что-то явно неприличное, судя по тому, как покраснела Старшая Сестра под однотонной штукатуркой. - Я подумал, если я Вам скажу что-то про вдохновение, это не сработает. Действительно, знай она, что Лафейсону просто захотелось нарисовать что-то непристойное, она бы не стала гонять врача - назывную особую касту. - У нас с Вами впереди ещё много работы. Очень много. Собрав папки, Мисс Гундесдоттир удалилась с доктором и закрыла палату на время их консилиума. Гудьонсен ушёл за ними вслед. Я воспользовался этой возможностью, чтобы поговорить с Локи, благо то, что я всё реже убираюсь в комнате во время их совещаний Старшая Сестра списывает на мои забывчивость и лень, которые с годами начинают брать верх надо мной. - Хорёк...- Да, я заметил. - отсёк принц. - Думал, ты это понял. - И у тебя, конечно, есть какие-то мысли по этому поводу. Лафейсон кивнул и достал из кармана свой листок. - Был вопрос к Альрику, но его, видимо, лучше сейчас не трогать. Не знал, что во мне столько нездорового любопытства и так мало такта. - Что же это за вопрос?Взяв листок так, чтобы средний и указательный пальцы перекрывали бóльшую его часть, Локи протянул его мне. Я заметил, что он исписан всяческими фракталами, узорами и знаками. Догадываюсь, что это какой-то шифр или язык. - Семиот, - словно прочитав мои мысли, или просто увидев моё замешательство, ответил Локи. - Центральный и сложнейший язык во вселенной. Информация на нём не просто может записываться в любом направлении - сам язык является многомерным пространством, способным принять любые формы и очертания, системой, распространяющейся во все измерения и все стороны каждого измерения, образуя своё собственное, и являющее из себя трёхмерную, кристаллическую связь между своими элементами. Каждое осмысленное предложение выражается срезом в этом пространстве. Этот язык не способен вообразить и тем более познать ни один смертный разум...- ...что уж там говорить, когда не всякий бессмертный может это понять, - я боялся, что этот увлекательный рассказ значительно ускорит время консилиума врачей. - Давай не умничай, просто задай этот вопрос. Локи ещё раз взглянул на листок и убрал его в карман. - Я хотел узнать, помнит ли Йонсон хоть что-нибудь хорошее из прежней жизни. - Это вряд ли. После его рассказов кажется, что хорошего в его жизни и не было, - я обернулся и заметил юного аса лежавшим на своей койке с неестественным выражением лица. - Да и если бы это хорошее было в его жизни, разве он бы попал сюда совсем мальчишкой?- Наверное, хоть что-то светлое есть даже в самой поганой жизни, - не согласился со мной приёмный сын Одина. - Даже если это лишь что-то чуть менее поганое, чем всё остальное, что происходит. - Но ведь Хорёк не просто так ошивался за окном и теперь тусуется со Старшей Сестрой и с главврачом?- Разумеется, нет. - Локи выпрямился в полный рост и разорвал листок так, чтобы даже со знанием Семиота нельзя было прочесть, что там написано. - Не стоит сейчас оставлять нашего юного беззащитного друга одного. Мы живём - нет геройства в потворстве,Выцветшая слава,Я полагаюсь лишь на себя и своё окружение. Изгнание, прочь от человеческого экстаза,Туда, где мы были сконструированы. Theatre of Tragedy - Exile