Ночное видение (1/2)
***
28 июля 1819
Алекс почти злобно шипел, крепко стиснув зубы, тяжело дышал и шагал по коридору очень быстро. За эти дни ему уже осточертел этот и замок, и доктор, и Хаддингтон. Даже то, как бегала за ним экономка, готовая в любой момент помочь, поддержать, сменить бинты и чуть ли не подтереть задницу. А теперь, когда он почувствовал себя хорошо и решил навестить брата, он приходит к нему в комнату и... не находит парня там! Теперь правое крыло замка на самом деле пустое.
Он прошагал через всю кухню, сопровождаемый невинным взглядом Софии, быстро миновал гостиную и поднялся на второй этаж. Стоило остановиться и прислушаться, как Алекс услышал не только голос жены, но и смех брата. Мужчина дошёл до конца коридора и встал перед дверью комнаты, что раньше являлась спальней его родителей. Больше не раздумывая, Александр треснул кулаком по двери, успев выругаться на свою раненую «проклятую руку», и вошёл в комнату.
– Алекс, это ты? – Джоэль, одетый в широкие серые брюки и рубашку, сидел в кресле у окна и смотрел куда-то вперёд.
– Ты что здесь делаешь?! – выпалил Александр.
– Это я сюда его поместила, – он обернулся на женский голос и увидел улыбающуюся Элисон, стоящую за закрытой Алексом дверью. Девушка сделала пару шагов вперёд, закрыла дверь и, прислонившись к шкафу, скрестила руки на груди. – Теперь это его комната, и он будет здесь жить. Ведь всё лучше, чем маленькая спальня в том жутком крыле...
– Так вы теперь друг друга знаете.
– О, Алекс, зачем ты молчал, что женился? – Джоэль улыбнулся, а его слепые глаза засияли. – Она правда очень интересная и умная. Знаешь, сколько она рассказала мне историй? И мы уже читали вместе, и...
– Молчать! – прикрикнул на него Александр, повернулся к жене и, без лишних слов взяв её под локоть, повёл за собой вон из комнаты. – Сейчас мы поговорим.
Они вышли в коридор, встали за закрытой дверью, и Элисон с яростью вырвала руку из цепкой хватки мужа.
– Грубиян!
– Какого чёрта ты вытворяешь? – он наклонился к жене, глядя ей в глаза. – Кто тебе о нём рассказал?
– Никто! Я сама его нашла!
– И зачем ты вытащила его сюда? Если кто-то узнает про Джоэля...
– Да, да, да! Репутация вашего папаши пострадает. Хотя, куда уж больше, а? – с презрением произнесла Элисон. – Вы оба так боитесь осуждения других и потери чьего-то покровительства, что забываете об этом несчастном ребёнке! А он чахнет здесь от тоски!
– Я его защищаю! – он уже почти кричал, то морщась от боли в руке, то тяжело выдыхая воздух. – Мой отец его не терпит, и ты представить себе не можешь, что он хотел сделать с ним. Он считает его бесполезным калекой, тяжёлой ношей, от которой лучше лишь избавиться. И никто из врачей не может помочь парню, а здесь он в безопасности, и никто тут его не трогает!
– В безопасности? Но ему одиноко, скучно, он ведь подросток!
– В тебе самой говорит ребёнок...
– Да, чёрт возьми, я, может быть, ещё ребёнок! – гневно прошипела девушка. – И поэтому я прекрасно понимаю Джоэля. Я сама здесь будто в темнице: никуда не выбраться, мне не с кем увидеться! А каково ему? Он же не общался с ровесниками, у него нет друзей!
– Я у него есть! Я делаю для него всё, что могу! Я проводил с ним ночи и дни, когда мог, а когда он был совсем маленьким, именно я был с ним, заботился и защищал!
– Да лучше умереть, чем жить в этой золотой клетке!
Алекс фыркнул и выпрямился, у него уже звенело в ушах от её крика. Он тяжело выдохнул и потёр пальцами усталые глаза. Гнев пропал, ведь он понимал, что Элисон права, в какой-то мере, и спор продолжать больше не хотел.
– Джоэль хороший, и я должна признать, если вы приложили усилия воспитать его таким, это достойно похвалы, – произнесла Элисон, наконец, уже спокойнее. – Он мне понравился...
– Да неужели...
– Поэтому я хочу для него лучшего. Предлагаю оставить всё как есть.
Алекс посмотрел на неё с высоты своего внушительного роста и подивился тому, как быстро он остыл в её присутствии. Её карие глаза блестели, а гладкая кожа на щеках порозовела, и Алексу жутко захотелось коснуться её пальцами. Нет, этого было бы недостаточно. Ему захотелось поцеловать эту мягкую кожу, может быть, даже укусить её губы. Он вдруг задумался на мгновение, а понравилась бы этой девочке боль?
– Ну так что? – переспросила Элисон раздражённо.
– Согласен.
Наверное, ей стала настолько противна его улыбка, что девушка, лишь недовольно фыркнув, обошла мужа и молча направилась в свою комнату.
Когда Алекс вернулся к брату, тот всё так же смирно сидел в кресле у окна.
– Я всё слышал.
– Да? Ну извини, что мы кричали.
– Ты больше не должен кричать на неё, Алекс.
– И ты туда же! – он закатил глаза и упал на широкую постель, что стояла у стены напротив. – О, чёрт, рука!
– Страшно было? Ну, там, в Индии...
– Ты же знаешь, я всегда этого боюсь. Боюсь смерти, боюсь, что меня пристрелят, вырежут, бросят умирать...
– Тебя не бросят, – с завистью заметил Джоэль. – Ты замечательный солдат, и все тебя за это уважают...
Алекс сел прямо, гордо вскинул голову и натянуто улыбнулся, в кои-то веки обрадованный тем, что брат не может его видеть сейчас.
– Нет, Джоэль, не все.
***