Мой мальчик (Ганнибал Травен/Матье Белламон) (1/1)

Ганнибал Травен не помнит времена, когда не колдовал – еще ребенком он снова и снова пускал пальцами разноцветные искры, зажигал пламя в ладони, приманивал простыми заклинаниями дичащихся лесных зверюшек. Ганнибалу удивительно слышать слова Матье Белламона о том, что магия ничуть не привлекает его – разумеется, есть и редгарды, которые ни разу в жизни не держали меча, и босмеры, родившиеся вдали от Валенвуда, а потому не знающие языка животных, но для бретона магия – больше, чем просто природный талант, магия есть их жизнь, не быть магом для бретона – все равно что не дышать, но Матье говорит, что колдует лишь помогая своей больной матери, уже много лет как не выходящей из дома, и у Ганнибала нет оснований не верить этим словам: в Матье слаб отблеск магического света, присущего их народу, он будто сам пригасил его. Ганнибалу остается только гадать о том, чем Матье, не похожий ни на воина, ни на фермера, зарабатывает на жизнь.Матье крайне приятный собеседник, но не позволяет их беседам стать более откровенными и перейти в нечто большее – напротив, он будто пытается превратить их разговоры, застывшие на грани дружеских и любовных, в сложнейшую головоломку: всегда уходит от прямых ответов, играет словами, бережет свои секреты.* * *Матье ищет чародея уже не первый год – того, кто сможет помочь. Сначала рассказы о способных поднимать мертвых казались ему просто глупыми сказками, но чем больше он видел магов, тем яснее понимал, что можно найти мага, который вернет его матери дыхание, возможность целовать его в губы, шептать ласковые слова, как мать и должна.Он давно уже перестал любить живое – все, способные дышать, пить, испражняться и есть, будь то мужчины или женщины, казались ему ненастоящими, отталкивающими в своей подвижности, но Матье понимал, что заговори с ним сейчас мать, ее голос показался бы ему чудеснее пения любых птиц. В поисках того, кто вернет ей речь, он сходился с несколькими колдунами, двое из которых были эльфами – но ни один не оказался достаточно умелым, таким, как Ганнибал Травен. После встреч со своими вынужденными возлюбленными, Матье спускался в черные покои склепов, чтобы найти там отдохновение с теми, чья плоть была холодна, а уста безмолвны — подобные его матери, они принимали Матье к себе охотно, но без жадного вожделения, которое столь нестерпимо в живых. Смерть восхищает его – не теплом едва умерших, а той особой податливостью, что приходит на смену окоченению, в которую так приятно проникать, касаясь языком и зубами мягкого мяса.Матье склоняется к матери, думая о ней, а не о Ганнибале, и решает: сегодня. Сегодня он, наконец, сделав вид, что прозрел и разом понял все намеки, пригласит Ганнибала Травена в свой дом. Возможно, его могущества хватит, чтобы воскресить маму, и если Ганнибал поможет – что ж, Матье готов сделать очень многое, по-настоящему стать его другом и более чем другом.Осторожно гладя мамины волосы, он гадает о том, что придется сделать, если вдруг слова Ганнибала о благословенности любой магии окажутся пустой ложью. Убить могущественного мага непросто, легче сбежать от него, может быть – чтобы потом вернуться, в темноте ночи, как и положено убийце из Темного Братства, но все же это кажется Матье трусостью, некрасивой, как предательство.?Я просто хочу все сделать правильно, мама, – шепчет он, – все-все сделать правильно? — ему слышится ее ответ: ?Просто останься живым для меня, никому не дай себя убить? — и тогда Матье клянется остаться живым.