Одиноко. (1/1)
Пинк долго рассказывала Табаки свой сон, сбивчиво, торопливо, прерываясь в попытках вспомнить термины. Парень сидел молча и на каждое ?понимаешь?? уверенно кивал, продолжая впитывать каждое слово.Наконец она дошла до финала и выдохнула, опуская голову:—?Я не могу понять… Насколько этот сон правдивый. Кто такой этот Эйтати?—?Не знаю. Честно. Не припомню никого с таким именем.—?Это не твой дед?—?Нет. Не-е-ет. Мой дед был совсем младенцем. Этот Эйтати сейчас наверняка очень дряхлый старикашка, если он вообще дожил.—?А как тогда твой дедушка дожил?—?Ну… Он из племени кочевников. Мы народ крепкий.—?У тебя нет никаких сведений о самоцветах того времени? Я могла бы определить для себя время. Океан тогда уже высох, значит это, максимум, было несколько тысяч лет назад.—?Ну… Нет… А с чего ты вообще взяла, что это были твои?—?Символика, внешность, оружие, поведение… Это точно была армия одной из Старших.—?Это же сон, Пинк! Ты в жизни не видела армий других рас, вот именно знакомая тебе и приснилась.—?Думаешь?—?Ну, ставлю на девять из десяти.—?Просто… Если ты ошибаешься, то получается, что…Она вздрогнула, представляя, как Консул отдаёт приказы о нападениях, столь жестоких и больше похожих не на войну, а на методичную, садисткую казнь целой расы. Энс тоже немного грустнеет от взгляда подруги и кладёт руку ей на плечо:—?Эй… Даже если так… Какая теперь разница? Это случилось так давно, что уже и не важно.—?Табаки… Это… Ты говоришь об этом так спокойно.—?Все расы не без греха. Я уверен, что даже ?святой? Первый Орден совершал плохие вещи, просто их описывали как хорошие.—?Я… Даже никогда не слышала об этом ?очищении? Эхнатона… Я просто…—?Я же говорю. Может, это и не твои?—?Маловероятно. Я просто не понимаю. Почему?.. Блю же всегда предпочитала дипломатию. Разве она не могла просто уговорить их уйти или установить союз? Действовать так радикально и кроваво, хотя был и более гуманный способ… Не понимаю я.—?А может, не она приняла это решение, а другие Старшие и ей ничего не осталось? Вы, ребята, что, совсем не рассматриваете более положительные варианты?Они одновременно затихают в раздумиях и вслушиваются в завывание ветра за стеной. Поднялся настоящий ураган, сгибающий громадные растения и скребущий градом по крыше.Лев, пытавшийся прийти к ним, давно уже ушёл, не желая даже видеть Тень. Уайт выходит из портала на Хионе и приходит к своему новому дому — почти полностью замёрзшим обломкам энергетического зала, которые теперь напоминают ледяной замок. Кошка глухо зовёт, и из щели выглядывает острая лисья мордочка. Жемчуг, боязливо горбясь, семенит к большим лапам и ложится у них на бок, выражая почтение, признание авторитета и извинения. За что? Мелкий хищник чувствует себя виноватым за то, что у него уже который цикл не выходит вытащить свою хозяйку.Пушистая Высшая игнорирует это и переступает через хрупкое тело, направляясь к ненавистной природной ветрине. Прогресса вообще никакого и наоборот, лёд набирается всё больше, становится всё мутнее и под ним почти невозможно разлечить живое свечение. Однако, Уайт и не знает, как к этому относиться. Блю вполне могла успеть повредиться и, если её вытащить, она начнёт деформироваться, испытывая жуткую боль и огромный страх, которых удалось избежать всем, кто обратился в отключке. А если оставить всё так, то ученица, скорее всего, просто перестанет гореть. Перестанет… Существовать. О нет. Белый Алмаз этого не хотела. Ей вспомнилось, как она… Как они нашли её.Голубоглазая уже тогда была очень эмоциональной и восприимчивой. Большие и суровые фигуры напугали её, и она, как свойственно маленьким деткам, расплакалась. Нет, она не кричала и не пыталась убежать, явно понимая приимущество широкого шага над крохотными движениями бега. Маленький комочек сжался в своей норке и совсем тихонько захныкал, звеня как колокольчик, однако стоило завоевать доверие… К рукам Высшей ещё никто так не льнул. Очень долго эта трусишка привыкала к шуму столицы, к громким голосам окружающих и… К Еллоу. Стоило блондинке появиться в комнате, как Блю боялась сделать хоть что-то. Её можно понять. У воительницы был взрывной характер уже с появления, и её разрушительные порывы были просто ночным кошмаром для мышонка, который даже резкого включения света ужасался до дрожи. Теперь же родной комочек просто замерзает здесь и тускнеет, а Уайт ничего не может сделать. Надо как-то поторопить Пинк, может, хоть она сможет и успеет что-то сделать. Лев сел ровно и жалобно мявкнул, надеясь увидеть отклик, и он последовал, сохраняя надежду своим мягким и размытым пятнышком света.Но не только Высшая скучает по семье.Еллоу снова чувствует себя плохо. Разбитые микросхемки?— это всё, на что она потратила драгоценное время. Блондинка осторожно работает со всеми осколками, найденными в песке, то и дело опуская руки от какого-то давящего ощущения на плечах. Почему она сидит здесь и возится с этим мусором, когда можно пойти искать дальше? Воительница и сама не знает. Наверное, она просто устала от этого. Очень сильно устала.—?Учитель? К вам можно?Грэй нерешительно заглядывает в комнату и зажмуривается, когда блондинка поворачивает голову. Этому Жёлтый Алмаз удивляется. Словно бы младшая боится чего-то.Ученица же открывает один глаз и неловко улыбается, радуясь отсутствию криков, а после уже открывает второй глаз.—?Что тебе нужно?.. —?Голос старшей немного сипит от постоянных эмоциональных перегораний и срывов.—?Я просто… Пришла проведать вас. Вы здесь уже около двадцати циклов и… Вы в порядке? Выглядите измождённой.—?Я выгляжу замечательно. Не твоё это дело.—?Но… Хорошо. —?Седая грустно кивает и уже готовится уйти, как вдруг снова раздается тихий полушепот.—?Хотя, стой… Что ты ещё хотела? Я по глазам вижу: вопрос явно не один.—?Я? Ох, да, но… Вы заняты, это не так важно, я-я-я могу узнать это и-…—?Подойди... Грэй проглатывает страх и почти подкрадывается к учителю, боязливо вздрагивая и отстраняясь от её рук, прикоснувшихся к ней. Еллоу настойчиво тянет к себе, успешно игнорируя слабое сопротивление, и усаживает гостью на своё правое колено, от чего та совсем теряется и почти забывает все вопросы.—?Ну?.. Что такое?..—?Я-я-я…—?Чётче, Грэй… Глубокий вдох, робкий контакт плеча с грудью наставницы и прятанье головы под её подбородком.—?Я странно себя чувствую.—?В каком смысле?..—?В моей голове роятся странные мысли о телесных контактах. Хочу прижаться к кому-нибудь, обхватив руками, и просто сидеть так. Вечность. Я… Пыталась попросить Рэд об этом, но ей стало ужасно противно… Учитель… Я... После этого я почувствовала себя плохо, глаза заслезились, задрожали ноги и… Заболело… Вот тут. Сильно-сильно. —?Она нерешительно ткнула себя в солнечное сплетение. —?Скажите… Что со мной не так? Я заболела? И-или… Или это какой-то дефект?Еллоу слушает её и чувствет, что ей самой больно в той же точке от вида этого потерявшегося ребёнка во взрослом теле.—?Нет, всё хорошо, Грэй… Ты в порядке… Это называется тоской. Тебе просто одиноко…—?А… А боль?—?Тебя отвергли, не дали того, чего ты очень сильно хотела… Это ранило твои чувства… Такая, душевная рана… Понимаешь?..—?Кажется, да... Мф… —?Она запнулась, смиряясь с мыслью об окончании разговора и тёплых посидушек. —?Я тогда-…—?Останься… —?Учитель внезапно проявляет необычную нежность и приобнимает её, прижимая к себе. —?Мне… Холодно… Грэй замирает, чувствуя, что слезы возвращаются, и начинает шмыгать носом, прижимаясь лбом к шее старшей, внезапно почувствовав, что на неё тоже что-то капает с подбородка и щёк над головой.