XX. Явление (1/1)
Когда вдвоём они, в конце концов, вышли туда, где нашлись другие люди, неизвестно, кто из них обрадовался больше.– Архиепископ Ланс, вас уже все обыскались! – воскликнула светлолицая монахиня, подбежавшая к ним.
– То же самое я могу сказать об этих самых всех, – сухо отозвался обозванный архиепископом Лансом незнакомец, высокомерно вздёрнув нос. Шури вдруг ни с того ни с сего испытал неимоверно острое желание приложить ладонь ко лбу.
Девушка вздохнула, сокрушённо покачав головой, а затем обернулся к Шури. Почтительно поклонившись ему, она окончательно сбила его с толку, заставив напряжённо замереть в ожидании чего-то страшного.– Оак-сама, позвольте, я провожу вас.Буквально камень упал с сердца Шури. Окрылённый надеждой, он готов был сорваться с места в любую секунду. Архиепископ Ланс в свою очередь, не сдержав раздражения, позволил собственному голосу высоко подняться, когда с отчаянием бросил:– А меня проводить?!В следующую секунду с потолка рухнула марионетка в монашеском одеянии – Шури и Ланс синхронно дёрнулись, сдавленно вскрикнув.
– Вот и ваш эскорт, полагаю, – ответила монахиня, успешно справившись с улыбкой, не позволив ей задержаться на строго поджатых губах. Барбургская церковь становилась в глазах Шури всё более чудаковатым местом. Понурившему голову архиепископу Лансу, вынужденному проследовать за странно дёргающейся марионеткой, он, тем не менее, посочувствовал и мысленно пожелал удачи.– Прошу прощения за доставленные неудобства, – сказала монахиня, привлекая внимание Шури. – У архиепископа несколько альтернативные представления о пространстве и времени.– А, нет, ничего страшного, – неловко пробормотал Шури. – В некотором роде, я могу его понять…Монахиня задержала на нём взгляд, удивлённая услышанным, но, улыбнувшись, добавила:– Меня зовут сестра Либель, если вам понадобится помощь, вы смело можете послать за мной, я со всем помогу.– Благодарю, – искренне ответил Шури.Остаток пути Шури, не открывая рта, следовал за Либель, слушая краем уха её рассказ о церкви. Внимательным он никогда не был, тем более, что утро одарило его рядом значительных потрясений, так что сконцентрироваться на чужих словах никак не удавалось. В памяти то и дело всплывал странный коридор, в конце которого из-за приоткрытой массивной двери доносился чей-то зов.
В следующее мгновение Шури вздрогнул от неожиданности, когда несколько голосов раздались одновременно:– Вот мы и пришли.– О, ваше благородие, добрались-таки!– Майор, не орите с набитым ртом!– Прости. Не в силах сдержать восторга перед начальством.Хьюга и Конацу уже были здесь, в огромной столовой, сидели с края одного из столов, возмутительно мирно завтракая. Шури не мог достоверно оценить испытываемые при их виде чувства, не мог сказать, было ли то облегчение или раздражение. Тем не менее, приблизившись и заняв своё место рядом с ними, он сказал:– Не утруждайте себя оправданиями.– И в мыслях не было, – чистосердечно сознался Хьюга, с аппетитом поглощая какой-то бульон.Конацу, который мял в руках хлебную лепёшку, вздохнул.– Мы собирались пойти за вами после завтрака, предварительно осмотревшись.
– И? Выяснили что-нибудь? Что-то, что я должен знать?– Прибытие официального имперского кортежа ожидается к полудню. До этого момента нам нужно исследовать территорию.Шури кивнул. Оглянувшись, он увидел лишь несколько человек из сопровождения Оуки – её личной охраны под командованием Кикуне. Насколько он понял, их с ними предварительный визит был направлен на обеспечение безопасности. Всё-таки отдых оказал на Шури благотворное влияние: в целом картина происходящего стала складываться у него в голове более явным образом. Одно оставалось неясным: если принцесса Оука уже прибыла вместе с ними неофициально, кто будет возглавлять кортеж?– А ещё, – вклинился в его сумрачные мысли неуместно взбудораженный Хьюга, – суп из рыб-глаз здесь просто объедение.
– Мы сюда не для того приехали, чтобы местные деликатесы пробовать.– Ну так одно другому не мешает же, Ко-на-цу.Не подскочить от ужаса, когда Хьюга продемонстрировал на ложке нечто, похожее на разваренный идеально круглый глаз, Шури помогла лишь ладонь Конацу, с силой сжавшая его плечо. Барбургская церковь окончательно потеряла всякое очарование в его глазах.
А потом в другом конце зала вдруг произошло какое-то оживление. Группа лопочущих монахинь, своими фигурами скрывавших того, кого они сопровождали, внезапно возникла из восточного входа в столовую. Привлечённые шумом ястребы разом посмотрели в ту сторону.– Правда, девочки, не беспокойтесь, я в полном порядке. Просто захотелось прогуляться.– Вам рожать с минуту на минуту, а вы гулять вздумали! Стоило только на секунду отвернуться!..– Я прошу прощения, но, право слово, вы чрезмерно драматизируете.Хьюга едва сдерживался: Шури точно знал по выражению его лица, что тому очень сильно хотелось присвистнуть. Но достаточно было одного предостерегающего взгляда Конацу, чтобы от идеи хоть как-то выразить испытываемые чувства Хьюга отказался.
Странное смятение охватило Шури, когда толпа расступилась и виновница всеобщего беспокойства предстала перед их глазами.Сияющая в своём возвышенном светлом образе, вся в белом и чистом, с облаком в животе – Миллея Кляйн собственной персоной робко улыбалась, смущённая всеобщим вниманием. Так оно обычно и бывает, когда проводишь десятилетие в коме, а потом приходишь в сознание и сообщаешь миру, едва пережившему катастрофу, о том, что внутри тебя наследник мёртвого королевства. Образ, достойный иконы в безумной Барбургской церкви.?Аминь…?