переходная ступень (1/1)

Сорару знал, что президент тот ещё гандон и сто процентов не прибежит к нему по первому зову. Поэтому, прождав около получаса в компании потевшего от волнения паренька-хакера (серьезно, он очень распереживался, что не смог, как он выразился, ?сделать что-то стоящее?, видимо, комплекс неполноценности у него), он решил, что лучше отдохнёт в своей комнате. Напыщенный блондин вряд ли придёт до окончания тренировки, ему просто не позволят, так что примерно до девяти он свободен. Лениво шатаясь по коридорам, он ожидаемо никого не встретил, и немного расслабленный от того, что не надо снова надирать чей-то зад, зашёл в седьмую, прикрыв за собой дверь. И остановился, округлив от удивления глаза, но сразу же стараясь вернуть привычное выражение лица. Впервые, наверное, за неделю совместного проживания он увидел, что Мафу в комнате. Ну то есть, в комнате вместе с ним, Сорару. Он думал, что тот намеренно избегал оставаться наедине с ним, и поэтому, когда глава дисциплинарного приходил, либо спал, либо отсутствовал. Однако, парень сидел на кровати, привычно для себя скрестив ноги, делая свою домашнюю работу на планшете. Даже не взглянул на вошедшего. Отойдя от лёгкого шока, темноволосый направился уже к своей кровати, откуда также взял стилус с гаджетом. Стянув кеды, он лег на живот, после чего открыл поле для заметок. Только все равно сочинение по японскому он не написал, вместо этого выводя привычными английскими буквами вместо иероглифов свои догадки по поводу ?какого хрена он перестал бегать от меня??. При этом не забывал косо поглядывать на объект своих подозрений. Названный объект молча хмурился в экран, бесцельно тыкая в него специальным пером. Рассмотрев его более тщательно, Сорару приметил часть темных разводов, выглядывавших из-под рукава, и красные воспалённые глаза. Истерил, значит. Темноволосый помрачнел сам, стоило непонятному чувству снова кольнуть его в области сердца. Раздражает. Он сам же его довёл, а сейчас, видите ли, жалко его стало? Бред. Да и вообще, какого хрена? Он совсем не понимает сам себя. Будто он опять вернулся в темные времена своей эры, когда отец только-только начал его обучать. Когда каждый его день кромсал его изнутри и снаружи. Стараясь отмахнуться от старого образа себя, он стёр все свои записи, начав прописывать план. Правильно, нужно придумать, что они будут делать с крысой в академии. Для начала неплохо было бы определить, где именно она ползает и получает информацию. Сорару черкнув слово ?академии?, провел от него четыре стрелки по кругу, проименовав каждую названием школ. И тут как раз таки остановился, услышав чих. Тихий, похожий на кошачий. Краем глаза он заметил, как Мафу вытер нос рукавом, продолжив писать дальше. Ухмыльнувшись, глава вернулся к схеме. На самом деле предатель мог находиться в любой из четырех академий, не обязательно в Восточной. Имей он при себе гарнитуру, то с лёгкостью мог связаться со своими и преподнести всю подноготную на них. Слабости учеников, косяки администрации, расписание турниров и праздников (в эти дни слишком много охраны, поэтому они будут считаться неблагоприятными для проникновения), порядки, планы студсовета, если эта тварь забралась и туда, а она, скорее всего, так и сделала. Да и школы имели выгодные, как назло, для них месторасположения – граница страны, куда они понапичкали свои спецотряды. От негодующих мыслей отвлёк звук уведомления, пришедшего на часы. Президент. Сорару, взглянув на время, тяжело вздохнул – пол девятого, смог, гад, сбежать на полчасика пораньше, а если учитывать намечающейся разговор, то была вероятность, что придёт он только после двенадцати. О сне можно, походу, вообще забыть. Разморенный после тяжёлого дня, темноволосый через силу встал, решив, что сигареты с собой взять не помешает, и порывшись в карманах пиджака, под внимательный взгляд Мафу, покинул комнату (он не увидел, как подросток расслабился, оставшись в одиночестве). В кабинете его уже ждал вымотанный и потный многоуважаемый Лео–сама, сидевший на диване. Заместитель, не удержавшись, довольно хмыкнул, когда бегло осмотрев, заметил его состояние – все таки зверские тренировки любого, даже первого, заставят встать на колени и отсосать у них. — Прекрасно выглядишь, я рассчитывал, что она сегодня посильнее тобой займётся, – проворковал парень, занимая место на подоконнике. Лео, догадавшись, что разговор идёт о драгоценной напарнице, лишь улыбнулся, ответив лениво:— Лу?на просто с характером, а я джентльмен и женщин не бью. Сорару закатил глаза. Как же, не бьёт. Если они были его соперницами на турнире, у него бы и не дрогнуло ничего. — Так чего звал, Сора–чан? – спросил блондин, заправляя челку за ухо. Глава еле сдержал себя, чтобы не рыкнуть на тупое прозвище, раздражающее до жути. Вместо этого он вздохнул, повторив про себя, что нельзя терять лицо. — Слушай, президент, ты дерьмово выполняешь свои обязанности, – кинул он, примечая нахмуренные брови и недовольное в целом лицо,– Проследил, что у нас появился маленький и шустрый таракан, который путает все карты. Темноволосый вынул сигареты, и чувствуя разрушающую ауру от Лео, поджёг одну, после затянувшись. — И кто тебя поставил руководить дисциплиной-то? – возмутился парень, морща нос, – И с чего ты взял, что на нас кто-то стукачит? И кто? Он, прикрыв на секунду глаза, с удовольствием пропустил никотин через лёгкие, выдохнув потом сизый дым через нос. — Ты и поставил, – пробубнил в ответ и открыл форточку, усилив звук капель, – Парни раскодировали камеры, однако не нашли ничего. Ни одной записи. — Вы не подумали, что записи просто моментально удаляются? – задал вопрос собеседник, но все равно немного напрягся. — Конечно же подумали, – после того, как затянулся вновь, нервно ответил Сорару, – Следов не обнаружили. Так что сам по себе напрашивается вывод. Ведь надо было для чего-то устанавливать липовые камеры наблюдения. — Окей, у тебя есть предположения, где сучка, предавшая нас, может быть? – устало потёр глаза президент, отчего показался ещё больше заебаным, чем заместитель. Но правда такова, что видок хуже, чем у темноволосого быть не может. Дальше только могила. — Без понятия. Он выкинул окурок в форточку, потянувшись к следующей сигарете. В самом деле, ему нужно срочно как-то решить вопрос ?где ему взять их еще?. Может попросить Сузуми? Она же, как никак, тоже человек, гляди поймет его (хотя он был уверен, что она не купит ему ?отраву?, потому что была первой, перед Вином, кто был против его пагубной привычки). —Когда день единства? — Через полторы недели, – недоумевающе ответил блондин, бесясь сильнее, что он курит в его, так скажем, кабинете. — В чьей школе справляем в этом году? — Сора–чан, заглядывай в беседу хоть иногда, я не попугай, чтобы тебе повторять, – цокнул Лео, отчитывая его. По правде говоря, Сорару ни капли не видел толка от её существования. В чате, где собраны студсоветы со всех четырех школ, спама было больше, чем на его электронной почте, а всякую херню, вроде рекламы трусов, ему частенько любили отправлять, из-за чего он не проверял его и не сидел там. Нахрен надо? Все равно можно спросить у выскочки-президента, нужно же пользу из их общения извлекать. — В этом году в южной, –тем не менее сдался парень, наблюдая, как глава дисциплинарного потушил сигарету об подоконник (вот сука-то). — Значит, нашей задачей будет проверить всех членов студсоветов других школ на этом мероприятии, – просто сказал парень, повторно выбросив окурок. Даже находясь на разных концах страны, академии старались поддерживать связь друг с другом, поэтому отмечали праздники вместе. Администрация устраивала что-то похожее на светский вечер (в данном случае бал) в одной из школ, на котором должны были присутствовать все, хочешь или нет. Данные же вечера студсоветы решили использовать также для своих совещаний, на которых ?мило обсуждали? текущие планы, дела и проблемы. Все умалчивали, что они просто грызлись друг с другом большую часть времени, вместо того, чтобы действительно разрешить что-то. Поэтому Сорару не очень-то жаловал эти сборища. Толку-то крупица совсем. — А если наша крыска не состоит в совете? — Тогда придется искать среди толпы, – пожал плечами юноша, – У нас в любом случае выбор не велик. Если не получится распознать этого ублюдка, то выберем более менее верных и адекватных, чтобы также следили за ситуацией и докладывали нам. Хотя очень сомневаюсь, что такие найдутся. — Час от часу не легче...– задумчиво пробормотал парень, вставая с насиженного места, – Нужно проверить на чистоту наших, чтобы после лезть с претензиями к остальным. Проверить? Сорару хмыкнул, задумываясь на секунду о том, что хотел, в принципе, сделать очень давно. Он молниеносно соскользнул с подоконника и в два широких шага оказался в чужом личном пространстве, наставив лазерный клинок, который взял с собой из собственного кабинета. Ощущение превосходства, возникшее на краткий миг, и вовсе улетучилось, потому что президент, завидев лезвие рядом со своим горлом, широко оскалился. — Нарушаешь бережно хранимый кодекс, Сора–чан? Ни капли страха в голосе, лишь мерное спокойствие и издёвка. Бесит. Он коротко хихикнул, проводя кончиком ножа у основания шеи. — Что Вы, Лео–сама, – елейно и в той же манере протянул глава, смотря снизу вверх на довольного парня, – Я всего-то выполняю Ваше распоряжение. Проверяю наших. Он приподнял уголки губ, когда блондин, ухмыльнувшись, положил свои руки ему на талию. Значит, он не сходил с ума, временами замечая на себе пристальный взгляд. — Если хотите, можете наказать меня, но...– его тон, перешедший с мягких ноток на стальные, заводил Лео, наверное, больше всего, отчего он и вправду начал задумываться поделиться полезной для его куколки информацией, – будь честен, урод, что ты знаешь об этом месте? Я знаю, что ты в курсе кто я и зачем здесь, так что прекрати выебываться. Последнее Сорару чуть ли не прошипел, прожигая выскочку-президента ледяной синевой глаз. Ему уже порядком настопиздила игра в хорошего мальчика, подчиняющегося указке этого ублюдка, и он ни за что не упустит момент, пока они только вдвоем, чтобы продвинуться вперёд по своей миссии. — Наконец показал своё истинное лицо, зайка? – Сорару рыкнул, надавив на нож сильнее и пустив алую струйку, что скрылась под мятной футболкой, мигом марая её, парень даже светлой бровью не повёл на боль, – Ну-ну, не злись. Давай так, переспишь со мной, стану шёлковым, расскажу тебе всё, что знаю сам. Темноволосому стоило больших усилий остановить себя, чтобы не убить этого блядуна, пока руки переместились под футболку и оглаживали спину. Мерзко. И он не может понять, провоцируют ли его или настроены серьезно разложить на кожаном диване. Тем не менее, выбрать одно из них и действовать ему не дали. Их остановили, точнее этого ублюдка остановил звук стука в дверь, а потом и Вин, заставший картину маслом. Сорару, отвлекшись, безошибочно определил ужас, застывший и перемешанный с изумлением на лице друга.— Я...это... отчёт принес, оставлю на столе, – все таки спокойно проинформировал он, заходя внутрь и кинув бумаги на стол. Глава дисциплинарного вздохнул, вынимая нож и выключая, едва президент отпустил его. Блондин не успел даже сказать что-то в ответ Вину, остановленный жутким взглядом своего заместителя. Аж тремор прошиб. Поэтому так и остался стоять на месте, пока он, холодно попрощавшись, взял пачку и покинул помещение, оставив после себя арктическую мерзлоту. Лео улыбнулся – ощущение, что играешь с огнём лишь раззадоривало интерес к этой игре. ×Мафу сонно следил как электронная стрелка на экране часов описывает полный круг, сменяя число последующим. Три утра, до подъёма примерно два часа. Парень тяжело вздохнул, перевернувшись на правый бок, к стенке. Из-за недавно приснившегося кошмара всё тело до сих пор было в холодном по?ту, да и голова постоянно кружилась.Повыше натянув тонкое одеяло, он подтянул ноги к животу, стараясь согреться. Всё равно холодно. Только сложно понять где именно этот холод. И он знал, что лжет даже самому себе. Стужа находилась внутри, заставляя коченеть всё тело от простого осознания какой сегодня именно день. Прошёл год, как мамы не стало. Через неделю его день рождения, а после должно пройти четыре дня и будет дата, когда всё началось. Мафу сглотнул горечь на языке, приподнимаясь на кровати через силу. За окном до сих пор лил дождь. Он словно в трансе, стараясь не шуметь и не разбудить Сорару, натягивал на себя кофту на замке с джинсами и кедами. В первый раз он предполагал, что коридоры академии патрулируют учителя, либо они мониторятся камерами, однако, не было ни того, ни другого. Преподаватели посчитали, что никто не сбежит, если закрыть двери на электронные замки, которые стояли, скорее всего, везде. Он и сам удивился, услышав слабый писк разблокировки двери на задний двор. Взломать замок на главной он не рискнул – от одной мысли, что за это его будет наказывать глава дисциплинарного, по телу бежал табун мурашек. Выйдя на улицу, он тихо прикрыл за собой дверь. Ему необходимо проветриться. Поле, где они занимались по утрам, почти что сливалось в одно месиво с лесом благодаря столбу дождя. И Мафу шагнул под него. Ему мало воздуха. Даже на улице он будто задыхается. Обувь сразу начала чавкать по мокрой траве и земле, слегка проваливаться, но парень, мокрый до нитки, продолжил идти вперёд. Остановился лишь где-то на середине пути. Пусто. Мафу не понимает, почему он чувствует пустоту. Почему не больно? ?У каждого человека есть смысл жизни, Мафу–чан. Поэтому не говори, что у тебя его нет. Ты просто пока что не нашёл его?. Прикусив губу, он поднял взгляд на небо, укрытое громоздкими тучами. Крупные капли попадали в глаза, закрывая обзор. Как банально. Его смысл жизни сам же и лишил его желания жить. ?Не шевелись, иначе я воткну такую дозу, что сдохнешь с членом в заднице?. Он не понимает почему. Он правда-правда делал всё возможное. Всё, что было в его силах. Неужели ради того, чтобы тебя любили, нужно всегда чем-то жертвовать?— Мафу–чан, извини, что спрашиваю подобное, но недавно в твоих анализах нашли следы от наркотиков. Ты намеренно вкалывал их?— Я...я не понимаю о чём Вы говорите, Смит–сан. Капли нещадно попадали за шиворот. Он ненавидит себя. Свою кожу, покрытую синяками, засосами и уродливыми шрамами. Свои слишком белые волосы и красные глаза, они словно назло делают его заметным на фоне других. Свой характер, эмоции. Он презирает в себе то, что не может забыть эту боль, давящую на грудь и перекрывшую кислород. Интересно, когда люди умирают, чувствуют ли они этот тошнотворный привкус отчаяния?× За успокоительными идти все таки пришлось. Сорару сам от себя не ожидал, что сможет дойти до медпункта без всяких проблем, при том, чтобы не подцепив никого и не убив. Сестра лишь привычно ворчала, но таблетки дала, а также он слёзно выпросил у неё закупиться пачками любимых сигарет – только по дороге он выкурил три, и итого за сегодня шесть. И она, дав подзатыльник, скрепя сердце согласилась (сжалилась, на самом деле, только по одному виду брата стало понятно – спит тот явно не каждый день). Так что утро следующего дня показалось ужасным. Он спал ночью, как убитый, а когда продрал глаза, оказалось, что проспал. За это, минуточку, с него не только шкуру содрут, но и заставят потом отрабатывать прогул. Например, побегать. Хорошо так побегать, настолько, что он упадёт на землю и не сможет пошевелить мизинцем. Хотя лучше всего пропустить, чем стоять рядом с этим извращенцем. У темноволосого до сих пор дёргался глаз, при одной только мысли о случившемся. Вот же мразь. Нервы потрепал, нихуя не сказал. Но ничего, он добьётся своего. Кишки через рот вытащит, но выбьет нужную информацию. Он в миллионный раз повторил про себя, что это дело времени. С подобным настроем парень поплёлся в столовую. Он проснулся весьма вовремя, потому что многие ещё плескались в душе, и народу было относительно немного. Глава дисциплинарного, через раз зевая, на автомате провел часами по прибору, взял поднос, получил манку и отправился за свое привычное место – небольшой столик, находившийся ближе к стене, откуда открывался хороший обзор на всё помещение. Вин уже сидел и мешал кашу ложкой, когда он уселся напротив него. Вид у него был потрёпанный, даже хвост набок съехал. — Утро, – хмуро пробурчал друг, зачерпнув полужидкое нечто и отправив с ложкой в рот. — И тебе, – полусонно пробубнил Сорару, привычно уместив подбородок на ладонь руки. Несмотря на лёгкий шум столовой, он буквально чувствовал вес тишины, повисшей между ними. В мафии его научили трём столпам, на которых держится вся хитросплетенная конструкция жизни: наблюдение, анализ и сравнение. Основа основ, известная каждому. Он же остановился на первом шаге, невольно вспомнил их вчерашнюю ссору и, хмурясь, поковырялся ложкой в миске (с манкой у него отношения крайне сложные с детства). Вин был обижен вполне серьёзно и, видимо, ждал, что он извинится перед Мафу. Только извиняться-то ему было не за что. Да, начал он, но после за него очень даже неплохо продолжили. Он без понятия, знал ли о таких скромных деталях его напарник. Скорее всего, нет. Буквально вырванный из своих размышлений Сорару дернулся от неожиданности, когда Эванс не постеснялся пнуть его под столом. Темноволосый же наступил ему на ногу, радуясь тому, что по сравнению с кроссовками, которые были на грешнике, его ботинки били больнее из-за массивной подошвы. Вин закатил глаза. — Прекрати гипнотизировать свою тарелку. Глава перевел взгляд со своей порции на порцию друга – тот почти уже всё доел. Боже, как можно есть эту сладкую недорвоту? Он скривился. — Могу отдать тебе свою порцию, я не буду, – предложил парень, отодвинув тарелку и взяв кружку с чаем. — Мне одобрили смену напарника, – проигнорировав его предложение, сообщил Вин, следя за реакцией со стороны собеседника. Поднесенную к губам кружку сразу же отодвинули, оставив в руках. Сорару удивлённо моргнул, посмотрев на уже бывшего напарника. Ясно. Он мигом вернул лицу привычную незаинтересованность в происходящем, подавляя в себе нахлынувшие эмоции. Сейчас не время. — Понятно, – холодно откликнулся парень, отпив всё-таки из кружки. × Он и сам не понимал, зачем посещает занятия, если все равно он уже знает весь материал, которому учат здесь. Посему бессовестно лежал на парте, обдумывая сказанное Вином утром. Ему даже посочувствовали, робко извинившись. Было бы за что. В конце концов, данный исход был им ожидаем. Эванс Винсент – добродушный парень, любящий свою девушку, как никто другой. Естественно, что он стремится защитить её, а ещё этим самым он подсобил Тору с Аки. ?Коллега? Мизуки покинула академию пару дней назад, и она осталась без пары на турнир, следовательно, рыжик, как джентльмен, предложил ей свою помощь (на самом деле, он все нарадоваться не мог выпавшей возможности). Сорару совершенно не был виноват и смена произошла не оттого, что он плохой плохой напарник или что-то такое. Всё так или иначе пришло бы к такому заключению. Тем более он был как бы на два фронта в результате нечётного количества учеников (и благодаря ебаному выскочке). Но кто сказал, что чувства поддаются разуму? Правильно, никто. Ощущение, будто тебя вывернуло наизнанку, он помнил слишком хорошо и искренне не хотел его присутствия. Он слишком расслабился здесь. Стал довольно мягкотелым и забыл, что у таких людей, как он, не может быть светлой полосы. После всего того, что он сделал и, безусловно, ещё сделает, смена напарника – маленькая карма от ?любимой жёнушки? жизни. Потому что Сорару убивал. Много убивал. Потому что его подчинённые, как живое мясо, шли впереди него на зачистках, и он, не брезгуя их жизнями, пользовался ими. Потому что в свои семнадцать он знал столько методов заставить человека страдать и говорить, когда надо, что опытному дядьке-мафиознику не снилось. Светлая полоса боялась такого грязного Сорару. Монстров все боятся. А он – истинный Люцифер, снизошедший из глубин ада. Он усмехнулся – какие только философские мысли не приходят, когда просиживаешь штаны на уроках литературы. × Мафу недоуменно приподнял бровь, услышав, что на четвёртом уроке его класс вместе со всеми остальными пойдет на полигон. Потому что, простите, откуда здесь взяться полигону? Поле и лес кругом. Однако, он послушно, как и все, отправился в комнату, чтобы переодеться в ту недоспортивную форму-комбинезон. Слава богу, Сорару не видел, как юноша, крутя это синее нечто в руках в первые пару минут, натягивал его на себя. Сосед вошёл в седьмую, снова что-то печатая на голоэкране, попутно разговаривая с помощью гарнитуры в ухе с кем-то, когда он надел низ и ему осталась только верхняя часть. При этом глава дисциплинарного умудрился каким-то образом обойти стоящего у шкафа Мафу, взять свой костюм и вывести голограмму на стену, чтобы продолжить печать одной рукой и расстегивать пуговицы рубашки. Юлий Цезарь во плоти. Продев руки в рукава, а голову в воротник, Мафу застегнул молнию сбоку и подавил саркастичный смешок, разглядев себя в зеркале. Оказалось, что ?обтягивающий? комбинезон сидел на нем не так уж плотно, а всё потому, что он толком ничего не ел и значительно похудел. Смирившись, он присмотрелся к ткани повнимательнее, обнаружив тонкие пластинки почти в миллиметр, рассыпанные по все поверхности одежды. ?Датчики?, – мысль, возникшая с ходу, ничуть не озадачила. Кажется, он уже догадывается, откуда они возьмут полигон. — Ты меня уже заебал, – раздражённо обронил парень, привлекая его внимание, – Я тебе уже говорил и скажу ещё раз: нет, комитет СМИ объявит об этом за три дня. И мне похуй на твоё мало времени. Достаточно. Они и так должны уж были догадаться, что скоро День единства, так что времени им останется вагон. Боковым зрением заместитель приметил, как светловолосый, уже одетый, проскользнул мимо него к шкафу за поясом, улыбаясь (потешаясь над ним) краешком губ. Сорару, слушая недовольную тираду Наоки, главы СМИ школы и занозы в заднице, расстегнул ремень и начал снимать штаны. Рук, чтобы печатать доклад, не осталось и текст остался ?висеть? в воздухе. Мафу защёлкнул пояс с карманами и, ещё раз взглянув на свой нелепый вид, вышел из комнаты. Выйдя в коридор, ему стало легче дышать: находится в одном с Сорару–саном помещении было слишком сложно и ему невольно хотелось коснуться засосов на шее каждый раз, как он только смотрел на него. По дороге на задний двор его поймала Аки–сан, как обычно сияющая и радостная. — А тебе идет, Мафу–чан. Смотришься просто замечательно! – сыпала его комплиментами девушка, пока они спускались вниз. Юноша пожал плечами, чувствуя некую неловкость, и не только из-за собственного внешнего вида, но и из-за вида старосты. Помимо того, что её костюм был ей в обтяг, так и она, не обращая на это особого внимания, прыгала по ступенькам, не стесняясь, прыгающей от этого груди. Помилуйте его, Мафу даже мельком смотреть на это стыдно, так что он усердно отводил взгляд, в пол уха слушая девичье щебетание. Вместе с ними вниз шли и остальные, тем не менее, выйдя на задний двор и увидев поле, на котором находились подростки, сгруппировавшиеся на небольшие компании, он с огорчением осознал, что это еще не все. По правде говоря, от слишком большого количества людей он чувствовал липкий страх, заставляющий сердце под ребрами колотиться быстрее. Держать равнодушие становилось труднее. Если не рукава комбинезона, скрывающие руки и даже пальцы, он бы опять расчесал свои шрамы до крови, потому что нервничал. Почему нужная сейчас апатия оставила его, помахав ручкой? Шагая по слегка мокрой траве, Мафу, чтобы отвлечь себя, припомнил состоявшийся после завтрака разговор с Вин–саном. ?Мне одобрили смену напарника, так что теперь Сорару твой полноценный партнёр?. Парень тогда перевел взгляд на стену, сказав односложное ?ясно?. Ясно, что они не сработаются. Первой причиной было то, что он практически физически не мог находиться рядом с темноволосым, в голове сразу возникали картинки, где Сорару–сан ставил ему засосы, пытаясь надавить на больное, или момент, когда он повалил его на подоконнике, на котором они потом целовались. Как бы не старался, у него не получилось вытеснить всё это прочь. Вторая причина заключалась в том, что он обуза. В боях он полный ноль, хотя за неделю благодаря стараниям Вин–сана он более менее научился уклоняться от ударов, но это лишь малая часть и он не был уверен, что сможет уклониться от удара той же старосты. Он будет только мешать. — Мам, смотри, нам в школе раздали результаты выпускного теста, – тихо приоткрыв дверь в спальню родителей, Мафу прошел внутрь, оставшись стоять у дверей, держа в руках лист. — Да, молодец. А теперь не мешай мне, пожалуйста, я занята, – холодно отозвалась женщина, продолжив краситься перед зеркалом. Опустив голову, он незаметно сам себе кивнул и покинул комнату, взглянув ещё раз на маму, перед тем, как закрыть дверь. Тогда он радовался, что брат ещё в университете и не увидит тех слёз, поток которых он старался остановить. Мафу прикусил изнутри губу. Подняв глаза и оглядевшись, он обнаружил, что народа стало больше, а также наружу вышли и учителя. Они, пройдя мимо уступавшим им дорогу учащимся, которые попутно отдавали ещё и честь, остановились посередине поляны. — Каждый солдат, должен уметь владеть оружием, – начал свою громогласную речь Тэрри–доно, осмотрев всех таким взглядом, будто он коршун, – Поэтому мы собрались здесь для того, чтобы узнать каковы ваши успехи. — Убедительная просьба быть осторожными не только с оружием, но и следить за своим окружением во избежание травм, – сказала своё слово женщина, принимавшая его сюда, Минами–доно, кажется. Третий преподаватель, чьё имя он не знал, с помощью заместителя директора открыл кейс, откуда взял какой-то прибор и установил его на землю. Нажав что-то на своих часах, он заставил купол испустить голубоватый луч, от которого во все стороны распространялись различные голограммные проекции. За считанные секунды прямо на глазах вырос город, здания которого схожи были с заброшенными, манекены и мишени, хаотично расставленные повсюду и образующие стрельбище, а вместе с тем и купол, охвативший всё вокруг и закрывающий школу позади. Мафу взглотнул, моргнув только тогда, когда луч прекратил свечение, оставив свое творение. — Впечатляюще, да? – тихо спросила, стоящая рядом Аки–сан. — Да, – ответил юноша, завороженно рассматривая всё вокруг, пока ученики, закончив свистеть и хлопать, переговаривались между собой. — Всё необходимое оружие находится в том здании, – проинформировал человек, запустивший этот прибор, показав рукой позади себя на небольшое помещение, – после того, как возьмёте одно, вы должны отметиться у Тэрри–сана, а после сделать то же самое, когда вернёте его на место. Прослушав ещё пару наставлений и дождавшись их окончания, большинство рвануло за оружием. Пока оставшиеся терпеливо ждали, когда все рассосутся. Мафу до сих пор оглядывался по сторонам. Интересно, ему одному казалось, что он попал в какой-то фантастический фильм или это и есть обычные будни в этой академии?