Часть 4 (1/1)

Я работала, а перед моим внутренним взором проносились смутные и безобразные картины. Подвал или гараж, замусоренный пол, исписанные стены, грубые парни в брутальной одежде, тусклый свет, скачущие тени. Я не хотела знать, как с Мамору произошло то, что произошло. Я не хотела думать, не хотела представлять себе, как от него заживо попытались отпилить кусок. Судя по всему, повредив при этом кость ключицы, к слову сказать… Шрам останется страшный, на всю жизнь…То есть приблизительно на неделю. Было бы из-за чего переживать, семь дней потерпеть…

И я поняла, что не хочу терпеть. Что недели мне катастрофически мало. Что я не хочу… Не могу позволить этому случиться! Что Мамору, такой, какой он есть - вредный, противный, отталкивающий,- что он мне нужен. Здесь, рядом со мной. Потому что он честен, как никто. И от этой честности можно было с ума сойти.Мамору никогда не говорил людям ?да?, если он сам думал ?нет?. Мамору никогда не старался быть лучше, чем он есть. Наоборот – сейчас я думала, что он старается быть хуже, чем он есть. Чтобы ошибаясь, люди не разочаровывались. Ни в нем, ни в себе, ни в мире. Так он и идет по жизни, ощетинившись иголками своего характера во все стороныЯ закончила перевязку и убрала аптечку с глаз долой. Мамору поначалу так и сидел, а потом поднес к ране руку, легонько прикасаясь.-Больно?.. – испугано спросила я, опасаясь, что могла что-то не так натворить-Нет – тихо отозвался он. У него был голос человека, в одночасье потерявшего все личины. И не по своей воле их потерявшего, но еще не понявшего этого.-Нет, не больно. Хорошо.

-Хорошо? – ушам своим не поверила я. Что в перевязке может быть хорошего, это больно! Когда я коленку разбиваю и надо ее обработать и перевязать – и то скулю и слезы глотаю, а тут…-Тепло – отстраненно продолжил он, сам, видимо, не очень-то понимая, что говорит – Я никогда не думал, что можно… Так…

Я закусила губу. Господи, какие язвы сознания скрываются под слоем грима правил поведения…

-Можно – стараясь говорить как можно более убедительно, ответила я. Затем обняла его за здоровое плечо и заставила лечь, а сама присела рядом-Я никуда не уйду, обещаю. Я буду здесь, с тобой. Меня не смущает твой характер, и то, как ты говоришь, и то, как выглядишь. Это неважно – по-настоящему неважно, не имеет отношения к настоящему тебе. Я не покину тебя, и буду рядом. И если ты проживешь всего неделю – я буду сидеть здесь неделю. И буду очень сильно плакать, если ты уйдешь туда...-Не надо плакать – как-то немного более осознанно произнес Мамору. Он немного повернул голову в мою сторону. Лежать ему было явно легче, чем сидеть. Я склонилась над ним, чтобы лучше слышать.

-Почему тебе можно, а мне нельзя? – спросила я, стараясь немного разрядить обстановку, пусть и такой глупой шуткой. – В слезах нет ничего стыдного, всем бывает больно.-Это было не из-за меня, а из-за тебя – пояснил он немного непонятно – Тебе было плохо. А я ничего не мог сделать. Это бессилие. Оно убивает.

- Я-то думала, что тебе противно одним воздухом со мной дышать…Почему ты просто не остался со мной, как я с тобой сейчас?! – непонимающе воскликнула я.

-Ты не хотела – покачал головой он – Ты никогда не хотела.-Я хочу – я обняла его, почувствовав его тепло рядом. Мне так хотелось его обнять сейчас, быть с ним в эту минуту, и во все последующие тоже. Я хотела держать его за руку, хотела не отпускать. Только не снова оставлять его один на один с этим холодом…

-Я же обещала, я буду рядом. Ты мне помог, когда мне нужна была помощь, и даже ничего не сказал…-Говорить – это лишнее – отозвался он глухо-Я хочу, чтобы ты жил. Сейчас я хочу этого больше всего на свете…Давай будем хотеть этого вместе, и стремиться к этому, хорошо? Тогда у нас может получиться… - я знала, что лепечу детские глупости, но Мамору не рассердился. Он благодарно погладил меня по спине. Это не был жест взрослого по отношению к ребенку. Только благодарность в ответ – неумелая, но по-другому онне знал как.

Я чуть-чуть отодвинулась, чтобы на него посмотреть – совсем немного, просто чтобы убедится, что все в порядке. И услышала, как сердце пропустило один удар, а его рука на моей спине сжалась чуть не до боли. Я успокаивающе погладила его по щеке – напомнила без слов, о том, что обещала.

Мамору с трудом, превозмогая боль, приподнялся на локте, чтобы снова быть рядом. Клянусь, я не знаю,как у нас это получилось – кажется, никто не стремился… Его губы оказались сплошной раной – немало, знать, искусал, пока пилили, да и потом… О чем я только думаю…Я никогда не предполагала, что так вообще может быть. Не в романах, не в фильмах про любовь – а в жизни. Когда в поцелуй вкладывают все – душу, дыхание, всю, на какую лишь способны нежность – может, от страха, что больше ничего подобного никогда не произойдет… Я не хотела, чтобы это прекращалось. Я не хотела, чтобы Мамору останавливался. Все, что мне было нужно – это он рядом, здесь, и его губы рядом с моими, и его рана, к которой я могла прикоснуться, заглушая боль, и его голос, когда он утешал меня, уговаривая не плакать…

Еще сегодня утром я его ненавидела, а сейчас дороже него для меня никого не было.

А потом я вспомнила про срок в одну неделю. Он будет жить еще семь дней, а может и меньше. Потому что от него отказались врачи, и даже дежурная медсестра не следит за выполнением правильного режима. Он шляется, где ему вздумается, и таскает на руках сомнительных девиц…

Я не могла его потерять. Не только ?не так? и ?не сейчас? - а просто не могла. Не хотела.

А он все ласкал и ласкал мои губы, позволяя ерошить ему волосы на затылке, гладить плечи, как-то отвечать.Такой осторожный, как будто боялся, что я вскочу и убегу – или растворюсь от неосторожного вздоха.

Я подумала, что у нас есть все шансы побить рекорд из книги Гинесса на продолжительность поцелуя – тот был как раз семь дней…

Если на свете есть уверенность в чем-то на все сто процентов – то это Мамору. Он выше, чем эти сто процентов, хотя бы и на один пункт. Я была более чем уверена в нем.

Я думала так же, не примешивалась ли к моей изначальной неприязни досада от того, что я ему не нравлюсь, а он мне по душе?-Я люблю тебя – неожиданно прошептал он, и я вздрогнула.

– Всегда любил. Прости, что так получилось…

-Тогда выживи – прошептала я в ответ.-Зачем?-Чтобы я тоже могла тебя любить. Всегда любить.-Ты уверена?-На сто один процент!