9.1 (1/1)

Когда вернулись домой, Хо посадил Арым в такси у аэропорта, заплатив водителю, чтобы тот занёс все их вещи в дом и не позволил девушке поднять ни сумки, а сам ещё заспанный после выматывающего перелёта и взъерошенный сел в уже ожидавшую его машину, чтобы уехать на несколько дней в командировку, из-за которой и пришлось сократить медовый месяц до двух недель. Арым не хотелось расставаться даже на эти дни, оказалось, что за такой короткий срок сжилась с мыслью о том, что не будет больше жизни порознь, только лишь вместе с Хо. Эта мысль грела и заставляла чувствовать себя защищённой.Дома, уже разбирая вещи, заметила на дне чемодана хорошо запрятанный между вещами белый конверт с нарисованным на нём маленьким сердечком в уголке. Хо! Сердце забилось чаще, но хотелось оттянуть момент, когда увидела бы содержимое конверта, ещё на время, чтобы насладиться теми яркими и сильными чувствами, что вызывал любимый человек даже на расстоянии. Открытка? На ней было изображено здание, которого Арым никогда не видела, а в самом низу стояли две буквы "NY". Нью-Йорк! На обратной стороне этой открытки аккуратным почерком был выведен текст."Пусть и пришлось обменять билеты и мы не смогли поехать туда сейчас, но скрывать такие сюрпризы долго нельзя. И если ты присмотришься к окнам на восьмом этаже здания, что ты видишь на этом фото, и найдёшь те, на которых висят занавески кремового цвета, то ты легко сможешь по ним определить, где наша с тобой новая квартира, наш новый Дом!Шучу, конечно... Нет там ещё никаких занавесок... Летом поедем их вешать.Через два дня жди звонка, дорогая жена!Люблю тебя"В недоумении то смотрела на дом, что был на фото, то перечитывала слова Хо, пытаясь осознать реальность написанного. Нет, Арым не впервые слышала про переезд, они уже говорили об этом, планируя будущее и понимая, что для них двоих квартиры Хо бы хватило, но для детей, надежды на которых девушка не теряла, нужен был дом побольше. Еще совсем не осознала, что ощущала, всё это казалось слишком нереальным. Страшно было проснуться в своей квартире в полном одиночестве и осознать, что всё вокруг, всё то счастье, без которого уже не мыслила жизни, - всё это лишь сон, злая шутка подсознания. Вдали от Хо эти мысли будто становились реальнее, и Арым понимала, что такими темпами от безделья могла сама испортить себе настроение, надумав лишнего. Появилось очень много дел, так что решила время в разлуке провести с пользой, чтобы Хо ни на миг не разочаровался в своём выборе. Хотела стать лучше, ведь счастливее уже стала, счастливее Арым сделал он, а она и не старалась для их общего счастья, словно хватало просто её присутствия. Девушке не хотелось, чтобы складывалось такое ощущение, теперь она чувствовала в себе силы не только принимать любовь, но и дарить её самой. И к приезду Хо хотела закрыть все вопросы, которые грузом тянули её в прошлое.Утром следующего дня, разобрав все чемоданы после поездки и наведя порядок в и без того сияющем чистотой доме, поняла, что не сильно много пользы могла принести своим сидением в четырёх стенах и натиранием почти стерильных поверхностей, а потому решила поехать в свою квартиру, чтобы собрать все нужные вещи и начать подготовку к её продаже. Всё это нельзя было сделать за пару дней, но и откладывать не стоило, как бы ни хотелось.Квартира встретила Арым тишиной и каким-то одиночеством. Девушки не было здесь уже два месяца, но в тот момент, когда она переступила порог этого дома, показалось, что дело не в долгом отсутствии, а в том, что словно и при ней всё было таким… одиноким. Не могла сразу приступить к делу и первое время просто переходила из комнаты в комнату, касаясь кончиками пальцев корешков книг, стоящих в гостиной, сувениров, которые привозили из путешествий родители, фотографий, стоящих в рамках. Не могла позволить себе выкинуть их. Арым смотрела на такие родные стены, видевшие все самые страшные дни в её жизни. Стены, которые были единственным напоминанием о счастье, что когда-то давно жило в этом доме, когда были живы родители. Стены, которые видели вынужденное затворничество девушки, когда она день за днём, шаг за шагом училась вновь чувствовать своё тело, управлять им, избегая и теряя своих друзей, которым не могла простить жалостливых взглядов. Стены, которые видели счастье и боль… много боли… слишком много боли для одной жизни. Эти стены были настолько родными, что хотелось их больше никогда не видеть. Арым определённо точно хотела избавиться ото всего этого.Включила звук на телефоне, чтобы не пропустить звонок от Хо, в надежде, что он сможет позвонить чуть раньше, чем они договорились. Но телефон оповещал лишь о другом человеке, зачем-то продолжавшем искать общения. Чанёль хоть и стал звонить реже, но присылал сообщение за сообщением, словно ещё надеялся, что хоть бы и так, но Арым всё же услышит его. Удаляла их не читая, но всё же иногда натыкалась глазами на то, что там было написано. Но никаких эмоций, никаких чувств больше не было. Чанёль извёлся сам и измучил её. Иногда он всё же звонил, но девушка, как и прежде, не поднимала трубку, ведь ему она ничего не обещала. Эти звонки, сообщения – все эти попытки зачем-то связаться с Арым стали вызывать лишь досаду.Вечером, когда девушка уже решила сделать перерыв и немного отдохнуть, к ней на чай напросилась соседка, которая по просьбе Арым забирала всю её почту всё время, пока квартира пустовала. Девушка удивилась не её напористости и тому, что приглашение на чай она делала уже тогда, когда женщина прошла мимо неё на кухню, а тому, что та не приходила раньше, дотерпев до вечера. Арым вела себя тихо, но в этом доме ничего никогда не происходило незамеченным. Видимо, действительно были какие-то неотложные дела.- У меня внуки гостят. Старшая дочь в хорошую фирму устроилась работать, ей сейчас совсем не до этого, - словно прочитав мысли девушки, начала выкладывать информацию соседка. Арым понимала, что это не столько извинение за поздний визит, сколько обязательная показательная программа под названием ?У моей дочери прекрасная работа, прекрасная жизнь, муж, двое детей и такая чудесная мать?. И тут же, будто в подтверждение мысленного недовольства Арым, продолжила: - Но ведь есть я! Уж неужели родная мать откажет своей кровиночке помочь с внуками? Конечно же нет, мне только в радость.- Конечно, конечно. - Девушке оставалось только лишь дождаться, когда поток восхваления соседкой собственной семьи закончится и, желательно, молча соглашаясь, кивать, чтобы только удержаться и не озвучить все свои настоящие мысли. А Арым было что сказать после многолетнего молчаливого обитания среди злословящей за спиной массы вечно всё знающих и постоянно сующих свой нос в чужую жизнь доброжелателей. Это девушка тоже собиралась оставить позади, в прошлом.- Тебе тоже пора уже задуматься о семье. В твои годы с этим тянуть нельзя. За тобой и без того очередь из женихов не стоит, а ты ещё и имеющимися разбрасываешься. – Смотрела на спину соседки, допившей чай и пошедшей с ревизией по кухонным шкафчикам, и пыталась понять, о чём всё же та вела речь, но никак не могла сообразить. Молчание Арым заставило женщину обернуться и посмотреть с укором. – Пока тебя не было, Чанёль приезжал чуть не каждый день. Всё в дверь ломился, но я уж сказала, что нет тебя. Так он перестал сюда подниматься, но уже просто сидел на холоде возле дома, всё ждал, вдруг свет в окошке зажжётся, не поверил мне, что нет тебя. Полицию не вызвали только потому, что все знают Чанёля, а кто другой был бы, обязательно бы вызвали. Нам тут чужаков не надо, неизвестно же, чего тут вынюхивает, так ведь?- Да, конечно. - Ответы Арым не сильно заботили гостью, но ради приличия та всё же согласно кивала.- А чего ты не сказала, что уедешь, бедному пареньку? Не права ты! Но он у тебя вон какой терпеливый, я б на его месте к тебе и не приехала больше, а он ещё и письмо оставил. Я пообещала тебе сразу передать, как только ты вернёшься, а то дозвониться до тебя даже не мог. - Соседка так и продолжала причитать, но Арым уже напряглась.- Письмо?- Да, письмо прям! Кто в наше время письма ещё пишет, все теперь в своих компьютерах и телефонах, поди, и писать-то уже давно разучились, - совсем не обращая на девушку внимания, всё говорила и говорила женщина.- Оно у вас?- Кто? – Мало верила в эту бесподобную актёрскую игру. – Ах, ты про письмо? Конечно, у меня, такое постороннему человеку не доверишь.Арым по большому счёту было плевать, что там в письме, её заботило то, что всё написанное мог прочитать кто-то чужой, что соседка давно уже всё прочла и знала все подробности жизни девушки, всё то, что она хотела бы не только спрятать от любопытных глаз, но и забыть. Арым еле дождалась, пока женщина неспешно вытащит из кармана несколько квитанций и письмо, и, не боясь уже показаться грубой, выпроводила соседку из дома, прикрывшись плохим самочувствием. Оставшись одна, внимательно изучила целостность конверта и, не обнаружив следов того, чтобы кто-то его вскрывал, первым делом хотела порвать и выкинуть письмо, даже не читая. Арым было больно и обидно из-за того, что её никак не хотят оставить в покое, совсем не считаясь с её собственным мнением. Острее прочувствовала расставание, пусть и такое недолгое, с Хо, который знал, как её уберечь, защитить, знал её, интересовался ей, считая важным уделённое даже мелочам время. Арым столько лет не получала этого внимания, что сейчас искала защиты в любой ситуации, хватаясь за человеческое отношение, как за спасательный круг.Зная о том, что Чанёль может появиться у её дома, Арым даже не стала зажигать свет в квартире, понимая, что хотела бы держаться подальше от возможного очередного конфликта, который, хоть и давно себя исчерпал для неё, всё же мог разгореться с новой силой, если бы она была неосторожной. Арым не хотела этого, но от письма так и не избавилась, словно надеясь на то, что это всё окажется дурным сном, но никак не реальностью, в которую её так и хотело затянуть собственное прошлое. По старой привычке продолжала просто сидеть на полу, приобняв свои колени и гипнотизируя конверт, что лежал перед ней, в надежде, что он просто мог взять и испариться, избавив девушку от каких-либо сомнений.Вздрогнула от разорвавшего тягостную тишину сигнала пришедшего сообщения. Арым даже не нужно было смотреть, от кого оно, она знала это и так. Встала, подошла к окну и, немного отодвинув штору, выглянула на улицу. Чанёль действительно был снаружи, сидел на скамейке, внимательно всматриваясь в телефон в своих руках, и выглядел словно побитая собака, изменившийся настолько, что сразу даже не узнала его. Неосознанно и сама потянулась за телефоном и открыла последнее сообщение.?Я словно в ловушке. Помоги?Арым вчитывалась в его слова, но не хотелось его жалеть, вспоминая о том, что о жалости к ней он даже не задумывался ни тогда, ни сейчас. Не знала, сколько времени так простояла у окна, пока Чанёль всё же, бросив тоскливый взгляд туда, где пряталась девушка, не ушёл. Понимала, что скрыта от чужих глаз, что не могла быть ни увидена, ни услышана, но всё равно только когда осталась одна, смогла избавиться от ощущения себя загнанным в ловушку зверем и, вздохнув с облегчением, опуститься без сил на пол. Не понимала, зачем сама себя мучила, но так и не нашла решения, как прекратить эти страдания Чанёля так, чтобы самой снова не попасть в этот капкан, из которого смогла выбраться с таким трудом. Не была до конца уверена в своём решении, но всё же распечатала конверт. На секунду даже растерялась, когда увидела нечитаемый почерк Чанёля, который всегда её умилял. Но постаралась отогнать от себя все те воспоминания, которые могли сделать только больнее.?Арым…Я знаю, что не имею права искать встречи с тобой, знаю, что не имею права раз за разом, причиняя тебе боль, появляться на твоём пути, мешая твоей жизни, в которой, хоть я никак и не могу остаться, но так хочу это сделать наперекор всем обстоятельствам.Я постоянно звоню тебе в надежде услышать твой голос, которого мне так не хватает. Я готов услышать даже плохое о себе, я заслужил, я знаю, но мне просто необходимо тебя услышать. Я продолжаю слать тебе сообщения и жду хотя бы символа в ответ от тебя. Как дурак продолжаю сидеть возле твоего дома и ждать, что ты наконец появишься и дашь мне шанс… хотя и сам не представляю, о каком шансе прошу. Просто ты всегда понимала меня, всегда поддерживала. Мне так не хватает этого. Мне так не хватает тебя.Я понимаю, что мои оправдания тебе не помогут… я даже не уверен, что ты вообще прочтёшь это письмо… я уже ни в чём не уверен…Просто я испугался и совсем не подумал, каково тебе. Мы так давно были вместе, я так тебя всегда любил, что, даже зная, что у нас, возможно, не будет детей, я не придавал этому значения, это было совсем неважно. Я знал обо всём, я понимал всё. Но… в тот день, когда ты, такая счастливая, сказала, что беременна, я понял, что всё это время врал сам себе. Это было важно, это было очень важно. Мне нужен был этот ребёнок, я очень его ждал, я очень хотел его. А потом... потом я просто не смог смириться. Да, я поступил как трус и сбежал, но я не мог выдержать этой боли. Жизнь слишком жестоко с нами обошлась. Это было выше моих сил.А когда я встретил тебя через столько лет, чувства, о которых я действительно почти смог забыть, вновь нахлынули. Я поступил с тобой как эгоист. Дома меня ждала беременная невеста, но мне было этого мало, мне не хватало именно тебя. Я просто не хотел думать о том, как поступаю, я просто хотел чувствовать себя счастливым, хотел забыть, что моё счастье жестоко. Как я был зол на тебя, когда ты решила отобрать это у меня, я действительно чувствовал себя так и не сразу понял, каким чудовищем был, но я очень хочу исправить всё. Если бы я мог, я бы всё изменил, я бы сделал всё, чтобы ты была счастлива…Я был счастлив, у меня было всё. И что было важнее всего – ребёнок. И когда ты прогнала меня, я решил, что хуже будет только тебе, а я уж смогу жить дальше, как ни в чём не бывало. И сначала так и было. А после свадьбы я узнал, что не было никакой беременности, она была придумана лишь для того, чтобы женить меня на себе. Я узнал об этом случайно… я даже не представляю, сколько меня собирались водить за нос и как хотели потом добить тем, что нет больше ребёнка… Я не знаю, как смог пережить это. Ты должна понять, что я чувствовал. Я… я так несчастен, Арым, я не знаю, что мне делать.Я хотел развестись на следующий день, как узнал обо всём, но я скован по рукам и ногам обязательствами. Наши отцы связаны бизнесом, тесть очень сильно помог моей семье. И сейчас мне просто никто не позволит всё это разрушить, продолжая уверять меня в том, что партии лучше, чем эта, мне не найти, да ещё с такими связями и возможностями. Я чувствую себя марионеткой, у которой нет возможности сделать хоть один самостоятельный шаг. Я не так представлял себе счастливую семейную жизнь, всё должно было быть совсем иначе. Разве недостаточно я настрадался?Мне опротивела моя собственная жена, с которой я поклялся быть до самой смерти, а не могу быть даже просто рядом, если только не забудусь, хорошенько выпив. Алкоголь притупляет эту боль, и я всё чаще ищу этого состояния забытья. Когда я с ней… я вижу лишь тебя, Арым, только тебя.Ты всегда понимала меня, всегда была рядом. Сейчас мне очень этого недостаёт, мне очень нужна ты. Ведь я не смогу справиться со всем этим без тебя. Мне кажется, что я погибаю. Разве может жизнь вот так взять и рухнуть в одночасье? Возможно ли это?Я не знаю, зачем пишу это, не будучи уверен, что ты прочтёшь всё. Но у меня осталась лишь надежда на это и на то, что ты поймёшь меня… всегда понимала…Мне очень сложно без тебя, Арым. Ты мне очень нужна. Прошу… ты действительно мне очень нужна.?По щекам Арым текли слёзы, но это были слёзы злости. Не на жестокую жизнь, а на жестокого, избалованного Чанёля, так и не сумевшего понять, в чём он был не прав. Девушка с ожесточением рвала письмо на мелкие кусочки до тех пор, пока слёзы не высохли и она хотя бы немного не успокоилась. Не понимала, как так получилось, что раз за разом позволяла так ранить себя человеку, который не стоил ни одной её слезинки. Хотела поскорее закончить с этим и наконец навсегда уехать отсюда. Казалось неправильным то, что бежала от проблемы, так и не решив её, но уже просто не представляла, как с этим разобраться.Совершенно не выспавшись от переживаний, заставивших Арым всю ночь метаться по кровати, отбиваясь от кошмаров, следующий день она посвятила ещё более активным сборам. Не было больше сил на приступы ностальгии, выбивавшие её из колеи и значительно тормозившие процесс. Минимум необходимых вещей, большая часть которых уже давно была в квартире Хо, тех, что она собиралась забрать с собой вместе с фотографиями родителей и несколькими безделушками, напоминавшими о том времени, когда они были вместе, был собран довольно быстро. Остальное же просто не видела смысла тащить за собой, понимая, что впереди ждёт ещё один переезд. Поэтому Арым внимательно просмотрела всё и приготовила несколько коробок с хорошими вещами, которые могли ещё кому-нибудь пригодиться больше, чем ей. Мебель, посуду и кое-какую старенькую бытовую технику было решено оставить и продавать квартиру вместе с ними, а там уже пусть новые жильцы сами решают, нужно ли им это всё, не хотела думать на эту тему. Арым вообще было довольно странно как-то принимать решения, чтобы выбрать, что взять с собой, а что оставить из тех вещей, что окружали её всю жизнь. Не до конца понимала их ценность, но чувствовала себя немного одиноко от мысли, что всё это не было нужно и раньше. Девушку окружала пустота, прикрытая собственными иллюзиями, за которые добровольно и так старательно цеплялась. Действительно радовало лишь то, что всё изменилось.Окна были вымыты, пустые теперь полки были протёрты от пыли, вещи, аккуратно сложенные по коробкам и совсем не нужные Арым, были вынесены на улицу недалеко от дома, туда, где их потом перебрали и, возможно, нашли бы себе что-то нужное другие. Девушка домывала полы, старалась производить как можно меньше шума, чтобы ни в коем случае не пропустить долгожданный звонок от Хо. Он не оставил точного времени, но его слова были для Арым обещанием, которое, она знала, он бы ни за что не нарушил.В её квартире без телевизора и прежде было не так много развлечений, а когда всё уже было сложено и убрано, стало совсем тоскливо. В коробках, что она собиралась забрать с собой, среди воспоминаний, что никак не могла оставить позади, были упакованы книги, которые очень любила мама, книги, прежде заменявшие девушке живое общение. Арым никак не могла отказаться от них, а в ожидании звонка решила взять одну и скоротать время за чтением, хоть и знала всё написанное чуть не наизусть, но могла перечитывать и перечитывать, наслаждаясь историей чужих жизней, казавшихся ей всегда ярче и живее своей собственной. Слово за словом, предложение за предложением Арым позволяла истории утягивать её в такой прекрасный, но несуществующий мир, мир грёз, её грёз. Звонок, разорвавший тишину опустевшей за эти два дня квартиры, окутанной дымкой наступившего незаметно вечера, выдернул девушку из красочных картин, что рисовало её воображение. Бросилась к телефону и, не посмотрев на номер звонившего, подняла трубку.- Привет! – Улыбаясь своим мыслям, даже зажмурилась в ожидании того, как услышишь такой родной голос.- Арым? О… - Если бы в этот момент девушку окатили ледяной водой, то эффект был бы не таким ошеломляющим по своей неожиданности.- Чёрт… - Арым почти беззвучно выругалась и уже собралась отключиться. Она просто не хотела слышать Чанёля.- Арым, только не клади трубку, прошу. – Она молчала, пытаясь понять, что было бы правильным.- Что тебе нужно от меня? – Её голос был каким-то холодным и безжизненным, так что сама испугалась такой его перемене.- Прости, прости меня, прошу… Ты… ты получила моё письмо? Прочла? – Не хотела говорить ему, не чувствовала в себе сил для этого. – Арым, зачем ты бежишь от проблемы? Ведь было бы лучше решить её.- Уж не тебе говорить мне что-то о побегах, - девушка практически шипела в трубку от охватившей её злости.- Прости меня! Просто ведь мне тоже сложно, Арым, тоже очень сложно… - Телефон просигналил о звонке по второй линии, отняла трубку от уха, чтобы посмотреть, кто это, – так и есть, звонил Хо. – Арым? Прошу, не молчи.- Чанёль, я больше не могу говорить. Мне нужно идти, - хотела побыстрее закончить этот разговор, слышала, что Хо ещё звонит.- Стой! Не бросай трубку! – Отчаяние в его голосе уже не трогало её сердце, а искренне удивляло. – Арым, прошу тебя, мне необходимо с тобой увидеться! Я должен тебя увидеть!- Нам незачем больше видеться, мне нечего тебе теперь сказать. Что ещё тебе от меня нужно? – Разозлилась не на шутку, когда звонок на второй линии прекратился. – Чего ты хочешь-то?- Я хочу быть с тобой, Арым!- Ты упустил эту возможность, и этого не изменить, что бы ты ни пытался сделать.- Арым, я прошу лишь увидеться. Что может быть страшного в обычной встрече? – Вторая линия вновь ожила. – В память о том хорошем, что было у нас, позволь мне увидеть тебя ещё хоть раз.- Чанёль…- Нет, послушай, я не намерен сдаваться. Я буду звонить, писать, приходить и, если придётся, ждать возле твоей двери, пока ты не изменишь своего решения.- Чанёль, нет! – Не представляла, как прекратить это всё.- Да, Арым, да! Я не отступлюсь! – Телефон продолжал оповещать Арым о том, что решение придётся принимать немедленно.- Господи… - Казалось, что сделала правильный выбор. – Жду тебя завтра в семь вечера. И это будет наша последняя встреча.- Спасибо, Арым, я обещаю, что… - Сбросила этот звонок, не желая больше терять своё драгоценное время на угнетавший её диалог.- Хо? – Нажала на приём входящего вызова с такой скоростью, словно боялась, что если не успеет в этот раз, то уже никогда не услышит любимый голос.- Эй, жена, я-то думал, что ты ждёшь моего звонка, - слышала его улыбку через несуществующий укор, - а ты совсем и не скучаешь, нашла уже мне замену. И оставить тебя нельзя без присмотра.- Хо… - Почувствовала, как к горлу подступили слёзы и, пытаясь их сдержать, закусила губу. – Ты не представляешь себе, как я ждала твоего звонка. Ты мне был так нужен. Очень нужен, Хо! Я так рада слышать твой голос.- Ну-ну, ты чего? – Не смогла удержаться и всё же всхлипнула, но поспешила вытереть рукой выступившие на глазах слёзы и попыталась убрать из голоса дрожь. – Всё же хорошо, да и я приеду совсем скоро. У тебя ведь всё хорошо? Ты нашла мою к тебе весточку? Или, постой, это она тебя так расстроила?- Нет, что ты! Я так рада! – Его встревоженный голос немного привёл Арым в чувства и отвлёк от твоих тяжёлых мыслей. – Я даже поехала в свою квартиру собрать нужные вещи. Оказалось, что их у меня не так и много.- Не дождалась меня, сама поехала, - слышалась какая-то грусть в его голосе. – Тебя никто не обижает там?- Да кто бы меня тут мог обидеть? – На мгновение действительно удивилась вопросу, но потом вдруг вспомнила и соседку, пытавшуюся, как и прежде, уязвить, показать всю неполноценность девушки, а потом и Чанёля, его письмо и разговор с ним. – Хо… мне нужно кое-что тебе сказать. Ты только не волнуйся, ладно?- Никогда не любил разговоры, начинающиеся с этой фразы, - попытался отшутиться, но всё равно почувствовала его напряжение. – Мне начинать переживать?- Нет! Нет… Всё в порядке, просто… просто мне звонил Чанёль. - Произнести это было самым страшным, но Арым смогла, потому что не собиралась ничего скрывать от Хо.- Что ему до сих пор от тебя нужно? – От спокойствия в его голосе не осталось и следа, появилось раздражение, смешанное с переживанием о любимой. Арым и не думала, что он способен на такую открытую злость, но на мгновение даже почувствовала какое-то эгоистичное чувство морального удовлетворения, услышав в его интонациях нотки ревности.- Он просил о встрече…- А больше ничего он не хочет?! – Хо злился, уже совсем этого не скрывая. – Арым, позволь мне объяснить ему всё в последний раз. Доступно объяснить, так, чтобы он не искал больше встречи с тобой.- Хо, послушай, я… - Даже не представляла, как он отреагирует на то, что собиралась сказать, с трудом подбирая слова. – Я согласилась на эту встречу, Хо…