Глава 3. Бистон (1/1)

Как, наверное, можно догадаться, жизнь, проживаемая нами в пансионате, далеко не из сладких и радужных. По большей части она состоит из учебы и экзаменов, за исключением тех мгновений во второй половине дня, когда мы предоставлены сами себе. Ввиду того, что школа является закрытой, выезд оттуда строго запрещен и карается отчислением. Только лишь на праздники или каникулы нам позволено покидать стены Биста, и то, только в том случае, если у тебя есть письменное разрешение, скрепленное подписью близких о том, что ты будешь под их присмотром на время отсутствия. По причине того, что мне некуда было уезжать, я все каникулы проводила здесь в одиночку и с годами свыклась с мыслью о том, что ненавистные стены в какой-то мере стали родными.Пожалуй, единственным утешением в пребывании здесь, была моя Люсиль. Мы познакомились с ней и стали близкими подругами сразу после того печального момента, когда я оказалась вовлечённой не в ту компанию. Как это часто случается, поначалу я связалась ?не с теми? девчонками, и очень скоро стала их козлом отпущения. Главой этой элитной четверки плохих девочек была Меган Холбрук, которая создала вокруг себя некую коалицию и в какой-то момент она обрела определенной степени популярность в нашей школе. Резидентом ?клуба Меган? можно было стать далеко не каждому смертному. Для этого необходимо было пройти естественный отбор, пару-тройку жестоких испытаний, и только в том случае, если ты доказывала главе свою преданность, пускай и тропой унижений, она принимала тебя в свои ?слуги?. Безусловно, можно было вырасти от слуги до подруги, но на моём веку это удалось лишь троим. Как можно догадаться, четверка Меган (а именно так их все остальные и прозвали: не называли конкретных имен, а просто присвоили порядковые номера от одного до четырёх) являлась не только законодателем мод, интересов и культуры Бистона, но служила неким символом престижа, того, к чему стоит стремиться, пускай у твоих родителей и не так много денег, вложений и недвижимости. Они были вишенкой на торте, а я и Люсиль?— неудавшимся подгоревшим коржом в самом низу.Не знаю, чем я так насолила Меган, но наша война с ней длилась и по сей день. Одно время мы проводили с ней бок о бок целые месяцы (!), отбывая наказания по выходным. Неважно что это было: лёгкие потасовки в столовой или же драки не на жизнь, а насмерть в женском туалете?— мы не вылазили из кабинета директора. Однако, чем старше и мудрее я становилась, тем больше я тяготела к стратегии незаинтересованности. Чем больнее она старалась задеть меня, тем холоднее была моя реакция. По всей видимости, её это очень раздражало, а меня внутренне разрывало от победного смеха.К издевательствам было не привыкать: когда тебе часто причиняют боль, иногда день, прожитый без неё, кажется неполноценным. Однажды случилось так, что я забрала в столовой последнюю порцию суфле. И несмотря на то, что мисс Холбрук следит за своей фигурой и ограничивает себя в сладком, я выслушала от одной из её ?Меган?, что эта порция предназначалась как раз-таки для нашей мисс популярность. Я не вернула суфле, ведь на нём не было её имени, за что жестоко поплатилась. Получить плевок в лицо?— это, конечно, малоприятно, но быть зверски избитой на полу в общественном туалете?— еще менее приятней. Сначала было невыносимо больно, когда я задохнулась от удара в живот и упала на колени, скорчившись от охвативших тело спазмов, а вот уже следующие удары, которые приходились в лицо, превращавшие его в кровавое месиво, я выносила с отрешённостью и смирением. Чем сильнее выдыхался боец в Меган, тем больше безразличия она встречала в моих потухших глазах. Может быть её это напугало, но в тот раз она убежала с места преступления в истерических рыданиях, в то время как я каталась по полу от безудержного хохота, завладевшего мной. Тогда я пообещала себе, что не пророню ни слезинки, иначе это будет признанием собственного поражения.Кто меня выхаживал после всех этих вражеских перебранок, так это Люсиль?— тоненький лучик света в кромешной тьме повседневности. Она была жизнерадостной девчонкой, в меру испорченной и любознательной. Безусловно она не была идеалом, иначе бы мы не сошлись, но я нуждалась в ней, а она тяготела ко мне. Пожалуй, её основным отрицательным качеством был неиссякаемый интерес к противоположному полу. В свои семнадцать она была умудрённой опытом молодой женщиной, в то время как я была старой девой-пацанкой. Я всё время ей твердила, что однажды она доиграется и её любвеобильность не приведёт ни к чему доброму. Зато из этого можно было извлечь некоторые плюсы, например, она научила меня целоваться. И лучше не знать на ком я практиковалась.Вместе мы преодолевали все сложности подросткового взросления и стали друг для друга некой защитой, крышей, громоотводом. Она считала своим долгом вступиться за меня в борьбе с Меган, хоть я тысячу раз просила её не делать этого. Чем больше друзей ты имеешь, тем более уязвимей ты становишься для своего врага, потому как он знает куда больней ужалить. В этом я убедилась с лихвой. Однажды беспечная Люсиль возвратилась с каникул с крохотным чёрным котёнком, которого, с её слов, ей подарил очередной ухажёр. Вопреки всем моим возражениям, что это всё-таки живое существо, а не игрушка и однажды оно вырастет, и замаскировать запахи будет делом не из простых, упрямая мисс Маккензи оставила пушистика. Держать домашних питомцев в Бистоне было категорически запрещено, и мы скрывали его до тех пор, пока о его существовании не узнала четвёрка Меган. В один прекрасный день, когда мы вернулись с занятий, то обнаружили нашу комнату перевёрнутой с ног на голову, как-будто бы здесь орудовала банда вандалов, а не четверо юных леди, если это слово вообще к ним применимо. Но самый ужасный сюрприз мы нашли в душевой: пушистый комочек, плававший на поверхности набранного доверху ведра. Мы похоронили его на заднем дворе в коробке из-под обуви. На следующий день мы находились под пристальной слежкой Меган и её приспешниц, однако ни один мускул на наших лицах не дрогнул, словно ничего и не произошло. Ещё через день главы популярнейшего в Бисте клуба не явились на занятия, а позже я узнала, что все четверо отправлены в лондонский центральный госпиталь с симптомами тяжёлой интоксикации. В тот раз Люсиль, кажется, несколько переборщила с рвотными и слабительными средствами. Пока эти чудовища, заключённые в тела жертв анорексии, набирались сил посредством питательных клизм, мы с подругой пировали в своей маленькой комнатке, объедаясь сладостями от Джи.