Гладковский (1/1)

Согласно последней переписи населения, на земном шаре проживает более семи миллиардов человек. Семь и еще девять нулей. Не в каждый калькулятор влезет. Знаете, как это много? Если бы нашелся сумасшедший экспериментатор, заставивший всех этих людей встать в один ряд, тесно-тесно, спина к груди, так, чтобы дышали друг другу в затылок, получившийся в результате интернациональный ?паровозик? мог бы обогнуть планету почти девяносто раз. Представляете?Впрочем, верить или не верить данным всяких контор, занимающихся статистикой, это Ваше личное дело. Для нашего же рассказа важно то, что около пяти миллионов из них проживают в славном городе Санкт-Петербург. Или Питере, как они сами его называют.Пять миллионов число тоже не маленькое. Поскромнее, чем семь миллиардов, но все же. И все эти люди чем-то занимаются, как-то отдыхают, где-то учатся, работают… В каждый конкретный момент времени часть из них плачет, другие смеются, третьи смешат вторых и утешают первых… Сходятся, расходятся, встречаются, расстаются, приезжают, уезжают… Большой вокзал, найти в котором того единственного, нужного тебе человека кажется делом практически невозможным. Но люди упрямо ищут и, невзирая на все законы логики, находят. Кто-то в уютном милом ресторанчике на Невском, кто-то в час пик в забитом под завязку автобусе, кто-то просто спустившись во двор выбросить мусор. Герой нашего рассказа нашел свою любовь ни много ни мало, в морге.Но обо всем по порядку.Гладковский Петр Семенович был человеком мудрым, осторожным и принципиальным. Взяток не брал и мутных знакомств не водил. За что и поплатился. Будь он попроще да посговорчивее, может, и не лежал бы сейчас голый и посиневший, бесстыдно залитый жестким светом мощных неоновых ламп на мраморном столе в морге Питерского Отдела Уголовного Розыска.Пожилой седой мужчина в зеленой рабочей форме, так знакомой многим по зарубежным псевдомедицинским сериалам, натянул широкий прорезиненный передник и, всласть хрустнув пальцами, проронил:—?Ну-с, приступим. Мальчик мой,?— обратился он кдолговязому светловолосому парню, сидящему закинув ноги на письменный стол и что-то читавшему. —?Если ты уже здесь, не хочешь ассистировать?—?Дядь Миш,?— жалостно протянул тот и рубанул рукой по горлу. —?Мне своих жмуриков во как хватает. К тому же, случай-то простой,?— он растопырил большой и указательный пальцы на манер пистолета и сделал вид, что стреляет себе в висок, намекая на оплывшее спекшейся кровью пулевое отверстие во лбу Гладковского.—?Простых случаев не бывает,?— поднял вверх затянутый резиновой перчаткой палец его собеседник. —?Бывают недостаточно дотошные патологоанатомы.—?Да я Вам и без вскрытия расскажу, что Вы там найдете. Помимо очевидного,?— он вновь тронул висок,?— цирроз печени и сломанная нога.—?Ну, цирроз это вряд ли. Я лично знал покойного, и он был человеком очень строгих правил. А про ногу откуда узнал?—?С ногой все просто. Шрамы у него. От голени до колена. Тонкие, хирургические. Такие остаются после операции по вживлению титана. Вряд ли кто на такое пойдет без веской на то причины. А с печенью еще проще. Окоченевшие трупы должны быть серыми, а не желтоватыми. Судя по тому, что медицинская карта покойного,?— он приподнял толстую папку, которую читал, давая возможность разглядеть титульный лист,?— не перечеркнута сикось-накось жирным красным фломастером, гепатита у него нет. А для китайца разрезом глаз не вышел. Так что же остается?Молодой человек поднялся со своего места и, натягивая на ходу тонкие перчатки из латекса, всё же подошел к доисторическому мраморному столу, на котором и находился господин Гладковский П.С. Не глядя на старшего коллегу, он принялся методично ощупывать ногу покойного, пока, наконец, не наткнулся на едва заметный бугорок, выдававший место, где кость срослась с инородной вставкой.—?Всё, как я и говорил,?— не без пафоса заявил он и потянулся к медицинским ножницам. —?Давайте помогу открыть его? Мне всё же интересно насчет печени.Тут надо сказать, что вскрытие Гладковскому уже проводили, о чём весьма однозначно свидетельствовал Y-образный шов на его груди. И результаты этого самого вскрытия лежали сейчас, аккуратно подшитые, внутри той самой папки, которую с таким интересом молодой человек изучал ранее. Вот только не в меру въедливому следователю, что вёл это дело, чего-то там не срослось. То ли показалось ему чего, то ли привиделось, но только упёрся он рогом в своём требовании повторной процедуры.Сколько инстанций пришлось ему пройти, сколько порогов обить, чтобы забрать труп из городского морга, не знал никто, но пару часов назад прикатил он в карете скорой помощи и, осчастливив Михаила ?подарочком?, сбежал, попросив глянуть, что там. А что там может быть? Одно входное отверстие, другое, побольше, выходное, вот и весь сказ.Аккуратно распустив шов, блондин запустил руку в брюшную полость и удовлетворенно осклабился:—?Увеличена! Всё, как я и говорил. Я крут, дядь Миша?—?Ты, Лёшка, не в меру самоуверен,?— мягко улыбнулся пожилой патологоанатом.—?Как и Вы с папой, как и Вы… —?Алексей внезапно наклонился вперед, провёл пальцем по скуле потерпевшего и, взяв за подбородок, повернул голову от себя. —?А вот этого,?— протянул он,?— в его медицинской карте не было…—?Что там? —?прищурился Михаил.—?Да вроде следы пластики. Он подтяжку, что ли, делал?—?Да нет, насколько я знаю.—?Да да, насколько я вижу.—?Ну,?— Михаил осмотрел едва заметные шрамы и согласился,?— значит, делал. Не все, знаешь ли, афишируют подобное.—?Так-то оно так, странно просто… —?задумался Алексей, глядя на обрюзгшее лицо лежащего перед ним. —?Если бы все после пластики выглядели так, то клиники эстетики уже давно бы разорились… А знаете что, дядь Миш? Пойду-ка я переоденусь!Но довести начатое до конца было не судьба. Потому что дядя Миша внезапно вспомнил, что сегодня день рождения его любимой внучки, и если он не заявится на торжество, завтра препарировать придется уже его хладный труп. Он уже собирался закатить тело назад в холодильник, когда был остановлен своим молодым коллегой:—?Да ладно, мне всё равно делать сегодня нечего. Я закончу, Вы идите. Дочке привет!—?Ну, хорошо,?— немного подумав, согласился тот. —?Но смотри, верни все на место.—?Ага.—?И протокол не забудь.—?Ага.—?И будешь уходить, не забу…—?Дядь Миш,?— прервал его Алексей. —?Не первый раз замужем! Всё сделаю, не переживайте. Ключи только оставьте.Вот так и получилось, что когда часа через три в секционную заглянул рослый коротко стриженный темноволосый парень, то вместо ожидаемого Михаила Борисовича обнаружил там какого-то незнакомого белобрысого типа, упоенно выдирающего зубы у трупа несчастного Гладковского.—?Ты кто? —?с ходу задал он вполне логичный вопрос.Тип оторвался от своего занятия, внимательно осмотрел собственный кожаный изгвазданный в какой-то дряни передник, скосил глаза на зажатый в правой руке скальпель и задал встречный вопрос:—?А как кто я выгляжу?—?Так,?— новоприбывший шутить настроен не был и гаркнул:?— Капитан Ефимов, Тарас Борисович! Убойный отдел. Кто Вы и что здесь делаете?—?А… —?ничуть не смутившись, протянул оккупант. —?Так это твой труп. А я иду, смотрю, тело ничейное валяется. Дай, думаю, поковыряюсь.—?Так ты с Михал Борисычем работаешь? —?сообразил Тарас. —?Чего язвишь тогда? Ладно, дорогуша, фиг с тобой. Что там нового с Гладковским?—?Понятия не имею! —?беспечно заявил белобрысый нахал, так, кстати, и не назвавшийся. —?Привезёшь мне его труп, тогда и поговорим,?— полюбовался пару секунд на вытягивающееся лицо парня и ехидно добавил:?— A это, дорогуша, не Гладковский!