4. circle (ft. BobbyDonghyuk) (1/1)

Nell – White NightAgain today, I take the remaining pieces of promises, traces of memoriesAnd I try to put them together all day.***Сегодня двести шестьдесят пятый день.Донхёк медленно открывает глаза, чувствуя под собой холодный, почти заледеневший пол. Его взгляд мутный, глаза едва различают предметы впереди, но он знает наверняка – перед ним всё те же осыпающиеся со временем кирпичные стены, а яркий свет, бьющий в глаза, пробирается сквозь пустые оконные рамы. Донхёк считает до трёх.Лёгкие словно сжимает колючей проволокой, а горло дерёт от засухи. Он закашливается и пытается встать, скребя пальцами по корке льда, покрывшей деревянный пол, часто моргает и снова пытается найти. Донхёк чувствует, что почти не может дышать, поднимается и снова падает, пытаясь остановить приступы кашля. Он отбрасывает в сторону лежащие возле него обломки стен, старые доски, пока не находит респиратор с кислородным баллоном. Донхёк жадно ловит губами остатки воздуха на дне сосуда, но стрелка на нём резко падает до нуля, и лёгкие снова стягивает проволокой. Остатков кислорода не хватает надолго.Донхёк находит в себе силы подняться и идти дальше. Он опирается о разваливающиеся кирпичные стены и находит другую комнату – такую же прозябшую, заледенелую, с укрытой чёрной тканью мебелью.Он знает, куда нужно идти. Донхёк просыпается здесь снова, не зная ни дня, ни времени, но всё повторяется по кругу из раза в раз. Он зовёт это место своим домом, вернее, тем, что когда-то им было. Изо дня в день он просыпается здесь, каждый раз пытается подняться и отыскать целый кислородный баллон. Он хочет пройти как можно дальше, запомнить как можно больше, найти выход и больше никогда не возвращаться. Донхёк не знает, бывал ли тут ещё кто-то кроме него. Остался ли ещё кто-либо, кто выжил, но так же не может выбраться?Донхёк отталкивается от стены, чувствуя, как крошится белый кирпичный камень в его руке, и следует заученному плану: бежит в противоположный конец комнаты, обходит укрытый материей диван и снова находит её. Она похожа на Снежную Королеву, с заснеженным ресницами, синей заледеневшей кожей, держа респиратор в застывших пальцах. Донхёк видит эту девушку в двести шестьдесят пятый раз, помнит, как нашёл её впервые, дрожащими пальцами забирая респиратор из её рук и прижимая собственные колени к груди, потому что страшно. На сорок третий раз он узнаёт её, потому что перестаёт бояться, и просит прощения, что не уберёг. Он – единственный выживший. Донхёк находит только сестру и больше никого. Он делал это уже столько раз, но руки до сих пор предательски дрожат, когда он прижимает к лицу чужой респиратор и снова жадно дышит, опустошая кислородный баллон до отметки ноль. Донхёк думает, что уже давно привык, но ему всё ещё страшно быть одному. Он хотел бы уснуть и больше не просыпаться здесь, потому что всё происходящее с ним можно назвать настоящим кошмаром наяву.Донхёк прикрывает глаза и старается не заснуть снова. Воздух в баллоне заканчивается, и сопротивляться становится всё сложнее.- Донхёк, - он слышит чей-то хрип позади и, вздрагивая, испуганно оборачивается. Двести шестьдесят пять дней он не слышал чужих голосов.Силуэт перед ним расплывается, но Донхёк снова часто моргает, пытается встать и царапает ногтями корку льда на полу. Он видит знакомое лицо, человек впереди ему точно знаком. Донхёк подрывается с места, что есть сил, хватается руками за воздух перед собой и слышит лишь чужое хриплое дыхание наравне со своим. Он не успевает добежать, падает без сил и уже не может подняться. Лёгкие снова сжимаются, а горло до боли царапает очередной приступ кашля. Он всё ещё видит силуэт перед собой – тот не двигается, но едва становится чётче. Донхёк точно уверен, что знает его, вглядывается вперёд и с трудом различает знакомые черты. Он узнаёт его, единственного живого человека, кроме него самого. Донхёк протягивает руку, пытаясь просить о помощи и одними губами шепчет чужое имя.- Чживон, помоги мне, - хочется сказать ему, но вместо этого лёгкие снова стягивает тяжёлым кашлем, и Донхёк чувствует, как его веки тяжелеют. Он всё ещё тянется вперёд, но чужой силуэт расплывается окончательно и, кажется, становится лишь дальше. Ему хочется найти в себе силы подняться и поверить, что Чживон – не мираж, что ему не показалось, и чужой голос не оказался шумом гуляющего по комнате ветра. Донхёк хочет верить, что он – не единственный выживший, но пятна света вокруг тускнеют, постепенно сливаясь в одно чёрное, заполоняющее собой всё вокруг пятно. Темнота снова настигает.Донхёк медленно открывает глаза, снова чувствуя под собой холодный, почти заледеневший пол.Сегодня двести шестьдесят шестой день.