Глава двадцать вторая. Паника. (1/1)

Страшная правда о прошлом отца навалилась на меня гранитной плитой, почти придавила к земле, оставив место лишь еще более ужасающей реальности. Я чувствовала себя так, будто бы находилась в каменном мешке, стены, пол и потолок которого равномерно двигались навстречу друг другу с каждым прожитым днем, отведенным мне на раздумья, и так и норовили раздавить меня. Страх и паника нарастали ежесекундно, заставляя меня вздрагивать от каждого шороха. Привычные дела стали для меня мукой, я едва могла уговорить себя посещать занятия, ходить в Большой зал. Разговоры об экзаменах только раздражали, однажды я чуть не накричала на Анджелину, когда она попыталась завести разговор о том, что я за несколько дней умудрилась съехать по шкале успеваемости до уровня близнецов.Кроме всего прочего, мне постоянно мерещились разговоры за спиной, казалось, что за мной следит тысяча глаз. На самом деле, была только одна пара глаз – голубых, сочащихся маслом, маленьких цепких глазок, которые старались заглянуть мне в душу.

Правда, были еще шоколадные глаза, светившиеся любовью. Порой я замечала проскальзывающую в них боль. Джордж. В наших отношениях, казалось, все было гладко, но в действительности это было не так. Юноша не мог понять, что со мной произошло, он одаривал меня вниманием и заботой, не видя, не замечая выросшую между нами стену лжи. А я не могла преодолеть эту стену, считала недостойной прикасаться к Джорджу, такому чистому и доброму, не могла, как раньше, поделиться с ним своими проблемами или просто обнять. Он чувствовал холодок, пробежавший между нами, но списывал это на свой счет, винил во всем себя, думая, что что-то сделал не так. Я пыталась его в этом разубедить, но выходило не очень хорошо, потому что я не могла раскрыть все карты. Его успокоило только мое сообщение о том, что отец настаивает на свадьбе. Конечно, это тоже было ложью, но, поскольку Крис Эверс в последнее время не давал мне прохода (они с Джорджем опять едва не подрались), это было более-менее правдоподобно, по крайней мере, парень временно отвлекся на эту приманку, перестав допытываться, что же со мной случилось. А я... А мне предстояло его предать.Я долго размышляла над сложившей ситуацией. Думала, как переиграть Амбридж, чтобы спасти и отца, и друзей. Можно было бы покинуть школу, но какие результаты бы это принесло? Так или иначе, директор нашла бы способ вернуть меня обратно, или просто выдала отца. Предупредить папу, в итоге выбрав молчать про ОД? Я попыталась. Однажды, зайдя в совятню, я написала короткую записку: «Я все знаю. Тебе необходимо уехать». Выбрав самую неприметную школьную сову, я отправила с ней послание. Птица так и не вернулась, а Амбридж во время ЗОТИ бросала на меня такие красноречивые взгляды, что стало понятно: она перехватила сову. Она следит за каждым моим шагом. Хорошо, что я перестала посещать тренировки, которые Гарри решил продолжать, несмотря ни на что. Нет, иного выхода не было. Мышеловка захлопнулась за мной. Мне нужно было сделать выбор, предать кого-то из тех людей, которым я особенно преданна. Друзей, которые не сдаются даже в самые смутные времена, воодушевляя и обнадеживая тех, кто пал духом, тренируя учеников, возможно, готовя их к серьезному сражению с силами зла. Любимого, без которого я не представляю себе жизни. Отца, родного человека, воспитавшего меня, готовящего мне место под солнцем в волшебном мире, каким бы он ни был, заботящегося обо мне. Я была обижена на отца за то, что он не рассказал мне всю правду, но не верила, что он снова позволит Темному Лорду сделать его пешкой в его игре, ведь многое изменилось со времен той войны. Моя мама, добрейшей души человек, не могла не повлиять на него. Да, пусть он по-прежнему не любит «осквернителей крови» и с презрением относится к полукровкам, пытается вернуть себе репутацию добропорядочного чистокровного волшебника, помешан на своей работе. Все это не доказывает, что он сторонник Волан-де-Морта. Я не знаю, возможно, Непреложный Обет каким-то образом удалось обойти. Амбридж просто нагоняет на меня страх, к тому же, она все еще не может простить отцу то, что он полюбил мою мать.Друзьям грозит лишь наказание, но что последует за ним? Они возненавидят меня, узнав, что я раскрыла их, Джордж больше никогда не взглянет в мою сторону. Отцу грозит пожизненное заключение в Азкабан. Даже если у Амбридж в доказательствах – лишь те воспоминания многолетней давности, в связи с последними событиями Фадж уцепится за любую возможность посадить кого-нибудь в тюрьму, дабы доказать волшебному сообществу, что все под контролем.

Все эти мысли не давали мне покоя. Стены, пол и потолок все сильнее давили на меня, не давая свободно вздохнуть. Я даже начала задумываться о самоубийстве. В прошлом году мне не удалось его осуществить, но тогда – затея была и впрямь дурацкая. А теперь это казалось единственным выходом. Но тогда получалось, что я просто боюсь за себя? Не за друзей, не за отца – за себя. Боюсь того, что все узнают, что мой отец в прошлом – Пожиратель Смерти, и отвернутся от меня. Боюсь, что друзья никогда не простят мне предательства. Нет, это было не так. Может, я и опасалась за свою шкурку, но только совсем немного. Куда больше волновало меня то, что станет с близкими людьми.Оставалось три дня до того, как я должна была сделать выбор. Паника нарастала. Я боялась, что Амбридж может в любой момент вызвать меня к себе в кабинет и потребовать моего ответа. К счастью, она пока сдерживала свое слово. Однако «Инспекционная Дружина», состоявшая из моих однокурсников, все еще рыскала по замку в поисках «тайной организации», мне рассказывал об этом Джордж. Как-то я задумалась над тем, что будет, если они раскроют ОД прежде, чем я решусь на предательство. Ничего хорошего, это точно. Да, перед самой собой я останусь чиста, но Амбридж ничего не помешает сообщить всем, что это сделала я, да еще в придачу и отца выдать. А так, своим предательством, я могу кого-то спасти. Я даже усмехнулась при этой мысли. «Спасти кого-то предательством». Звучит отлично! В общем и целом, я потихонечку сходила с ума, пытаясь найти ответы, которых не было. Я чувствовала, как постепенно сгораю – кусочек за кусочком, каждый день. Оставалось три дня. Мне нужно было взять себя в руки и провести это время с Джорджем.