23. Провал; Иона (selector WIXOSS) (1/1)
Иону давят, выжимая из нее все соки.Каждый взгляд ее семьи, каждое их слово или жест в сторону Ионы обязательно относятся к тому, какой она должна быть. Вот, сейчас Иона не так говорит, сейчас ведет себя неподобающе для девушки из приличной семьи, а сейчас – что это вообще такое, дворовая девчонка? ?Знакомься, мама, это моя новая подруга??Выбросьте это из головы, мисс Уразое. Эта девушка наверняка плохо на вас повлияет, к тому же, дружба сильно отвлекает от учебы.Уразое, в первую очередь, наследница. И уже потом – человек.Иона сначала выбивается из сил, а затем едва не ломается, но в ответ получает хлесткие выговоры, прямо по щекам; ей нельзя сломаться, потому что она им всем должна, потому что на нее возложено столько ожиданий, потому что она, в конце концов, Уразое Иона!Она так устает, что, в конце концов, понимает: ей уже все равно, что она уже не может заставить себя чувствовать благодарность. Лишь бы поскорее сбежать отсюда. Вырваться, и чтобы никто не осудил, не заметил. Найти ту заплаканную девочку из бедной семьи и пойти с ней куда-нибудь в солнечное место, чтобы, например, поиграть там в Викросс.Но Иона знала, что для этого необходимо выполнить определенное условие. У нее не получится. Побег провален еще на стадии планирования, и Уразое почему-то даже не удивлена. Она уже многое перепробовала, и выхода…Мрачная уверенность в мгновение покрывается трещинами, когда говорящая карта открывает ей ворота в новый мир – шанс сделать то, что Иона прежде и не мечтала осуществить. Любое желание… даже такое?Иона сражается с легкостью, потому что она привыкла побеждать. Привыкла, что лучшая; тем более, сейчас на кону стоит ее заветная мечта, и Иона чувствует, что уже крепко держит ее светящийся край.В белой комнате Иона понимает, что победила. Потягиваясь, она спокойно смотрит в глаза белоснежному монстру, что так упорно пытается заставить ее страдать. Иона улыбается, словно бросая ей вызов; эта девчонка ведь не знает, что она (как же ее теперь называть?) всю жизнь мечтала прекратить быть Уразое Ионой. В мыслях Ионы – все, что угодно. Кроме провала.Монстра зовут Маю, и она в ярости швыряется в Иону угрозами, распиханными у нее по карманам, но Иона в бронежилете. На пике гнева Маю одним взмахом руки отправляет Иону обратно – благо, уже в новое карточное тело.Иона знает, что ее селектор будет слабой. Маю предупреждала. Иона, впрочем, не придала этому особого значения; конечно, она отговаривала партнершу сражаться, но делала это вяло, а потому без особого успеха. Ионе ведь тоже хотелось дышать настоящим воздухом, двигать настоящими руками и обладать настоящим телом.Иону теперь зовут Мидорико, и это имя довольно милое. Гораздо дружелюбнее и проще, чем высокомерное ?Иона? (это ?Иона? напоминает грубую корку льда на полом кувшине, бессмысленную и пустую); оно звучало, как шелест травы, синее небо или голос Хитое.Хитое была немного проблемной. Ионе (нет, Мидорико) было больно смотреть ей в глаза, когда Мидорико лгала ей о Викроссе; Хитое ведь так напоминала её первую подругу, которой пришлось в слезах покинуть душу Ионы. Мидорико постепенно начинала теплеть. Ей казалось, что она сможет помочь Хитое обрести настоящих друзей; пускай Хитое и слабая, зато ей досталась мощнейшая LRIG. Все во власти Мидорико. Они обязательно победят, а потом Хитое станет LRIG сильного селектора и сможет почувствовать настоящую дружбу.Хитое была так похожа на нее и одновременно казалась совсем другой. Мидорико словно общалась с инопланетянкой сквозь барьеры времен и границ карты, но ее проблемы были очень родными и понятными.Несмотря на это, Мидорико еще долгое время ставила на первое место возвращение в живое, человеческое тело, и это был абсолютно обыденный, допустимый эгоизм. Именно поэтому Мидорико какое-то время не так сильно переживала, но.Но спустя какое-то время она начала осознавать, что была неожиданно благодарна Маю за возможность жить с такой искренней душой. Хитое ничего не ждала от нее и принимала Иону (Иону!) такой, какая она есть; это было так непривычно и до слез трогательно. Иона понемногу понимала, что Хитое была ее первым и настоящим другом, который любил ее не за внешность, не за деньги, и не потому, что так надо. Но вместе с новыми ощущениями в нее закрадывались и ядовитые опасения, (когда Хитое проиграла во второй раз).И теперь это былинастоящие чувства. Абсолютно живая тревога, отрицать которую было невозможно.Мидорико боялась. Она так боялась сказать Хитое, что все это время обманывала ее. Мидорико, в конце концов, понимала, что даже страх остаться без тела не значил ничего по сравнению с разочарованием и болью, которые она принесла бы Хитое.Мидорико молчала до самого конца, а потому катастрофически опоздала. Если до этого еще оставались надежды на победу, то теперь Мидорико в миг постигло банкротство. Даже хуже, чем провал в самом начале пути, когда она родилась Ионой. Это была самая большая победа в ее жизни, самый настоящий друг – и обернулась эта победа ужасающим разочарованием. Конечно, как же могло быть иначе, это ведь…Мидорико смотрела, как Хитое плачет, пока у нее еще остаются слезы. Мидорико (Ионе…) казалось, что ей тоже физически больно, когда Хитое пронзали осколки разбившегося желания.Иона чувствует себя в пустоте, находясь на свалке сломанных желаний и вслушиваясь в издевательский голос Маю. Мерзкий голос вел ее назад по воспоминаниям, чтобы Иона пережила еще большее отчаяние, чем прежде, и это сработало. – Хочешь, пошлю тебя к еще более слабому селектору? Хочешь, хочешь? – торжествует Маю, и Иона сдается. На этот раз ей не все равно.
- Нет… пожалуйста… – Иона мысленно упирается, пытаясь ухватиться за гладкую пустоту, но ее, в конце концов, вытягивает наружу. Как рыбу, попавшуюся на чей-то крючок.Иона вновь поднимает пустой взгляд на чье-то невинное детское лицо, расплывающееся волнами. Лицо спрашивает, почему Иона плачет, и Иона ломается. Ломает голос, ломает зрение, ломает слух, воспоминания и себя; она больше не говорит.Ее настоящее желание было так близко. Иона держала его в руках.
Провал. Банкротство. А дальше…