2. (1/1)

Клубок тел распутался только к вечеру. Сонные, лохматые парни выпутались из-под белого с желтоватыми пятнами одеяла и, не глядя друг на друга, разошлись по разным комнатам. Ликс отправился в ванну, а Хенджин?— на кухню. Первому было невдомек, почему их тандемная работа по контролированию района превратилась в совместные попойки и неловкие взгляды по утру. Он знает, что Хенджин вначале съест все орехи и сухофрукты из овсянки, придирчиво рассматривая комочки на свет, затем саму кашу, и как вишенку?— латте из огромной чашки, которая невесть откуда появилась в доме Феликса. Для него будет стоять чёрный кофе и ломтики сыра, и почему-то у него язык не поворачивается сказать, как же чертовски он ненавидит сыр. Хенджин не обнаружил на верхней полке овсянку и вздохнул. Порядком отросшие волосы постоянно лезли в глаза и он завернул их в пучок валявшейся на подоконнике канцелярской резинкой, но выпустил пару прядей по контуру лица. Потер неумытые глаза?— Ликс торчит в ванне целую вечность, все время раздумывая как бы прекратить эту странную взаимосвязь, но видя на столе кофе будто бы смиряется с происходящим. Джину лень постоянно делать две порции, но разговаривать на тему их отношений работы ему еще более лень. Наконец они садятся за стол и Ликс прикуривает сигарету, пододвигая к себе чашку кофе.—?Ты знаешь, что я ненавижу сыр?—?Да,?— легко отвечает Хенджин, палочками ковыряя еще незаварившийся рамен. —?Просто было интересно, когда ты взорвешься.—?Почему ты мне не заварил? В ответ на это второй хмыкает и дергает головой в сторону плиты.—?Радуйся, что я сегодня добрый.—?Конечно будешь добрым. —?Бурчит парень, пытаясь не вставая дотянуться до баночки. —?Все соки из меня выжал ночью.—?Твоя очередь была. Ликс тушит окурок о блюдце рядом с чужой чашкой и поднимается. Берет баночку, палочки, ставит все это на стол, а затем рывком задирает чужой подбородок и упивается острым поцелуем.—?Ты еще не умывался.—?Ты четверть века проводишь в ванне, в следующий раз я просто пойду с тобой.—?Вот еще. —?Ликс ухватывает палочками макароны и блаженно стонет, прикрывая глаза. —?Нам нужно поискать мальчишку. Две недели давно уже истекли.—?У него нет денег.—?Я знаю. —?Второй пожимает плечами, не отрываясь от еды. —?Но он должен понимать всю ответственность за свои поступки. Джин допивает кофе и слизывает с губ пенку.—?Какой в этом смысл, если он даже на еду не может себе денег достать. Его ловят на воровстве чаще, чем нас обоих вместе взятых.—?Да, но. —?Ликс отодвинул чашку и вытер рот. —?Почему офицер до сих пор не отправил дело в суд? Ты не задавал себе этот вопрос? Я уверен, что с десяток заявлений точно наберется, а паренька ловили даже на месте преступления. Почему он все еще не на скамье подсудимых?—?Минхо смирился с происходящим? За не раскрываемость его могут понизить обратно в должности, а он эту добивался с упертостью быка.—?Нет, сдается мне, тут дело обстоит иначе. Мальчишка весьма недурен собой: миловидное личико, губки бантиком.—?Слишком слащавый. —?Джин хмурится, вертя чашку в руках.—?А вот для одинокого мужика с котами в придачу может самое оно.—?Ты так много знаешь о Минхо…—?Ты знаешь, что он пытается нас засадить? У него нет достаточно яиц, чтобы завести дело, но роет давно и четко. А нам с тобой следует это учитывать, если не хотим оказаться за решеткой.—?И что ты предлагаешь? Опять подчистить ряды района? У нас итак руки по локоть в крови, от всех не избавишься.—?Есть у меня парочка знакомых… Они с радостью займутся этой работенкой.—?Случайно не аджума из ?Эдема??—?Ага, она самая. Хенджин отправляет всю посуду в мойку и задумчиво смотрит на огни Сеула и возвышающийся вдалеке Напсан.—?Не нравится мне все это, чертовски не нравится.—?Собирайся. И бога ради, никаких браслетов аля ?я сбежал из детского сада?, тебе еще долги выбивать. Хенджин отвечает незатейливой комбинацией из пальцев и хмыкает себе под нос.*** Джисон проснулся с утра от диких криков в коридоре. Он натянул одеяло, но звуки все равно долетали до него, будто бы он был в самом эпицентре общажных разборок. Все было относительно тихо, но стоило въехать новенькому, Хан даже его имени не помнит, и благодаря ему в общежитии начались какие-то странные волнения. Он не выносит шума, запахов немытого тела, особенно от постояльца через три комнаты от него?— странного волосатого мужика с очками и кипой журналов сомнительного содержания. Хан старается проводить здесь как можно меньше времени, поэтому беззвучно встает, заправляет кровать и, дождавшись, пока все утихнут, тенью проскользнул в ванную. Он собирался сегодня выйти на разведку и может быть раздобыть немного денег. Парень совсем исхудал и волосы выпадали, стоило к ним лишний раз прикоснуться. Иногда Джисон просто хотел умереть. Как-нибудь не пафосно, спокойно откинуться где-нибудь на улице и перестать мучить себя и Минхо. Но вспоминая темные глаза начальника с отблеском света, и сильные аккуратные пальцы, с которыми он сжимает заявления, желание почему-то отпадает. Он никогда не спрашивал, почему тот не завел дело, как минимум на треть его стопка рассосалась бы, предпочитая молча исчезнуть с глаз долой, чем сжигать себя и его бессмысленными признаниями, неравными отношениями и пустыми разговорами. Минхо?— взрослый мужчина, поставивший на свою карьеру и медленно продвигающийся по ней, так зачем же ему такой балласт? На улице уже спала жара, поэтому он надел лишь тонкую майку, взял в рюкзак, мастерку и обул потрепанные и разношенные кроссовки. В их удобнее всего было убегать и неважно, от чего или кого от бежит: от полиции, от авторитетов, которым задолжал денег, или от самого себя в порывах сигануть в море. Он просто всегда готов бежать. Улицы переполнены людьми, отчего парню становится совсем неловко в своем тряпье. Казалось, каждый прохожий цепляет взглядом его изношенную одежду, застиранную до дыр и норовит облить большей грязью, будто бы он сам не понимает, насколько жалок. Жалок даже больше в своих собственных глазах, потому что просрал все шансы, выданные ему судьбою. Первый побег из детдома, когда старшие наврали ему, что приемные родители не собираются его забирать, шансы поступить в нормальную школу, потому что от волнения не мог выдавить из себя и строчки, увидев изнеженные и утонченные черты лиц будущих одноклассников. Он застрял в самой трясине ада, и если его спросят, он скажет, что Ад?— это он сам. Его ловят в какой-то подворотне. Он узнает запах адеколона, поэтому закрывает глаза и ждет. Стандартное избиение, жалкие обещания вернуть долг и напоследок?— пара вылетевших зубов с остатками хоть какого-то чувства собственного достоинства. Парень с ухоженными темными волосами и незнакомым акцентом уже проломил ребро и деловито уведомляет, что две недели истекли. Его напарник (Хан полагает, что и любовник тоже, иначе какого черта у них одинаковый гель для душа) подпирает стенку и бренчит браслетом. Хан уже плюется кровью и в глазах сплошные темные пятна скачут, переливаются как лужи бензина на асфальте. Он даже не видит усмешки?— просто знает ее наизусть?— белоснежная улыбка, едва заметная расщелина меж зубов.—?Итак… Где деньги?—?Нет. —?Хан наобум говорит на звук голоса и подавшись вперед ударяется о кирпичную стену, к которой был прижат. Парни хохочут над ним и рывком разворачивают?— слышно даже как в ушах хрустят собственные позвонки. У Хана нет сил проморгаться, чтобы пятна ушли, сглатывает кровь и смотрит в темноту, пытаясь продержаться как можно дольше.—?Ты что ослеп, придурок? —?Бас набатом звенит в ушах, и затем он чувствует еще одну пару рук на своих плечах.—?Ликс, это ты его так отделал? Ликс не успевает что-либо ответить, как их окликает голос. Хан чувствует, что он знаком ему и остатками сознания понимает, что это Минхо. Его отпинывают в сторону, как ненужную вещь, но один из них наклоняется к самому уху.—?Беги отсюда. —?Браслет бренчит от попытки привести в чувство. —?Просто заляжь на дно, малый. Хан оказывается невероятно везучим, осознав, что все еще дышит, свистя на выдохе. Он будто парит над землей и крепкие ладони сковали его по лопаткам и коленям, крепко зафиксировав. Джисон прижимается к плечу и чувствует знакомый запах кошек, что преследует его то во сне, то наяву, поэтому утыкается разбитым носом в ямку и затихает, иногда поскуливая от боли. Лучше бы ему сейчас не умирать.