I (1/1)
– Мастер Альфред! Мастер Альфред! Пожалуйста, вернитесь! Мастер Альфред!Вихрастая голова на мгновение мелькнула в конце коридора и тут же скрылась за углом, а вечно торчащая непослушнаяпрядка смешно качнулась от стремительного движения. Юный белобрысый мальчишка, на вид которому можно было дать лет одиннадцать-двенадцать, лихо несся вперёд, убегая от назойливого внимания излишне усердной, по мнению Альфреда, молоденькой гувернантки.
Это ведь самое настоящее захватывающее приключение!
Альфред весело засмеялся, представляя напуганное и растерянное лицо девушки, которая так и не смогла уследить за проворным сорванцом, растворившимся в ночи подобно невидимке.
Да, как всё складно получилось! Их всех так легко одурачить, этих доверчивых, глуповатых взрослых. Стоит лишь немножко притвориться, разыграть небольшой спектакль – и вуаля! Правда, Артур наверняка будет ругаться из-за этого…нет, точно будет ругаться, он знает наперёд. Но это будет потом, ещё совсем-совсем нескоро, и ему вполне по силам придумать много способов выкрутиться, правда же? А сейчас, поздним зимним вечером, когда он, Альфред, наконец свободен от всяческого надоедливого внимания и чрезмерной опеки, можно сделать столько всего интересного, например, поохотиться на вампиров или…Бац!Вконец замечтавшись и перестав видеть что-либо вокруг себя, мальчишка не заметил внезапно возникшего у него на пути препятствия, и на полном ходу впечатался в неожиданную преграду.
Во что-то мягкое, тёплое и пахнущее смесью бумаги, ароматного дыма и чайных листьев.–Ай-яй-яй-яяя! – заверещал юнец, резко отскочив назад и растопырив пальцы на обожженной горячим воском руке. Несколько раз встряхнув ладонью в воздухе, словно надеясь таким образом смягчить жжение на покрасневшей коже, так и не поняв толком, что произошло, Альфред прикусил язык, чтобы не заскулить. В очередной раз мысленно напомнив себе, что хныкают только девчонки, он кое-как подавил горький всхлип, поднял, наконец, начавшие слезиться от боли глаза и увидел перед собой своего старшего брата, держащего массивный бронзовый подсвечник.– Не трогай! – зелёные глаза встревоженно сверкнули. Быстро поставив тяжёлый предмет на пол, молодой мужчина тут же оказался рядом с пареньком и бережно взял его за маленькую руку. – Дай посмотрю.От резкого движения пламя на свечах угасло, и единственным источником света в коридоре оказался висящий неподалёку старинный канделябр. Красивый, с большим количествоммелких деталей, покрытых наслоившимися друг на друга мутноватыми ?слезами? и бросавший мягкие оранжевые отблески на скользкий паркет. Артур подвёл мальчика поближе к огню и приподнял подрагивающую ладонь. Жёлтый воск, пролившийся на руку, уже начал застывать, некрасивой кляксой растёкшись на тонком запястье. Боль первых секунд постепенно утихала, и Альфред, до этой поры закусивший губу, чтобы не дать вырватьсязастрявшим в горле всхлипам, облегченно выдохнул.– Ничего страшного, просто небольшой ожог. Смажем маслом, и всё пройдёт. Это будет не больно, так что не надо плакать, – Артур чуть улыбнулся, взглянув на насупившееся лицо мальчишки.– А я и не собирался!– Вот и славно. Кстати, – Артур перестал улыбаться и прищурил глаза.
Сердце Альфреда тут же глухо ухнуло и упало вниз. Ох, не к добру этот взгляд, совсем не к добру, он-то это точно знает.
– Первый час ночи. Что ты здесь делаешь так поздно? Изволь объясниться.Съёжившись под пристальным взором своего опекуна, подросток тщетно пытался придумать оправдание.
?Ну же, ну же, давай?, – отчаянно шептал про себя мальчик, судорожно стараясь выдумать что-нибудь более-менее правдоподобное. Обмануть Артура, конечно, возможно, но не так-то легко… И вот, кажется, что-то есть…да, вот она, спасительная мысль, и он уже почти открыл рот, чтобы рассказать удивительную историю о том, как он, Альфред, пошёл…– Мастер Альфред!Но звёзды, как видно, в этот вечер были явно не на его стороне.?Мне конец? – хмуро подумал паренёк, глядя, как с того конца коридора к нимбыстро приближается запыхавшаяся девушка со съехавшим набок чепцом, из-под которого во все стороны торчат чёрные непослушные кудри. Смуглое лицо её было встревожено, а большие тёмные глаза виновато устремились на Артура.– Сбежал? – предупредив её извинения, первым спросил блондин.– Да, сэр. Я пыталась…– Не нужно, Роза, – мягко перебив смуглянку, устало произнёс Артур. – В этом нет вашей вины, – быстро взглянув на стоящего рядом мальчика, он слегка поджал губы. –Ступайте, я сам об этом позабочусь. И, будьте так любезны, захватите подсвечник. Доброй ночи.– Хорошо, сэр. Прошу меня извинить, сэр. Доброй ночи.Девушка присела в лёгком реверансе, тихо поднялась, и вскоре шелест её платья растворился в темноте.– Пойдём со мной, – негромко бросив короткую фразу и взяв брата за здоровую руку, Артур повёл его вдоль по коридору.
Некоторое время они шли молча, а потом тишину робко прорезал нерешительный голос Альфреда:– А ты…ты разве не будешь меня ругать?– А ты хочешь, чтобы я это сделал? – Артур неторопливо шагал вперёд, крепко сжимая теплую ладошку брата в своей руке.– Нет, – быстро ответил мальчик, но на его физиономии отчётливо проступила глубокая озадаченность.– Значит, не буду, – отозвался старший. Душа Альфреда, сбросив со своей шеи ожерелье из увесистых булыжников, воспарила к небесам, а освободившееся в груди пространство тут же заполонило безмерное удивление. Мальчишка поднял широко раскрытые синие глазищи от пола и с недоумением воззрился на спину идущего впереди юноши.– Но только сегодня. Запомни, тебе это прощается только сегодня, – остановившись перед дверью комнаты, Артур взялся за ручку, но открывать не стал, а вместо этого повернулся лицом к брату.– Запомнил, – послушно ответил тот, настороженно глядя на парня.Интересно, в чём дело?Мальчик прекрасно знал, что дергать лихо за хвост было чревато весьма неприятными для него последствиями. Но что он может поделать, когда любопытство так и царапает изнутри? И потом, когда он в последний раз прислушивался к голосу разума?Именно поэтому не спросить было простоневозможно.
– …И всё-таки, почему?Артур чуть отодвинулся, пропуская Альфреда внутрь, затем зашёл сам и неслышно притворил дверь.Проигнорировав вопрос, парень жестом показал в сторону.– Садись за стол, я сейчас.Придерживая больную руку, мальчишка поплёлся в указанном направлении, но до стола так и не дошёл.– А это что за чудная штуковина?!Восторженный возглас прозвучал настолько громко, что звенящее эхо повторило фразу за Альфредом не один, а целых три раза, мастерски передразнивая юный голос.– Не кричи, – поморщился Артур. –Сядь.– Что это такое? Для чего это? – Альфред всё-таки плюхнулся на стул рядом со столом из тёмного дерева, но развернул сиденье так, чтобы беспрепятственно можно было глядеть на удивительную ?штуковину?. Недавние ночные похождения, как и до ужаса реальная опасность огрести по полной за свои фокусы были мигом забыты, и мысли целиком поглотило увлекательное созерцание необычной вещи.Предмет, который так заинтересовал Альфреда, находился прямо по центру большой комнаты, напротив заиндевевшего окна. Артур ещё не успел зажечь свечи, поэтому странное ?нечто? слабо поблескивало в скудных крохах света, сумевших просочиться в помещение через разрисованное холодами стекло -тяжелые портьеры, мягкими складками обрамлявшие оконную раму, были до сих пор раздвинуты. Альфред не мог разобрать, из чего сделана эта штука, так как на фоне светлого прямоугольника окна он видел лишь чёрный силуэт, очертания предмета, но предположил, что это может быть дерево. Длинные узкие полосы, протянувшиеся от самого верха до самого низа и соединяющие плавные изгибы образа, находились близко-близко друг другу и были натыканы так часто, что у мальчика зарябило в глазах. Или он просто уже засыпает на ходу?...Альфред упрямо встряхнул головой, и взлохмаченная шевелюра мягко качнулась, повинуясь резкому порыву.– Это – мелдис, кельтская арфа, Альфред, – вернувшийся Артур поставил на стол маленькую бутылочку и, пододвинув к себе ещё один стул, сел рядом с мальчиком. – Дай сюда руку.Протянув обожженное запястье, парнишка перевёл глаза на брата.– Арфа? Это же вроде музыкальный инструмент, да? Типа скрипки и прочей бесполезной ерунды, на которой ты играешь?– Не дерзи, – Артур нахмурился, откупоривая бутылочку, и исподлобья коротко взглянул на Альфреда. – Да, это музыкальный инструмент. Но особенный.– А что в нём такого особенного? – в мальчишечьих глазах чертёнком заплясало любопытство, и заставить Альфреда замолчать хоть ненадолго мог лишь ответ на его вопрос.
Аккуратно прижав к горлышку бутылки кусочек ткани, Артур медленно наклонил её и, подождав, пока жидкость пропитает платок полностью, поставил пузырёк обратно на стол.– Расскажи! Артур, расскажи! Пожалуйста, расскажи! – Альфред заёрзал на стуле, теребя брата за рукав рубашки.Когда ты хочешь попросить человека об услуге, ты должен быть предельно вежливым, сдержанным и учтивым. Так говорил Артур. Но что-то подсказывало Альфреду, что сейчас можно плюнуть на все эти дурацкие правила и, минуя этикет, нетерпеливо требовать ответа, дергать брата за рубашку и дурачиться. И это было удивительно. И здорово.Старший осторожно приложил платок к ожогу, и мальчик слегка поморщился от болезненных ощущений, но рукав всё же не отпустил, и спустя несколько секунд вновь повторил свой вопрос:– Почему мелдис – особенный? Что в нём такого?Заткнув пузырёк пробкой и отодвинув бутылочку к центру стола, Артур тяжело вздохнул и, снова осторожно взяв пострадавшее запястье, несколько раз бережно обернул вокруг него чистую полосу белой ткани. Альфред шумно выдохнул, на секунду опустил взгляд на руки, но тут же вновь выжидающе уставился на парня.
Да что же это такое творится с ним сегодня?! Напрасно он отводит глаза и пытается быть таким же строгим и непреклонным, как и всегда. Какое-то странное бессилие, лишающее его твердости, полностью завладело рассудком. Кажется, от долгого пребывания дома он начинает раскисать…Не выдержав пристального и преданноговзгляда, Артурмысленно застонал, рывком подхватил брата под руки и усадил к себе на колени.– Ну почему, почему ты такой неугомонный, а?! Всё тебе надо знать, что, где и когда! Вынь да положь! – страдающим голосом проговорил он, а Альфред заливисто расхохотался, глядя на густые, сведённые к переносице брови, изображающие отчаяние вперемешку с праведным гневом. – Не скажу.– Ну скажи-и, ну Арту-ур!, – в коротких перерывах между приступами смеха проговорил паренёк, задыхаясь от нехватки воздуха в легких.Долго сохранять серьёзную мину, когда у тебя на коленях ребенок содрогается от взрывов чертовски заразительного хохота – задача непосильная, поэтому парень быстро сдался.– Ну хорошо, – признавая поражение, Артур положил ладонь на голову брату и взъерошил непослушные волосы. – Мелдис – волшебная арфа.– Как это – волшебная? – у Альфреда округлились глаза, и он, разом перестав смеяться,неверяще уставился на Артура.
– А вот так.– Докажи!
– И не подумаю.– Почему-у? – Альфред аж взвыл от разочарования.– Потому что ты сбежал от мисс Розы и слонялся ночью по дому вместо того, чтобы спать в своей кровати.– Но ты же сам сказал, что не будешь меня ругать!– А я и не ругаю. Но это не отменяет того, что ты себя плохо вел.– А если б я себя хорошо вёл, ты бы показал мне волшебство?– Показал бы. Но ты же не вёл себя хорошо.Во взгляде парнишки тотчас же удивительным образом смешались разочарование, обида, сожаление и ещё несколько оттенков сильных, противоречивых чувств. Артур, повернувшись к окну, не смог сдержать насмешливой улыбки.
Ребенок.
Он ещё такой ребёнок. Уже по-юношески угловатый, уже входящий в тот возраст, когда повзрослевшие дети начинают хамить, бросать родителям вызов, но при этом остаются всё такими же наивными и открытыми…– Но, так уж и быть, я согласен на уговор: я показываю тебе волшебство, а ты после этого сразу идёшь спать и больше не бродишь по дому ночью. Идёт?– Идёт! Конечно, идёт! – тут же откликнулся Альфред, и широко распахнутые глаза заблестели от возбуждения.– Вот и славно, – тихо пробормотал Артур. – Слезай, – уже погромче сказал он и, когда мальчик проворно соскочил с его коленей, поднялся сам.