Бонус. Целуйтесь. (1/1)

От автора: все, это все имеющиеся запасы, теперь проду придется подождать. Фил злится и командует, оно не вычитано, как всегда.***-Малыш, ты что?- Эй!- Ну!Кричат трое в один голос, когда в очередной раз получают по рукам. Отпор настолько решителен, что почти пугает.- Думаете, что я подпущу вас к себе, после того, что вы натворили? – у Филиппа дергается глаз, потому что их поведение не укладывается ни в какие рамки. Только-только он начинает приходить в себя, только начинает высыпаться, как они решают, что достаточно и снова начинают чудить.Апофеозом кошмарного дня, полного бесчисленных подколок и приставаний становится украденное из раздевалки белье. Его нижнее белье. Чертовы фетишисты. В прошлый раз хотя бы надеть заставили, а теперь даже не возвращают. И сейчас он стоит перед ними в одних только джинсах, настроенный очень решительно. Разозленный маленький капитан.- Жду вас вечером. У себя. С извинениями, украденным и осознанием своей вины.Лам резко разворачивается и покидает место разборок. Его не преследуют, не боятся, но опасаются схлопотать еще сильнее.- Говорил я тебе, не надо было этого делать, - бурчит Томас, поджимая губы и хлопая себя по бедрам.- Да-да, во всем виноват Швайни, как же, знаю. А кому вообще это в голову пришло?Оба поворачиваются к зачинщику, который стоит себе спокойно, подпирая стену и скрестив руки на груди.- Чего вы так на меня смотрите? – возмущается Гомес. – Можно подумать, что сами не хотели. Сейчас у нас не это главное.Все трое снова задумываются. Извиняться придется в любом случае, причем делать то надо будет так, чтобы Фил не только извинения принял, но и к себе обратно подпустил. Но никому светлых мыслей в голову не приходит.Словно провинившиеся школьники, трое стоят рядком перед своим капитаном, пытаясь придать лицам как можно более жалобные выражения. Получается как всегда отвратительно, но что поделать, такие уж они. Лам указывает им на широкий диван, а сам садится в кресло напротив, разговор он начинать не спешит, заставляя своих одноклубников слегка понервничать.- Прежде чем я услышу ваши извинения, хочу предупредить, что вас ждет наказание. Не надо так дергаться, я же не зверь, - на миг на лице Филиппа появляется привычная всем улыбка, но исчезает она так же быстро. – Так вот, о наказании. Ваши сегодняшние действия заставили меня испытать много стыда перед остальной командой, и я желаю возмездия. Не волнуйтесь, если перед кем вам сегодня и будет стыдно, то лишь передо мной, или друг другом. Жду извинений.- Прости нас, малыш, - начинает за всех Марио.- Да, прости…- Мы виноваты.- Еще как, - на этот раз улыбка у капитана нехорошая. – А теперь целуйтесь.Несколько секунд на осознание, а потом все трое смотрят на него как на умалишенного.- Что? – Бастиан даже слегка привстает с дивана.- Очень просто. Это наказание, я же уже объяснил.Еще немного времени проходит, они поочередно смотрят то на Фила, то друг на друга, прежде чем решаются на какие-то действия.- А как же мы?.. – животрепещущий вопрос задает Мюллер. – Нас же трое.- Умудрялись же вы как-то до этого делить меня. Вот и сейчас давайте. Я жду.Медленно, несмело, но они все же тянутся друг к другу, потому что сопротивляться дольше нет смысла. Томас оказывается посередине, он осторожно обнимает Марио за шею и прижимается к его губам. На настоящий поцелуй это пока не похоже, но Лам уже в восторге от такого зрелища. И больше всего его радует легкость, с которой троица на это согласилась. Тем временем в их непристойную, но такую чувственную игру включается Швайнштайгер, обнимает за талию Томаса, проводит руками по животу, на пробу целует в основание шеи, заставляя того поежиться. После первой неловкости они постепенно понимают, что на самом деле все не так уж ужасно, краснеют, но продолжают целоваться. Особенно прекрасны неуклюжие попытки Мюллера перехватить инициативу, ведь они тут же подавляются властным, пусть и немного сбитым с толку Гомесом. Вскоре Бастиану это надоедает, и он отбирает у форварда его добычу, проталкивая язык меж губ Томаса. А потом последний решает доказать, что он тоже мужик и заваливает Швайни на подлокотник дивана, оставляя свою шею открытой для Марио. Да, его шее сегодня достается.Филипп откровенно наслаждается предстающей перед глазами картиной, всем стыдом, решительностью, желанием большего. Всем, что витает сейчас вокруг этих троих. Выглядит так здорово, что близок тот момент, когда маленький капитан не выдержит и пожелает присоединиться. Вот только планы его еще не исполнены до конца, так что удовольствие физическое подождет.- Хватит, - коротко бросает он, начавшим распаляться троим. Те слышат не сразу. – Я сказал, хватит! – Добавляет Лам громче, и они отрываются друг от друга. Смущенные, запыхавшиеся, он избегают глядеть друг на друга, даже стараются отодвинуться и не показывать ни в коем случае, что им хоть капельку понравилось наказание.- Так-то лучше. Может чаю, или чего покрепче? – совершенно невинно интересуется он у своих одноклубников.- Кофе.- С коньяком.- Нервишки шалят? Ну, так и быть, пойдемте, - Филипп увлекает их на кухню.Это ?безумное чаепитие? тоже представляет собой весьма забавный процесс. Трое снова смотрят куда угодно, рассаживаются по разным краям стола, чтобы случайно не коснуться друг друга, пьют свой кофе жадно и совсем не замечают, когда капитан успевает их покинуть.Лам громко кашляет, привлекая внимание. Он стоит в дверях, помахивая найденными трусами, обнаженный, хитро прищурившийся. Но при виде лиц одноклубников на лицо сама собой выползает улыбка. Он разворачивается и уходит в сторону спальни. За спиной слышен грохот стульев, значит, его приглашение было достаточно недвусмысленным. Хватит на сегодня жесткости, возмездие свершилось, а теперь время для иных удовольствий.