Эти трое. Снова. (1/1)
Немного от автора: оно закончилось! Я очень рада, ибо это третья такая масштабная работа для меня и первая, которую удалось подвести к логическому завершению. Думаю, что нет смысла менять рейтинг на R, я его тут не вижу. И еще вопрос к читателям - бонус про Нойера писать?***Костюм, галстук, укладка – необычно для футболиста? Нет, вполне обычно при съемках рекламы. Филипп даже не морщится, когда гример чем-то мажет его лицо, все равно видно на снимках не будет, так что можно и потерпеть. Его снимают возле стены с логотипом HUGO BOSS, вспышка немного слепит, но он уже научился не моргать. После у него есть перерыв перед групповыми съемками, правда делать все равно нечего, так что он просто сидит на скамейке возле шкафчиков, среди гор коробок с обувью и вешалок с одеждой. Вокруг постоянно снуют то друзья, то помощники фотографа, то оператор, это немного раздражает. Приходится встать и пойти искать более тихое место, но процесс поиска прерывается неожиданно – чьи-то руки хватают его и утаскивают в полутемный закоулок. Лам не успевает опомниться, как оказывается зажат между двумя сильными телам и освобожден от галстука.- Этой удавке здесь не место, - он узнает голос Бастиана, тот берет обе его руки, заводит за спину и связывает галстуком, не слишком туго, но освободиться не представляется возможным. – Так-то лучше.Да, гадать не приходится. Эти трое, снова, кто же еще. Мюллер удерживает со спины, Марио пытается расстегнуть пиджак и рубашку, а Швайни дышит на ухо. Любимое расположение троицы. ?Да, Филипп, - думает он про себя. – Тебе было скучно, ну так получай свою порцию веселья?. Томас разводит полы рубашки в стороны, открывая двум другим простор для действий. Те не заставляют себя ждать – кожа на груди Лама горит под их губами, Томас прихватывает его за подбородок и целует. Это немного отвлекает, хотя нет, это даже очень отвлекает, потому что за это время его строгие брюки со стрелками уже расстегнуты и спущены ниже колен.- Что вы?.. – стонет Филипп и задыхается, потому что кто-то из парней сегодня явно намерен идти дальше обычного. Жаль только что здесь темно, потому что он бы посмотрел на Швайнштайгера, а это без сомнения он, стоящего перед собой на коленях, да еще в таком пикантном положении. Но все эти мысли унесены горячими губами на губах и не менее горячими губами совсем в другом месте. Поцелуи глушат стоны и непонятно даже – что заводит сильнее, Лам снова ощущает свое тело как одну большую эрогенную зону, когда прикосновение к чему угодно и как угодно вызывает сладкую дрожь.Все заканчивается слишком быстро, на пике наслаждения Филипп почти кричит и ему не очень гуманно зажимают рот, а спустя три смазанных поцелуя рядом никого уже нет, он остается один, дрожащий, полуголый и опустошенный, опереться больше не на что и он сползает на пол, пытаясь освободить руки. Видимые следы вряд ли останутся, что не может не радовать, хотя помятая одежда вполне может выдать его очень приятное времяпрепровождение. Лам спохватывается, поправляет белье и натягивает брюки, по идеальной стрелке пошла рябь, пуговицы на рубашке не поддаются дрожащим рукам с первого раза, про галстук вообще лучше молчать, эта полосатая тряпка перекрутилась и измялась, но приводить его в порядок все равно нужно. Из своего убежища он выходит уже практически без следов надругательства троицы над собой и одеждой. По пути попадается зеркало, Филипп наконец-то может разглядеть себя и ужаснуться снова – укладка растрепана, щеки алеют. Он принимается быстро поправлять волосы, затем глядит на себя еще раз. Все можно идти.По пути к съемочной площадке его перехватывает помощник фотографа.- Герр Лам, мы как раз вас ищем, еще несколько групповых кадров, вас там не хватает, - торопливо бормочет этот немного дерганый юноша и тянет его за собой.Снова свет и вспышки, Бастиан ведет себя так, будто ничего не было и задевает его плечом, стоящий рядом Хольгер и не подозревает – чего ему стоит улыбаться. Никто ничего не замечает, от этого улыбка Филиппа становится вполне искренней. И только взгляд Гомеса, подпирающего стену справа от декораций, обжигает, отвлекает и заставляет вздрагивать в предвкушении.