Friday, The 13th (1/1)

?Константин. Джон Константин…?Пятница-тринадцатое в этот раз полностью соответствовала, и, тем не менее, хоть и не без потерь, но её кажется удавалось пережить. Её и всё, что выпало сегодня при раздаче. Пусть от этого чёртова дня и оставалась пара часов (помните! хороший чёрт за пару часов может довольно узнаваемо нарисовать микки-мауса или сравнять с землёй что-нибудь человеконаселённое, масштабов Сан-Франциско! а ОЧЕНЬ хороший может попытаться провернуть Апокалипсис, как Маммон в прошлом году), но как минимум это был уже, можно сказать, порог дома. Оставалось только подняться в свою квартиру и запереться там, как Гитлер в бункере.Но это всё ещё была пятница, тринадцатое.Через дверцы лифта наискосок шёл полосатый скотч, им же было приклеено объявление ?ЛИФТА БОЛЬШЕ НЕТ. ЕГО ВЗОРВАЛИ ИСЛАМСКИЕ ЭКСТРЕМИСТЫ. ГОЛОСУЙ ЗА ТРАМПА, БЛЕАТЬ?Джон Константин, демонолог, экзорцист, знаток тёмных наук и эксперт по магическим артефактам, стоял, уткнувшись лбом в стену, и, прикрыв глаза, дремал. Притворяясь сам перед собой и перед двумя усевшимися напротив него котами, что взвешивает и размышляет.По левую руку лифт, по правую?— выход на лестничную клетку. И то и другое?— дорога домой, но лифт прикидывается взорванным террористами, а пять этажей ступенек?— это пять этажей ступенек. День обернулся свистопляской с самого ранья. О серьёзности своих намерений он заявил взорвавшейся лампочкой в ванной комнате, когда разбуженный безжалостным будильником экзорцист прибрёл умыться. Пока Джон приплясывал на осколках стекла и матерился на всех известных ему языках, таинственным образом исчезла со своего обычного места бритва. Возможно, какой-то из матюков сработал как заклинание исчезновения. За время бритвенных поисков успел вскипеть и расплавиться пластиковый чайник, который, по причине преклонного возраста, самостоятельно не отключался и требовал присмотра. Дело продолжилось разбитыми бутылками чужого вискаря?— возвратившийся из супермаркета сосед-алкоголик некстати решил проявить вежливость и сказал ?буэнос диас? над ухом запиравшего дверь экзорциста. Дальше было не лучше.Лифт конечно ничего не взорван. Шутников, что повесили объявление, к сожалению, назад?— откуда они появились на свет?— не затолкать и аборт не сделать. И всё же Джон очень ярко и красочно видел, как оборвавшаяся тросами кабина летит вниз, или дёргается и зависает, или вообще стартует с Земли на Юггот. Разумеется, с Джоном вместе. Нет, нет, нет. Никаких лифтов. И речи быть не может, Джон не даст таких шансов этой пятнице. Конечно, может статься, на лестнице его поджидает легион бесов. Но бесы, похоже, не самое плохое что шляется нынче в свободном доступе по Городу Ангелов. Что-то, что заманило Джона сегодня в заброшенную на выходные стройку-многоэтажку, было точно похуже. Хотя бы потому, что Джон не смог уловить исходящую от него опасность, не смог почувствовать его силы. И потому что ни один из его защитных амулетов не сработал. Ирония судьбы?— последний этаж, на котором строители успели настелить основу под полы прежде, чем закончили свой рано начинавшийся рабочий день, был тоже тринадцатый. И Джон шарахался по этому этажу, ловко перебегая с площадки на площадку по перекрытиям и балкам, и стараясь не глядеть вниз, и ничего?— НИ-ЧЕ-ГО блядь не чувствовал. Никакой потусторонней сущности. И ни одна из цацок-индикаторов не среагировала. А стремительная как шмель тварь просто промчалась, и, сграбастав Джона за шиворот и пару раз приложив о бетон, с лёгкостью вышвырнула его вниз.И Джон обязательно подумает о том, что с ней надлежит сделать. Завтра. После того как восстановит свои силы и душевное равновесие. Увы, но, наверное, если он встретит на лестнице орду демонов-полукровок, максимум что он сможет?— это сказать им ?а шли бы вы домой, мальчики?. Ну, может, ещё сможет вяло швырнуть им под ноги фиал со святой водой.Итак, лифт или лестница?Что-то изменилось. Джон недоумевающе приоткрыл глаза, с подозрением покосился на гипнотизирующих его котов. Их ведь было не четыре, до того?!.. Или они размножаются делением? Это что-то напоминало, но?Константин. Джон Константин?Оно заманило тебя на ту стройку, и там прилепило к тебе свой маячок, ты не думал об этом? Подумай.?Джон Константиииииин?Шелестящий, змеиный шепот проникал не в уши?— в сознание. Экзорцист недовольно мотнул головой, прогоняя его прочь. Своё имя он той твари не называл. И вторжения в свои мысли не чувствовал.Завтра. Завтра он подумает о той лапше, что навешивали ему сегодня на уши знакомцы. Все эти усердно набивающиеся в лучшие друзья демоны-полукровки, мимикрирующие под лос-анджелесских гангстеров, ангелы, соратники по цеху, личности с тёмной биографией и неустановленного происхождения, и секретные агенты, с которыми всё тоже явно не вполне чисто. Всё завтра. Сегодня?— в душ и спать. В душ?— это если получится, если ещё сил достанет, а то и может быть, их хватит лишь на перешагнуть порог квартиры и рухнуть, как куль с мукой, прямо у двери.Надо было подниматься.Пять этажей. Всего-то пять этажей.?Константин…?Да. Он?— Джон Константин, лучший истребитель нечисти в Лос-Анджелесе. Один из тех, кто удерживает этот мир на краю, не даёт рухнуть вниз. Джон Константин, который способен бороться против целых полчищ выходцев из ада, и… и, чёрт возьми, неужели же Джон Константин не сможет одолеть какие-то жалкие пять этажей на своих двоих?!..Говори за себя, услышал он недовольное от тех двоих.…Последний лестничный пролёт он преодолевал только что не ползком. Ноги вежливо, но твёрдо сказали: баста на сегодня, хорошего помаленьку, дальше?— без нас. Согнав со ступеньки серого кота, длинные худые лапки которого украшали белые ?носочки?, Джон устроил себе привал и перекур, малодушно, и крайне лениво размышляя?— а не заночевать ли прямо здесь, и чёрт бы со всем. Всё равно лестницей жильцы не пользуются, никому он тут не помешает. Комфорт? В принципе, его квартирка только разве что самую чуточку получше, а так-то разница и не особо ощутима. Хотя кто-то может поверить объявлению про неработающий лифт, попрётся тут и стопроцентно наступит. Стиснув зубы, и собрав себя в кулак, Джон взял финишную высоту штурмом, и с громким всхлипом не то страдания, не то облегчения вывалился с лестничной площадки в коридор, почти готовый зарыдать от счастья.Калейдоскоп. Это было первое, что он подумал. И первое, что увидел. Нет, конечно не первое, просто вздрогнувший от неожиданности мозг постарался уцепиться за что-то безопасное, и наименьшим злом здесь была деревянная трубочка старой детской игрушки, набитой разноцветными стёклышками. Которую ловко крутили загорелые пальцы.Рыдания приходилось отложить до более спокойных времён.Радость любоваться видом родной двери была отравлена внезапной вынужденной необходимостью любоваться в тусклом свете маленькой лампочки видом кое-чего еще. Уточнение: это было крайне неприятное, совершенно не ожидаемое, и вообще невозможное кое-что. Дикое, но симпатишное?— сказал бы Карлсон, который живет на крыше, и кое-что бы с ним с воодушевлением согласилось. Но с ними обоими согласны были бы не все.Возможно, другой человек на его месте счёл бы, что у него от усталости глюки пришли, Джон же по опыту знал, что приходить в обличье тех, кто давно покинул сей дивный мир?— прерогатива кого-то гораздо более опасного, чем банальный глюк. Это точно был не Люцифер, нечто послабее, конечно. Нечто, что должно было неплохо знать Джона Константина, чтобы выбрать себе ту внешность, что выбрало.Однако, хладнокровно подумал Джон. И почему же оно решило, что меня это заденет? Почему оно посчитало что меня это может задеть? Вообще это любимый приём адских выблядышей, которым они с удовольствием обезьянничают за своим боссом. При этом выбирается всегда болезненный образ: потерянные тобой друзья, близкие… безвременно почившая любовь. Но тот, чью внешку присвоила заявившаяся к Джону тварь, не был никогда Джону Константину ни другом, ни близким. Ни, тем более, любовью.Джон поморщился, хрустнул пальцами, разминая ладонь. Вот вообще не хотелось в данный момент драться.—?Тяжела и неказиста жизнь простого экзорциста,?— откровенно лицемерно посочувствовали ему с лицемерным же вздохом.И это так неприятно резануло похожестью, что Джона пробрало мурашками, и он устало вытянул руку.—?Imperat tibi Deus altissimus. Именем Господа, назови СВОЁ имя, ублюдок!—?У тебя внезапно память стала, как у божьей коровки? —?незваный гость усмехнулся, правда, довольно безрадостно. —?Или это попытка таким низким образом задеть меня, дав понять что ты забыл меня в два дня?—?В две минуты,?— привычно огрызнулся Джон, тут же с досадой сообразил, что позволил заставить себя повестись на эту, если честно, невероятно талантливо воссозданную похожесть.—?Я всегда говорил, что ты слишком ветреный,?— фыркнул демон, с некоторым беспокойством наблюдая, как Джон занимает позицию поустойчивее, вновь вытягивая вперёд руку, и на этот раз сжимая распятие.Очень хочется прислониться к стене. А лучше вообще сесть на пол. Увы, сидя такие вещи не произносятся. Точнее, произнести-то их можно, вопрос лишь в том, насколько действенно это будет.—?Imperat tibi Deus Pater; imperat tibi Deus Filius; imperat tibi Deus Spiritus Sanctus. Imperat tibi majestas Christi, aeternum Dei Verbum, caro factum. Назови. Своё. Имя!Демон покривился, как будто его по лицу наотмашь хлестнули, мрачно зыркнул по-волчьи, исподлобья, но упрямо сжал губы.—?Ты просто банальный полукровка,?— выдохнул Джон,?— ты не можешь не подчиниться приказу именем Господа Бога. И поэтому…—?Ай, как страшно, Джонни… боюсь, для меня твой Бог?— не сказать, чтобы большой авторитет. И ты не произнёс его имени. Наверное, потому что не знаешь его.—?Можно подумать, ты знаешь.—?Нет, но я знаю того, кто знает.—?Не щитово. Поэтому, назови…—?Кого-то заело. Посопротивляться-то я могу хотя бы для приличия? Раньше ты не был любителем лёгких побед.Джон поперхнулся. Невозможно же копировать до мелочей, правда ведь? Негромкий, с легкой бархатистой хрипотцой, приятный голос. Изрядно подпорченный (без предвзятости, правда) совершенно неуместными пошлыми придыханиями и притворно-приторной, прямо-таки сиропной сладкостью. До боли знакомый всеми своими обертонами и игрой интонаций голос. Который, несмотря на его обволакивающую мягкость и нежное пришептывание, хлещет по истрёпанным нервам, словно плётка Крампуса.—?Назови своё…—?Да Бальтазар, зажрись, Джонни. Счастлив теперь? —?полукровка, подпиравший дверь в квартиру экзорциста, манерно и одновременно нервно передёрнул плечами. —?Или ты и правда решил, что какая-то тварь заявилась к тебе в моём обличье? Я тебе настолько дорог, чтобы кто-то ходил к тебе, притворяясь мной?—?У меня галлюцинации,?— зажмурившись, неубедительно пробормотал сам себе Джон, бессильно валясь с ног.И, пытаясь найти опору в стене, стёк по ней на пол. Прижав ладони к и так зажмуренным глазам. Он бы еще и уши с удовольствием заткнул, но для этого требовалась дополнительная пара рук.?—?Меня глючит, вот что это такое.—?Нет, мой медовый. Хотя… если когда тебя глючит, ты видишь меня, то это интересно, рассказывай ещё.?— Разбежался. —?Джон по рассеянности опять скатился в привычные пререкания, хотя верить не собирался. —?Ну значит, я просто сплю. Я заснул на лестнице, не дойдя до квартиры. Просто вырубился от усталости, и сплю. И мне снится кошмар.—?Жизнеспособно. Но узковато. Тебе надо расширять границы своего восприятия, Джонни. Растяни их, насколько сможешь?— сразу увидишь, как жизнь заиграла новыми красками.Нет, это точно была ублюдочная манера общения строго одного ублюдочного существа. Но ведь в ней не было ничего настолько уникального, что было бы невозможно повторить при желании, правда?—?Не сегодня. —?Джон сам не мог определить, подыгрывает ли он неведомому засранцу, притворяясь, что поддерживает обычные для него и Бальтазара стиль перепалки, или… или и правда так легко вернулся к нему. —?Я выжат, как лимон. Просто не способен уже ни на что.—?Ай, как скверно-то. Я про ?не способен?. Уже не способен, в таком относительно молодом возрасте?—?Да. И расширить я уже ничего не смогу.—?Я, мммммм… мог бы помочь. Правдаправда. Был бы рад, Джонни. Мне даже, не побоюсь сказать, было бы приятно… помочь тебе. И расширить, и растянуть. Причём так, чтобы это было приятно тебе.Джон открыл глаза. Взглянул на своего гостя повнимательнее. Да нет. Не может быть. Просто этот полукровка, возможно, поодарённей своих собратьев.—?Ох, нет. Такие методы не для меня. Я приверженец традиционной системы вспоможения.—?Уууууу. Что за пошлые мысли в твоей голове, Джонни. Я традиционно предлагаю самую традиционную помощь.—?Моя голова, имею право хранить в ней любые мысли.—?Ах, Джонни, Джонни… ну ведь даже и не поспоришь с твоим высказыванием.—?Конечно. Конечно, не поспоришь. Ведь ты мне снишься, а сновидения не должны спорить.—?Ты полагаешь? А я сказал бы, что это спорный вопрос.—?На самом деле да, спорный. —?Джон нащупывал в кармане фиал. —?Но тут всего два варианта. Либо я уснул на лестнице, пока поднимался… хотя, может, даже у лифта пока стоял и соображал куда и как…в общем, ты мне снишься. Либо нет.Но на деле святой воде никакой разницы, какое у этого полукровки настоящее имя.Безмятежно улыбающийся демон прищурился, проследив движение руки Джона.—?Я не создаю проблем, Джонни,?— он повысил голос, упреждающе поднимая ладонь,?— ничего не нарушаю, просто заглянул проведать тебя, у тебя нет оснований швыряться в меня своими пресвятыми пузырьками! Хотя когда это тебя останавливало, верно?! Помнится, когда ты накосячил с одним заклинанием казахских шаманов…Джон застыл. Вечер, похоже, переставал быть томным. Точнее, наоборот: он начинал таким становиться.Пиздец. А пузырьки-то со святой водой приказали долго жить, после того как неведомая тварь на стройке околачивала застигнутым врасплох экзорцистом стены. Но ведь припозднившийся визитёр не может этого знать? Вон, как настороженно своими глазищами зыркает. Ладно, с Бальтазара могло статься где-то когда-то небрежно обронить, что его не берут ни обычные экзорцистские штучки, ни даже перенятые от тех самых казахских шаманов лайфхаки. Кто-то мог это запомнить.—?Может,?— с непроницаемым лицом заметил Джон,?— мне стоит повторить это заклинание?Демон хмыкнул, прищурился.—?Если только ты опять хочешь через всё это пройти. Хотя, если тебе приспичило снова затащить меня в койку, можно обойтись и более простой схемой, но ведь ты же не ищешь лёгких побед, не так ли, Джонни?!—?Ты о чём-то о своём, тварь? —?стиснув зубы, процедил Джон.Отрицание?— это тоже защита.—?Думаешь, я бы стал кому-то рассказывать? —?демон театрально вздохнул. —?Джонни, мы ведь даже между собой никогда не затрагивали эту тему. Не считай, что она болезненная только для тебя.Ага, Джон чувствовал. Аж челюсти сводило. Бессмысленные и необоснованные эмоции, на которые он не имел права, потому что нельзя присваивать себе то, что тебе не принадлежит и принадлежать не может.Как и всегда, когда он позволял этим воспоминаниям прорваться на поверхность памяти, он испытал острый приступ ненависти и жажду насилия. Он не хотел возвращаться к ранящей его теме ещё раз, но это был возможно, единственный эпизод из жизни Бальтазара, о котором бы тот ни за что и никогда нигде не упомянул.—?Тебе-то это почему болезненно? —?хриплым от ненависти голосом пробормотал Джон.Лицо человека перед ним на секунду исказилось проглянувшей демонской сущностью, но полукровка быстро вернул себе контроль над самим собой.—?Жить с экзорцистом, пребывая в состоянии овоща и использоваться этим же экзорцистом в качестве постельной игрушки?— мало чести для демона,?— деревянным голосом ответил незваный гость.Пиздец, это всё-таки он.Ему следовало оборвать этот разговор сейчас же, но Джон не был бы собой, если бы не расставил точки над ?и?:—?Ты не был овощем,?— резко возразил он,?— и я не использовал тебя как постельную игрушку.Зря он это сказал. Демона буквально затрясло от ярости.—?Без памяти и осознания себя?! —?прошипел он. —?С полностью обнулённой личностью?! Это не овощ, по-твоему?! Я даже ничего не помню об этом, а когда я вернулся в себя, я был с тобой в твоей койке, и мы были несколько не одеты, и мы явно не философские трактаты там читали под взаимную дрочку, судя по количеству спермы, которой было забрызгано всё вокруг!Джон не хотел этого делать, но невольно воровато оглянулся.—?Замолчи немедленно, или я тебя убью,?— тоже зашипел он в ответ.Демон неожиданно успокоился.—?О, ну ты же пытался,?— беззаботно рассмеялся он, однако Джон почувствовал то огромное усилие, которым демон вывел себя из-под действия чисто человеческих чувств. —?Если б у тебя тогда так не тряслись руки, когда ты шмалял по мне из дробовика, ты бы пристрелил меня ещё пока я драпал босиком по лестнице.Он вдруг запнулся, и на его лице проступило недоумение.—?Постой,?— медленно и неуверенно произнёс он, и глаза его вдруг распахнулись, засверкали внезапным озарением,?— так ты поэтому убил меня?! Чтобы это никогда и никому не стало известно?! Джонни, Джонни, ты никогда не перестанешь изумлять. Я бы мог ожидать такое от кого угодно, но от тебя?— никогда. Хотя конечно это самое логичное решение проблемы.—?Совсем рехнулся?! —?Джон даже растерялся от нелепого обвинения.От нелепого ли?Тут он вдруг тоже словил озарение, но это только усилило его растерянность.?— Так тебя поэтому вернули из мёртвых?! —?воскликнул он. —?Потому что для меня это были личные мотивы, а не вопросы сохранения равновесия мира?!Бальтазар, окаменев на мгновение, просто во все глаза вытаращился на него, растерявшись не меньше.—?Джонни,?— с нервным смешком выговорил он, чисто механически одёргивая пиджак и приглаживая волосы (?самовлюблённая скотина??— рассеянно отметил Джон),?— так это правда?! Ты просто использовал благопристойный предлог как возможность избавиться от меня?!—?Разве что неосознанно,?— безразлично ответил Джон, возвращая себе самообладание. —?Ну а что, если даже и так? Я поколебал твою веру в человечество и в меня лично? Ужас какой. И как я только это переживу.Как бы то ни было. Эта пакость всё ещё была демон. Очень неумно терзаться какими-то там сомнениями, если речь идёт о подобном существе. И Джон не собирался давать себе скатиться в деструктивные внутренние дебаты. Что бы ни происходило между ним и Бальтазаром, это было совершенно точно из области личного, и это не имело никакого отношения к принятому решению на депортацию зарвавшегося полукровки в ад.Наверное.Но это не точно.—?Хах. —?Бальтазару тоже удалось взять себя в руки, и он снова растянул тонкие губы в улыбке… вот только зрачки глаз всё ещё сверкали угрожающими багровыми огоньками, непрозрачно намекая на переполняющую его злость. —?Джонни, я так люблю, когда ты меня удивляешь. Это даже заводит.—?Тебя всё заводит.Чем сильнее Джон пытался вдуматься в это, тем тошнее ему становилось. И чем дольше он смотрел на Бальтазара, тем большим было непонимание?— как он вообще мог засомневаться, что это Бальтазар?! Это было одно из ущербнейших порождений ада, причём иногда казалось, что создано оно именно в качестве персональной кары для Джона Константина.?— Не всё. Может быть, всё, связанное с тобой.—?Я именно об этом.—?Ах, ну что я могу сказать, Джонни, имею я право на маленькие привязанности?!Джон достал сигареты.—?Нет,?— отрезал он, прикуривая,?— нет у вас, ёбаных тварей, никаких прав вообще. Единственное ваше право?— самовыпилиться из нашего мира, и вернуться в свою подземную клоаку.—?Ну начинается,?— пробормотал Бальтазар себе под нос. —?Джонни, у меня, вообще-то, тоже есть чувства…—?Ой, заткнись нахуй пожалуйста.—?Что не так? Для демонолога новость, что демоны-полукровки способны чувствовать?—?Полукровки способны. Ублюдки навроде тебя?— нет. Это не зависит от расы, это определяется ублюдским характером.?— М, ты предвзято ко мне относишься. Но это нормально.—?Ты нарочно пытаешься вымотать меня бессмысленными разговорами?—?Ох, ты догадался. А мне-то думалось, что я веду тонкую игру.—?Ты не способен на тонкую игру.—?Не всё ты знаешь об мне, Джон Константин… Джоооон… Джонни… ммммм, Джонни-Джонни-Джонни… ты даже не представляешь себе всё цветовое многообразие палитры моих чувств к тебе… о, Джооооонннннииии, Джооооооннниии…Сукин сын. Сукин сын нарочно выстанывал имя Джона (произносимое в самом омерзительном его варианте: Д ж о н н и) так, словно находился на пике экстаза, на пороге оргазма. Словно он вообще самым натуральным образом кончал?— с восторгом, и с обожаемым именем на устах. Неуместные мысли. Которые колышут ещё более неуместные воспоминания. И уж совсем неуместно маячат призрачным светом невозможных надежд.—?Нет, я всё же сплю,?— выдохнул Джон устало, сам от себя, и от своих размышлений слегка шокируясь.Никогда, ему никогда не удастся избавиться от этого, прямо хоть память сам себе стирай. Что там несёт это убожество? Что оно якобы тоже травмировано? Да три ха-ха. С кислым видом уставившись на Бальтазара, Джон сумрачно порадовался, что отвратительная личность так чётко проявлялась в чертах его лица. Было бы невыносимо смотреть на него и постоянно видеть в нём… кого-то другого.—?Хм, нет, уверяю, ты не спишь. Хотя… Давай поиграем в варианты. Итак, положим, ты у нас и вовсе умер, и попал в Ад, а таааам…—?Иди на хуй. —?Джон при слове ?ад? моментально вынырнул из своих душевно-сердечных пиздостраданий. Приподнялся на локте, повернул голову, и мученически скривился. Устало и безнадежно глядя на легкомысленно играющегося с калейдоскопом демона. Демона, столь беззаботно и непринуждённо расположившегося в коридоре, словно это было его обыденное местопребывание?— аккурат рядом с жилищем экзорциста. Хозяин?— в доме, верный пёс?— у порога на коврике. Охраняя вход.Наглая тварь, рассеянно подумал Джон, наглая, отмороженная, совершенно паскудная тварь, у которой, как у адовой кошки, девятьсот девяносто девять жизней. Или шестьсот шестьдесят шесть?.. Да. Иногда они возвращаются. Снова.Бальтазар занял стратегически очень грамотную позицию: аккурат на пути Джона в квартиру, прямо перед самой дверью. Ни обойти, ни проскочить. Он сидел на корточках, дорогим материалом сверхдорогого пиджака полируя стену, на которую откинулся спиной. Маленькая ярко раскрашенная трубочка детской игрушки в привыкших что-нибудь крутить руках: демон проводил время в ожидании хозяина квартиры за забавой для младенцев, созерцая затейливые картинки, создаваемые россыпью разноцветных стёклышек. Тусклая коридорная лампочка, правда, наверняка лишала эти картинки чёткости, но?— тем не менее, каждый раз стёклышки собирают новый узор, не повторяясь ни разу. Встряхивая их, демон снова и снова направлял калейдоскоп на источник света под потолком, и с явным удовольствием рассматривал очередной цветной рисунок, казалось, вовсе не интересуясь присутствующим здесь человеком.—?А ты, как я погляжу, всё так же любишь детские игры. —?Джон заторможено-механически следил за движениями демона. —?Ты там, вроде, поиграть во что-то хотел, как, не передумал?—?Ааааах, Джооонни… мммм, мне так не хватало наших игр, я просто изголодался по ним…—?Оставь свои постельные постанывания для более подходящих мест, времени, и аудитории. Мне это мимо. Я предлагаю тебе игру в вопросы и ответы. Один спрашивает, второй отвечает, потом меняемся местами.—?Потом меняемся мес… местами... —?сглотнув на середине фразы, ни мало не смущённый предшествующим пассажем Джона, демон определённо назло выстонал это уже совершенно непристойным образом на совершенно оргазмических нотах. —?Джооооннииии, это тааааак… ах. Потрясающе звучит. Да. Принимается. Поиграем,?— согласился он покладисто, неожиданно перейдя на нормальную речь, и по-прежнему не поднимая глаз, и не удостаивая экзорциста своим вниманием,?— только чур, я первый спрашиваю.—?С хуя ли.—?На правах гостя, Джонни, на правах гостя.—?Гость?— это тот, кого приглашают прийти. А тебя никто не звал. Откровенно говоря, я бы желал на веки-вечные пристроить тебя в пылающие бездны преисподней, желательно туда, где пожарче, но, похоже, даже там от тебя все блюют.—?Джонни, какой же ты грубый. Но, знаешь, я уже привык.—?Отвыкай.—?Поздно. —?Бальтазар прокрутил калейдоскоп в пальцах, и спрятал его в верхний кармашек пиджака.Наконец в упор глянул на экзорциста. Улыбнулся с пронзительной нежностью (от которой хотелось орать в голос), дал адскому пламени заполыхать в глазах, с чувством произнеся:?—?Ах, Джонни, я уже так прикипел к тебе, что даже отвратительные твои манеры и особенности твоего невыносимого характера, и они мне как родные. Я готов бесконечно проходить раз за разом все семь кругов Ада, чтобы раз за разом возвращаться к тебе. А что ты скажешь, если…—?А сейчас определим,?— перебил его самым бесцеремонным образом Джон, усаживаясь у противоположной стены подальше от демона, и копируя его позу,?— сейчас определим, кто будет говорить, а кто будет спрашивать.Да, он носил её с собой, с тех самых пор. Постоянно.Нет, это не имело никакого отношения к Бальтазару.Это был просто красивый талисман. Она была старинной, серебряной, много всего повидала и напитала в себя. И то, что она раньше принадлежала демону, не имело никакого значения. Она просто нравилась Джону.Глаза полукровки зло сузились, а лицо перекосило гримасой, когда знакомый серебристый кружок тускло блеснул в руке экзорциста.—?Ах, как это трогательно и мило, Джонни,?— промурлыкал демон, моментально вныривая снова в слащавый образ,?— ты до сих пор так трепетно хранишь мою монету. О, Джонни, как я люблю твою сентиментальность и романтичность…—?Не обольщайся.—?Не буду. Тем более, что обольщать?— это не твоя, а моя работа.—?Не особо хорошо ты с ней справляешься.—?Ах, как ты можешь быть столь категоричен, Джонни, мальчик… За всё время нашего знакомства тебя я обольщать никогда не пытался. И никогда не предпринимал никаких действий, чтобы соблазнить тебя, искусить чем-либо.—?Ты же не самоубийца, чтобы пытаться. Хотя иногда и создается впечатление, что ты ищешь смерти, буквально нарываясь. Вот как сейчас. Явившись к тому, чья профессиональная деятельность?— убивать таких тварей, как ты.—?Ну да, ну да… —?пристальный взгляд демона стал неприятным. —?Ну да, это ты постоянно стремишься убить меня, наплевав на все законы и правила. Ты беспредельщик, Джонни.—?Буду считать комплиментом.—?Да как угодно. И, насчет комплиментов… Что касается других людишек, ты не можешь не согласиться?— справлялся я с ними на пять с плюсом. За период моей трудовой деятельности?— ни одной осечки. Обольстил и соблазнил всех, кто был в наших разработках. Всех, так-то, Джонни-бой.—?И что ты на меня томительно смотришь? Надеюсь, не аплодисментов ждёшь?—?Нет. Не аплодисментов. Хотя жду. Жду так давно, и, действительно, так томительно, так… ахххх. Жду, Джонни, —?демон вновь начал подстанывать, отчего лицо Джона невольно скривилось в брезгливо-страдальческой гримасе, и для самоуспокоения он принялся третировать нагло присвоенный серебрянничек.—?Мммм… —?демон не сводил ревнивых глаз с когда-то принадлежавшего ему денежного раритета,?— а не хочешь вернуть мне?— моё?—?Нет, —?дразня демона, Джон упоённо катал монету по костяшкам, исподтишка следя за реакцией Бальтазара: тот, плотно сжав губы, прищурившись, как кошка за мышью следил за экзорцистом.—?Так что,?— Джон подбросил серебряный кругляш высоко в воздух, ловко поймал, прихлопнув его между ладоням. —?Орёл или решка… Балти? —?ну, в конце-концов, не только же Бальтазару дозволены все эти мерзкие уменьшительно-ласкательные издевательства над именем собеседника.Джон с удовольствием отметил, что демон раздражённо дёрнул плечом.—?Решка,?— процедил Бальтазар.Джон раскрыл ладони.—?Орёл! —?триумфально возвестил он, демон только недобро усмехнулся, покачал головой. —?Так что я спрашиваю, ты отвечаешь. Итак… Балти, мой вопрос: так сколько же раз тебя нужно убить, чтобы наконец убить? Чтобы ты, свалив в Ад, уже никогда не вернулся назад?—?Джонни, ты не рад меня видеть? —?ахнул демон, горестно всплеснув руками. —?Попутал? Ты сейчас отвечаешь на мой вопрос, а не задаешь свой,?— резко ответил Джон.Бальтазар некоторое время буравил его взглядом, потом вдруг заметно расслабился, и снова разулыбался.—?Достаточно одного раза, Джонни… —?он опять перешел на сладенькое мурлыканье, от которого Джона привычно затошнило.—?Главное?— знать, как убивать.—?И как же?—?Не-не-не-не-не,?— засмеялся демон,?— это следующий вопрос, а сейчас мой черёд!Джон пожал плечами. Едва ли он мог знать что-то, чего бы не знал сам демон.—?Спрашивай,?— равнодушно кивнул он.Что мог спросить полукровка, разве что какую-нибудь пошлую ерунду.В глазах демона вновь взволновалось, заплескало волнами целое море всепоглощающей нежности.—?Ты скучал по мне, Джонни? —?проворковал Бальтазар.Ну, кто бы сомневался.—?Ожидаемо... —?экзорцист еле сдержал зевок. —?Ожидаемый вопрос. Надеюсь, ты не против настолько же ожидаемого ответа.—?Я не против… честного ответа… —?Бальтазар тихо засмеялся. —?Честного ответа будет вполне достаточно. Ты удивишься, но демоны, бывает, тоже хотят правды.—?А если я отвечу ?да?? —?усмехнулся Джон.Некоторое время Бальтазар молча смотрел на него внезапно потяжелевшим взглядом, без улыбки, снова?— пристально и странно.—?Вообще,?— наконец, выговорил он странным же голосом,?— вы, люди, как правило, оставляете нам, демонам, крайне мало поводов, чтобы испытывать к вам уважение, или восхищение, не знаю, что там для вас более приоритетно и значимо в системе ваших жизненных ценностей, что в большей степени льстит человеческому самолюбию.—?Для нас много чего имеет ценность и значимость, но мнение демонов относительно нас занимает среди данных вещей последнее место.—?Враньё. Уже одно только произнесение мною таких слов, как ?восхищение? и ?уважение? повысило твою самооценку на несколько пунктов. Ты просто не имеешь сейчас под рукой зеркала, чтобы заценить, насколько самодовольной стала твоя физиономия. Как бы то ни было. Мы редко имеем возможность испытывать к вам уважение, или восхищение, но. Я бы определённо испытал что-то подобное, ответь ты на заданный мной вопрос положительно.—?Ну ещё бы,?— фыркнул Джон насмешливо. —?Как бы это повысило твоё самомнение! Как бы потешило твоё самолюбие!—?Нет, Джонни, неверно оцениваешь. Просто способность человека ответить правду, наступая при этом на собственную гордыню, способность ответить честно, задвинув подальше своё Я?— это дорогого стоит. Это заслуживает и восхищения, и уважения.—?Ты совсем рехнулся? —?Джон неожиданно даже для самого себя растерялся. —?Ты что, и правда думаешь, что я мог скучать по тебе?!—?Я не думаю, Джонни-бой,?— Бальтазар спокойно улыбался,?— я знаю. И то, что ты упорствуешь, отрицая это, мне даже нравится. Это означает, что ты всего лишь обычный человек с обычными страстями, пленённый обычными человеческими страхами, комплексами. Боязнь признать свои слабости есть суть самая большая слабость. И то, что ты настолько слаб, Джонни…—?Правда, слаб,?— ровно так же спокойно согласился Джон. —?Сегодня весь день, с самого утра, меня пытаются убить все, и всё, окружающие предметы, мирные обыватели, крейзанутые неадекваты, гангстеры, психи, городские фрики, демоны, вампиры, прочая нежить. Я еле дополз до дома, а ты до сих пор жив только потому, что я слаб сейчас. Настолько, что сил нет даже просто хотеть облить тебя святой водой. Хотя я могу и переступить через своё нехотение.Правда, слаб. Настолько, что даже нет сил на хотя бы вялое удивление по случаю чудесного воскрешения из мёртвых демона-отступника. Или на досаду от внезапно накрывшего понимания: так вот чей именно свистящий шёпот слышался еще внизу, на первом этаже. ?Константин… Джон Константин…??— Джон должен был бы узнать, должен был бы вспомнить этот медовенький голос, но, блять. Он настолько прочно и безоговорочно записал его обладателя в некро-список своей собственной Книги Памяти… да, и плюс Люци. Люци, как ни крути, был дядькой весьма мстительного толка, и никаких и сомнений не приходилось иметь по поводу того, чем бы обернулось для демона, предавшего властителя Ада, заключение в этом самом Аду.Джон рассеянным взглядом скользнул по полукровке, который, в свою очередь, крайне индифферентно рассматривал его.У Бальтазара были золотистые волосы, но об этом никто не догадывался. И сейчас, и всегда эта золотистость нивелировалась огромным количеством геля, при помощи которого полукровка творил свою зализанную причёску. Выглядел Бальтазар сейчас во всех деталях полностью как и до своей смерти. Прямо хоть в пару к Винсенту Вентимилье, Полуночнику (и личному демону-хранителю папаши Миднайта) ставь. Кстати, Бальтазар и Винсент отлично бы смотрелись вместе, в их внешности было что-то схожее, как будто они из одного выводка. Просто идеальная пара демонических сволочей бы была, могли б работать в тандеме, когда б не ненавидели друг друга столь люто (впрочем, для демонов это было обычным делом: извечная конкуренция, зависть, ревность, все дела).Джон прищурился. Идеальный костюм, идеальная причёска. Идеальная выбритость. Едва-едва обозначенная в уголках губ насмешливо-снисходительная полуулыбочка, чисто бальтазаровская, такая, что об физиономию её обладателя немедленно начинало хотеться почесать кулаки. Безмятежный взгляд. Здоровый калифорнийский загар. Не так должен выглядеть вырвавшийся из подземелий Ада изменник родине и государю. Оный гад вообще едва ли должен иметь хоть один шанс из миллиона покинуть жаркие объятия Преисподней.Что могло происходить с полукровкой там? О, всё самое вкусное. Но за прошедшее время от полудемона уже не могло остаться ничего, даже освежёванного, с содранной кожей и вырванными внутренностями, с вывороченными суставами и перемолотыми в пыль костями комка боли. Ни-че-го. Да, Бальтазар не был человеком, он был демоном, и это как бы означало, что шансы его протянуть под пытками подольше на порядок выше, чем человеческие, но, учитывая всю степень ярости и ненависти, которую обрушил бы на него рассерженный Люци, полукровка не смог бы продержаться долго в бесконечной круговерти вытрахивания кишков и вытряхивания мозгов. На сегодняшний день уже всё должно было быть вытрахано, вытряхнуто, и сожрано бесами и чертями. А он тут заявляется, как всегда?— гладенький, как отполированный, сытенький, лоснящийся, и явно довольный собой, жизнью, и судьбой, и вообще только что не мурлычет от удовольствия, как обожравшийся сметаны кот. Хотя, что это. Как раз таки и мурлычет. Вот какого ж хера?—?Нет. —? Джон наконец разлепил губы.Бальтазар очень красиво приподнял бровь.—?Прошу прощения?Джон достал сигареты, с неудовольствием отметил, прикуривая, что руки трясутся, как проклятые.—?Нет, я не скучал по тебе, —?равнодушно ответил он. —?И это правда, хочешь верь, хочешь не ве…—?Это не вопрос веры. Я знаю.Джон подавился дымом. Как?! И это тоже?— ?я знаю?? Только что демон ?знал? совсем противоположное. Вот оно, вот?— эта отвратная привычка всех чертей, от никчёмно мелкого нечистого, и до Самого,?— беспрерывно врать, и запутывать тебя своим враньём, как паук паутиной муху.Было бы ну хоть на йоту побольше задора, и экзорцист бы разозлился. Возможно, кому-то потом бы пришлось пару дней сводить синяки, портящие красоту смазливой физиономии и репутацию. Возможно, кому-то потом бы пришлось довольно долго восстанавливать первозданную смазливость этой самой физиономии, после того, как от неё, избитой новоприобретённым кастетом, осталась бы едва ли с половину. Вполне возможно, кому-то потом пришлось бы с месяц отлёживаться в своем демонском отстойнике, сращивая переломанные кости, или продырявленные руки/ноги/грудь. Возможно… но невозможно, тупо не хотелось себя тратить на это. Даже на то, чтобы представить, как пепел от этой нечисти сгребают в совок и ссыпают в мусорное ведро.—?Я правда не скучал по тебе,?— сквозь зубы, неизвестно почему, но прозвучало взвинчено.Бальтазар покивал:—?Я же сказал: я знаю.—?До этого ты говорил обратное.—?Нет.—?Да.—?Нет.—?Да.—?Нет.—?Да… да хватит с меня уже этого лживого дерьма! —?Джон не выдержал, и швырнул в демона недокуренной сигаретой.Это был максимум того, на что он сейчас был способен; более того, эти замах и бросок высосали из него всё то, что помогало ему сохранять более-менее сидячее положение; теперь же, совершенно уже превращаясь в студень, он был вынужден практически распластаться по стене.Бальтазар не стал уклоняться от сигареты. Он ловко поймал её, сжал в кулаке, так, что только дым пошел между пальцев, раскрыл ладонь, и легонько дунул, осыпая всё нежным пеплом.—?Я не вру! —?с мягкой укоризной попенял он. —?И я не говорил ?обратного?.—?Как же!—?Ну, Джонни… —?Бальтазар опустил голос до шёпота, красиво померцал глазами, мимолётно улыбнулся, взмахнул ресницами, потаённо опуская взгляд, чуть облизнул капризные губы, подавляя тихий вздох.Если бы Джон ещё мог выдавать эмоциональные реакции, он бы зарыдал от обречённости, от безысходности, от отчаяния, что опять вынужден наблюдать весь спектр приёмов томной манерности полукровки, этот унылый повседневный набор ужимок, кокетства, и псевдозаигрывания.—?Джонни, ведь, если позволишь, я напомню: ты спросил, неужели я думаю, что ты мог скучать по мне… А я ответил: я не думаю, я знаю. ?Скучал?. И?— ?мог бы скучать?. Разница, смекаешь?Да. Джон Константин смекал. Джон Константин вообще был очень обучаем и способен.Невидящим взором уперевшись в самодовольное лицо надменно усмехающегося демона, Джон Константин отвлечённо думал: какая чудная игра, в неё же можно играть и вдвоём. А фатально самоуверенный демон непростительно упустил из виду такую возможность. Подмена понятий, Балти, приём нехитрый, и не надо считать, что у тебя монополия на право пользования им.—?Мог бы скучать… —?лукаво протянул демон, вновь взмахивая ресницами, и опять застенчиво потупившись. —?Так-то, Джонни-бой. Я и сейчас это повторю?— я знаю, что ты мог скучать по мне. Ты ведь был ко мне по-своему… привязан.Он резко вскинул взгляд, в котором танцевали свои бешеные буги багровые всполохи костров Преисподней, уставился на Джона так, словно намеревался в нём дыры прожечь.Больше, больше театральности, мысленно застенал Джон, больше этих отточенных жестов, этой игры взглядом, телом, голосом… Публика неистовствовала.Привязан. Привязан, блять. Конечно, привязан. Так привязан, что и не отвязаться. А как иначе. Как иначе, когда, куда не сунься?— наткнёшься на насмешливо-высокомерную демонскую сволочь, катающую свою демонскую монетку по своему демонскому кулаку. Ну просто где ни появись. Как будто у чёртова полукровки астральная связь с Джоном была. Астральная веревка, связывающая их, как грёбаных сиамских близнецов, так, что где бы ни объявился один, там же оказывался и второй. Привязан, Балти, конечно, привязан.Джон нахмурился. Дёрнул плечом. Бросил, сквозь почти зевок:—?Мог бы, ага. Мог бы и поскучать, если бы вспомнил о тебе. Только дело в том, что за всё время с твоей смерти я о тебе ни разу не вспомнил. Вообще не думал о тебе?— вот прямо до настоящего момента. Ты можешь притворяться, что не веришь, но ты знаешь - я сейчас не вру.Две минуты. Серьёзно, без балды. Две минуты, после произнесённого, Джон имел возможность наслаждаться эксклюзивным зрелищем: ?злой и грубый экзорцист убил демона словом?. Высший пилотаж. Всё по-настоящему, леди и джентльмены, всё взаправду. Только у нас. Только сейчас. Только для вас.Глаза Бальтазара начали медленно-медленно расширяться, заблестев от подступивших слёз; растерянно приоткрытый рот беспомощно округлился, тонкие губы предательски задрожали; брови сошлись у переносицы и сделавшееся совсем-совсем жалко-несчастным лицо задёргалось; руки судорожно взметнулись к груди, пальцы сплелись, прижались к губам: секунда-другая, и?— было несомненно?— демон расплачется от огорчения.—?А вообще, нет,?— продолжил меж тем Джон, прикуривая последнюю сигарету,?— не мог бы. Наверное, вспомни я хоть раз о тебе за всё это время, я бы ушел в двухнедельный запой от счастья, что больше некому изводить меня.—?А я думал, тебе это нравится,?— заметил в секунду сливший в унитаз свои кривляния демон, старательно изучая отполированные до блеска, как только что из маникюрного салона, ногти. —?Я всегда считал, что это у нас с тобой как своего рода игра: я делаю вид, будто пытаюсь выбесить тебя, а ты притворяешься и впрямь выбесившимся. И притворяешься, что пытаешься меня прикончить. Я был уверен, что ты любишь эти наши маленькие развлечения.—?Нет. Ты и правда меня бесишь, и убить тебя всегда хотелось по-настоящему. Хотелось и хочется.—?Кровожадный… —?Бальтазар грустно улыбнулся. —?Как все люди.—?Ненавижу демонов. Как все экзорцисты.—?Твои слова. Какую боль они мне причиняют.—?Твои слова. Какую радость они мне доставляют.—?О. Ещё и садист к тому же.—?Ты даже не представляешь, насколько. Кстати, о птичках,?— Джон ёрзал на месте: он остался без сигарет, никотиновые запасы были буквально в двух шагах; там, в квартире, ну прямо стоит только руку протянуть, вот только шагать или протягивать руки пришлось бы мимо демона, от которого ждать можно было всего, чего угодно, а противопоставить что-либо не представлялось сейчас возможным,?— сейчас черёд моего вопроса, так что спрошу: как оно там ничего было в Аду, Балти? Понравилось ли? Надеюсь, тебя там обслужили по первому разряду? Получил ли удовлетворение от хардкорового секса в нон-стоп режиме адовского стиля? Довелось побывать под Самим? Или тебя только МОП драл и деребил? Налюбовался ли своими глазами, вырванными из глазниц, на своё же тело, вернее, на его части, развешенные по всем угла той адовой дыры, где тебя обихаживали?! Посчитал, сколько всего у тебя суставов, когда их выворачивали и разбивали на части? Узнал, какие из костей самые прочные? Как быстро клыки отрастают до состояния, позволяющего вырвать их в очередной раз? Как много крови может выплеснуться из тебя, на какую длину можно размотать вытащенные кишки, как…—?Достаточно, добрый Джонни. Вопросов из тебя понавысыпалось побольше, чем один,?— мягко улыбаясь, прервал его демон,?— будь лапочкой, сформулируй наиболее значимый.—?Давай,?— согласился представивший себя ?лапочкой? Джон,?— и?— это будет всё на сегодня. Я вот-вот просто усну прямо здесь, не хотелось бы быть найденным в подъезде поутру, соседи и без того не лучшего обо мне мнения.—?Они ничего не понимают в демонологах и экзорцистах,?— утешил его Бальтазар, и глаза его опять полыхали всеми оттенками багрянца. —?Твоё ?на сегодня? прозвучало очень уютно, я бы даже сказал, многообещающе, и многозначительно, как приглашение…Будет тебе приглашение, сволочь, мрачно пообещал полукровке Джон мысленно, напросишься, ой напросишься. Ещё и пожалеешь, что в Аду не остался, чёртов ублюдок. Он покачал головой:—?Нет. Я всего лишь задаю вопрос, жду ответа. И отправляюсь спать.Во всяком случае, он очень надеялся, что ему удастся это осуществить.—?Ну спрашивай,?— спокойная улыбка Бальтазара могла вывести из себя даже святого.Джон Константин святым не был. Не был даже праведником. Если совсем уж честно, он даже просто хорошим человеком вообще не был.—?Почему Люцифер вернул тебя в стан живых, а не сгнобил в Аду? —?резко спросил экзорцист, ни мало не сомневаясь, что не получит сколько-нибудь вразумительного ответа.Правдивого?— уж во всяком случае.Он не ошибся в своих предположениях.—?Я на особом положении, красиво выражаясь, у меня… иммунитет… —?и демон снова беззаботно улыбнулся. —?Согласись же, Джонни. Для тебя я ведь тоже особенный?Не особо успешно пытавшийся подтянуть себя вверх, с опорой на стену, Джон неосторожно расхохотался, после чего, естественно, шлёпнулся назад. Назад?— в буквальном смысле, то есть именно что на_зад. И, заливаясь смехом, сидя пятой точкой на полу, выдавил:—?Да что ты, Балти, тебе, всё ж таки, похоже, мозги хорошо поотбивали. Ты заурядный торгаш, скупщик душ, каких тринадцать на дюжину, тебя с год можно просидеть произучать с лупой, и хоть бы одну захудаленькую особенность найти.Бальтазар только хмыкнул, потянулся, изо всех сил демонстрируя, насколько его не задевают смех, слова, и издевательский тон Джона, который, всё ещё фыркая от смеха, пробулькал:—?Если что, это был ответ, Балти. На твой вопрос. А значит, у меня право на ещё один мой. Какого хрена ты ко мне приперся?—?Ты мне нужен, Джонни,?— нахально заявил демон.Эпикфэйл. Два фэйспалма. Провокация?— новый заход на ха-ха-марафон.—?Ну знаешь что,?— не в силах перестать смеяться, возмутился Джон,?— я, между прочим, у себя один, и мне я тоже нужен, так что ты там ни на что особо-то не рассчитывай!Некоторое время демон молча изучал его. Улыбнулся, отводя взгляд, тихонько промурлыкал:—?Ох, Джонни, я не в том смысле, я имел в виду, ты мне нужен по делу. Такое дело, дело, дело… по вампирам дело, ты ведь, поговаривают, сейчас в ряды охотников на вампиры записался. Так-то, Джонни, дела. Деловая необходимость. Хотя, ты же знаешь, что бы тебе ни понадобилось, какая бы необходимость во мне у тебя ни была… ты всегда можешь на меня положиться.Джон резко перестал смеяться, оценивающе глянул на демона. О как. И Бальтазар всё в ту же степь. Вампиры и в самом деле стали наступать демонам на пятки? Вообще, все эти бесконечные дрязги и грызня между всеми детьми Тьмы людям были только на руку. Взаимная ненависть и противостояние вампиров, оборотней, демонов, выходцев c Той стороны, в результате которых оные мерзости изничтожали друг друга пачками, повышали шансы человечества.Но?— Бальтазар? Какое ему дело до вампиров? Он, как и Вентимилья, торговец, продавец Дьявола. Полуночник замазан в гангстерском непотребстве, у Бальтазара его финансовые махинации, называемые бизнесом, идут как минимум уровнем выше, но?— область та же, какие их, коммерсантов, интересы в делах вампироистребления, не считая обычной расовой ненависти?Здесь что-то было. Теперь Джон был в этом твёрдо уверен. Подозрения зародил ещё Винсент-Полуночник со своими странными играми. А теперь… А теперь, нате добавочки. Неведомым образом воскрешённый демон, которого, по всем раскладам, не самый справедливый и не самый гуманный в мире суд Люцифера должен был бы приговорить к самой мучительной казни. И явление сего демона аккурат у жилища экзорциста, от которого ему следовало бы бежать, как от огня. А он?— напротив; как мотылёк?— на тот огонёк. И что ему может быть нужно?Усталость не давала выстраивать логические цепочки, туманила рассудок. И притупляла осторожность. Добавляла безбашенности. Но тормоза уже не работали. И итог. Мало того, что столько времени кряду Джон развлекал тары-барами непрошено заявившегося в гости демона, наплевав при этом на все меры безопасности; так он ещё и неожиданно совершенно безумный план составил.—?Могу положиться… —?задумчиво протянул он, не сводя глаз с демона. —?Могу положиться… серьёзно, Балти? Вот прямо?— положиться?—?Всегда! —?ослепительно улыбнулся Бальтазар, забывая контролировать себя, и сверкая в улыбке показавшимися клыками (не слабее вампирских, кстати, машинально отметил про себя Джон).Багровое пламя уже начало свой привычный танец в глазах демона, а Джон, словно бы и не обращая внимания на возможную опасность, тоже разулыбался в ответ.—?Эта пятница меня затрахала,?— он провёл рукой по лицу. —?И не в хорошем смысле слова. Вырубаюсь на ходу от усталости и травм. Ну просто даже на ноги подняться не могу. Может, донесёшь меня до кровати?На миг Бальтазар по-настоящему растерялся. Улыбка застыла как приклеенная, демон недоумённо заморгал.—?Донести до кровати? —?с глупым видом промямлил он.—?До кровати. —?Джон одёрнул на себе плащ, посмотрел с вызовом и злостью. —?Что? Надо же как-то воспользоваться твоим присутствием, хоть какой-то прок с демона. Я нетяжёлый, честно.—?Хм… —?растерянность прошла, теперь Бальтазар на полном серьёзе обдумывал просьбу, искал подвох, и оценивал возможные риски.По всему выходило: демону от экзорциста, балующегося на профессиональном уровне чёрной магией, хорошего ждать нечего. Особенно учитывая прошлое их взаимных отношений. Только отступать было некуда. Выказывать страх, сомнения, неуверенность?— не позволяла собственная же гордость.—?Хмммм… хм-хм. —?Бальтазар взглянул на дверь в квартиру, на самого Джона, несколько нервно передёрнул плечами, поинтересовался небрежно:?— Там у тебя наверное, весь косяк защитными рунами покрыт, не дающими нечисти проникнуть внутрь.—?Неееет… —?мысленно Джон ехидно усмехнулся. —?Даю слово: никаких рун, мешающих нечисти проникнуть внутрь. Клянусь. Слово Джона Константина. Можешь быть спокоен: твоё проникновение внутрь ничем тебе не грозит, кроме как моей благодарностью.Расчёт оказался верен: намеренно двусмысленно построенная фраза, прозвучавшая пошло и даже непристойно, помогла демону переключиться, и одновременно лишила осмотрительности. Которую он и без того не особо проявлял по жизни. К тому же против Бальтазара, как и всегда, играла его же собственная самонадеянность.—?Твоё слово для меня лучший гарант во вселенной,?— улыбнулся демон, весело уточнив:?— Мне тебя к твоей кровати, как невесту к брачному ложу, на руках донести?—?Мммгм… —?сонно согласился Джон, проваливаясь в дрёму, бороться с которой уже совершенно не мог, и близость демона не пугала. —?Ключи в плаще, внутренний левый карман…Он почти не чувствовал, как демон очень бережно и осторожно поднял его с пола. Как рука Бальтазара, скользнув под плащ, на несколько секунд замерла, как ладонь прижалась к груди Джона, прямо над сердцем, проверяя размеренное и неспешное биение. Он не слышал, как демон с тихим свистом втягивает воздух сквозь сжатые зубы, переступая порог квартиры: что бы там ни заливал Бальтазар про свою веру в слово Джона, он всё равно прекрасно осознавал, какой ловушкой может обернуться для демона добровольный шаг в логово демоноубийцы.Только когда Бальтазар так же аккуратно уложил его на кровать, и застыл на секунду рядом, Джон насильно вернул себя в реальность.—?Отличная работа, Балти,?— похвалил он, не открывая глаз, и улыбаясь своим мыслям,?— просто отличная.—?Рад стараться. —?Бальтазар отозвался отрывисто и несколько напряжённо, с небольшой запинкой.Джон приоткрыл один глаз: полукровка отчётливо ёжился, маетно переступая с ноги на ногу, и чуть затравленно осматриваясь. А что такое, адское отродье?! С квартирой экзорциста оказалось не всё ладно?! Да не может быыыыыть. Но чувство беспокойства и дискомфорта всё нарастает, правда? И атмосфера давит, наверное, отдаёт пульсирующей болью в висках, неожиданной сухостью во рту, ломотой в костях? А сорваться с места, и мчать отсюда во всю прыть мешает всё та же чёртова гордость? Или нежелание так просто отстать от усталого экзорциста, по обществу которого ты успел соскучиться? Хотя вряд ли по обществу. Скорее уж эта тварь соскучилась по любимому занятию?— изводить Джона Константина своей мерзкой персоной, на которую у Джона врожденная аллергия.—?Джонни,?— с некоторым раздражением поинтересовался Бальтазар, шаря взглядом по обстановке на предмет обнаружения возможных, угрожающих жизни и здоровью признаков экзорцистских штучек,?— ты же вроде как говорил, что нет никаких защитных рун?—?Нет.—?Ну как же нет, когда я их чув…—??Нет??— это не значит, что их нет. —?Джон снова зажмурился, открыл глаза и обратил на демона вполне себе ясный и разумный взор. —?Моё ?нет? относится к тому, что?— ?нет, я не говорил, что нет никаких защитных рун?.—?Да как же это? —?Бальтазар даже ахнул от такого бесстыдства. —?Твои же слова о том, что…—?О том, что нет никаких рун, мешающих проникнуть ВНУТРЬ. —?Джон уголками рта изобразил вежливую улыбку.Он спокойно смотрел на приходящего в тихое бешенство демона, закаменевшим изваянием замершего у кровати.Бальтазар тяжело сглатывал, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, и беспомощно сжимал и разжимал пальцы рук.—?Баааалти,?— промурлыкал, тихонько посмеиваясь, Джон, перекатываясь на бок, и подперев щёку кулаком,?— тебе, похоже, что-то поплохело вдруг? Ох, надо было тебе в Аду оставаться, а не ко мне с визитами вежливости заглядывать.—?Что за дела, Джонни? —?через силу рассмеялся демон, и вдруг, побелев, рухнул на колени: подкосившиеся ноги просто отказались его держать.—?Дела прежде всего, ага, да, ты прав… —?пробормотал Джон, наконец-то позволяя себе соскользнуть в сон. —?Ты там поосторожней вошкайся по полу, чревато это для нечисти. Запирающие руны не единственная новация в моей квартире, я ещё и обработку солевым раствором делал. Хорошая соль, почти две тысячи лет в могиле святого семейства в кувшинчике хранилась. Ты просто пока не вкурил как следует, но скоро до тебя дойдёт.Тоскливый, страдальческий вой боли свидетельствовал, что уже дошло, и Джон кивнул: что и требовалось доказать. Насыпать дьяволу соли на хвост. Или демону. Куда придётся. Кстати, заодно хорошая оказия проверить в деле, как бесы реагируют на эту соль.—?Будешь совсем уж загибаться,?— предложил Джон в приливе внезапного милосердия,?— дважды прокричи койотом, я тебя водичкой полью… святой. Если проснусь. С пятницей-тринадцать тебя, сволочь._______________________*Imperat tibi Deus altissimus?— Повелевает тебе Бог всевышний?Imperat tibi Deus Pater; imperat tibi Deus Filius; imperat tibi Deus Spiritus Sanctus. Imperat tibi majestas Christi, aeternum Dei Verbum, caro factum. —?Повелевает тебе Бог Отец; повелевает тебе Бог Сын; повелевает тебе Бог Дух Святой. Повелевает тебе величие Христа, вечного Бога Слова воплощённого.