Простынь в крошках (1/1)

— Только так!? — в один голос, словно ранее сговорившись, сказали парни, когда услышали от старой и, ну очень противной женщины, что свободна всего лишь одна кровать. — Ну, знаете мальчики, туристов много, — поправив свои толстые, прямоугольные очки, женщина смотрела исподлобья. — Должны понимать. Шок медленно спадал, когда парни начали вспоминать, что спать на одной кровати им уже приходилось. Но все же, сверевшись с мнением друг друга, они согласились снять место. Причин было много; первая, это экономия денег, которых и так чертовски мало; вторая причина закончилась тем, что идти куда-либо в такой поздний час уже не то, что не хотелось, просто сил не было; а третьей причиной стало то, что втайне друг от друга, они были даже рады спать на одной кровати. Парни оплатили кровать, потратили почти последние деньги, после чего сразу отправились осматривать место. Модест сразу же подметил, что кровать была без второго яруса и находилась в самом углу. — Хоть отдалённо от всех, — Дид хихикнул и толкнул друга локтем в бок. — Ну дык, никто не будет мешать, — совсем невинная, более даже неловкая улыбка расцвела на его устах. Модест согласно промычал, неаккуратно кидая на кровать рюкзак, после, прыгая туда за ним же. Дид сел рядом. Почесал затылок. Посмотрел на Модеста. Резко отвел взгляд от него, что-то неразборчиво бормоча про то, что он пойдёт мыться. Быстро взял все нужные вещи из рюкзака и сразу же ретировался с места. — Шебутной, — улыбка. Стремительным порывом нашёл Бунташный маленькую комнату, в которой и находилась душевая. Помещение ничем не отличалось от других общажных умывален. Небольшая комната, белая, от времени посеревшая, местами пожелтевшая, плитка с многочисленными сколами. Зелёная, совершенно не походящая ко всему раковина, покрывшаяся со временем трещинами, напоминающими незамысловатую картину. Маленькая душевая кабина. Вентиляция. Мигающая лампочка, державшаяся на соплях и слюнях. И громкий шум из-за включённого света. Тяжело вздохнув, Бунташный снял с себя всю одежду, аккуратной стопкой сложив её на полу, подальше от душа. По своему опыту он уже знал, что такие кабинки, а точнее, их поддон, может протекать. В сырых, от воды, вещах, ходить не хотелось. Запасная одежда лежала менее аккуратно на поношенной одежде.Когда стеклянная дверь с характерным звуком щёлкнула – от этого всегда становилось страшно, что стекло может разбиться или выпасть – и Дид, включив напор, почувствовал, как вода попадает на кожу, то вся тяжесть дня градом рухнула на его плечи. Модест проголодался. Нет, с чувством постоянного недоедания он свыкся быстро, но сейчас чувствительные стенки желудка слипались слишком невыносимо. Осмотревшись по сторонам, Романов понял, что вокруг все спят, но желание поесть было сильнее, чем элементарная вежливость. И он, не боясь, что кого-то разбудит, громко зашуршал пластиковой пачкой от пряников. Недовольные возгласы появились неожиданно быстро, потому, старший просто достал несколько пряников сразу и положил их на простынь, поднимая руки в применительном жесте. Когда он их перекладывал на кровать, и даже мысль не промелькнула, что потом останутся неприятные, колючие крошки. Дид вышел быстро. Щёки его были рябыми от горячей воды. Он улыбнулся и ещё влажным, разгореченным телом плюхнулся рядом с другом. — Блин, Модест! — поднялся он так же быстро, как и лёг. — Можно было есть не на кровати? — старший лишь неловко улыбнулся, протягивая Бунташному угощение.