Глава 7. Кэтрин (1/1)
- Теперь ты счастлива, студентка? – Джослин нарезала у разделочного стола помидоры, и подняла глаза на дочь.Кэти, такая же легко увлекающаяся, как и мать, никогда не бывала довольна. Завтра, вероятно, она захочет изучить основы языка жестов, и возьмётся за это с не меньшим запалом, посвящая в свои задумки и Альберто… Этот дуэт никогда не останавливался на достигнутом.Но сейчас миссис Моргенштерн могла и не спрашивать; по лицу Кэт, сидевшей на кухонном диванчике в обнимку с Софи, и так всё было ясно. Белая собачка на её коленях умиротворённо посапывала, окончательно уподобившись игрушке. - Конечно! Новая жизнь… - задумчиво протянула Кэт, с явной долей мечтательности в голосе.- И чем же она такая новая?Но тема академии больше не занимала девушку, они уже всё обсудили несколько раз, включая и немного безумный случай с машиной.- А знаешь, Альберто влюблён! – абсолютно непоследовательно выпалила она, умудрившись даже покраснеть. Возбуждение хозяйки передалось и Софи. Пушистый комочек подскочил, будто пусковую кнопку нажали, и принялся носиться взад-вперёд, энергично скатившись на пол.- Правда? – мама действительно удивлена, стук ножа о доску прекратился на секунду. – Он сам тебе сказал?- Нет, то есть… это сразу видно.Кэтрин говорила с таким убеждением, словно была дипломированным специалистом в сердечных делах. Джослин только улыбнулась.- Мы сидели в ?Джава Джонс? и… * * *Она рассказала маме всю историю, но и позже, вечером, когда остатки дневного света ещё гасли, окрашивая улицу в цвета позднего заката, Моргенштерн вспоминала, каким взглядом друг следил за каждым движением Изабель - которая, кстати, оказалась совсем и не испанской туристкой, а нью-йоркской жительницей с детства – и как он кивал в ответ на любую фразу брюнетки, не в силах перестать улыбаться.Изабель, обладательница безупречной улыбки и аристократической фамилии Лайтвуд, походила на искры пламени. Она говорила легко, и в то же время так, словно прятала какой-то секрет, давая собеседникам шанс разгадать. Она смеялась над несколько неуклюжими шутками Альберто, и испытующе глянула на него, когда тот назвал её ?Из?.Что-то особое установилось между этими двумя с первого же момента – Кэт и без личного опыта отношений это сообразила. Ей бы уйти под любым предлогом, однако Изабель говорила с ней тоже, найдя тон беседы, который больше напоминал дружбу, чем неожиданное знакомство полчаса назад.Льюис был влюблён, без сомнений.Кэтрин вздохнула. Чувство, служившее темой для множества грустных и весёлых песен, фильмов и книг, пока незнакомо. Нет, разумеется, она сохла по одному из тех знаменитых на весь мир бас-гитаристов, плакат которого висел над её тахтой – в четырнадцать всякая любовь кажется серьёзной, и, всё же, таковой не является. А после – после ты взрослеешь; и полу-шутливые любовные интриги старшей школы не выглядят так уж притягательно, если все мысли занимает лишь проверка шансов поступления в колледж.До сих пор она не задумывалась всерьёз о том времени, когда кто-то кроме Альберто будет провожать её домой, и, может быть, любое из мужских имён станет единственным названием для тех слезливых песен… Как бы то ни было, а такие странные времена не спешили наступать.Возможно, как раз наоборот?... * * *Кэт никогда раньше не видела таких глаз, как у того мальчишки, который сидел в иссушенной солнцем примятой траве, уже потерявшей свой зелёный цвет.Осенняя природа вокруг блекла, а в глазах паренька, смотревшего на мир из-под светлой растрёпанной чёлки, бушевали два самых несовместимых оттенка – спокойный карий и штормовой голубой; словно бы он принадлежал разом земле и небу.Мальчишка сидел, обхватив руками колени – острые углы локтей и выступающих у ворота футболки ключиц – отчаяние и попытка защититься.Она не могла подойти ближе, лишь молчаливый свидетель неясного горя. Да, это было горе – Кэтрин поняла по тому, как сжимаются в кулаки руки со следами заживших мелких порезов на костяшках. Сколько ему лет? Эти черты – резкие и одновременно беззащитные… Не ребёнок, подросток. - Джейс? – неуверенный голос окликнул издалека. Неуверенность исчезла, сменившись тревогой. – Джейс! И вот он уже здесь, ещё один мальчишка, наверняка одних с Джейсом(?Значит, так его зовут…?) лет, или чуть старше, похожий на воронёнка, весь в чёрном. Тёмная аккуратная рубашка, и джинсы – целые, а не протёртые на коленях, как у Джейса. Он серьёзно смотрит, стараясь поймать взгляд, и после секундного раздумья опускается рядом. Сухая трава хрустит.- Я тебя нашёл. Думал, ты давно сбежал. Все так подумали, и мама, и Из. - А твой отец? – безучастно спросил Джейс, будто продолжая разговор по инерции вслед за спокойным тоном другого.?Воронёнок? не отвечает на вопрос, он вдруг загорается румянцем и резко вскакивает, его речь теперь быстрая, а обманчивое спокойствие забыто:- Никто не заставляет тебя остаться, Джонатан Кристофер! Но если ты считаешь, что принять помощь и жить с нами – это слишком, можешь уходить. То, кто ты есть, не изменилось. Даже когда твой отец… умер. – на последнем слове голос ломается, и звучит, будто под грузом знаний утраты, безгранично понимающе. - Ты будешь мне братом, только когда захочешь этого сам. Джейс поднял глаза, и Кэтрин увидела, как смешение двух цветов отражает солнце. Однажды, о, однажды, он превратится в юношу из легенд…- Я хочу. – произносит он.