Глава 10. Узница (2/2)
Подошел поезд, поэтому Элизабет открыла газету уже на пути в Сантон.
"СиламиСлужбы Спасения наконец-то ликвидировано возгорание в бывшем здании сиротского приюта (Иствуд). Здание, построенное еще в прошлом веке, уже горело в 1995… Причиной пожара могла послужить утечка бытового газа, что неудивительно – система подачи газа в здании вот уже двадцать лет функционируетбез ремонта… Надо полагать, что нашумевшая проблема аренды наконец-то будет решена".Этому зданию явно не везло. Пожары, претензии муниципалитета, перепродажи. И куда только смотрела бдительная Элис Картер? Или ее уже там не было, когда произошел пожар? И успела ли она вывезти архив? Сколько же вопросов.
Почему-то Элизабет вспомнилось одно из писем: она думает, что огонь идет за ней. Сиротский приют, доходный дом, а теперь колледж.Вот о чем надо было спросить Айлин. Что, интересно,она имела в виду? Ну да ладно. Это дело может подождать еще немного.—Согласно записям, сделанным Марией, до 1995 года она относилась как раз к той категории людей, которые ни сном ни духом не подозревали, что именно творится в Сайлент-Хилле. В октябре того года она получила интересное предложение: мужчина хотел вскрыть дом бывшей жены и забрать оттуда кое-какие безделушки. Исполнителю предлагалось ни больше, ни меньше чем десять тысяч. После того, как работа будет выполнена, они должны были встретиться в Сайлент-Хилле, в клубе "Хевенз-Найт". Не близко, но и не так уж далеко. Вот так Мария оказалась в Сайлент-Хилле. Она не рассчитывала, что в радиусе многих миль от города не будет ни одной заправочной станции. Поэтому, когда бензин закончился прямо на въезде, ей ничего не оставалось, кроме как ночевать там.
Она провела в городе около двух суток, и видела много странных вещей. Туман, кружащийся в танце на улицах, совершенно пустые дома, призрак хозяина дома на Мэнсон-стрит, и несколько потерявшихся неудачников. Среди них – Джеймс Сандерленд. Фрэнк был прав: он действительно отправился в Сайлент-Хилл после больницы, и причиной тому было письмо от его жены, которую он почему-то считал умершей три года назад. Джеймс искал ее с какой-то странной убежденностью, что Мэри непременно должна быть в этом городе, и в этой убежденности он был не одинок: был еще один человек, тоже уверенный в том, что Мэри в Сайлент-Хилле. И этим человеком была девочка по имени Лора Шепард.По-видимому, они с Мэри познакомились в том самом госпитале. Все началось с фамилии – Шепард была также девичьей фамилией Мэри Сандерленд, — а потом девочка не на шутку к ней привязалась. Ничего удивительного, ведь Лора была одиноким обиженным жизнью ребенком, какие в определенный момент легко привязываются к тем, кто добры к ним. Лора искала Мэри, Джеймс – Лору, потому что думал, что она приведет его к Мэри. И Мария вклинилась между ними. Поиски завели их в бывший госпиталь "Брукхевэн", откуда Джеймс исчез, когда Мария заснула. "Я думаю, что город заманил его в очередную ловушку. Но Лора также была в госпитале и, пока я спала, скорее всего они с Джеймсом встретились. Лора наверняка знает, что с ним произошло".
Что касается Марии, то она ушла из города на следующий день, когда поняла, что Джеймс бросил ее. Возможно, он был не виноват в этом, но тогда она, естественно, об этом не подумала. Джеймс дал обещание, и нарушил его. Всё было ясно. Она дошла до ближайшего города, где сдалась вместе с украденными драгоценностями, благодаря чему вошла в историю.
"Джеймса нужно найти. Лора может помочь мне".В полуторачасовой записи Кэтрин Айлин ответила на все возникшие у Элизабет вопросы, кроме одного: зачем ей нужен Джеймс Сандерленд?—В ночь с 11 на 12 сентября Элизабет разбудил стук в дверь.— Эй, Бетти! Выходи, если жива!Эмили Питерсон, соседка.Элизабет открыла глаза, и с удивлением обнаружила, что вместо цифр электронных часов видит лишь два размытых световых пятна. В следующую секунду ей в нос ударил запах гари. Так, началось. Где-то пожар. Интересно, где.
Она натянула джинсы, набросила плащ, засунула ноги в кроссовки и, схватив сумку и кофр с фотоаппаратом, вылетела за дверь. Питерсон, взлохмаченная и не на шутку злая, стояла в обнимку со своим котом. Рядом топтался мистер Ниро из квартиры напротив. Питерсон орала что-то насчет службы спасения, а Ниро объяснял, что ему обрубили телефон на прошлой неделеза неуплату. Увидев Элизабет, они прекратили препираться и бегом бросились в сторону лестницы. Элизабет, заперев дверь, последовала за ними.— Что тут происходит?
—В восточном крыле пожар, кажется, началось в двести восемнадцатой.— Опять?— Снова. Этих придурков следовало бы выселить еще в прошлый раз; что ни полгода – то проблемы.Пусть убираются в свой квартал для черномазых, и палят там что хотят. Все, сегодня же подаю жалобу в городской суд. Хватит с меня.
Вообще-то сваливать вину за пожар на них одних было не совсем верно. Скорее тут была вина управляющей компании – в этом доме должна быть противопожарная система, но она не сработала, и это не в первый раз. Раздражение Питерсон, однако, передалось Элизабет, и она решила, что напишет небольшую заметку об этом случае.
Вокруг был шум, голоса, хлопанье дверьми, топот бегущих ног – все поднялись на ноги и теперь бежали вниз. Внизу кто-то громко скандировал, как лозунг:–– ВСЕ НА ВЫХОД! СПАСАЕМ СВОИ ЗАДНИЦЫ! ВСЕ НА ВЫХОД! СПАСАЕМ…В какой-то момент на всех этажах сразу погас свет. Темноту взорвал пронзительный визг и малопонятные проклятья, а потом освещение вернулось, чтобы окончательно погаснуть через пять минут.
Дома, в одном из которых жила Элизабет Бернс, образовывали запутанную сеть дворов и переулков. Из-за относительной дешевизны квартир некоторые здесь не экономили на электроэнергии – в каждом доме было несколько окон, где свет горел в среднем до двух ночи: от желтого основного (кое-где белого) до приглушенного света ночника или, чуть вздрагивающего – от экранов телевизоров. Весь этот калейдоскоп огней задрожал и погас под звуки продолжающих лопаться стекол.
На улице было полно народу, и уже слышался вой сирен. Элизабет и ее спутники отбежали подальше от горящего здания, и остановились, наблюдая как подъехали машины, и пожарные развернули шланги и подключили их к колонкам.
— Надеюсь, до нашего крыла огонь не дойдет,— сказал Ниро. И добавил с сожалением:— А вот свет вырубило, так его и так.
Кот Питерсон жалобно пискнул. Сама Питерсон промолчала.— Будьте добры,— попросила Элизабет Ниро,— подержите сумки. Я сделаю несколько фотографий.— Напишешь статью в своем журнале?— спросила Питерсон.— Возможно.— Обязательно напиши про тех говнюков, которые отравляют нам жизнь.
Да уж, это непременно. Пока делала снимки, Элизабет все вспоминала Сандерленда и его замечательные фотографии. Все-таки он отличный фотограф. Может, взять у него мастер-класс? А еще ей пришло на память то самое письмо про огонь. Что это, черт возьми, значит?—В телефонной будке на углу Луис и Гордон-стрит, окруженной со всех сторон темнотой, голос Кэтрин Айлин был спасительным гласом с небес. Элизабет набирала номер тюрьмы на память, и раз десять выслушала сонную ругань, пока трубку не поднял дежурный. Минут пять потребовалось, чтобы убедить его в важности этого разговора, но удача была сегодня на ее стороне – ей позволили поговорить с Айлин.— В одном из писем вы написали мне: она думает, что огонь идет за ней; сиротский приют, доходный дом, а теперь колледж. Что это значит?— Я не знаю. Я не писала этого.Вот это новость. Выходит, есть кто-то еще?
— Если не вы, то кто? Вы говорили кому-нибудь о нашей… переписке?— Нет, никому.
— А посыльный?Минутное молчание.—Нет, он ни при чем. Это точно.— Что ж… Тогда простите за беспокойство.
Спрашивать Айлин о том, что, по ее мнению, могло значить послание, она не стала. Строить догадки она прекрасно могла сама.
–– Вспомните, пожалуйста, все письма, которые вы мне писали,— попросила Элизабет.— И когда вы отправляли их. Скоро я навещу вас, и мы обо всем поговорим. Идёт?— Хорошо.
—Было еще темно, когда все смогли вернуться в свои квартиры. Гарью воняло страшно, и света не было. Придя домой, Элизабет отыскала в шкафу старый фонарик на батарейках и во второй раз за сегодняшнюю ночь вышла из квартиры. Собственно, это была уже не ночь, а раннее утро. В серых сумерках проступали чьи-то темные силуэты: все беспорядочно перемещались, все о чем-то говорили. В темноте Элизабет незаметно проскользнула к лестнице и отправилась в маленькое путешествие.
Она поднялась по лестнице до седьмого этажа, оттуда перешла в восточное крыло. Запах там был гораздо сильнее, но только здесь дверь на чердак не была заперта. Об этой тонкости Элизабет узнала в прошлом году, когда ей нужно было сделать несколько фотографий с высокой точки – для этого идеально подходил чердак ее дома.
Элизабет осторожно открыла дверь и включила фонарь. Чердак был похож на огромный зал древнего дворца, рассеченный квадратными колоннами опор. Питерсон говорила, что здесь хотели разместить бассейн или зимний сад, но в итоге так и осталось огромное пустое помещение. А еще здесь будто бы обитало привидение уже лет пять, отчего местные парочки боялись сюда ходить. Одним словом, сказочное место для уединения.Элизабет медленно прошлась от одного конца комнаты к другому. Благодаря привидению или кому-то еще, здесь было довольно чисто. У одной из колонн она заметила пустую пачку из-под "Пэлл Мэлл", но больше мусора не было. Правда, в самом конце зала она нашла еще кое-что. На торчащий из стены гвоздь была повешена синяя бейсболка. Элизабет сняла ее, повертела в руках. Похоже было, что она здесь недавно – на нее не успело сесть ни пылинки.
Одно из чердачных окон было открыто – Элизабет подошла и выглянула на улицу. Из проема окна виднелся угольно-черный силуэт домов на фоне темно-серого неба. Похоже, сегодня опять пойдет дождь.Черт возьми. Неужели все это время Лора была так близко?