Song to say Goodbye (1/1)

POV Шизуо.Мне казалось, что я пьян, или сплю. Пока я обувался, пока надевал куртку на голое тело, Изая и Кимико крутились рядом. Блоха смеялся, говорил мне о том, что в семь вечера я должен вернуться в свою камеру, девушка шипела на него, что-то мне говорила со слезами на глазах, срывающимся от волнения голосом с высокими истеричными нотами. И в итоге весь этот букет странных звуков превратился в монотонный гул, и чем больше я его слушал, тем невыносимее и больнее становилось, казалась, еще секунда - и из моих ушей хлынет кровь, так что я поспешил поскорее уйти из этого странного места. В моей голове, сердце, душе было совершенно пусто. Я не чувствовал ни страха, ни боли. Эмоции приходили постепенно. Наваливались на меня дикой стаей, давили на плечи и спину так, что я физически стал ощущать усталость и боль в позвоночнике. Меня прорвало. Все то говно, что я держал в себе уже так много лет, вдруг вырвалось наружу и затопило бухту моего равновесия с миром. Неизвестная болезнь, превратившая меня из человека в монстра, боль предательства моей первой и самой большой любви, страх и ненависть окружающих, безразличие и собственная беспомощность и бестолковость. В тот день меня вдруг стало волновать отсутствие у меня образования и нормальной работы, отсутствие семьи и отъезд Касуки. Я был безнадежно болен и безнадежно одинок. И вскоре, по вине человека, которого я всегда любил, я должен был сесть за решетку. И для чего мне жить, скажите, пожалуйста? Назовите меня тряпкой, размазней, да хоть какашкой, но скажите, с какой целью я живу? Что я собой представляю? Какую ценность я имею? Какое у меня может быть будущее? Я всегда был и буду одинок, потому что жить рядом с таким чудовищем невозможно. И на людей, отвергших меня, как члена общества, нельзя злиться. Будь я на их месте, я бы схватился за факелы и вилы, погнал зверя прочь. А они поступили гуманнее. Они просто сделали вид, что я не существую. Приходилось напоминать окружающим, что я не умер, посредством дебошей, но это надоело мне еще в подростковом возрасте, и в дальнейшем любое проявленное ко мне внимание меня пугало и радовало одновременно. Это уничижительное чувство. Оно не несет в себе ничего светлого и чистого. Одну только боль и разочарование.Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, я зашел по пути в супермаркет, купил бутылкудрянного мартини и отправился домой.Ноги сами понесли меня в знакомую комнатушку, пусть за побег от полиции мне добавят срок, но я не хочу сегодня туда идти. Пусть они сами явятся за мной, когда им надоест ждать.Ключ, как ему и следовало быть, лежал под ковриком. И после того, как я открыл дверь, сразу отправился в ванную комнату. Запах свежей плесени, сырости и известки сразу натолкнул меня на мысль, что где-то снова протекает крыша, и я, по ходу дела открывая бутылку, уставился в потолок, выискивая, какая же из многочисленных трещин дала течь, но, так и не найдя, решил не заморачиваться. Сев в ржавой ванной, согнул ноги в коленях и сделал первый глоток мартини. Но без музыки было как-то не "найс". Распалять себя лишний раз не хотелось, но я чувствовал в себе острую потребность, чтобы кто-то выразил всю мою боль и ненависть за меня. Выбор пал на группу Placebo. Говорящее название, не так ли? Ведь сейчас я ощущал себя острее всего именно пустышкой. Боль отступила, но на её место пришло непонимание, растерянность и чувство вины перед целым миром за то, что я такой урод. Да, я монстр, антисоциальное существо, которому нет места среди нормальных, адекватных и счастливых людей. Мне хотелось отчаянно просить прощения у всех и каждого за то, что им приходится соседствовать рядом с таким куском дерьма как я, сетовать на природу и родителей, которые не смогли сделать меня таким же, как все. Это было тяжело и горько.Что касается песни, ?Song to say goodbye?подходила как нельзя лучше, и я, воткнув в уши наушники, продолжил неоригинально напиваться в собственной ванной, закусывая все запахом отсыревающей известки. И эта жалкая грязная ванная, не пригодная для жизни нормальных людей, казалась мне лучшим местом для того, чтобы спрятать меня ото всех.Мысль, которая пришла ко мне следующей, впоследствии предстала мне чем-то постыдным. Словно я дал уж слишком сильную слабину и как несостоявшийся человек старался убежать от проблем, перечеркнув все, что есть в моей жизни разом. Я все обдумывал о том, чтобы не сходить с ума, но мысль, которая пришла следующей, была таковой: ?Да кому я собираюсь доказывать свою силу? Какая разница, как я выгляжу в глазах людей? Они не могу обо мне судить. Ведь я не человек. Я отброс?. И выйдя из ванной, я открыл зеркальный шкафчик над раковиной и вытащил оттуда упаковку таблеток. Почти полную. Когда-то врач прописал мне сильное успокоительное, впоследствии без которого я не смог спать целый месяц. Но я точно не знал, какая доза должна быть смертельной, поэтому решил проглотить как можно больше. Но и это было не все. Хотелось перестраховаться, чтобы если уж умереть, то наверняка.На дне грязной мыльнице лежало одно единственное, совершенно новое и вместе с тем старое лезвие, которое я без сомнений тут же распечатал. Я не чувствовал совершенно ничего от того, что меня скоро не станет. Даже наоборот. Я все больше хотел, чтобы меня не спасли. Так что, вернувшись в ванную, я прижал лезвие к левому запястью, стараясь вонзить его, как можно глубже и сделал надрез. Один. Потом еще один. И третий. Так сильно мое желание умереть.Отложив, взял почти полное мартини, поставил на повтор "Song to say goodbye" и вывалил на ладонь три таблетки, закинул их в рот, запил. А потом одну за одной проталкивал пальцем между губ до тех пор, пока не почувствовал себя совсем отвратительно, и моя рука больше не смогла держать бутылку с мартини, а потом и сил удержать маленькую коробочку с таблетками у меня тоже не осталось. Я слышал сквозь навалившиеся на меня ощущения, неожиданно громко, как пластик стукнулся о кафель, и таблетки разлетелись по полу, я остро чувствовал, как выливающееся мартини мочит мои штаны, и сидеть становится очень неприятно, прохладно. Но вскоре все мои чувства притупились, и я провалился в нирвану. Перед глазами то и дело появлялись образы, лица. Я вспоминал свое детство, школу, отношения с Изаей и Кимико, и, наверное, вымученно улыбался. А потом картины прошлого вдруг завертелись перед глазами, быстро сменяя друг друга, и дальше - пустота. Великолепное, превосходное, ни с чем несравнимое ощущение собственной нематериальности... Пустота...Конец POV Шизуо