I На острие (1/1)
?Вот она – жизнь Парижа изнутри! А кто-то ещё когда-то вякнул эту дурацкую фразочку: ?Увидеть Париж– и умереть!? Ну не идиот ли? Хотя точно: умереть здесь на раз-два можно! И ничего тут необычного – всё, как везде: как в России, как в Южной Америке, как в Лондонеи как в Индии, - также. Снаружи, в центре, всё так красиво, чистенько, выхолощено, всё блестит и переливается, светится приторной улыбкой цивилизации, а в каких-нибудь закоулках, отдельных районах и на периферии - грязь, смрад, наркоманы, нищета, злобные дядьки всех цветов и оттенков, с оружием, и вот такие заведения – щоб вони всi сгiнули – бордели! Самого разнообразного ранга: от мерзотных, маленьких и грязных, до этих вот, которые считаются элитными, с такими же элитными проститутками и дамочками, не входящими в подобный контингент, но всё-таки в этой грязи купающимися. И эти элитные шарашки называются клубами! Вот нелепица! Так бы лучше и назвали – ?бордель?. Зачем эвфимизировать? Толку?..? Кругом ходили то дамочки с клиентами, то без. Все расфуфыренные, пьяные, наглые, развязные. Таких, как она, тут, пожалуй, разве парочку наскребётся. Ну, хоть столько! Жуткое волнение… Страшное, жуткое волнение! И туфли жмут, и лифчик неудобный. Всё неправильно! Всё не так! Всё не так должно было сложиться! Девушка стояла за кулисами перед своим выходом на сцену. Да какая это сцена? Скользящий подиум, на котором танцуют голые ш…Но она-то не одна из них!
Да. Так и есть. Она – красавица! ?Русская красавица? - как назвал её хозяин клуба. Ну да, есть немного. Всем нравились её длинные, вьющиеся пепельно-русые светлые волосы с нечастыми тёмными прядями, отливающими в рыжий цвет. Такая аномалия! Среди них попадались и резко чёрные пряди, как-то странно гармонирующие с основным цветом. Тёмно-карие большие глаза с длинными ресницами, резко контрастирующие с цветом волос, маленький нос, понтийского типа, чеченский, и красивый ротик цвета спелой вишни. Что уж говорить о фигуре – она была просто прелестной, хотя, опять же, не совсем стандартной: коренастая, спортивная с тонкой талией и прессом, но груди и бёдра были несколько пышней, чем у всех других подобного типа девушек. Да, впрочем,она красива, более даже оригинальна. Поэтому голой ей танцевать не нужно, это ?нечто?, в чём она танцует, - комбинация, похожая на костюм для восточных танцев. Впрочем, ей очень идёт.Правда, скорее бы это снять, ведь неудобно до чёрта! Во всех смыслах!
Ещё она поёт. Поёт какую-то розово-сопливую французскую эротическую песенку.
?И какого рожна я тут торчу?! Какого рожна я ?парюсь??! Сцена скользкая… Если навернусь – будет весело! А вдруг раскроют… Но есть и положительный момент: я уберусь из этого борделя!?- злобно думала она, сдвинув брови и притопывая левой ножкой. – ?А кто полезет – убью на месте! И флаг, что раскроют! Как же всё тут бесит!? Но вот её уже, кажется, предыдущее выступление заканчивается.
- Твой выход, детка! – хлопнув её презрительно по плечу, сказала только что ушедшая со сцены ш… - одна из танцовщиц в стиле ?ню?. Девушка это ?проглотила?, тряхнула головой, чтоб снять волнение, и по-модельному, уверенно зашагала на сцену.
Звучал проигрыш её песни, в зале было тихо секунд пять, потом пронёсся сладострастный шепоток. Кругом одни мужики. Мужланы. Животные. Страшные, как чума. Преодолевая дикое отвращение и натянуто улыбаясь, девушка запела свою песню. Её чарующий нежный голос разлился по залу. Снова воцарилась тишина, за которой последовали недвусмысленные взгляды, народ всё ближе теснился к сцене. Но приходилось спокойно петь эту глупую песню про флирт и страсть, и лёгкую, романтическую эротику, которая разжигала этих свиней к совсем нелёгкому и неромантичному спариванию.Но что это за чудо? Девушка нашла глазами неожиданную опору! Неподалёку, тоже теснясь к сцене, стоял красавец! Крупный импозантный брюнет с безупречными чёрными бровями, длинными ресницами и удивительно добрыми и светлыми для бандита (которым он,несомненно, являлся) большими глазами цвета кофе. Такой красивый французский нос с неповторимым изящным рельефом, и тонкие, с чувственным изгибом(какой может встретиться только на Кавказе, а среди французов это редкость) губы, которые обрамляли тонкие усики и тонкая же бородка, спускавшаяся вниз по подбородку. Всю эту композицию дополняли изящные бакены, опускавшиеся по скуластому лицу к массивному подбородку.При всейсвоей внешней колоссальности этот амбал не создавал ощущения угрозы, он скорее был похож на мягкого плюшевого медвежонка, которого так хотелось получить в подарок на день рождения. И бывают же такие бандюги! Кошмар, какой красавец! Однако глаза его тоже предательски блестели сладострастием. Но это было что-то особенное, не животное, как у других, а смешанное с какой-то нежностью. Не отталкивающее, а, напротив, - успокаивающее.
Она дошла до края сцены. Протянутые мужские руки готовы были стащить её вниз и разорвать на сувениры. В толпе она заметила каких-то странных мужчин: вроде одеты как все здешние свиньи, но выражение их лиц или, с позволения сказать, морд, вселяло жутчайшее опасение. Какое-то оно было необычное, злобно-сосредоточенное, несущее печать отвращения к ко всему, на что натыкалось, до боли знакомое и… У одного из них блеснул пистолет! - ?Японский Гоголь!!!?. Танцовщица немедленно сориентировавшись, врезала одному несчастному ?пьяному животному?, полезшему было к ней в ту секунду, как она окидывала взглядом толпу внизу и… бросилась прямо в объятия ?медвежонку?, обхватив ногами его мощный торс.
- О! Да, детка! – крикнул в животной радости он.- О, нет, детка! – ехидно покачала головой девушка, разбила его захват и рывком вытащила пистолеты из кобуры, находившейся под мышками. Сразу раздался сначала один выстрел, потом второй. Две ?морды? впереди упали. Но один из них успел выстрелить – и свалил пребывавшего неподалёку от девушки бандюгу-зеваку.
- Какого ты?!. – начал было возмущаться красавчик.- Хватай пушку у этого рядом! И стреляй в тех, что сзади меня, иначе мы трупы! Живо! – затем уложила ещё одного. ?Медвежонок? выполнил её требование, вырвав у трупа пистолеты, с ковбойской точностью ?снял? сразу трёх впереди.
После первого же выстрела толпа в борделе начала поднимать поистине вавилонский хаос: некоторые стремились сбежать из этого ада, кто-то этому аду потворствовал, начав тоже стрелять, в кого попало, проститутки подняли крик и метались по всему залу.
- Прости меня! – неловко вдруг улыбнулась девушка, продолжая висеть на ?медвежонке?.
- За что? – спросил, было, он, но получил удар в почку, а следующий моментальный удар между плечом и шеей поверг его на пол. Девушка, сделав кувырок, вскочила на ноги и, стреляя, побежала куда-то за кулисы. Путь ей дважды преграждали парочка из товарищей того пошиба, в которых она стреляла, но она ловко вырубала их по дороге при помощи захватов и, собственно, - ног. После, она скрылась под грохот выпускаемых очередью пуль из какой-то базуки. А в ту же секунду стрелявший из базуки получил сильнейший удар в почку, а затем был с чрезвычайной силой отброшен далеко в сторону. Базука оказалась в руках ?медвежонка?, именно он устранил стрелявшего.- Эй! Нельзя так с девушками! – бросил тот иронично, покачав головой; пустил пару очередей по нацелившим на него пушки и устремился вслед за танцовщицей.
Песня закончилась, и закончилась очень весело. Хаос остался позади, в зале, где продолжали стрелять, истошно орать и крушить всё, что попадалось под руку из пистолетов и базук.- Малика! – к ней нёсся хозяин этой шарашки, - Какого чёрта ты тут устроила?! Хозяином клуба являлся тип весьма хитрый и елейно-противный, маленького роста, пухлый, с животиком, но ещё далеко не старый. Сейчас он был зол и особенно противен. Он выхватил пистолет, спрятанный за роскошным, богатым пиджаком и, нагло и бесцеремонно тыча им в лицо танцовщицы, орал:- Ты разнесла моё заведение! Ты мне теперь ничерта не расплатишься! Девушка в восточном костюме внимательно и напряжённо слушала хозяина шараги, не проявляя действиями своего отношения к его пламенной речи, но выражение её лица невольно это отношение выдавало. Она глядела на человека с пистолетом и в роскошном костюме, как на назойливую муху. Пока он говорил последнее слово своего искреннего возмущения, слушательница достала какую-то маленькую серебристую продолговатую вещь, напоминающую то ли ручку, то ли пилочку для ногтей, но, по сути, являвшуюся чем-то средним между ними. Девушка просто сжала вещицу, направив её на собеседника с пистолетом. Сразу же из странного предмета вырвался голубоватый луч, срезав аккуратно и точно часть пушки владельца клуба до середины наискосок, так точно, будто нож – кусок масла. Дуло с частью затвора грохнулось наземь. А виновница гнева мужчины в роскошном костюме продолжала целиться странной штуковиной в своего оппонента.
- Эт чё за?.. Чё за фигня такая?! – мужик находился в лёгком шоке и с недоумением взирал на свой пистолет, переводя ошалелый взгляд на ту его часть, что валялась у его ног, потом таким же, но уже начинающим наполняться злобой взглядом глянул на девушку с серебристым предметом. Та не дала его чувству развиться дальше – и остановила дальнейшие его гневные потуги одним моментальным ударом ноги в челюсть. В эту секунду, она выместила на нём всю злость, что накопилась в ней, всю ненависть к этому недочеловеку, унижавшему девушек (в том числе и её), делавшему на их жизнях свой грязный бизнес, уничтожавшему их самих и их мечты!- Понимал бы! .. Отдыхай теперь! – бросила девушка неожиданно... по-русски, развернулась и направилась дальше, куда шла до этого.
Танцовщица, переводя дыхание, шла по коридору. Куда она направлялась? Одну за другой она проходила двери номеров для клиентов. Но возле одного из них остановилась и вошла внутрь, захлопнув за собой дверь.
Но тут снаружи послышались шаги. Ой, как невовремя-то! Девушка замерла. Подошла на цыпочках к замочной скважине… Напротив номера остановился… У необычной танцовщицы перехватило дыхание. Вот это да! Вот тебе и медвежонок! Привалила удача…Жалко было бы, конечно, калечить такого милашку. Но делать нечего...