Рана. (1/1)

Я захожу в пустой дом. Двери открыты. В прихожей поваленная мебель, похоже этот погром еще со дня свадьбы. Свежая кровь на полу. Иду ориентируясь по этим каплям, как по стрелкам. Где-то внутри слышно грозное и одновременно тоскливое звериное рычание, стоны. Перебарывая страх пробираюсь на звук по темному коридору. В огромной гостиной, на полу, весь в крови, корчится и стонет Каки. Я испуганно застываю в дверном проеме. Он воет от боли и катается из стороны в сторону, но, почти мгновенно, замечает моё появление. Наши глаза встречаются. Его измученный, потерянный взгляд встречается с моим - испуганным. Он замолкает и отворачивается. Тело не перестает сотрясаться в конвульсиях…—?Зачем пришла? Я же разрешил тебе уехать. Ты когда-нибудь делаешь, что тебе говорят? - выдавливает он. Его слова выводят меня из ступора. Я выбегаю, мечусь по темному коридору, заглядывая в разные двери, ищу ванную комнату, но нахожу кухню… Роюсь в шкафах, находятся лишь пластыри и йод. Нет никаких бинтов или медикаментов… Хватаю стопки полотенец, скатерть, ножницы и таз с водой. Бегу в гостиную, складываю все и начинаю резать и скатерть на бинты. Разрываю ткань на тряпки. У него должны быть глубокие раны, надо будет зашивать. Вспоминаю, там где меня одевали, я видела коробку с нитками, бегу туда, хватаю коробку с швейными принадлежностями, возвращаюсь. Обезболивающее? Снова бегу в кухню, выгребаю из холодильника весь лед, взгляд падает на бутылку спиртного, беру и ее. Возвращаюсь. Собираю все свое мужество и сажусь на колени рядом с Кито. Он лежит на боку, спиной ко мне, обхватив себя руками. Его трясет, я слышу как скрежещут зубы, но он не издает ни звука. На это смотреть еще ужасней, чем слышать его стоны...—?Раны нужно обработать, зашить и перевязать — говорю я шепотом. Внутренне съеживаясь, готовясь к новому потоку брани, но он молчит. Тогда я легонько тяну его за плечо и он переворачивается на спину. Взору предстает окровавленная, изрезанная рубаха прилипшая к телу. Я начинаю задыхаться от ужаса и только его мрачный, полный тоски взгляд приводит меня в чувство, заставляя действовать. Хватаю ножницы и срезаю ткань кусками, смываю кровь с кожи. На мускулистом торсе глубокие порезы от катаны, несколько колотых ножевых и ранение от трубы, которой он проткнул себя вместе с Хибики. Такие раны нужно зашивать, а с таким проколом брюшины вообще нужна операция…. А я умею лишь делать уколы. Из глаз непроизвольно катятся крупные капли. Каки молча позволяет мне лечить себя. Я чувствую на себе его испытующий взгляд, но сама не могу поднять глаз, просто обрабатывать порезы, то и дело смахивая непрошеные слезы.—?Раны глубокие, нужно зашивать,?— дрожащим голосом пищю я.—?Потерпишь? —?он молча кивает. Я, в своей жизни, часто бывала в больнице и, хотя никогда не делала этого, видела, как под местной анестезией мне зашивали порезы.—?Анестезии нет. Вот?— вино! Может, выпьешь? Он молча берет бутылку и выливает содержимое на живот, морщится, откидывает пустую емкость и сквозь зубы говорит:?— ?Шей!? Я накладываю швы, отгоняя мысли, что обычный человек от такой врачебной помощи скорее умер бы, чем вылечился. Каки закрывает рот рукою и я вижу только его зажмуренные глаза и слышу частое дыхание, сквозь стоны. ?Каки ведь не человек, с ним все будет хорошо?, успокаиваю я себя. Накладываю на каждую рану ткань, приклеиваю пластырем. Помогаю ему сесть и кручу бинты вокруг торса. На его теле много старых шрамов, есть даже пулевые. Его тело изуродовано, как и моё. Не знаю почему, это меня греет. Трясу головой отгоняя странные мысли. Заканчиваю перевязку.Расстилаю чистую ткань. Помогаю ему лечь. Он на секунду расслабляется, а затем, боль снова скручивает всё его тело. Он отворачивается и стонет в подушку. Наверно, сейчас мое присутствие для него невыносимо, но он не гонит меня, и я тихонько прибираю окровавленную ткань и одежду. Уношу в кухню кровавую воду. Вспоминаю: ?В сумке есть таблетки обезболивающего?. Наливаю бокал воды и несу в комнату. Он все еще корчится от боли. Протягиваю бокал и таблетки.?— Обезболивающее! Сильно не поможет, но все же, выпей. Он мотает головой.—?Пей,?— настаиваю я. Тебе же больно!—?Тебе было больнее. Зачем помогаешь мне? Я же хотел убить тебя. Он смотрит на меня своим пугающим, злым взглядом. Не знаю почему, сейчас это меня смешит. Грустно улыбаюсь, помогаю ему подняться и выпить лекарство. Он так обессилен сейчас, а все еще пытается прятаться за маской…—?Сегодня ты спас меня... Снова... Спасибо?— говорю я укрывая его одеялом.—?Я хотел убить тебя еще до твоего рождения. Убить невесту и перестать быть Кито?— это был мой план. Тогда бы я по закону лишился этого статуса. Меня бы изгнали. Поэтому я поставил печать твоей матери… Это похоже на исповедь. Он пытается объясниться мне? Неужели!—?Потом я жалел об этом. И поэтому я не приставил к тебе охрану. Я надеялся, что ты, как-нибудь умрешь, еще до встречи со мной… Это из-за меня ты пережила столько горя и страданий. Ты не должна помогать мне. Ты должна меня ненавидеть и желать моей смерти…—?Не решай за меня. Я не желаю тебе смерти. Мне кажется, у тебя и без меня хватает врагов… Правда, ты вполне еще можешь умереть. Твои раны очень серьезные…—?Я бы давно уже умер, если бы меня было так легко убить?— тихо шепчет Каки и впадает в забытье…Всю ночь его бросает то в жар, то в холод. Он мечется из стороны в сторону, то рычит, как дикий зверь, то стонет, как ребенок. Я наблюдаю, как иногда, он приходит в себя, блуждает тревожным взглядом по комнате, находит меня и успокаивается, снова впадая в забытье. Я в бессилии заламываю руки. Все что могу?— ставить ему холодные примочки на лоб и смачивать водой его пересохшие, обкусанные в кровь губы… Меня мучает мысль, что он может умереть из-за меня. Я, правда, очень злилась на него и считала ужасным придурком но, видит Бог, я не желала ему смерти! Я не хочу, что бы он умер из-за меня! Я не хочу что бы хоть кто-то, из-за меня умер… Я молюсь Богу, прося оставить ему жизнь. Отгоняя мысли, могу ли я теперь вообще молится и, могу ли молится за него. Я просто делаю то, что всегда мне помогало, давая силы жить дальше.Удивительно, но к утру ему становится лучше. Жар спадает, тело перестает содрогаться от конвульсий, а дыхание становится ровным. Он забывается спокойным сном. Я понимаю, что видимо худшее миновало и, наконец-то, чувствую успокоение и собственную усталость. Еще не наступил рассвет и я решаю немного вздремнуть. Опускаюсь на ковер рядом с Каки, закрываю глаза…