Глава 12.Цепи. (1/1)
(здесь описывается часть из 50-дневного заключения Лайта и события после)…Лайт, с коварной усмешкой на губах, сидит спиной к стене. Его руки скованны железом, которое должно было бы охладить пыл Киры, но оно оказалось всего лишь каплей в океане.Лайт смеяться L в лицо – ну попробуй найти доказательства моей вины, ну же, ты ведь гений, так давай. Мой план безупречен, и именно я выйду победителем в этой игре, Рюдзаки… нет, L!L смотрит на Лайта.
Он смотрит на него 24 часа в сутки.Глядя на ухмылку своего подозреваемого, L теряется в своих ощущениях. Он не знает, чего ему хочется больше – ударить его изо всех сил, чтобы эта гнусная ухмылка исчезла с его лица, или кинуться туда и крепко обнять, или же… взять его прямо там, в камере, потому что эта ухмылка действует на него неоднозначно.Бесит.Вызывает сочувствие…Дико заводит.Да, именно заводит. L поймал себя на том, что когда Лайта переодевали в одежду для заключенных, он мельком увидел его полуобнаженным… с этих пор его стал мучить самый настоящий сексуальный голод, которого он раньше за собой не замечал. Но пока что сладости спасали его от дикого желания чуть ли не изнасиловать Лайта прямо там, в камере, на холодном полу.Лайт почти все время молчит. L часто с ним разговаривает, но ответ получает редко.-Я отказываюсь от своей гордыни.После этих слов Лайт закрыл глаза. А когда открыл…L его не узнал.Поведение Лайта стало, как у человека, которого обвиняют в том, о чем он знать не знал. У Амане было тоже самое, хотя ее судьба волновала L меньше всего.И когда Мацуда, этот ребенок в теле 28-летнего мужчины, чуть ли не визжа, как девчонка, сообщает о новых убийствах, L окончательно оказывается в тупике.Какие убийства? Какой еще Кира?.. Вот же Кира, он лежит на полу и безучастно смотрит в потолок. Что же еще за глупости?..А между тем в штабе все жужжат, как осы. Айзава требует освободить Лайта, Мацуда пищит, как недовольный ребенок и обвиняет L в том, что он боится признавать свои ошибки, а Ягами-сан бьется, как разъяренный лев в клетке, то и дело грозя перегрызть железные прутья решетки.
L чувствует себя, словно в сумасшедшем зверинце, и, заткнув уши, дабы не слышать недовольного писка, мычания и рыка своих подчиненных, он принимает решение.Перед этим заданием, которое он поручил разъяренному льву – шефу Ягами, L мучает бессонница. Круги под глазами уже напоминают очертаниями Каспийское море, но L, с мороженным в руке вместо скипетра, стоит у руля расследования, изредка пытаясь унять Айзаву-бульдога, который рычит на Мацуду, который похож на мышонка во всем блеске своей беспомощности.
L очень, очень неровно дышит к Лайту, и ему кажется, что его зверинец это подозревает, потому что, уже отправив Ягами-сана на задание, он ведет себя странно – облизывает рожок, в котором уже давно закончилось мороженное; кубики сахара не попадают в цель, ударяясь о пол вместо чашки, потому что его руки дрожат; он раз десять спрашивает, который час, хотя интервалы между его вопросами меньше минуты.— Неужели нужно было так далеко заходить, Рюдзаки?.. – Лайт поднимает скованную наручниками руку, вверх. Звенья цепи холодно поблескивают при свете люстры.— Ты же знаешь, я делаю это не потому, что так хочу, — говорит L, пристегивая другой конец цепи, которая, жалобно звеня, натягивается между их запястьями.Вот мы и скованны, связанны друг с другом, и мне теперь даже шага не ступить без Рюдзаки. Но ради того, чтобы доказать свою невиновность, я готов пойти на это.Лайт-кун, твое общество доставляет мне определенное удовольствие, но даже случайное движение брови на моем лице не даст тебе знать об этом. Хотя, ты и так уже все понял. Потому что мы почти одинаковые, тебе ведь интересно со мной, да?.. Но ты не покажешь этого, как и я.Будем считать, что эта сторона дела Киры закрыта для нас обоих.Хотя… кто знает, как все обернется?..В спальне всего одна кровать. Она мягкая и большая, но одна. Лайт, как приличный молодой человек, высказывает свое недовольство.— Я не буду спать с тобой.— Придеться.После этого их взгляды встречаются, и оба они замолкают.Этот вопрос закрыт.Ходить в туалет, в душ, когда рядом с тобой, скованный цепью, идет человек твоего пола – неудобно и в высшей степени ненормально. Но Лайт и L делают вид, что рядом никого нет, когда им приходиться делать все эти дела вместе.
Цепь напоминает о себе, когда Лайт, в очередной раз накричав на L, слишком сильно тянет на себя цепь, L сваливается прямо на него. Миса пищит, как мышь, которой прищемили хвост, и с отвращением обнаруживает свою ногу в остатке торта Рюдзаки.
— Я ненавижу тебя, — бормочет Лайт лежавшему на нем L.— Я знаю, — говорит Рюдзаки.Они оба улыбаются друг другу.Эти дни обещали быть весьма и весьма… интересными.