no means no (1/1)
- Сынюн, нет, - говорит Тэхо, голос его тусклый и шершавый. Тэхо вздыхает едва заметно, накрывает глаза ладонью, и в этом жесте кубометры с трудом сдерживаемой усталости. В какой-то момент плотину прорывает. Тэхо говорит ?нет?, и оно не звучит как ?может быть?, ?я подумаю? или ?отстань, я не хочу думать сейчас?. Оно звучит убедительно дофига, чтобы хоть на секунду задуматься о его двусмысленности. Тэхо говорит ?нет?, и это ?нет? звучит именно так, как Тэхо и планировал.Нет, Сынюн, я не останусь.Нет, я не забыл все, что было с нами и нас связывало.И еще, пожалуй, одно ?да?, дополнением к общему контексту.Да, Сынюн, мне абсолютно плевать на все, что было с нами и нас связывало.Как это нет, какого черта вообще происходит?! – хочет заорать Юн, но Сэм в дверном проеме очень вовремя, само вселенское спокойствие, руки на груди скрещенные, плечом деловито о дверной косяк. Только взгляд колючий, подернутый мутной пеленой обиды и недосказанности. - Оставь его, - в голосе ледяная сталь, Сынюн его таким в первый раз услышал, и лучше бы вообще никогда, или хотя бы при других обстоятельствах. – Он сам так решил. Тэхо хмыкает как-то насмешливо, так, словно понимает что-то большее, чем открывается сынюнову восприятию, и плотно прикрывает за собой дверь, осторожно, беззвучно и даже не прощаясь. Уж лучше бы хлопнул, снес ее нахер с петель или выбил ногой, такое можно списать на ?погорячился?, такое дает призрачную надежду, что все еще можно вернуть на точку отсчета. Но Тэхо говорит только колкое ?нет? и тихо прикрывает за собой дверь. Тэхо спланировал свой уход уже давно, и громкое сэмово: Мы справимся без него, – в спину почти не трогает, не делает больно, лишь добавляет груза к усталости, повисшей на плечах. - Мы справимся без него, - повторяет Сэм тише, когда щелкает входная ручка.В этих словах вопроса больше, чем уверенности.Справимся ведь? – отчаянно молча вопрошает Сэм, глаза у него сухие, но красные, опухшие, словно всю ночь проревел в подушку.Сынюн не уверен, что может сказать себе то же самое, но Сэма чувство потерянности гложет ничуть не меньше, и он медленно кивает, поджимая обветренные губы. Их неожиданно становится двое, и больше не приходится тянуться к Сэму через человека, чтобы передать запасной медиатор, места на диване становится больше, и это так резко контрастно, что Сынюн теряется. Тэхо был чем-то вроде баланса на весах: всегда посередине, всегда теплый ответный взгляд и острое худое плечо под боком. Когда исчезает центр, чаши весов утрачивают равновесие, не имея возможности самостоятельно рассчитать подходящее расстояние.Тэхо оставляет ключи с рилаккумой на тумбе в прихожей, сваливает из общежития, сваливает из города, только из сердца Сынюна свалить не получается.Сынюн ломается громко и с треском, и, кажется, только глухой не расслышал этот звук. Тэхо не глухой, конечно, слышал, только сделал вид, что совсем плевать.Или правда плевать было, черт его теперь разберешь.