Танец одного меча (1/1)

…рядом с ним задача твоя проста,рядом с ним открываются все пути.скажет ?прыгай? - прыгнешь за ним с моста;но он так в тебя верит,что ты взлетишь.Ракель НапрочьРоманс — Ирина КлимоваРоксана полуслепым потерянным взглядом смотрела в стену кузницы.Секунды тянулись отвратительной резиной, и с каждой из них решимость таяла, а под ребрами собиралась, скрежеща костями, растерянность, смешанная со страхом.А потом Королева замерла, с трудом сглотнула. Медленно, через силу обернулась ко входу.Она готовилась к этому тысячелетиями. Тысячи лет и одну страшную ночь. Но нельзя, невозможно было ?отделить? прежнего Малекита от Малекита нынешнего. Он стоял в дверях, он выглядел так же… те же движения, размеренно-плавные, царственные, та же осанка, да черт… он держал голову так же неповторимо гордо, уверенно. И все казалось ей, что вот-вот он сделает еще один шаг, и из темноты взглянут на нее прежние ярко-лавандовые глаза.Але’ррет, не подымая головы, шагнул в кузню, а Роксане почудилось, что пол, общий под их ногами, понесся со страшной скоростью прямо на нее, что сошлись в узкий коридор вокруг них стены кузницы. Царь ухватил стоящий поодаль стул, с грохотом протащил ножками к центру помещения. Развернул и уселся, крестом сложив руки на высокую спинку.Медленно поднял голову, едва заметно улыбнулся. И Роксана упустила ту единственно-верную минуту, на которую стоило бы рассчитывать.В девушку выстрелили бездушно-черные глаза, Королева отступила было на шаг, но тут же Царь тихо щелкнул пальцами, и кинжал, с силой вывернувшись из метнувшейся вперед хрупкой руки, заскользил со звоном по полу, упал под лениво приподнятый носок царского сапога.Малекит, не сводя глаз с девушки, медленно опустил ногу на клинок. И рассыпался тот в едва приметную серебристую пыль, без борьбы погиб в нисходящей повсюду Тьме.— Еще что-то? — мужчина склонил голову набок, а у Роксаны от этого жеста сердце мерзлым комком грохнуло под горлом.Светлая что-то неслышно пробормотала, потерянно коснулась рта.— Не распонял, — Малекит едва заметно прищурился, с улыбкой облизнул губы. Он поймал ее взгляд, и у Королевы на голове шевельнулись волосы, заныли кости.— Вернись… — она сделала затравленный шаг назад. — Где ты… вернись ко мне… Все будет…— …хорошо? Конечно же нет! — Царь фыркнул, поднялся с места, махнул ногой, минуя спинку стула. — Волос долог, да ум короток. К чему мне ты, когда в моем распоряжении лучшие женщины всех миров?Ведьма нахмурила брови.— Я великодушен и объясню еще раз. Мне мерзко даже вспоминать о том, как я вел себя по отношению к такой слабой женщине, как ты. Все, что выходило у тебя красиво, — это приступы подростковой истерики, душевные метания и сожаления. За короткий век, за исключением твоей жалкой смертной жизни, где ты, впрочем, занималась ровно тем же самым… ты кочевала из одних мужских рук в другие. Заливаясь слезами, выматывая несметное число вполне вменяемых мужиков, выстраивая образ сильной и независимой. Хотя все, что ты имела, тебе с запредельной щедростью вручили мужчины. Я сейчас даже думаю, если передать тебя по переуступке Мелькору? Как скоро ты выстроишь с ним отношения? И удушишь его красивую, полную живительного хаоса и угара жизнь своими соплями? В тебе умерла даже нежная Юсальфхеймская Королева. Пусть и она не имела нужной силы и характера. Маленькие девочки с не по рангу выданной властью. Не представляю, чего я ждал от вас. На каждую трудность — трясущиеся подбородки, слезы по щекам и героизм… тоже девчоночьи-трогательный, но бесполезный в каждом из случаев. Но отдадим дань, упрямство и бесстрашие Шанайи привели хотя б к ее смерти. Жаль, бедняга не издохла раньше.— Издохла б бедняга раньше… ты бы ходил налегке куда дольше? — лицо Роксаны превратилось в жалкую маску, но голос зазвучал морозно-страшно.— Ты всегда делаешь такой холодный и отстраненный тон… когда тебе до окоченения страшно, — Малекит улыбнулся, втянул носом воздух. — Да… едва стоишь на ногах. А оно бы, — Царь коснулся своей груди, — оно бы и сейчас до последнего стука ждало… чтоб перестала трястись, чтоб взорвалась… чтобы раннее утро… чтобы тихий сонный лес кругом… пара секундантов и распорядитель… ?К барьеру!?. Какая нелепость все же.— Я знаю, что сильно разочаровала тебя, — Светлая опустила голову.— Меня — нисколько, — Але’ррет почесал кончик носа. — Скоро заря. Подожди смирно полчаса, кисонька.— Что… с зарей?.. — Роксана подняла потерянный взгляд на мужчину.— А разве по утрам бывает что-то хорошее? С сыном встретимся… с друзьями… — Але’ррет подмигнул Светлой, чуть нахмурившись, посмотрел на ее волосы. — И ты отмучаешься, наконец.— А… — Королева заторможенно кивнула.— Не разбегайся, — дроу развернулся к выходу. — Скоро я приду за тобою.— Не надо… — девушка всхлипнула, зажала на мгновение рот рукой. — Понимаешь… — она шатнулась назад, отступила еще на шаг, — я ведь… я ведь… оказывается, больше ничего не умею… только любить…Малекит раздраженно закатил глаза.— … тебя любить! — Светлая схватилась за горло, настолько больно ей было выговаривать сейчас такие слова этому существу, — сына любить… дочь… Жизнь… друзей, — взгляд Ведьмы упал на остывающий в домне пламень, плечи ее задрожали.— Вот! — Але’ррет через плечо глянул на девушку, улыбнулся правым уголком рта. — Я крайне рад, что ты подняла эту тему. Видишь, любила б ты Светлого Короля и вышивку, а не Темного Царя и мечи — жизнь бы твоя, возможно, сложилась… не пришлось бы тебе нынче утром держать в руках тело горячо любимого, но мертвого сына.— Какую бессмыслицу ты говоришь. Был бы выбор — снова бы предпочла меч и Малекита вышивальной игле и Халлаону! Иначе у меня не было бы тебя, Аррафира… — Роксана содрогнулась, отступила еще на шаг, вжалась спиною в ледяной камень стены. — У Аррафира не было бы Себастьяна… Скажи, куда ведет нить от этого клубочка? — Так у вас, в крайнем приближении, ничего этого и нет, — Малекит лениво пожал плечами. — Даже клубочка, — мужчина улыбнулся. — Клубочек, говорит! Вот потеха! — неожиданно для себя Темный прыснул со смеху.Winterblood The Sequel — Emil BullsКоролева коротко взглянула на дроу, едва заметно улыбнулась.Тут же, странно дрогнув, сгорбилась, испуганно вжалась в стенку.— И правда… потеха… Послушай… — он обернулся на нетвердый голос; Роксана все смотрела в домну. — Неужели думаешь, что у Неё получится удержать Малекита взаперти? — она подняла голову, золотисто-жаркий взгляд встретился с матово-черными глазами Царя, поднялся выше, замер поверх его увенчанных короной волос. — Неужто, Несчастная, полагаешь, что удержишь его? Я знаю, почему ты, отвергнутая, спешишь со своей расправой! Чуешь-чуешь, что очень скоро, с сердцем или без, но Малекит очнется и наберется сил. Чтобы низвергнуть тебя туда, где ты была всегда, где твое место — под его ногами. Потому торопишься ты и спешишь, ибо казнивший весь белый свет Царь уже вряд ли захочет поднять голову! Ты добралась до мечты своей, видишь его уже рабом безвольным, одиноким, тебе лишь принадлежащим? Ты лепила эту мечту всю его бесконечную жизнь, ты пыталась чужими руками оттолкнуть его от Света. И первые руки, которыми ты занялась, были руки Ллот, так?! Бедняга… отринув Малекита прежнего, выменяв все на Хаос, ты сама же лишилась его острого ума, его звериной интуиции, животной страсти. Носишься теперь, слюнявя картонку, двумерное изображение вместо Царя. И самой дурно от того, что сотворила, потому что никогда бы Але’ррет не совершил такую грандиозную череду тупых ошибок, что он успел выдать за эту ночь. Прощать способна лишь мудрость. Гнев и ненависть ничтожны. Сила Малекита была не в злости, не в других эмоциях. Он был фантастически силен своим хладнокровием. И уж точно понял бы сразу, увидев меня сейчас, что нужны переговоры, что ситуация пахнет огнем. А ты… — она с прямой насмешкой глянула в глаза Царя. — Ты была бы права, если бы была, но нет.— Погань! Я устрою тебе потеху и, пожалуй, понаблюдаю, как ты скалишь зубы! — вокруг Малекита свилась, сплелась костлявыми руками Тьма, на долгие секунды ослепляя мужчину своей яростью. Он, пошатываясь, медленно пошел к девушке. — С-свяжу тебя до… — Свяжи-свяжи… — прервала Роксана улыбкой, коротко взглянула за спину Царя, где в дверях выросли по немому призыву Темного трое гигантских огров-мужчин. По вырывающимся из глазниц искрам пламени, по ходящим под серо-зеленой кожей багровым струям стало ясно — этот вид существ был устойчив к любому огню. — Ах, юнкера! — девушка восторженно всплеснула руками. — Но постойте! Если б я знала, что Царь столь щедр, я бы выбрала других участников! Что скажешь, Малекит? Позовем Диса и Карро?! Третьим… Мелькор-ра?У Темного судорогой дернулось лицо, он что-то нечленораздельно прорычал.— Женщина отдана на-ам… — плотоядно ухмыляясь, огры сделали шаг за Царем.— Кабы всё было так звездато, как вы шутите… Юноши…Она жестко поджала губы, мертвецки побледнела под взбешенным взглядом почти достигшего ее Малекита. И от игриво-обозленного тона девушки не осталось и следа:— Але’ррет, Вы нарушили статью Первую Свода Межмировых Дипломатических Взаимоотношений. Я вызываю Вас!Наемники, молниеносно сожранные чудным пламенем, легли дрожащим пеплом у двери. Темный, коротко оглянувшись назад, присвистнул, обернулся к Богине.В последний момент метнулся из складок белого платья настоящий кинжал, сверкнул в отсветах погибающего огня кроваво-седым лезвием. Повинуясь хрупкой руке, с чудным серебряным всхлипом вошел в грудь Юсальфхеймской Королевы, лег у самого ее сердца обжигающим льдом.Adagio (OST ?2046?) — Secret Garden?Да вроде в порядке…?Проскочила к горлу легким вздохом надежда.А потом Роксану настигла такая острая боль, словно всю ее и одним махом вывернуло костьми наружу. И боль эта не была похожа ни на что-ни на что из того, что ей выпало испытать в миллионах-миллионах прожитых жизней. Взрывалась обжигающим кипятком каждая клеточка тела. Каждая. И каждая из них продолжала грохотать чужим, неуёмным, бессмертным биением. Малекитово сердце, несчастное, обманутое, преданное, убитое несметное число раз, его огромное горячее сердце молотило, как назло... Стучало оно отчаянно, лихорадочно. Давно потеряв своего хозяина, вопреки ему, продолжало жить и бороться. И каждым своим скорым биением вышибало дух из бедной Королевы. Роксана, скорчившись на полу, закрыла лицо руками и заорала, заорала страшно, будто погибал сейчас в ней огромный дикий зверь. И уходила из только-только родившейся Богини мгновенно сломленная сила бессмертного Дракона. И, едва дыша, едва успевая схватить воздух перед очередной пыткой и очередным ударом, Змей тонул в нескончаемом потоке боли, и не было этому потоку ни начала, ни края ему не было. Больше не нужно было терпеть, и свалились в одно мгновение, прорвались к живому и чувствующему вечные спутники Царя, извечные его мучители. И был изящный, тонкий, легкий, как ветер, замученный олень; была заполненная площадь Тиер Бреч, и тысячи дроу на ней, и казнимый родителями ребенок; и явилась не спасенная им, распятая сестра; и другие сестры — им запытанные, убитые; и мертвая мать — вечно проклинающая Богиня Ллот; и растерзанный Саммаэль, в последнем вздохе проклявший любимого сына; был отказавшийся от отца, презирающий его Аррафир и выпавшие из его крохотной ладошки вишни; и страшная, одинокая, так и непринятая им смерть Шанайи; и тысячи-тысячи-тысячи мертвых лиц… лиц пошедших за ним воинов-дроу… верных ему, обожавших его… тех, кого он не сумел сберечь, снова не сумел сберечь… и мертвый Шар’Аксл, и мертвая Талисе; моря-моря-моря крови… крови нежеланных врагов, крови честно шедших за ним шаг в шаг солдат; и яркий, оглушительный вороний вой над головою; и грохот тысяч-тысяч-тысяч крышек гробов; и бьющий в нос смрад гниющих во мраке тел; и запах сырой земли, выпускающей из чрева лишнюю, непринятую кровь; и стылый туман над полем битвы; и одинокий, грызущий нутро, дышащий в лицо снежно-белым дыханием восход; и сотни обеленных костей, выносимых прямо к его сапогам льющим слезы-волны бескрайним морем; и рыдающий по ушедшим героям Мензоберранзан; и миллионы раз выскальзывающая из его рук любимая душа. Неизменно уносящая за собою в могилу огромную часть сильного сердца. Ярким облаком вспыхнули перед окровавленными глазами, залитыми кровью ладонями руки Юсальхеймского Короля, вонзающие клинки в изуродованное тело сдавшегося ему, поверженного отца; огромные янтарно-медовые очи охнувшего от смертельной раны Ашхелога, разочарованные, удивленные, с едва полыхнувшими в желтом их огне пониманием и прощением… И тут же — отвернувшаяся к Локи, замолчавшая Владычица Асгарда. Изуродованное тело Илив’мисс на поле боя; ее пальцы, вцепившиеся в надломленный посох, едва ходящее меж губ слабое дыхание-имя; и она же — много веков спустя — разрубленная на куски, но уже в своей лачужке… Окровавленное, разорванное, белое — почти подвенечное — платье; украшенный камнями и темными сгустками крови корсаж… слепые от боли бледно-золотые глаза любимой женщины, держащей в руках обломок обсидиана… Последний крик Яз’рины, предсмертное рычание Туллия… Ненависть и ужас в глазах Себастьяна.Сердце Малекита, утратившее Малекита, видело и чувствовало всё и безмолвно рыдало в камне, лишенное тепла и помощи.Прав был Квинлан… каждому отмеряна мука по силам, по духу… И эта мука была не по плечам, совсем не по хрупким плечам Светлой Королевы. Она даже не поняла в чаду пытки, чтó гневно прокричал Але’ррет, как рванулся к ней, как схватился за рукоять кинжала. Но в тот момент, когда Царь дернул клинок из ее тела, она, вновь завопив, распахнула глаза и даже не увидела, но почувствовала, как на какое-то жалкое мгновение легким мерцанием прошелся в непроглядно-черных очах мужчины едва заметный и призрачный тускло-фиалковый свет.— Руку свою дал мне… — исходясь кровью, почти теряя сознание, прошептала со слабой улыбкой Роксана.??? ??? — ??Она не слышала, что со злостью выплюнул Малекит в ответ, но тут же завизжала от новой боли — мужчина, ослепленный ненавистью, с силой нажал на колотую рану в ее груди, проломил грудину и ребра. Прошла тонкая большая ладонь через всю грудную клетку, прижала барахтающееся женское сердце к позвоночнику. Надавила, силой выжимая кипящую кровь.— Руку свою дал… мне… — проваливаясь в пучину боли, одними губами повторила девушка. — По-м-моги… же… еще… упрямый ты чер-рт…Померк перед глазами свет, исчезли запахи и звуки; потекла, шипя и царапаясь, понемногу-помаленьку боль из кончиков пальцев, начала таять кругом, сшиваясь в чудовищное, кроваво-черное полотно. Почти осязаемое, удушливое, мутное, словно тысячи тончайших смоляных паутинок. И сквозь глухоту, забившую уши ватой, кричал кто-то ее имя, кричал надрывно, упрямо, знакомо-звонко. До дрожи, до слез серебристо…Роксана замерла и почти обмякла под рукой схватившего ее за горло Малекита.?Царица Свартальфхеймская!!!?Из-под ресниц умирающей Королевы потекли смешанные с кровью слезы.?Д-д-дис?.. Д-дис…??Роксана!!! Да услышьте Вы его!!! Поднимите его щит!!!?Она безвольно махнула перед собою рукой в попытке разогнать густо сшитую Тьму. И не видела, как крылом прошлась по волосам склоненного Царя ее слабая ладонь.?Малеки-ит… Малекит!?Вспыхнула чудным, по-настоящему светлым пламенем женщина в руках палача, обожгла его ладони.Взвилась в кисель вязкая темнота, с новым рычанием рванулась к Роксане.?Вон!!!?Новый взрыв боли, чернильной вспышки. И из абсолютной Тьмы, из хлопка ее смолянисто-зловонной пасти вырвалась вверх, недосягаемо, невозможно высоко, ярчайшая серебряная стрела, взорвалась ослепительными брызгами. И рухнуло в безжизненно-мертвый сад огромное, искрящееся драгоценными листьями живое дерево. По мшистому, горящему мягкими лилово-голубыми огнями стволу струились едва заметные ленты изумрудных сосудов. И стояли, обнявшись, под волшебными древом двое — маленький мальчик и прекрасный, словно сотканный из серебряного ветра, олень.— Поднимайся, мразь! Тебе не так больно! Тяжелый удар кулаком пришелся по левой щеке Роксаны.?Не обращай внимания?, — темноволосый мужчина улыбается, смотрит в упор глазами желтыми, насмешливыми, любящими, а по ребрам робкой дрожью полился откуда-то взявшийся теплый мёд. — ?А главное, не привыкай, будь добр, к мысли, что оно — твоё мать. Господи, прости ты мою душу виноватую, а!? — смеется, коротко обнимает за плечи, шагает вперед. ?Папá, Вы убили мне мозг, теперь неделю буду тупым ходить?. Мужчина оборачивается через плечо, сочувствующе, понимающе глядит назад. ?Мальчик мой, когда-нибудь ты поймешь, какое это счастье — хоть десять минут походить налегке…?.Новый удар обрушился о скулу, ломая кости.Распахнулась дверь, и на пороге оказалась красивая, хрупкая по меркам дроу девушка со взлохмаченными белыми волосами, с фиалковыми, как и у всей расы, но очень теплыми, орхидейными глазами. И дышать стало легче, и воздух стал волшебно-чистым, совсем прозрачным. Смущаясь и краснея, стараясь не смотреть на брата, дроу что-то наскоро проговорила, помолчала, вскинула голову и задала вопрос. ?Можно я не надо?? — рассмеялся в ответ он. И заливисто, звонко расхохоталась Лирд’эиль, прислонилась к стене у двери, влюбленно, нежно посмотрела на Царевича. ?Брат мой, брат… ты не знаешь такого слова…?.Озверевший Малекит подхватил девушку за порванное платье, подтянул к себе, придушивая плотным воротником горло.— Что смешного, подстилка светлая?!! — еще один сокрушительный удар обрушился в распоротую грудь.?Не чувствую?. Удивленный Золотой Змей повернул к нему большую голову. ?И правда это, что боли ты не чуешь??. ?Да. Ох, и люблю смотреть на Дракона, пребывающего в состоянии расширенного сознания от нереальности происходящего. Учесть, что ты первый чешуйчатый на моем пути?. ?Лжешь, дроу! Иначе чего так стонал?!? — огромная страшная пасть разверзлась над лежащим в песке раненым мужчиной. ?Фантазии эротические мучают! Иди-ка поближе, курносый…?. Дракон захлопнул пасть и аккуратненько отодвинулся от кашляющего смехом незнакомца. ?Что, малой? Оттуда поглядишь, как я ласты сворачиваю??. Дроу чуть поднялся на одном локте. ?Конечно… не стану же я спасать глупого двуногого…?. Змей уселся на хвост, забавно поднял одну губу. ?Это да?, — мужчина из-под спаянных кровью черных волос хитро взглянул на Дракона, — ?не станем же мы проверять, что из этого может выйти??.Brilliant Water — PlazmaДо слез щемящее чувство птицей задрожало в груди, нежными, хрупкими крыльями надежно закрыло несчастное сердце от нового удара сапогом.?Вмесе весёло сягать по пасторам!!!?. Отрывается усталый взгляд от разложенных на полу карт, а напротив сидит ребенок, грызет ножны от скимитара. ?По просторам… просторы… понимаешь??. Пацан выпускает из зубов кожу, внимательно глядит на него, повисает долгая пауза, за время которой приходит надежда, что малыш хоть что-то понял. Он опускает взгляд к карте, и тут же неожиданно раздается дикий ор: ?Патики отупки! Тииць казяу!!!?. Мужчина вздрагивает, подымает голову к ребенку, тычущему ножнами в угол карты. ?Отупок тут только один! Помолчать ты можешь хоть секунду?!?. Пацан обиженно отволакивает ножны с ?Востока Иного Пространства? на пол, залезает с ними под стол. ?Ну, что ты пригорюнился?? — не выдерживает Царевич. Мальчонка демонстративно отворачивается к углу, вздрагивает острыми плечами. ?Вэл’ас… Сразу говорю, пожалейка сильнее не станет. Это всё, что я наскреб. Отвечай!?. Ребенок поворачивается к мужчине, полными слез глазами глядит на старшего. ?Волёсы не клудливые у миня…?. Мужчина с тоской смотрит на малыша, потом еще с минуту на ножку стола. ?У меня тоже не клудливые…?, — словно впервые задумавшись, ведет рукой по идеально прямым своим волосам, — ?вырастешь такой же страшный, как и я, Вэл… Прости?. Паренек, на секунду вытаращившись на дроу, закрывает ручками лицо и заходится в диком отчаянном рыдании. ?Ладно-ладно…. Ябкабу будешь?? — не выдерживает, подходит и осторожно стучит по макушке плачущего ребенка свежим яблоком. ?А сюп со срикадельками потём буде?? — малой хватает яблоко, жадно вгрызается в мякоть. ?Сил моих нет… прости ты мою душу виноватую, а!?. Мальчишка перестает жевать, упрямыми серьезными глазами глядит на воспитателя. ?Не няда ни у каво… плосить площения. Я всида буду васим падлакатом!?. Малекит вылезает из-под стола, выпрямляется, делает пару задумчивых шагов, ступает ногой на карту Иного. ?Н-да. Чую, загремит дип-юридическая школа Мензоберранзана по мирам…?.Теплое, волшебно-трепетное ощущение затопило тело, затрепетало от неизбывной нежности все внутри. Удары сыпались вновь и вновь, кажется, Роксану швырнули в угол кузни. Но ни секунды из дóлжной боли Королева уже не чувствовала.В покои вбежала запыхавшаяся Илив’мисс, дышащая жизнью, яркая, сумасшедше красивая: ?Вэл’ас остановил кровавую чуму!!! Вэл смог!!! Владыка, До’ррет сумел!!!?. Малекит, подняв голову от писем, смотрит на девушку странно-долгим, выворачивающим наизнанку взглядом. И под ярко-лавандовыми глазами Лив тушуется, отводит взор. ?И ты жива, моя Лив…?. Она вскидывает голову, делает рвано-храбрый шаг вперед: ?Всегда буду жива, Владыка! Мы же… команда…?. И вновь опускает глаза, цепляет руки за спиной. ?Команда?, — тоже отворачивается. — ?Вэл здоров??. Поднимается влюбленный взгляд на наследника престола. ?Выглядел не ахти денек. Но уже прочихался и сказал, что это была аллергия на Восток?. Царевич улыбнулся, взглянул на девушку: ?Аллергика изловить и на неделю в карантин… Утром поколдуем, пока Менз спит??. Илив’мисс вся вскидывается, неловко убирает волосы с лица, счастливо улыбается: ?Бедный-бедный Менз… соня, он столько пропускает!?. Малекит вздыхает, медленно подымается с места, подходит к замершей девушке, встает позади нее. ?Гляди?, — легонько приподнимает подбородок дроу пером, смотрит поверх девичьей головы в высокое резное окно, — ?разве не поняла? Он — биение моего сердца. Он видит всё?.Отлетело хрупкое тело к огню, опрокинуло очаг, вспыхнул подол платья. Из расколотого затылка потекла кровь.Взорвалось немыслимое, невыносимое счастье в груди: словно в замедленной съемке повернулась гордая голова, метнулись пряди иссиня-черных волос, заискрился и отозвался-задрожал острой любовью в сердце яркий синий взгляд. А Аррафир, легкий, буйный, благородный, вскидывает бровь, мягко-гортанно мнет на языке долгожданное: ?Отец…?. Тяжелая ладонь сына ложится на плечо Малекита, а у того подгибаются от дрожи колени, останавливается сердце, перед глазами мутнеет, и все усилия для одного — лишь бы сын не почуял трепета сильного тела. А над ними теплым медовым варом разлилось безудержное солнце, и метнулись в бесконечную синюю высь исполинские горы, и дохнули ядовито-сладким ароматом с изумрудно-мшистого травяного покрывала синие головы яркого-яркого-яркого аконита.Боже…. какое счастье… какое счастье!— Довольно, — к Роксане шел озверелый Малекит со сбитыми в кровь руками, с налипшими на пальцы ее серебристыми волосами. — Театрал из меня никудышный. Утра мы все же не дождались.Накатившие было вновь страх и боль вспыхнули, словно мелкая спичка, потонули в безумном, никогда ранее не испытанном пламени безумной, безмерной любви и страсти. Только исстрадавшееся, искалеченное сердце способно было любить и желать с такой силой, с какой умел это делать Але’ррет. И для него существовала лишь одна, всегда существовала лишь одна женщина, к которой он шел всю свою долгую жизнь и все её жизни, у ног которой он, измученный, падал и не считал это унижением. И любовь его к ней, и ее любовь к нему оказались настолько сильны, что всю Роксану сейчас, оглушенную, рыдающую от счастья и благодарности, от обожания и от свалившегося на нее долгожданного мира и обретенного после всех мучений ?дома?, что-то тихо подняло и поставило на ноги. Прямо напротив застывшего в удивлении Царя.Тема дружбы OST Ликвидация ( Брамс - Симфония #3. Часть 3) — Энри Лолашвили— Как ты… — Малекит повел головой и умолк. Со Светлой творилось что-то невообразимое. Если поначалу в ней не было ничего, кроме ужаса, боли и привычной истерики, то сейчас она восстала перед ним, словно смахнув с себя ту нестерпимую муку. И все, что сейчас излучала Королева, — самая чистая, самая жертвенная и всепоглощающая любовь. Все еще любовь к нему, сбившему об нее руки.И это было… как минимум… странно? Себастьян, получив куда меньший урон, лежал сейчас пластом на улице. Королеве же, совсем обезображенной, неузнаваемой от гематом, опухолей, переломов, удавалось стоять перед ним, словно все это время он калечил тень. И все же… почему она так седа? Неужели потеря столь быстро и жестоко подкосила ее?Але’ррет, почуяв неладное, сделал осторожный шаг назад. — Бьет, значит любит? — ехидно уточнил Царь.Роксана тихо повела головой, коснулась правой рукой разбитой затылочной кости, опустила ладонь к груди, зажала зияющую рану.— Что молчишь, светленыш? — Малекит прищурился, начал снимать оставшуюся на левой руке перчатку. — ?Он меня все равно обожает и скоро женится?? — дроу рассмеялся. — Ну? Ты же всегда была словоохотливой?Девушка медленно подняла сияющий золотой взгляд на мужчину.— Я — Любовь…— хриплые, едва слышные слова заставили Але’ррета остановиться на полушаге.— Голубка моя… — дроу оторопело развел руками. — Я уже устал тебя нах*й посылать!— Зачетку давай… — Роксана через силу выпрямилась, медленно вынула из-за пояса крохотную коробочку.— Ч-что?!! — Царь рванулся вперед.Острый протяжный свист полоснул по чувствительным ушам Темного, он подскочил к девушке, ухватил ее за руку, дернул на себя и настороженно замер. В абсолютной тишине приближалось к распахнутой двери кузницы мерное, спокойное, выдержанное цоканье копыт. Малекит, едва заметно побледнев, выпустил запястье Роксаны, тихо шагнул к выходу и перестал дышать. Опустилась вооруженная кинжалом рука.Потому что в этот самый момент ступил в лачугу, освещая ее своим фантастическим сиянием, верный и старый друг — огромный олень. Невиданной, неописуемой красоты и стати, с отливающей ярким серебром шерстью, с длинными, стройными ногами, изящный, тонкий, легкий и живой… как ветер. Гордо посаженная голова, увенчанная широкими ветвистыми рогами, медленно обернулась к Темному Царю, и встретился пронзительный мудрый взгляд зверя с ошалевшим темно-серым взглядом мужчины. Изрыгая шипение и плевки густой смоляной слюны, расползалась от копыт дивного зверя Тьма; расцветала мягким, дрожащим, серебристо-седым светом разрушенная улица, горели им искалеченные тела убитых. Сделал рваный, хриплый вдох древний Мензоберранзан, рванулся кровоточащей душой к омертвелой душе своего Царя. Але’ррет охнул, зажмурился, с силой зачем-то зажал ладонью левый глаз.— Первая твоя кровь… и кровь последняя.Малекит вздрогнул, обернулся, но в ту секунду, когда неестественно быстро уже шагнула к нему Роксана, перехватила вооруженную руку и, обняв ладонь дроу двумя ладонями, вогнала клинок в свою шею.Прости — Арктида— Нет! — успел выкрикнуть он не то в удивлении, не то в ярости.Но вспыхнул, все-таки вспыхнул в глубине бездушно-чернильных глаз дикий фиалковый огонь. Светлая, ухватившись за броню мужчины, начала оседать на пол. Малекит было дернулся назад, но тут же взорвался у его ног один брошенный слабой рукой фиал, мгновенно - второй, третий… Десятый.?Таких противников у тебя не будет. Еще вариант — носить с собою флаконы с оглушающим зельем. Бьешь флакон в прыжке у ног врага, заходишь за спину и делаешь то, на что у тебя хватит фантазии…? Что-то мешало свести руки в колдовской пасс, да даже пошевелить мизинцем. Ладно б Але’ррета сковало только снаружи, но в него зубами вцепилось нечто внутри. Дернулось через силу плечо, двинулась назад нога.А уже заревела под ним коленопреклоненная Роксана, изо всех сил зажавшая рану на шее, свободной рукой вцепившаяся в костяные полы кузни. Из разбитого черепа, среди вымоченных кровью волос выстрелили многочисленные рога-шипы. Разрывая хрупкую спину, разбивая тяжелые столы и стены в каменную труху, вылетели и распахнулись в стороны огромные бело-золотые драконьи крылья.— Н-не м-мечта-а-ай!!! — привычный голос Але’ррета изменился до неузнаваемости, всего его вывернуло костьми наружу, полным кругом развернувшись в крупных суставах, он метнулся в сторону и с чудовищной силой пнул девушку в лицо, превращая и без того обезображенный лик полудракона в кровавое месиво. И тут же пал на колено, обхватил голову руками, истошно заорал. Из зажмуренных глаз потекли слезы.Роксана, кубарем отлетев назад, проломила стену кузницы, крупно дрогнув, пьяно взмыла вверх и вперед, сшибла размахом крыльев черепичную крышу.— Я вытащу тебя! Хватай мою руку!Малекит вскинул обезображенное болью лицо и рыкнул: не сбавляя скорости, драконица с едва сохранившимися женскими чертами, хрупким, но крепко сжатым кулаком с жуткой силой врезала ему по левой скуле. Кругом мужчины взорвался еще добрый десяток черных фиалов.— Ты спрашивал!!! Царь, оглушенно охнув, успел ухватить девушку за правое крыло, дернуть, как Себастьяна, на себя. Золотая чешуя у спины надорвалась, брызнула во все стороны ярко-алая кровь. — Я, Королева Юсальфхеймская, заключаю с тобой контракт, Демон!!!На мгновение в глазах Темного мелькнул ужас. Ужас человека, которого застали врасплох.И тут же закричал от чужой боли Але’ррет, ошалело выпустил крыло, задохнулся вошедшей под горло мясорубкой. Взревела Роксана, извернулась в воздухе, снося во все стороны остатки кузницы, с силой пнула мужчину по зубам. Вся вспыхнула ослепительно-ярким белым светом. Взвыли, пали на колени, закрыли обожженные глаза руками случайные зрители-дроу. Заголосил, опрокинулся размозженным лицом к земле едва живой Михаэлис. Дрогнул и бросился прочь волшебный олень.Выскочивший в переулок Шар резко затормозил, поскользнулся в крови, отвернулся, укрыв себя плащом.Легкий удар мощного черного крыла отшвырнул золотого дракона наземь. Подскочивший, метнувшийся в сторону Малекит ухватился за правую ладонь, с силой стер кровь, и полыхнул из-под грязи ярко-фиолетовый символ Связи. В пьяном бешенстве обернувшись назад, он встретился кровоточащим взглядом с медово-карминовыми очами Дракона, не без злорадства заметил, как Змей, теряя остатки крови, великолепного сияния, медленно валится в груду камней.— Это было глупо… — пошатываясь от чужой боли, от воя мечущегося в собственной голове зверя, пробормотал Царь, сморгнул цепляющуюся за глаза глупую пелену. — Нен-навиж-жу… Ухватился левой рукой за предплечье правой, вошли длинные когти в порванную кожу камзола, разорвали мышцы. Темный вновь моргнул, скривился от нелепого удушья. Задача решалась легко. Пусть руку потом и не отрастить.— Малекит… Зачем-то он обернулся к Зверю. И нахмурился. Не осознавая, что глядит на Роксану глазами, в которых вместо бездонного черного зрачка вырывался к радужке ясный фиалковый свет.Дракон зажмурился, зарыдав, упал на землю, бессильно распластав большие крылья. И никто не понял, что Светлая отбросила ?щит? Царя… Захлебнувшись в транслируемом потоке своей же сердечной боли, Але’ррет рухнул на колени, протянул было в колдовском пассе руку к Королеве. Но Роксана, едва дышащая, не смотрящая уже даже на Темного, взяла да и распахнула для него и свое изувеченное сердце.Малекит по-звериному-отчаянно сжался в клубок, закрылся огромными крылами и заорал так, что весь Мензоберранзан взорвался ослепительными рубиновыми осколками-брызгами.Лилит (Альт. версия) — Lamia MorraИ уже все, все жители высыпали из домов, толкаясь в проулках, кинулись к улице. И глазам пораженных дроу предстал согбенный, рыдающий, раненый Царь Мензоберранзана. С трудом подымающаяся и тут же падающая перед ним Светлая женщина.— Спятила стерва!!! — Защитить Царя! Бей Ведьму!Со всех сторон бросились к разрушенной кузне, к едва стоящей на ногах Роксане сотни воинов, магов-дроу, выхватывали на ходу оружие.— С-стоять, придурки!!! — кинулся наперерез взбешенной толпе Шар. — Прочь!!!— Предатель!!! — толпа из десятка мужчин окружила несчастного. Неминуемо зазвенела сталь, полилась первая кровь.Выскочивший на улицу Маз’Мир вытаращил глаза, выхватил посох, не разобравшись, бросился на помощь к вертящемуся в груде тел другу. Легким взмахом руки метнулась к живым пара десятков упырей.— Она и Туллия с Яз’риной убила!!! — кто-то, поскользнувшись в крови, испустил жуткий рев. Обезумевшая толпа, разорвав в клочья мертвецов некроманта, рванула к кузнице.— Что делать?!! — Шар’Аксл, пав наземь, успел возвести над собою хрупкий защитный купол.— Я не смею… Я едва обращенный маг! Я не смею!!! — Маз, обернувшись к товарищу, затравленно глянул на подбирающихся к развалинам дроу. — Ну как я могу?!!— Если сомневаешься — сделай!!! Самое время! — дипломат с трудом вырвался из окружения, замер рядом со вставшим перед толпой другом. — Делай, что бы ты ни придумал!Маз’Мир зажмурился, обнял посох обеими руками и пал на колени, в нескольких метрах позади свалилась обессилевшая Роксана, волком взвыл Але’ррет.— Ты, обещавшая Ему вечность свою… свое сердце, тело и душу завещавшая Ему… Приди и исполни клятву!Грохнул в высоте, пошел зелеными струями-трещинами свод Подземелья. Полилась с ?неба? сизо-дымчатая пелена. Дроу ахнули, остановились, замахали руками, прогоняя смрадно-удушливый туман, сошедший на улицу, кузню, южную часть города.А когда зрение к ним вернулось, когда легким наконец достался глоток вонючего, удушливого воздуха, илитиири остолбенело умолкли.Между ними и двумя мужчинами, охранявшими кузню, стояла одинокая фигура.— Ллот… — Шар медленно поднес руку ко рту, плечи его дрогнули.Явившаяся из небытия девушка со ?свежими? рублеными ранами, едва сшитыми, смрадящими, с окровавленными белыми волосами, с чуть разложившимся красивым лицом, медленно обернулась к некроманту. И Маз’мир, едва дыша, поднял голову, встретился полными слез глазами с мертвым взглядом гостьи. И застонал — по лицу пошатывающейся Илив’мисс, скривившемуся в безысходной муке, тоже потекли ручьи бессильных слез. Она задрожала, подняла взгляд над мужчинами, увидала исходящегося в муке Темного Царя и закачалась-закачалась, беззвучно-широко раскрыв рот, вцепившись руками в лохмотья волос.— Защити Царя и его женщину, — одними губами прошептал некромант. — И уходи. После уходи…Будто через силу отведя взгляд, с душераздирающим грудным ревом девушка развернулась спиной к Малекиту, широко распростерла руки. Со всех сторон мгновенно, страшно выросли глухой стеной перед ошалевшей толпой призванные ею мертвецы.Маз’мир, в пылу закипевшего боя, проскользнул меж трупов, сорвал с себя плащ, аккуратно переложил на него тело неизвестного мужчины, пыхтя, отволок его за ряды воюющих мертвецов.— Это что? — отвернувшись на секунду от кузницы, Шар’Аксл уставился на ношу товарища. — Ба! Опознаю по зубам! Из-за него я и отчалил в мир иной! Пни его в пятачок еще раз!— Это же не Аррафир… — насмотревшись на чуть дышащего Себастьяна, некромант коснулся рукой разбитого черепа. — И это еще живо.— Ты даже не попытаться догадаться, кто это! — прошипел дипломат.— Конечно, нет! Я же военный! Команды догадываться не было, вот и не пытался! — огрызнулся Маз’мир.— Что он бормочет? — Шар’Аксл снова оглянулся на тело Демона.— Г-где… г-где эт-тот… кр-рестов-вик-пер-рерос-сток… — слабо, медленно прошептала размозженная голова Михаэлиса. — Ч-что т-там…— Наши побеждают! — отрезал Шар.— А н-наши… эт-то кт-то… — из последних сил цепляясь за жизнь, чуть слышно уточнил Себастьян.— Как говорится, скоро узнаем, — дипломат потерял интерес к полутрупу. — Маз, прикажи своим оттащить его в здравницу. И раза три пускай по дороге уронят. 灵汐(是缘变奏) [ OST Love and Destiny ] — 希瓜音乐人 [inst.]Четыре кадавра, по немому приказу некроманта, подхватили потерявшего сознание Себастьяна, поволокли с улицы. Маз обернулся. Распахнув рот, застыл рядом с замершим Шар’Акслом.Огромный дракон с едва сохранившимся женским лицом, падая, кое-как приподымаясь над землей, полз к бьющемуся в судорогах Свартальфхеймскому Царю. На последнем издыхании, с трудом опираясь и на разорванные женские руки, и на согнутые золотые крыла, Змей, хрипя, изрыгая кровь, подбирался к запрокинувшему голову, вцепившемуся в свою грудь, горько рыдающему Малекиту. И с каждым движением крыла, с каждым ?шагом? подгибающейся руки нарастал, становился ярче тот самый невероятно яркий, волшебный свет, что источало тело Дракона. И двигалась навстречу этому свету, смолой поднимаясь с тела Але’ррета, шипящая Тьма, и обжигала искалеченные крылья, и жглась о них сама, с рычанием уступая расстояние между влюбленными, медленно, миллиметр за миллиметром. Шар закрыл глаза, отвернулся к остолбеневшему другу.И пропустил, пропустил момент, когда тихо, поначалу чуть заметно, но все же засветилось тело самого Царя, поплыл этот свет навстречу к Роксане. А Дракон, почуяв это, вспыхнул невыносимо ярким облаком, с усилием шагнул к Малекиту, оперся крыльями у головы мужчины, зажимая жалкий сгусток верещащей темноты между собой и грудью дроу. И, тихо склонившись, обняв лицо Але’ррета руками, легла Роксана на его сухие, истерзанные губы своими губами. Через несколько мгновений зажмурилась, застонала, не разрывая поцелуя — в бок Дракона, устремленная последним усилием Тьмы, до хребта вошла вооруженная тем-самым-кинжалом рука Царя.Тихо качнувшись, Королева скользнула губами по щеке Малекита, уткнулась в его плечо лицом. Опустились, обессилев, вокруг них ее красивые костяные крылья. Маз’мир вскрикнул, дернулся вперед. Но медленно поднялась правая рука терявшего сознание Царя, инстинктивно коснулась склоненной к его плечу женской головы, легла большой ладонью на висок, прижимая к груди в последнем живом движении. И разом погас свет Дракона, и улица погрузилась в кромешный мрак.— Теперь… — дипломат на ватных ногах сделал один шаг вперед, второй. Рванулся в кузницу, чувствуя, как холодеет его тело, как каждый удар сапога о разбитую брусчатку громом отдается в ушах.Подскочив ближе, он опустился на колени, как опустился с другой стороны и Маз’мир. Тихо, очень осторожно Шар коснулся волос девушки, не дождавшись ответа, тронул ее за плечо. Взглянул на очерствевшее в муке лицо своего Царя. Некромант, тяжело сглотнув, двинулся к Малекиту, дрожащей рукой поднял его правое веко и судорожно вздохнул. И надрывным стоном отозвался шатнувшийся назад Шар’Аксл.В абсолютной, вьющейся пеплом и снегом темноте стеклянно-холодно, прозрачно сверкнул бледно-лиловый глаз Темного.А еще через несколько секунд оглушительным одиночным боем ударило в кузнице третье живое сердце.— В лечебницу! — Маз дернулся к Царю. — Колдуйте носилки! — он нервно обернулся к магам.— Стой… — заикающийся Шар указал на ладонь Царя, на тыльной стороне которой ярким фиалковым светом горел странный знак: два пересекающихся квадрата составляли восьмиугольник, опоясанный кругом. Внутри октаграммы тоже сиял лавандовый круг, со спрятанной в нем восьмиконечной золотой звездой.— Так это… — некромант осел рядом с телами.— Это как… — ошалело повторил Шар’Аксл, осторожно убирая волосы с лица Роксаны. Рука его дрогнула, когда спаянные кровью пряди обнажили пламенеющую за правым ухом метку.— Лекарей сюда!!! — волшебник подскочил на ноги. — Тела не передвигать!!!Skillet - Whispers In The DarkДикой силы магический удар расколол пространство. Пять тысяч мертвых колдунов опрокинуло назад. Дрогнул Асгард, потонул в одно мгновение в ворвавшейся в него Тьме; выставленных в оцепление асов высушило в причудливые прозрачно-серые тени, полетели они из золотых доспехов в черную взвесь неба. Локи, спрятавшийся за прижавшимся к земле Фенриром, обнял посох и взглянул на вцепившуюся в хвост волка Хелу.— Ты нашел, конечно, как треснуть! — женщина оскалилась.— В сказке по репку мышкина помощь была решающей… — растерянно ответил Бог, показывая дочери посох, подумав, чуть увереннее добавил. — Узри! Пришел спаситель!— Ты Асгард уничтожил! Я говорила!!! — Хель высунулась из-под волка и закрыла лицо рукой — как-то чудно обходя их, растворяло в пепел Золотой Дворец, волшебные царские сады, тихо летела серая пыль в небольшую зияющую дыру в пространстве.— Как говорится, пока враг изучает карты, мы меняем ландшафт… — Лафейсон сглотнул и приподнялся на одно колено. — Почему Фенрира не раскукоживает?— Он — порождение Тьмы, — Хела встала рядом с лежащим волком. — Как и я. А вот у тебя, батенька, душа-то не настолько скотская, как ты нам рассказывал! — она с улыбкой показала на Верховного.Лофт глянул на свои одежды и задержал дыхание — тихо, едва заметно, но растворялись обрывками крупного пепла зелено-золотые кожаные доспехи.— Собирай своих! Я туда! — Локи подскочил на ноги. — А вы за мною захлопывайте дверь!— Сейчас… — богиня повернулась к мертвецам.— Про этикет никто не в курсе! — холодно заметили откуда-то из расселины. Лафейсон и Хель замерли, медленно обернулись к пробитому порталу.— Сначала надо выпустить всех, кто выйти хочет, а потом запускать того, кто хочет войти! Хотя не представляю, насколько пи*данутым надо быть, чтоб сейчас сюда хотеть войти, — мужской голос замер на несколько секунд, продолжил с явно звучащей улыбкой. — Что притихли? Так и не выучил вас Царь протоколам? Правила этикета не просто так выдумали, они помогают избежать многих жизненных… не–у–ря–ди–ц. Ц.Локи с трудом сглотнул, склонился вперед, перехватил посох удобнее. Хела одним легким жестом выставила Фенрира в атакующую стойку. За нею встали, кашляя мелкими костями, мощнейшие маги древности.— Назовись! Выйди! — Бог оскалился. Рядом с ним опустилась огромная, симметрично оскаленная пасть чудовищного волка.— Щас… — из портала закряхтели. — Я не одет…Лофт чуть опустил посох, переглянулся с удивленной Хелой.— Ты, падаль, говоришь с Верховным Богом всех Миров!!! — взбешенный Лафейсон выпрямился, быстро пошел к порту. — На колени предо мной!!!— У-у-у-а… — неожиданно завыли оттуда. — Ты прям затошнил меня авторитетом!— Ты…А договорить Локи не успел. Как-то так вышло, что его просто уложило навзничь рядом с бездыханными телами Хелы и Фенрира. Позади слегли грудой драного тряпья сильнейшие маги Иггдрасиля…?Чт-то… к-как…?На расширившиеся в ужасе зеленые глаза, дрожащие ресницы Бога мягко сыпался пепел, диковинными ?поземками? вылетавший из сотворенного Верховным пролома. А потом над самым лицом Лофта оказалось незнакомое мужское лицо, обрамленное густыми рыжими волосами, с чуть раскосыми вишневыми глазами. И лицо это немного напоминало… лицо самого Малекита.— М-малекит?.. — Локи шевельнул пальцами левой руки, вляпался ими в спутанные волосы мертвой дочери.— И вот так стремительно от угроз мы перешли к комплиментам, — мужчина закусил губу, внимательнее всмотрелся в лежащего под ним Бога, прищурился. — Кстати, спасибо, что открыл мою темницу. Конечно, и погибающий Малекит подмог, но… ?мышкина помощь была решающей?…Он было рассмеялся, но оборвал смех, резко развернувшись, уходя от удара ледяного кинжала, просвистевшего в паре миллиметров от удивленно расширившегося левого глаза. Тело под руками мужчины растаяло, как растаял и нападавший со спины Верховный Бог.— Аха! — Мелькор подскочил на ноги, прыгнул назад, пропуская под изгибом поясницы полосу льда. — Теперь вижу! — крутя прыжки назад, расхохотался гость, — Локи Лафейсон, Бог местной Лжи!!! Так вот ты каков, трикстер! — опершись на одну руку, он в новом прыжке вскинул ладонь к атакующему его Верховному.Полоса огня прошила живот замахнувшегося в новом заклинании аса насквозь, тот, зарычав, пал на колени, кое-как успев удержаться за свой посох.— Собака твоя была? — Мелькор остановился, указал рукой на труп Фенрира, издали всмотрелся в искаженное мукой лицо Локи.— Моя… — зло прошипели сзади, и тут же грудь рыжего прошило сверкающее льдом копье.Коленопреклоненная иллюзия Лофта ухмыльнулась и растаяла, Малхира ухватился ладонью за копье, хрипя и медленно оседая на землю, обернулся к нападавшему.— О-ох… — вишневые глаза наполнились слезами, с губ полился ручеек алой крови. — Из тюрьмы сырой вышел, чтоб смерть бесславную да собачью принять…— Не я с собак начал! — не вынимая копья, разъяренный Локи махнул второй рукой, посох раскроил череп врага пополам.Monsters — Sick Puppies— Опа! Страсти сколько! Едва Лафейсон успел развернуться, как к его горлу оказался приставлен один из ангельских кинжалов. Растаяла позади иллюзия гостя. А прямо перед божественным лицом застыло красивое лицо живого и здорового Мелькора.— Кроме меня так больше никто не умеет. Ты меня озадачил, Бог, — мужчина склонился еще ниже; лезвие разрезало кожу над воротником, как масло. — Впрочем, не настолько, чтобы я тратил время. Подскажи-ка мне, Верховный, как бы мне пошвыдче разыскать Аррафира Малекитовича?Локи побледнел, как бумага, дернулся назад, но в волосы его вцепилась сильная рука, вновь подтащила к кинжалу.— Ну-ну… какой тебе резон впиливаться в этот ?долгострой?? — Малхира нежно улыбнулся. — Ты же, вроде, не дурак.— А я… никуда не тороплюсь… Лофт вскинул правую руку, вонзил один из кинжалов в бок Мелькору, тот взвыл и безжалостно-легким движением отмахнул темную голову Бога с плеч.— Да черт! — мужчина отскочил в сторону, тело Верховного, едва коснувшись земли, снова растаяло зеленым дымом.Он вскинул голову и застыл в восхищении — далеко впереди стоял трясущийся от гнева Лафейсон, со спутанными, летящими по ветру черными волосами, жутким изумрудным огнем горящими глазами. И струился кругом него, разлагаясь на легкий пепел, шикарный зелено-золотой камзол.— Хм… — Мелькор сделал шаг вперед. — Раньше я полагал, что у Роксаны Леонидовны выбора не было… А теперь вижу, какой-никакой… был. Есть о чем покумекать…— Жива?! — голос Бога прогремел сквозь грохот летящего прахом Асгарда.— Лафейсон, у тебя крышу срывает! — Мелькор, давя смех, указал наверх, где и впрямь сорвалась с купола облицовка золотой башни.— Без тебя знаю! — Лофт шагнул вперед. — Жива?!! — Не думаю, — Малхира повел плечом. — У нас там, понимаешь, ну… Хаос, — он помялся и через плечо указал пальчиком назад, на портал. — Соболезную, но так ведь Королева твоя все равно легла под…Договорить он не успел, со всех сторон метнулись из земли ледяные прутья, мгновенно сложились в мощную клетку, и схлопнулась она вокруг присвистнувшего Мелькора, сошлась-свернулась в ничтожный клубок, разом ломая мужчине все кости.— Плохие новости! Ненавижу, бл*дь, тех, кто приносит плохие новости!!! — рявкнул Локи, не владея побагровевшим от ярости лицом, не понимая, что из глаз его все же хлынули слезы.— Психованный… — восторженно прошептали позади него.Что-то с силой ударило по ногам, заставив снова рухнуть на колени.— Я слышал, тебя возбуждает власть над этими пошло-примитивными мирами, но… сейчас я удивлен, что у тебя на эту неразвитую уныль вообще встает, Локи.— Я — Лафейсон, если б ты знал, на какую уныль у меня иногда по придури вставало, ты бы охренел, — Бог перехватил рукой удавку, легшую на шею. — С-скажи… — он захрипел под натянувшейся цепью, через силу оторвал колени от земли, — Малекит тебя от общества изолировал, потому что ты предсказуем и скучен, как овца сельская?— На колени! — Мелькор с силой приложился кулаком о затылок Верховного.— Что-о?!! — в ногу Малхиры вошел длинный кинжал, прошив сапог, стопу, пригвоздив Ангела глубоко к земле.— С-сука! — мужчина замахнулся локтем, но на него снизу, обернувшись, глянул… смеющийся Малекит. — Запомни, а лучше запиши: Аррафира ты, непрушник острожный, не получишь! — Бл*ть! — через паузу локоть все же глубоко зашел в ржущее лицо Царя. К ногам взбешенного Мелькора слег очередной труп ушлого Бога.И рассеялся в изумрудном пепле…Ангел с минуту постоял в одиночестве, нагнулся, со скрежетом достал из ноги ледяной кинжал, задумчиво крутанул его меж пальцев:— Какой занятный козел… — Малхира через плечо глянул на валящийся башнями Золотой Дворец. — Определенно. Но для начала — Аррафир.