03 (1/1)

наутро линч и кавински спускаются в столовую последними. команда замирает, стоит им показаться в дверях, прекращая разговоры и обсуждения. ронан в гробовой тишине проходит к их столику. никто на него даже не смотрит. не потому что тот не заслужил или провалился на матче, а потому что тупо боятся. ронан привык быть невидимкой с самого детства: могущественная семья линчей, его очередность в рождении, которая не позволяла ему занять руководящий пост в семейном бизнесе — все это определило его детство и будущую судьбу: он мог только играть. убийство отца и взявший руководство бизнесом и командой на себя после его смерти старший брат ронана, деклан, только укрепили его положение в команде. теперь он не только мог играть, но еще и должен был. номер первый команды университета эдгара аллана все детство провел на стадионе. у него не было друзей — только те, с кем он ежедневно сражался на поле. у него не было жизни — только длинные коридоры и помещения под стадионом, выкрашенные в черный цвет и освещаемые искусственным светом. он видел солнце крайне редко, к чему говорить, что с годами он стал ненавидеть его все больше. детская глупая обида: почему оно светит всем, кроме него?.. почему, им всем что-то да светит?..ронан взрослел, подтверждая свое положение. и в результате стал тем, кого перестали замечать: он всегда был и будет номером первым, никто и никогда не сможет скинуть его с пьедестала, никто не сможет с ним даже подружиться — это казалось таким же невозможным, как и вероятность ухватить тень. он и был похож на нее, одеваясь всегда во все черное. даже машина в гараже, принадлежащая ранее отцу и с позволения деклана переданная в пользование ронану, цветом не отличалась от воронового крыла. ронан гонял по ночным улицам с такой же скоростью, с какой запускал мячи в ворота соперников.и теперь команда избегает смотреть на него и устремляет взоры на кавински, застывшего в дверях. в этих взглядах ожидание и надежда, что сегодняшняя тренировка не закончится медпунктом для многих из них. немой вопрос ?тебе УДАЛОСЬ сделать его хоть чуть более сносным?? написан на половине лиц, вторая половина просто сочувствует ему, бегло осматривая джозефа на предмет видимых травм. кавински — бустер между ронаном и остальной командой. номер второй, который с недавних пор имеет над капитаном куда больше влияния, потому что он имеет его. и команда прекрасно знает об этом. возможно, даже слышит, если вдруг джозеф недостаточно плотно зажимает ладонью рот линча по ночам. тот всегда был очень шумным. иногда джозеф жалеет сам себя: его положению совершенно не позавидуешь. — доброе, блин, утро, — бурчит он и проходит к столику.разговоры снова возобновляются, но избегая тем вчерашнего матча. джозеф безмерно рад этому: этот пэрриш у него уже в печенке сидит. еще и снился впридачу. какой-то совершенно упоротый сон, который растворился и оставил противный осадок. что он видел? намазывая тост джемом, кавински пытается вспомнить. кажется, была игра, там точно был ронан и пэрриш, они почему-то стояли, развернувшись к джозефу лицами, в одинаковой форме. адам улыбался, когда ронан в размахе занес клюшку с мячом за спину, чтобы удар вышел прицельным и сбивающим с ног. — я должен увидеть его.джозеф замирает с ножом в одной руке и наполовину намазанным тостом в другой.— что, прости? — наклонившись к столу спрашивает он.— пэрриш. нам нужно поговорить. адам во сне не смеялся, а хохотал. джозеф вспоминает эту незначительную деталь и хмурится.— о чем? джентльменский разговор о прошедшем матче и какое удовольствие вы получили, сражаясь друг против друга? — да! я, черт тебя дери, джози, хочу знать, что за херня вчера произошла! — ронан разгоняется из состояния покоя до дикой ярости ровно как его тачка с места до сотни — три секунды. ронан все делает молниеносно. даже удивительно, что секс у них длится не мгновения, как можно было бы ожидать. вероятно, это компенсация за стремительность в прочих действиях. повезло, что тут скажешь.джозеф хмыкает и снова продолжает сражение с джемом, ничуть не впечатленный выпадом линча.— тише, тише! пожалей команду, они скоро заиками все станут. — джозеф кусает тост и, прожевав, говорит: — ты абсолютно не умеешь разговаривать с людьми. сзади кто-то охает. джозеф оборачивается и встречается взглядом с прокопенко, возглавляющим небольшую компанию парней за соседним столиком. это те, с кем кавински хорошо общается, когда не занят линчем. проко смотрит на него удивленно и испуганно, вероятно, из-за слов, что джозеф только что сказал. страшно подумать, что было бы, если бы эти слова выпали изо рта кого-нибудь другого. кавински коротко улыбается прокопенко, тем самым успокаивая: ничего не будет. потому что ронан орет. самое плохое случается, когда он молчит.как вот сейчас. линч явно что-то обдумывает.— я возь… — начинает было он.— нет-нет-нет, — быстро прерывает его кавински, — клюшкой мы никого фигачить не будем. даже не надейся. — ну джози! — ты сдурел? нет.тишина в столовой, кажется, становится осязаемой. всем кажется, что им послышалось. забывшийся ронан, просящий разрешения кого-то избить, и герой, который ему отказывает, да еще и в грубой форме? немыслимо. положение кавински, как посланника небес, парламентера от лица дьявола и переводчика с языка мимики и жестов ронана линча, упрочняется еще больше. с ума сойти, он же еще и трахает его! джозеф сидит спиной к остальным и не видит, какими взглядами одаривает его команда. а стоило бы.ронан, полностью утонувший в своем разочаровании, ковыряется в телефоне. кавински, наконец, доедает. они одновременно встают и направляются на выход из столовой. — до пальметто одиннадцать часов. домчим за девять с половиной, — говорит линч, не поднимая головы, выстраивая маршрут в мобильных картах. они заворачивают в коридор.— господи, еще и на машине! — возмущается джозеф. — есть такая прекрасная вещь, как самолет. полтора часа, и мы на месте. — хочу прокатиться.— ?хочу отсидеть себе жопу? ты хотел сказать? ронан резко припирает его к стенке. они почти одного роста. на лице ронана снова маска из суровости и непоколебимости, он близко, ледяные глаза жгут джозефа, взгляд бегает по его лицу. ронан тянет руку за его спину и внезапно хватает за задницу. наклонясь к самому уху, он шепчет:— я компенсирую.джозеф прикрывает глаза. он вдыхает запах ронана, жалея, что тот так быстро отстранился. на выдохе он уже знает как, где и в какой позе стребует с него.пока они доходят до своей комнаты, ронан успевает уладить с братом их двухдневное отсутствие, объясняя это тем, что команде необходим отдых. вчерашний счет на табло красноречиво доказывает это. кавински пишет прокопенко смс: ?у вас два дня?. он оптимистично надеется, что они тут все не перепьются, пока капитана и его заместителя не будет. подарки в виде свободных дней выпадают нечасто: одно это уже достаточная причина залить себя до ватерлинии.они выезжают сразу же. угольно-черный бмв катит по улицам, ревя мотором и срываясь на светофорах. стоит им покинуть город, как ронан вдавливает педаль в пол, радуясь ветру, врывающемуся в открытые окна. скорость — его третья сильная мания, без которой он не может жить. первую он оставил на стадионе позади. а вторая сидит рядом на пассажирском сиденье. ветер треплет волосы джозефа, портя недавно уложенную прическу, и он тщетно пытается хоть как-то пригладить их, не замечая, как ронан смотрит на него и улыбается.