Неделя 4: ПЯТНИЦА - Юзуру (52) (1/1)

(прим.пер. - у переводчика кончились слезы и слова... только цитата из старого фильма:- Господа! Вы - звери...из к/ф "Раба любви")---------------------------------------Мое горло горело каждый раз, когда я глотал, будто пчелы ужалили прямо в миндалины. Голова болела слишком сильно, чтобы даже беспокоиться о людях, фотографирующих меня, когда я сошел с поезда и направился в школу. Мой телефон был разряжен, потому что я, как идиот, оставил его в коридоре прошлой ночью. Мне было понятно, что Серё ждет, когда я отвечу на его утреннее сообщение - Юрико сказала, что он звонил вчера вечером, - но я не мог включить эту чертову штуку. Больше всего на свете мне хотелось его увидеть.Однако я уже опаздывал в школу, поэтому не мог даже пройти более длинным маршрутом до классной комнаты, чтобы пройти мимо его класса и взглянуть на него. Мне пришлось бежать вверх по лестнице, и я успел войти в дверь как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Ватанабэ нахмурился, увидев меня. Я поклонился ему и поспешил к своей парте, бросая сумку у ног под шепот и смешки одноклассников.Что, сегодня утром были еще фотографии? На что они все смотрели?Акайке делала перекличку в передней части класса, и моя голова упала на парту. Я так устал, у меня текло из носа, и мне нужно было еще поспать - лучше миллион лет. Но уже была пятница, и до завтрашних зимних каникул оставалось всего два экзамена.Не то чтобы у меня будет большой перерыв; занятий в Хоуке не будет, но это означало, что вместо них я буду каждый день учиться в вечерней школе. Как любезно напомнили нам вчера вечером наши учителя, до вступительных экзаменов в национальный университет оставался ровно месяц. Стресс промежуточных экзаменов, может быть, и прошел, но университетский экзамен увеличит давление примерно в сто тысяч раз. Это было то, к чему мы все готовились, не только в этом году, но всю нашу жизнь до этого момента.Так будет, конечно, если я все еще останусь старшеклассником после случившегося. Я чувствовал себя настолько паршиво, что мне было почти все равно, исключат меня или нет. По крайней мере, тогда можно будет вернуться в постель...Акайке назвала мое имя, и я поднял руку, не поднимая головы. Снова послышалось хихиканье и шепот, и я раздраженно приоткрыл один глаз. Не могли они просто позволить мне вздремнуть... Что это, черт возьми, такое?!!Поверхность моего стола, прямо перед моим носом, была покрыта разводами темного маркера. Я моргнул, фокусируя взгляд, и эти линия сложились в член с яйцами, направленный прямо мне в лицо. Быстро сев, я уставился на столешницу. Она была покрыта ручкой и перманентным маркером, и каракули пениса были сделаны ручкой по сравнению с большинством других. Были и слова - "Гомо", "Хуесос" и " Иди умри!"! Вся парта была исписана чернилами разных цветов. Там были рисунки голых задниц, петухов с улыбающимися лицами и набросок карандашом, который был достаточно хорош, чтобы быть узнаваемым - мультяшные портреты меня и Серё. Мультяшный Серё делал что-то с мультяшным мной, что совершенно определенно не подходило для школы.Я услышал, как Танака расхохотался. Он, наверное, до смерти хотел, чтобы я это заметил, с той самой минуты, как только стоило мне сесть. Несколько других ребят присоединились к нему, в то время как другие неловко сидели за своими партами, бросая на меня осторожные косые взгляды.На самом деле меня это не беспокоило, если не считать той карикатуры. Мне это совсем не понравилось, особенно то, как мое тело на секунду напряглось в ответ. Мультяшный Я не кричал, и у него были сердечки, плавающие над головой. Я быстро вытащил домашнее задание и шлепнул его поверх рисунка. Танака снова захохотал и отвернулся только тогда, когда Ватанабэ сердито выкрикнул его имя.Если это то, что они делают со мной, то что же происходит с Серё!? Я мог только надеяться, что если Танака потратил свое утро на украшение моей парты, у него не было бы времени доставать Серё. Но мне нужно было поговорить с Серё. Мне нужно было убедиться, что с ним все в порядке. Я не мог поверить, что заснул прошлой ночью, даже не ответив ему.Мои веки были такими горячими, что каждый раз, когда я моргал, они горели. Кое-как я справился с первым уроком математики и, как только прозвенел звонок, встал из-за стола и подошел к Койке и Уцуми. - У кого-нибудь из вас есть зарядное устройство? У меня сел телефон.Уцуми скептически оглядел меня:- Ты потеешь и хрипишь. Тебе надо идти домой.- Не могу, - я закашлялся, и Уцуми с Койке настороженно отпрянули от меня. - На следующем уроке будет экзамен по естествознанию.Я потряс телефон, чтобы они вспомнили мой первоначальный вопрос. У меня слишком сильно болело горло, чтобы спрашивать снова.- У меня в сумке есть зарядный шнур, - вздохнул Уцуми. - Еще у меня есть запасная маска. Если ты хочешь зарядить свой телефон, надень ее. Ты не должен заразить остальных прямо перед экзаменами.С облегчением я последовал за ним в заднюю часть класса. Уцуми вытащил шнур и сунул мне маску. Я натянул ее на лицо, а он подключил мой телефон к розетке у стола. - Спасибо, - сказал я, схватив телефон и уставившись на экран.- Потребуется несколько минут, чтобы он включился, - сказал он, разглядывая граффити на моем столе. - Тебе нужна помощь в уборке?- Уцуми, ты знаешь, как их убрать? - спросила Койке, подходя ко мне и корча гримасу от вида непристойностей.Он сдвинул очки чуть выше на нос:- Конечно. Я все время так делал в старших классах.Уцуми направился к передней части класса, в то время как мы с Койке смотрели друг на друга. Я думаю, мы не должны были удивляться тому, что над Уцуми издевались в младших классах, он был тогда чокнутым и маленьким. Но никто из нас ничего не сказал, когда он вернулся с одним из специальных маркеров и пакетом салфеток, которыми мы чистили доску. - Смотри сюда.Он провел по нескольким линиям маркером, а потом разорвал пачку салфеток и протер это место. Салфетка посинела от чернил, и линии на моем столе исчезли.-Ого, это как волшебство, - изумилась Койке.Уцуми издал насмешливый звук. - Это химия, - поправил он ее, работая над другим рисунком. - Чернила сухого стирания ослабляют связь перманентного маркера, в то время как...- Как бы то ни было, это работает! - Койке выдернула салфетку из его руки. - Ты работай маркером, я следом салфетками, - она повернулась ко мне. - А ты, Шино, сядь, пока не свалился. Ты выглядишь как смерть.Я нашел стул и сел. Они вдвоем оттирали мою парту в течение следующих нескольких минут, пока студенты не начали возвращаться внутрь в ожидании следующего звонка. Уцуми убрал салфетки и маркер в мой стол.- Мы сделаем больше во время следующего перерыва, - сказал он, прежде чем вернуться на свое место. Поверхность моего стола уже начала выглядеть лучше, хотя я надеялся, что Уцуми поможет избавиться и от обычных шариковых чернил. Больше всего мне хотелось, чтобы этот мультфильм исчез.Вспомнив о своем телефоне, я поднял его с пола и нетерпеливо нажал кнопку "Домой". Экран включился. Четыре пропущенных звонка от Серё сегодня утром и один-всего пару минут назад. Над головой прозвенел звонок, а это означало, что я не успею ему перезвонить. Вместо этого я нажал на кнопку "Сообщения", где меня встретила длинная цепочка сообщений с прошлой ночи и сегодняшнего утра. Самое последнее звучало: "Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке".Чувство вины поднялось в моей груди, и я начал печатать ответ, но меня прервал сердитый взрослый голос.- Шино Юдзуру-сан, отдай мне сотовый, - моя учительница естествознания хмуро смотрела на меня, вытянув ладонь. - Никто не обманывает меня на экзаменах, молодой человек.- Но я не жульничал, сенсэй, - ответил я и тут же понял, что единственный способ доказать это - отдать телефон. Я сглотнул и вложил его ей в руку, и ее красные наманикюренные ногти сомкнулись на нем, как когти хищной птицы. Не говоря ни слова, она отсоединила шнур зарядки и вышла в переднюю часть класса, унося с собой мой телефон. Разочарование опустило мои плечи, когда я понял, что впереди еще один урок, прежде чем мне удастся передать сообщение Серё.Были розданы тесты по естествознанию, и я не знаю, приходилось ли мне когда-нибудь так сильно концентрироваться на экзамене. Моя голова чувствовала себя так, словно внутри нее бурлила лава, а нос был настолько переполнен, что мне приходилось дышать через рот, и капало так, что мне постоянно приходилось сдвигать маску, чтобы вытереть его рукавом. Думаю, учительница была тронута моим затруднительным положением, потому что примерно через пятнадцать минут после начала теста она подошла к моему столу и поставила рядом коробку с салфетками.Экзаменационные вопросы и ответы на них с множественным выбором плыли по бумаге головокружительными волнами. Мне пришлось прочитать каждый несколько раз, прежде чем мой пылающий мозг смог разобраться в них. К счастью, мне удалось оставить ответы на все вопросы, кроме самого последнего. Прозвенел звонок, и учитель стоял рядом с моим столом, ожидая, чтобы забрать мою работу. Я покорно протянул свой тест ей.- Можно мне вернуть телефон, сенсэй?- На следующем уроке у тебя будет экзамен по истории Японии, не так ли? - Я кивнул. - Тогда ты сможешь получить его обратно после завершения теста. Мой класс 3-2. Найди меня за обедом, и я верну его.Нет! Я не могу ждать еще два урока, мне он был нужен сейчас. Серё...Я встал из-за стола, слегка пошатываясь и готовый умолять, но она уже вышла из комнаты. Я сделал пару шагов, чтобы догнать ее, и пол качнулся под моими ногами.- Ого! - сказала Койке, хватая меня за руку. - Шино, сядь. Садись!Она помогла мне сесть на стул, и я схватил ее за запястье:- Ты видел сегодня Серё?- А? Нет, с чего бы?- Ты можешь пойти и найти его для меня? Скажи ему, что мой телефон сел, но я позвоню ему во время ланча, - я ухватился за руки Кйоке. - Пожалуйста...- То, что ты заболел, еще не значит, что я стану твоей посыльной, - фыркнула она.- Отлично,- сказал я, снова поднимаясь на ноги. - Пойду и сделаю это.К черту школу, они все равно уже видели все возможные фотографии.- О нет, ты не сделаешь этого, - Койке толкнула меня обратно. - Я больше не позволю тебе ввязываться в неприятности, слышишь? Кстати, ты передал маме ту записку?Я покачал головой и тут же пожалел об этом, потому что в ушах у меня зазвенело.- Что ты собираешься делать с дисциплинарным слушанием сегодня? - голос Койке звучал будто издалека.- Сам пойду,- сказал я. - После экзаменов. Но сначала я должен поговорить с Серё.- Оставайся на месте,- приказала она. - Я пойду и скажу ему. Но ты у меня в долгу, слышишь?Я похлопал глазами, так как это была единственная часть моего лица, которую она могла видеть поверх маски. - Спасибо, Койке-тян.Она фыркнула и зашагала прочь. Уцуми появился по другую сторону моей парты, возобновляя работу над рисунками. Моя голова опустилась на пустой стол рядом. Я собирался помочь ему, но вместо этого заснул.Через несколько минут Койке похлопала меня по плечу. - Сейчас зазвонит звонок,- сказала она. - Я нашла его и все объяснила, он хотел, чтобы я передала тебе это, - она поставила передо мной пакет клубничного молока. - Не за что.Я сел слишком быстро, и класс закружился. Тьфу. - Как он выглядел? С ним все в порядке?- Остынь, Казанова, - Койке шлепнула меня по плечу. - Он выглядел великолепно, как всегда. Спросил то же самое о тебе.Я был почти уверен, что она не сказала ему, что сейчас я выгляжу великолепно. Но тут прозвенел звонок, и больше мне не удалось ее ни о чем расспросить. Уцуми вернулся к своему столу, а я взял пакет с молоком, обхватив его пальцами, словно нечто драгоценное. Я бы все равно не смог выпить его прямо сейчас, но это не имело значения. Он мог бы прислать мне свой грязный носок, и я бы все равно держалась за него. Я был болен и это было лучшее утешение, которое я получил за весь день.Мне пришлось спрятать молоко под парту, когда раздавали очередные экзамены. Японская история - один из моих худших предметов. Но я укрепил свою решимость, потому что это были последние промежуточные экзамены, и мне нужно было пройти их до конца. Во всяком случае, я чувствовал себя хуже, чем сегодня утром. Но каждый раз, когда разочарование начинало брать надо мной верх, я поглаживал маленький пакетик молока на коленях и чувствовал себя немного более сосредоточенным.После экзамена я снова заснул во время перерыва. Когда проснулся, это было потому, что Уцуми ткнул меня в руку. - Чувак, ты проспал весь четвертый урок...- А? - Я поднял голову и тупо уставился на него. - Прозвенел звонок на обеденный перерыв. Ты полностью пропустил урок английского.Что ж, если это был английский, мне не нужно было так сильно беспокоиться о том, что я отстану. Я встал, сунул молоко в сумку и закинул ее на плечо. - Мне нужно сходить за телефоном.- Хочешь, я пойду с тобой? - спросил Уцуми, и я покачал головой.- Нет, потому что сразу после этого я иду в администрацию.- О..., - он бросил на меня сочувственный взгляд. - Надеюсь, все обойдется.Но думаю, мы оба понимали, что ничего хорошего из этого не выйдет. - Спасибо, Уцуми.Я не стал добавлять, что было приятно познакомиться с тобой, или желаю удачи, или надеюсь, что мы когда-нибудь встретимся снова, потому что все это было слишком грустно, и я не мог справиться с таким количеством грустных мыслей прямо сейчас. Я просто кивнул ему и направился ко второму корпусу, чтобы вернуть телефон.Я нашел учительницу естественных наук в комнате 3-2, и она даже не подняла глаз от бумаг, которые проверяла, когда возвращала мне телефон. Наконец-то! Я поспешно вышел из класса, стянул с лица маску и набрал номер Серё.Телефон успел прогудеть только один раз, прежде чем его вырвали у меня из рук.Я обернулся и увидел, что Танака злобно смотрит на меня, и с обеих сторон его окружают те же двое парней, что были с ним вчера в душевой. Танака держал мой телефон над головой, с вызовом подняв брови. Он нажал кнопку отбоя.- Танака, - прорычал я, - я не в настроении. Верни его!В ответ он бросил его. Я резко обернулся, думая, что за спиной стоит какой-то другой парень, и они собираются сыграть в игру "давай, отними", но там никого не было. Мой телефон ударился о кирпичную стену и разбился, куски пластика отскочили от пола и разлетелись по коридору.Моему перегретому мозгу потребовалось слишком много времени, чтобы осознать то, что только что произошло. К тому времени, как яростный рев вырвался из моего объятого огнем горла, двое друзей Танаки уже схватили меня за руки. Они вытащили меня из коридора на один из балконов третьего этажа, окружавших внутренний двор. Танака последовал за нами с угрожающим блеском в глазах, который, возможно, был самым близким к тому, чтобы я когда-либо видел чистое зло.Мои мышцы были вялыми и слабыми от лихорадки, но я все еще пытался ударить парней по лодыжкам. Поскольку это ни к чему не привело, я извивался, пока не смог впиться зубами в предплечье одного из парней. Тот взвизгнул, и его хватка ослабла, но следом увесистый кулак Танаки угодил мне в живот.Воздух с хрипом вырывался из моих легких. Мои колени подогнулись, и я повис на руках, когда следующий удар Танаки пришелся мне по лицу. Я почувствовал, как кожа на моей щеке треснула, но не ту боль, которую ожидал. Однако в ушах у меня зазвенело. Еще один удар в челюсть, и мой рот наполнился кровью. На вкус она напоминал томатный сок, отдающий металлом. Картинка начала расплываться перед глазами.Он ударил меня еще несколько раз, в основном в лицо и пару раз в живот. Боль не сразу дошла до моего сознания, но когда это произошло, мне показалось, что лицо вдавили в стену, а в животе застрял пульсирующий колючий огненный шар. Из-за заложенности носа, насморка и крови я не мог дышать без рвоты.Думаю, что задыхающиеся звуки, которые я издавал, убедили парней, что им лучше уйти. Меня бросили на ледяной бетон балкона, и холод был даже приятен на моей травмированной щеке. Сквозь шум в ушах я услышал зловещий смех Танаки.- Вот как мы поступаем с гомосексуалистами в Хоуке, - сказал он, и резиновые подошвы их ботинок заскрипели, когда они побежали обратно в здание.Я был так чертовски зол, что все мое тело тряслось. Я бы не удивился, если бы взорвался как ядерная бомба, но именно в эту минуту все мое тело было слишком занято, оценивая ущерб от избиения. Мне все еще было трудно понять, как лучше дышать, чтобы кислород поступал в легкие. Я лежал так несколько минут, пока воздух не нашел путь и я, казалось, снова взял под контроль свои мышцы.Сидеть было неприятно. Я чувствовал, как вместе с болью бьется мое сердце в нижней губе, в левом глазу и глубоко в животе. Мои пальцы вытерли рот и стали красными от крови. У меня болела челюсть, но я попробовал пошевелить ею и с радостью обнаружил, что она все еще не сломана.Я медленно поднялся на ноги, и волна тошноты накатила на меня, когда я попытался выпрямиться. В младших классах мне пришлось участвовать в нескольких драках, но то, что случилось сейчас было намного больнее, чем тогда. Спотыкаясь, я прошел через балконные двери обратно в коридор.Осколки моего телефона все еще были разбросаны по полу, и я мучительно шарил вокруг, собирая их. Думаю, меня больше разозлила поломка телефона, чем избиение. Мой сотовый не мог исцелиться сам по себе, как мое лицо, и я ни за что не собирался просить маму о новом. Единственная причина, по которой он у меня был, заключалась в том, что Юрико подарила его мне, когда бабушка купила ей новую модель.Я никогда по-настоящему не был "мобильным" человеком. Но теперь, вместе с ним, был потерян жизненный путь к Серё. Хуже этого дня быть не могло.О, черт! Мне же нужно было попасть в администрацию. Какие бы плохие новости ни хотели сообщить в школе, если меня там не будет, они снова позвонят моей маме. Я сунул обрывки телефона в карман куртки и завернул в туалет, чтобы проверить свое лицо.После того, как я смыл кровь и сопли, все выглядело и вполовину не так плохо, как казалось. У меня была разбита губа и рана длиной около трех сантиметров на левой щеке. Мой левый глаз был набух, через пару часов у меня, скорее всего, будет синяк. Я высморкался - вот это было очень больно - и снова натянул маску. Она скрывала разбитую губу и большую часть раны на щеке. Если бы я мог изобразить нормальную походку, возможно, никто из школьных чиновников не смог бы ничего заметить. Я был почти уверен, что появление на дисциплинарном слушании, сразу после драки, только подтвердит намерение школы исключить меня.Мне пришлось спуститься на два лестничных пролета, затем пересечь двор и подняться еще на два. Вы никогда по-настоящему не задумывались о том, сколько основных мышц требуется, чтобы подняться по лестнице, после того как ваши внутренности были перемешаны чьим-то кулаком? Это заняло у меня вдвое больше времени, чем следовало, но я добрался до административного кабинета и толкнул дверь.Дама за стойкой с любопытством посмотрела на меня:- Могу я вам чем-нибудь помочь?- Я Шино Юзуру, - сказал я с болезненным поклоном. - Явился на дисциплинарное слушание.- А... - секретарь с сомнением оглядела меня. - Я думала, что приглашены только родители.- Мои родители не смогли приехать, - сказал я.- Хм. Ну, тогда, я думаю, вы можете пройти в конференц-зал, - она указала в сторону. - Дальше по коридору, вторая дверь налево.Следуя ее указаниям, я подошел к двери с табличкой "Конференц-зал №3" и постучал.Изнутри раздался мужской голос:- Войдите.Однако, открыв дверь, я на секунду застыл как вкопанный. Вокруг длинного стола в центре комнаты сидело много людей. Я узнал директора, Ватанабэ-сэнсэя, Фукуду-сэнсэя и классного руководителя Серё. Еще там были двое мужчин и незнакомая мне женщина, все в строгих костюмах, с тщательно уложенными седеющими волосами и серьезными лицами. Наверное, школьные чиновники.Напротив них сидели еще три человека, от присутствия которых мой пульсирующий живот еще больше свело. Мужчина был высоким и худым, с коротко остриженными черными волосами, острыми глазами, узким подбородком и чертами лица, симметричными, как у манекена в универмаге. Слева от него была более молодая версия тех же черт, чье величественное самообладание я помнил слишком хорошо. А с другой стороны от него сидела симпатичная женщина с элегантной прической и красной помадой на губах, ее черные глаза были такими знакомыми, что я почувствовал легкий шок.Семья Серё.Не знаю, почему мне не пришло в голову, что они будут здесь. Конечно, их тоже пригласили. Но если его родители вернулись из Токио раньше из-за этого, то в каких неприятностях сейчас оказался Серё? Я явственно услышал его испуганный шепот у себя в голове."Не знаю, что я буду делать, если меня отошлют..."Брови директора сошлись на переносице, когда он увидел меня. - Шино-сан, на этой встрече должны были присутствовать твои родители. Где они?Я низко поклонился:- Простите, сэр, но маме пришлось работать.- А твой отец?У меня похолодело сердце. Какой же это отец? Меня нисколько не удивило, что он так и не появился. Для всех было лучше, и для меня в первую очередь, что ему было наплевать. Мне едва удалось сдержать горечь в голосе. - Здесь всего лишь я, сэр.Он не выглядел довольным этим, но все равно указал на пустой стул. Я сел, изо всех сил стараясь не морщиться. Перед тем как опуститься на стул, я поклонился маме Серё настолько низко, насколько мог. Она не обратила на меня внимания.-Меня зовут Каминари Рео, - произнес человек во главе стола. У него были полностью седые волосы и морщинистое лицо. - Я председатель школьного совета подготовительной академии Хоука. Это мои коллеги, - он назвал их имена, но я уже знал, что не запомню их.-Как я уверен, вы сможете оценить, - начал Каминари, - наша школа сохраняет свою репутацию в отношении академических и этических стандартов как чрезвычайно важного вопроса. Кодекс правил Хоуки запрещает студентам вступать в романтические отношения во время учебы здесь. Вчера эта фотография была опубликована на школьном сайте объявлений.Он щелкнул маленьким пультом, и внезапно изображение меня, лежащего на Серё, заполнило настенный экран позади него. С таким увеличением я мог видеть детали, которых раньше не замечал. Например, рука Серё, исчезающая в задней части моих джинсов. Его мягкие, блестящие волосы струились сквозь мои пальцы. Его нижняя губа втиснулась между моей и изогнулась в легкой улыбке, а бордовый форменный галстук свисал с изголовья кровати позади нас. Контраст в оттенках нашей кожи, его фарфоровая белизна заставляли меня выглядеть загорелым по сравнению с ним. Я даже смог увидеть румянец, который окрасил его профиль, когда Серё поцеловал меня. Черт, он был так красив. Жар начал нарастать в моем животе, борясь с тяжелым пульсом моих ран. Наверное, это было очень неправильно, что меня заводила та самая фотография, которая вызвала все это, но...Я взглянул на его мать, которая закрыла глаза рукой. Его отец и брат тем временем смотрели на экран с едва ли большей реакцией, чем если бы это была пустая стена. Большинство людей в комнате, за исключением Фукуды, казалось, испытывали отвращение. Его глаза встретились с моими и сузились, но он казался почти... грустным? Несмотря на то, что я был в беде, мне пришло в голову, что нужно поблагодарить Юрико и ее друзей за то, что они не помешали нам несколькими минутами раньше, когда руки Серё были привязаны к кровати, а моя рука была у него в штанах. Если эти люди думали, что эта фотография была шокирующей...Каминари повернулся к нам и откашлялся. - Очевидно, что нарушение такого рода является серьезной проблемой для школьного совета, особенно когда оно получило такую широкую огласку. У нас остается мало выбора.Он нервно посмотрел на родителей Серё, как будто надеясь, что то, что он собирался сказать, будет имя одобрено. Я думаю, даже чиновники Хоука не хотели злить владельцев кофейной империи.- Поскольку это нарушение не было насильственным и не нарушало закон, мы не считаем целесообразным причинять такой длительный вред, как исключение числа обучаемых. Вместо этого Хоука будет способствовать их переводу в другие школы на оставшуюся часть учебного года. Отдельные, конечно, - он облизнул губы, ожидая ответа.Я выдохнул. Перевод был лучше, чем все, на что я смел надеяться. Я знал, что должен благодарить за это родственные связи Серё, потому что если бы мы оба были такими же ничтожествами, как я, нас бы исключили без раздумий.Отец Серё поднял руку, оглядывая всех за столом, кроме меня. - Мы ценим ваше внимание, - сказал он, - но в этом нет необходимости. Сегодня наш сын покидает Хоуку. Он будет заканчивать свое высшее образование в школе-интернате в Нью-Йорке.Нью-Йорк?!! То есть в Соединенных Штатах?!! Ни за что... Школа-интернат означала, что родители не поедут с ним. Они отправляли его на другую сторону планеты, совсем одного. Черт, это было именно то, чего Серё боялся больше всего. Представляли ли они себе, что это с ним сделает? Нет, конечно, нет, потому что родители не видели, каким Серё был, пока их не было. Не они уговаривали его поесть, не они читали ему перед сном, не они держали его в объятиях, пока он плакал от одиночества. Они ни хрена не понимали!!!Я отчаянно замотал головой.- Вы не можете этого сделать,- прохрипел я распухшими губами.Мать Серё повернулась ко мне с ненавистью в глазах. - Безусловно, можем. Скажи спасибо, что мы не настаиваем на твоем изгнании, ты... больной...- Юи, - сказал отец Серё, и она сжала губы в жесте, который был так похож на жест Серё, и это было особенно душераздирающе.- Вы не понимаете, - выкрикнул я в отчаянии, переводя взгляд с одного на другого. - Это убьет его!Как только слова слетели с моих губ, мой лихорадочный мозг не мог не вспомнить о той последней сцене из теннисной манги. Тот самый, где мальчик прыгнул с крыши своей школы. Только теперь у этого мальчика было мультяшное лицо Серё, глаза, окруженные бессонными тенями и тусклые от отчаяния, впалые от отсутствия аппетита щеки. Он посмотрел прямо на меня, затем шагнул с края здания, ветер развевал его длинные волосы, когда он исчез из виду."Если я окажусь на другом конце света, утро никогда не наступит, не так ли?"Ужас пронзил все мое существо, и в следующее мгновение я уже стоял на коленях у ног матери Серё, прижавшись лбом к грубому ковру. - Выгоните меня, - прохрипел я. - Я приму это. Сделаю все, что вы скажете, только, пожалуйста, не отсылайте его. Он не переживет разлуки с семьей.- О, ради бога, встань, - сказал Ватанабэ из-за моей спины. - Нью-Йорк-прекрасная возможность для твоего друга, ты должен радоваться за него.- Пожалуйста, - повторил я, чувствуя, как горячие слезы пропитывают маску на моем носу и рту. Они адски жгли порез на моей щеке. - Если он вам небезразличен, вы этого не сделаете. Я знаю, что снаружи он выглядит нормально, но он не спит без вас и не ест. Он едва может улыбнуться. Ваша экономка - единственный настоящий друг, который у него есть. Если вы отошлете его, он не выживет.Я слишком много болтал. У меня было такое чувство, будто по горлу прошлись бритвой, а глаз пульсировал так сильно, что воспаленные носовые пазухи грозили вот-вот лопнуть. Но я не отрывал лица от ковра. У меня кружилась голова, меня тошнило, и я не мог перестать плакать.- Шино-сан,- сказал директор, - ты ведешь себя неразумно. Вступительные экзамены в университет через месяц. Если тебя сейчас исключат, тебе не позволят их сдать. Не в этом году, и скорее всего, никогда.- Мне все равно! - закричал я. - Я просто забочусь о Серё. Он - единственное, что имеет значение.Я найду другой способ помочь маме. Устроюсь на пять рабочих мест, если бы это будет необходимо. Но я не мог позволить им сделать это. В комнате было тихо, не считая моих рыданий, которые я никак не мог взять под контроль.Наконец я услышал, как его отец сказал:- Ты на все готов ради него?- Да, - ответил я, задыхаясь.- Вставай. Мы не можем как следует услышать тебя оттуда, - приказал он.Я поднялся с колен, но не поднял головы.- Сними эту маску.Мои руки дрожали, когда руки стянули ее на шею. Я услышал бормотание учителей, и увидел, как брови Нацуки поползли вверх, но если родители Серё и были шокированы порезами и синяками на моем лице, то не подали виду. Его мама была слишком занята, глядя на стену над моей головой, как будто она не могла смотреть на меня.Его отец, однако, смотрел мне прямо в глаза. - У меня есть альтернативное предложение,- сказал он. - Тоджи может остаться дома, и мы переведем его в Йокогамскую школу, если ты выполнишь одно условие.Я вздрогнул и посмотрел на них:- Все, что угодно.Мама Серё презрительно сжала губы, но его отец все еще пристально смотрел на меня. - С того момента, как ты сегодня выйдешь за эту дверь, у тебя больше не будет никаких контактов с нашим сыном.Мне кажется, что мое сердце действительно перестало биться.- И под этим я подразумеваю, что никаких телефонных звонков не будет. Никаких писем. Никаких писем, визитов или сообщений, которыми вы обменивались. Ты исчезнешь из его жизни и никогда больше его не увидишь. Если мы узнаем, что ты каким-то образом связался с ним, он немедленно вылетит в Нью-Йорк.Я не мог дышать. Из уголков моих глаз снова потекли слезы, и теперь они жгли мне не только щеку, но и губу. Они собирались забрать его у меня в любом случае, не так ли?...- В обмен, - продолжал его отец, - мы позаботимся о том, чтобы тебя перевели в одну из лучших школ города. Далеко от той, которую будет посещать Тоджи, конечно, так что вы двое не столкнетесь друг с другом. И если ты не сможешь сдать национальный вступительный экзамен в следующем месяце, мы оплатим обучение и питание в любом университете, который ты выберешь, если только он не находится в Йокогаме.Мои руки сжались в кулаки, а измученные внутренности свернулись в клубок от ярости. - Я ненавижу таких, как вы.- Шино-сан!- воскликнул директор. Мама Серё усмехнулась, но я не стал прерывать состязание в гляделках с его отцом.Он наклонил голову с легкой улыбкой, еще один жест, который был так похож на Серё, что мне пришлось подавить тоску, которая поднялась в моей груди. - О?- Оставьте себе эти гребаные деньги, они мне не нужны.- Значит, это все-таки будет Нью-Йорк?- Я этого не говорил. Я оставлю его, - эти три слова оставили такие огромные дыры в моей душе, которые, я был уверен, никогда не заживут. - Как вы и просили. Больше никогда с ним не свяжусь. Но я не возьму эти грязные деньги. Серё должен остаться со своей семьей. Этого достаточно.Выражение его лица не изменилось, за исключением легкого изменения во взгляде, как будто его зрачки немного расширились. Он еще секунду смотрел на меня, потом склонил голову. - Договорились, - он повернулся к Каминари. - Мы с женой свяжемся по поводу документов о переводе. Пожалуйста, отнеситесь к этому с уважением.Каминари поклонился: - Конечно, Серё-сан.Я поднялся на ноги, и не думаю, что когда-либо в жизни мне было так больно. Мое лицо и живот болели, носовые пазухи и мозг пульсировали, я был уверен, что у меня жар, а левый глаз уже заплыл. Но ничто из этого даже близко не походило на агонию от того, что я только что пообещал.Серё был бы в порядке без меня. Ему оставалось еще два с половиной года средней школы. За ним гонялись сотни девушек. Он без проблем найдет кого-нибудь другого. Даже сможет вернуться к своим "Определенно-Да-понедельникам", которые проходили довольно хорошо, не так ли? Меня можно было заменить, но его родителей и брата - нет. И я не мог этого вынести, не мог вынести мысли о том, что Серё сделает, если будет изгнан семьей.Если с ним что-то случится... Я не смогу жить с собой.- Мы отправим документы о переводе и твоим родителям, Шино-сан, - сказал директор.Я даже не обратил на это внимания, просто заковылял к двери. Спотыкаясь, я вышел из холла к стойке, где секретарь, увидев мое лицо, тихонько вскрикнула. - Боже мой, молодой человек, что с вами случилось?Я дернул ручку входной двери и открыл ее........ только чтобы оказаться лицом к лицу с Серё.Его темные глаза широко распахнулись, когда он увидел меня, а красивый рот приоткрылся от удивления.- Юзуру-сан?..Я упивался им... Самым последним его образом, навсегда сохраняя мельчайшие детали в своей памяти.Длинные растрепанные волосы, густые ресницы и кремовая, идеальная кожа. Единственная и такая драгоценная родинка на левом виске. Прекрасные черные глаза, от взгляда в которые мне так хотелось взять его лицо в свои руки и целовать так долго, пока мы оба не перестанем дышать. Его голос, нежный и мягкий, в своем обращении ко мне.Я моргал до тех пор, пока мои горячие слезы не превратили любимое лицо в расплывчатый образ перед моими глазами.Потом я резко оттолкнул Серё от себя и побежал прочь.